Аннотация: Надо сказать, что римский император был не монархом в общепринятом смысле этого слова, а политическим лидером, со-средоточившим в своих руках ряд административных, военных и религиозных функций, обеспечивавших ему исключительное положение в обществе. Римляне подозрительно относились к царской власти, отождествляя ее с тиранией. Подобные подозрения в 44 г. до н. э. стоили жизни Гаю Юлию Цезарю, поэтому его политические преемники, отказавшись и от царской власти, и от единственной экстраординарной должности – диктатуры (которая после гибели Цезаря также была упразднена), сделали основой власти комплекс полномочий, предоставлявшийся носителям республиканских магистратур – народному трибуну, обладавшему гражданской властью, и проконсулу, наделенному военными полномочиями. Кроме того, они являлись принцепсами или первыми лицами главного государственного органа – сената; верховными главнокомандующими вооруженными силами государства или императорами (таково было первоначальное значение этого титула, который мог присваиваться одному и тому же человеку несколько раз. Адриан удостаивался его дважды – в 117 г. после смерти Траяна и в 135 г. – по случаю умиротворения Палестины), а также великими понтификами или верховными жрецами. От почетного титула «Отец отечества» (Pater Patriae), присвоенного ему сенатом сразу же после прихода к власти, Адриан отказался и принял его только одиннадцать лет спустя. Кроме того, он уже в качестве императора исполнял должность претора в Этрурии, был диктатором, эдилом и дуумвиром в городах Лация, в Неаполе – демархом, в Афинах – архонтом и занимал еще ряд почетных должностей. На императоре лежала ответственность о безопасности многочисленных провинций, управление которыми они делили с сенатом. Такая политическая конструкция, созданная Октавианом Августом, позволяла формально сохранять верность республиканским традициям, создавая причудливый образ «республиканской монархии». Однако, злоупотребляя предоставленными им полномочиями, некоторые преемники Августа сочетали авторитарные методы управления с массовыми репрессиями, в этих случаях равновесие сил нарушалось, и Римская империя превращалась из «республиканской монархии» в монархию абсолютную. Впрочем, ближайшие предшественники Адриана довольствовались своей конституционной ролью: историк Публий Корнелий Тацит писал, что Нерва совместил вещи доселе несовместимые – принципат и свободу, а Траян что ни день приумножал «счастье нашего времени и установление общественного правопорядка»; современный французский исследователь Франсуа Фонтен характеризует этот режим как «либеральную империю», и подобное определение отнюдь не кажется модернизмом при сравнении с эпохой Тиберия, Гая Калигулы или Нерона. Свидетельства античных историков демонстрируют, что в развитии своей политики Адриан прошел путь от первых ко вторым.

Аннотация: Вилла Адриана в Тибуре (современный Тиволи) – самая большая по площади римская вилла. Ее территория составляет более одного квадратного километра, что сопоставимо с размерами знаменитого города Помпеи. Виллу начали строить в 117 году, но основные строительные работы велись в 118-138 годах. Император Адриан сам руководил строительством, однако окончание работ он так и не увидел, многое было завершено только после его смерти. Вилла в Тиволи считается крупнейшим образцом императорских резиденций Древнего мира. Самые ранние сооружения такого типа – например, дворцы легендарных персидских царей – не сохранились и известны только по описаниям, но именно они послужили примером для царских дворцов, возводимых древними эллинами. Завоевавшие Грецию римляне были ослеплены красотой и роскошью греческого искусства. Стремясь быть похожим на великих правителей древности, Август построил первую императорскую виллу недалеко от Рима, в Прима Порта. Нерон прямо в центре вечного города возвел дворцовый комплекс Золотого дома (Domus Aurea), а в Субиако – загородную виллу с искусственным озером. Домициан построил великолепные виллы в КастельГандольфо и Сабаудии, недалеко от Рима. Для римских императоров великолепная вилла стала не только элементом престижа, но и необходимым атрибутом власти. Вообще, в эпоху Империи роскошь, фактически, стала синонимом власти. Однако, не последним был и вопрос безопасности. Поэтому вилла Адриана строилась как непреступная крепость с высокими стенами. Их мощь можно оценить и сейчас, прогуливаясь в районе Палестры и Темпейской долины. На виллу вели несколько дорог, которые тщательно охранялись. К тому же вилла была поделена на несколько зон: личные покои императора, доступ куда был строго ограничен; помещения для гостей и свиты; служебные постройки, в которых размещалась многочисленная челядь. Сейчас уже довольно сложно себе представить во всех деталях, каким был во времена Адриана этот великолепный и очень сложный архитектурно-ландшафтный комплекс. Вилла сильно пострадала от времени, а еще больше – от хищнических раскопок, которые проводились здесь на протяжении почти четырех веков.

