Интерьер Королевского павильона, каким мы его видим сегодня, является результатом совместной работы художников-дизайнеров Фредерика Крейса (1779-1859 гг.) и Роберта Джонса (годы творческой активности, 1815-1823 гг.) Крейс оказался вовлечен в работу по оформлению павильона еще в 1801-1802 годах, когда его фирма выполнила новый декор Салона Морского павильона в китайском стиле. Во время реконструкции, затеянной Нэшем, потребовались масштабные изменения всех интерьеров. Крейс, в частности, разработал проекты внутреннего убранства Длинной галереи, а также добавил новые элементы в облик Салона (впоследствии полностью переделанного Джонсом в 1823 году) и прилегающих к нему галерей. В 1817 году принцрегент встретился с Крейсом и Джонсом, чтобы определиться, кто из них будет заниматься какими помещениями. В результате большинство главных залов – Банкетный, Салон, Красная гостиная и Королевские апартаменты – были оформлены Джонсом. Крейс выполнил новой декор Музыкальной комнаты и галерей Банкетного зала. Окончательный проект павильона, с его богатым и чрезмерно пышным убранством, дополненным изысканной мебелью превосходного качества, вполне соответствовал представлениям нового монарха о великолепном и, как бы сейчас сказали, «статусном» дворце. Согласно замыслу архитектора и декораторов, блеск и пышность должны были все возрастать по мере того, как посетитель переходил из зала в зал. Избыточность присутствовала здесь во всем, а в осветительных приборах она граничила с театральностью. Прибывающие экипажи с многочисленными гостями принца-регента останавливались прямо под ажурным навесом центрального подъезда (Porte coch`ere1), что было весьма удобно особенно в дождливые дни. Отсюда гости попадали сначала в Восьмиугольный зал, форма и декор которого напоминали внутренний вид шатра. Стены и потолок здесь были окрашены в нежный персиковый цвет, что в сочетании с двумя высокими стрельчатыми окнами делало весь интерьер необыкновенно светлым и воздушным. Судя по акварели Нэша, первоначально зал был декорирован с легким китайским акцентом: вместо люстры здесь висел китайский фонарь, пол был застелен желтым сукном с китайским орнаментом, а по всему периметру стояли китайские стулья. В 1819 году здесь была установлена медная печка фирмы «Catler and Sons». Интерьер Восьмиугольного зала – один из немногих помещений Павильона, которые не подверглись переделке в эпоху королевы Виктории.
Королевский павильон сыграл ключевую роль в развития города Брайтона. Благодаря ему город приобрел всемирную известность и превратился в еще один пункт туристического маршрута на карте Великобритании. Даже сейчас большинство туристов приезжают в Брайтон, главным образом, для того, чтобы полюбоваться на диковинный дворец принца-регента, ну и в надежде, что этот прибрежный город все еще оправдывает свою репутацию веселого местечка, пропитанного духом адюльтера, совершающегося с истинно королевским размахом. История Брайтона повествует о том, как маленькая рыбацкая деревушка внезапно превратилась в фешенебельный морской курорт, а затем на его месте вырос один из самых крупных современных городов Великобритании. Нынешнее название города прижилось с начала XIX века, до этого использовались его более длинные варианты – Брайстелмстун (1086 г.), Брайктелмстоун (1198 г.), Брайтхелмстоун (1493 г.) и Брайтхелмстоун (1816 г.) Люди начали обживать эти места еще в древние времена. Относительно недавно во время раскопок на территории города были обнаружены следы кельтского поселения, относящегося к доримскому железному веку. Пришедшие на остров римляне построили вдоль всего южного побережья крепости. Использовали они и благоприятные природные возможности этих мест – так по всему Суссексу появились роскошные виллы, одна из которых, как свидительствуют археологические исследования, находилась на территории современного Брайтона. Первое упоминание о поселении, или, точнее, усадьбе, Брайстелмстун обнаружилось в «Книге Страшного Суда» (Domesday Book) – своде материалов всеобщей поземельной переписи, проведенной в Англии в 10851086 годах по приказу Вильгельма Завоевателя. Усадьба Брайстелмстун находилась на землях, подаренных Вильгельмом своему зятю, Вильгельму де Варенну.
Выбор места для строительства дома-студии был обусловлен не только природными красотами, но и близким соседством с железной дорогой, по которой можно было довольно быстро добраться до столицы, что было немаловажно для архитекторов, вынужденных постоянно контролировать работу на строяхщихся объектах и поддерживать контакты с клиентами. Интересно, что молодые архитекторы не пожелали присоединиться к художественному сообществу, обосновавшемуся вокруг озера Туусула, к северу от Хельсинки. Их выбор пал на более изолированный лесистый район к западу от столицы. Возможно, им хотелось большего уединения и покоя, или свою роль сыграла исключительная красота пейзажа вокруг озера Виттреск.
По свидетельствам очевидцев, Элиель Сааринен и двое его близких друзей с интересом читали английский журнал «The Studio».