Аннотация: Педро да Алькантара Франсиско Антонио Жоао Карлуш Жавьер да Паула Мигел Рафаэл Жоакин Жозе Гонзага Паскуал Сиприано Серафин да Браганса, второй сын португальского принца Жоао и принцессы Карлоты Хоакины, дочери испанского короля Карлоса IV, родился в Лисабоне во дворце Келуш 12 октября 1798 года. После смерти старшего брата Франсиско Антонио в 1801 году он стал потенциальным наследником престола вслед за отцом, который c 1792 года управлял страной вместо своей матери, королевы Марии I, страдавшей тяжелым психическим расстройством. В 1807 году королевская семья была вынуждена бежать в Бразилию от наступавших войск Наполеона, так как принц-регент поддерживал тесные контакты с Великобританией. Португалию оккупировали французские и английские войска, боровшиеся между собой за господство на Пиренейском полуострове. Между тем, в марте 1808 года беглецы после четырехмесячного плавания через Атлантический океан прибыли в Бразилию, которая к тому времени почти 300 лет являлась португальской колонией. Столица Бразилии Рио-де-Жанейро оказалась мало приспособленным местом для пребывания королевского двора, но его появление здесь способствовало быстрому экономическому развитию колонии, превратившейся в зону свободной торговли. В конце-концов экономический рост породил политические амбиции и в декабре 1815 года Бразилия была объявлена королевством. Новое государство даже расширилось в юго-восточном направлении, включив в свой состав территорию будущего Уругвая. Принц-регент, унаследовавший в 1816 году португальскую корону под именем Жоао VI, не торопился возвращаться в Португалию, которая после изгнания наполеоновских войск оказалась под управлением регентского совета и британского генерала Бересфорда, назначенного главнокомандующим португальской армией. Положение в стране ухудшалось, и в 1820 году Бересфорд отправился в Бразилию, чтобы добиться возвращения короля, но его миссия закончилась безрезультатно. Между тем в Португалии началась революция, которая в начале 1821 году вызвала аналогичное движение в Бразилии. Политические уступки, сделанные королем, никого не устроили. В этих условиях состоялся выход на политическую арену принца Педро: в качестве наследника престола он пообещал восставшим бразильцам введение конституции, которая проектировалась вновь созванным португальским парламентом – кортесами.

Аннотация: «Вокруг меня мертвое жаркое море дюн и долин, полузасыпанных песками скал и могильников. Все блестит, как атлас, отделяясь от шелковистой лазури. Всюду гробовая тишина и бездна пламенного света… Я иду и не свожу глаз со Сфинкса. Туловище его высечено из гранита целиком, – приставлены только голова и плечи. Грудь обита, плоска, слоиста. Лапы обезображены. И весь он, грубый, дикий, сказочно-громадный, носит следы жуткой древности и той борьбы, что с незапамятных времен суждена ему, как охранителю «Страны Солнца», страны жизни, от Сета, бога смерти. Он весь в трещинах и кажется покосившимся от песков, наискось засыпающих его. Но как спокойно-спокойно глядит он куда-то на Восток, на далекую солнечно-мглистую долину Нила, его женственная голова, его пятиаршинное безносое лицо вызывают в моем сердце почти такое же благоговение, какое было в сердцах подданных Хуфу». Сфинкс – один из самых известных символов египетского искусства и цивилизации долины Нила в целом. С древних времен самым знаменитым сфинксом Египта является каменный гигант, охраняющий некрополь Гизы и расположенный у процессионной дороги, соединяющей заупокойные храмы пирамидального комплекса фараона Хафра (по-гречески, Хефрена). ПЕСКИ ВРЕМЕНИ Большой Сфинкс имеет 57 метра в длину и 20 метров в высоту, он вырублен из монолитной скалы, в некоторых местах дополненной каменной кладкой. Статуя сильно повреждена: лицо изуродовано; праздничный плат, спускающийся с головы на плечи, частично обломан; от бороды и царского урея, некогда украшавшего лоб изваяния, остались лишь обломки, которые хранятся в собраниях Египетского музея в Каире и Британского музея в Лондоне. Вандализм по отношению к древнему памятнику приписывали мамелюкам и даже наполеоновским солдатам, но никаких конкретных исторических свидетельств этому нет. К тому же сохранились рисунки датского путешественника Нордена, видевшего безносого сфинкса уже в 1737 году. Более правдоподобным сейчас считается объяснение средневекового каирского историка Такиад-дина Ахмеда ибн Али аль-Макризи, писавшего, что в 1378 году один суфийский фанатик, застав феллахов1, приносящими дары Сфинксу в надежде на урожай, исполнился гнева и отбил у «идола» нос, за что был растерзан толпой. Из рассказа аль-Макризи можно заключить, что для местных жителей Сфинкс был своеобразным местным богом, властителем Нила, от которого, как они полагали, зависел уровень разлива великой реки и, соответственно, плодородие их полей. Несмотря на периодическую консервацию, памятник продолжает разрушаться из-за постоянно растущей эрозии, выветривания и поднимающегося уровня соленых грунтовых вод.

Аннотация: Когда мы пытаемся представить мир XVIII века, то в памяти сразу же всплывают образы «галантных празднеств» с полотен Антуана Ватто, Никола Ланкре, Франсуа Буше, Жана-Батиста Патера и других, менее известных художников. И большинство персонажей их картин изображены так, словно были застигнуты в момент одного из танцевальных па: их фигуры грациозно изгибаются, руки чертят в воздухе замысловатые изящные вензеля, шелковые юбки колышутся в такт незримой музыки… Если присмотреться внимательно, то понимаешь, что все они изображены в разные моменты (а точнее – фигуры) одного и того же танца – менуэта. Считается, что именно менуэт является олицетворением «галантного» XVIII века с его всеобъемлющей театральностью, мечтами о «естественном» человеке, меланхолическими пасторалями и обостренным ощущением мимолетности существования. Однако как танец менуэт сформировался еще в XVII веке, а родился, скорее всего, еще раньше. Как и все придворные танцы, он имеет народные корни, о чем свидетельствует и само название. Оно происходит, как предполагают, от французского слова «menu» (menu – маленький, мелкий; pas menu – маленький шаг, шажок) или от названия одного из разновидностей простонародного бранля – «branle `a mener» или «amener». В середине XVII веке менуэт потеснил господствовавшую на французских придворных балах красивую, но слишком скучную куранту, которая, в свою очередь, когда-то сменила пришедших из Италии павану и гальярду. В эпоху Людовика XIV начинает формироваться собственно французское искусство придворного танца. Первоначально моду на подобное препровождение времени ввела королева Екатерина Медичи, уроженка Италии. Но в начале XVII веке итальянские традиции медленно начали отмирать. «Заветы итальянцев забывались, и французское искусство начало развиваться совершенно самостоятельно, причем окончательно сформировался международный язык изящных движений, благодаря которому выработанные законы танцующего Парижа сделались общими законами для всего образованного мира, – писал Сергей Николаевич Худеков в своей «Истории танцев». – После гегемонии паваны и танца отдельными парами начали вводить новое начало, сразу сделавшееся популярным. На балах установился «всеобщий танец», в котором сразу участвовали несколько отдельных пар с переменами и последовательным «променадом» всех пар.

Аннотация: На юго-западе Турции, недалеко от курорта Памуккале, археологи обнаружили древнюю гробницу, в которой, предположительно был захоронен святой апостол Филипп, один из 12 учеников Иисуса Христа, казненный римлянами почти 2 тысячи лет назад. О находке рассказал журналистам руководящий археологическими работами в древнем городе Иераполисе итальянский профессор Франческо Д'Андрия. По его словам, ученые потратили много лет на поиски усыпальницы апостола: «Мы 30 лет пытались найти последнее пристанище святого Филиппа. В конце концов, поиски увенчались успехом. Этот памятник памятников был найден среди развалин древней церкви». Как пояснил профессор, на принадлежность могилы апостолу Филиппу указывает надпись на ней, а также форма сооружения. Согласно легенде, тело апостола захоронили в специально возведенной для него восьмиугольной гробнице. «До настоящего времени считалось, что могила Филиппа находилась на Холме жертв. Мы провели там геофизические исследования и не нашли ее. В ходе раскопок, начатых месяц назад в 40 метрах от церкви Святого Филиппа на Холме жертв, мы обнаружили развалины одной базилики, там же и нашли могилу апостола», – передает слова итальянского ученого РИА Новости. «Могилу еще не вскрыли, но это обязательно будет сделано», – отметил профессор. Как отметил Франческо Д'Андрия, это открытие имеет большое значение как для археологии, так и для христианского мира. Ожидается, что открытый памятник станет центром паломничества христиан со всего мира.