Аннотация: В Средние века и эпоху Возрождения отравителей было не меньше, чем в Древнем мире, совершенствовалась и техника отравлений. С помощью ядов часто решали династические и политические споры. Ввиду мощного развития алхимии, помимо растительных ядов, стали широко использовать ртуть, мышьяк и иные вещества – творение рук алхимиков. Если обратиться к летописям и другим документам, то нетрудно убедиться, что яды настигали своих жертв во всех уголках мира. Особенно отравлениями прославилась Европа. И самое «почетное» место в этом «ядовитом соревновании» принадлежало, безусловно, Италии и Франции. Там применение ядов превысило все мыслимые пределы, а имена отравителей стали притчей во языцех. Знакомясь с русскими летописями и записками иноземцев, посещавших Московию в XIV-XVII веках, видишь, что в России ничуть не меньше прибегали к ядам, чем в просвещенной Европе. На Русь яды пришли из Византии, причем практически одновременно с христианством. В русской Троицкой летописи есть описание коварного отравления в 1066 году тьмутараканьского князя Ростислава, одного из внуков Ярослава Мудрого, прибывшим из Византии доверенным лицом императора. Византиец во время пира предложил Ростиславу испить чашу вина «по-братски». При этом, выпив свою часть вина, посланник византийского императора «… половину дал князю пить, держа палец на краю чаши, имея под ногтем яд …». Прошло два столетия, и Русь столкнулась лицом к лицу со страшнейшей напастью – монгольским нашествием. Уж кто-кто, а степняки-кочевники умели обращаться с ядами. Известно, что во время внутренней вражды между кочевниками посредством применения яда устранили отца Чингисхана – Есугая-Баатура. Устраивая «ядовитые» разборки и убивая, таким образом, даже своих, русских князей монголы, само собой, тоже не жалели.

Аннотация: Население Мавераннахра освободилось от монгольского ига, однако в стране еще не было стабильности. Не успокоились некоторые мятежные эмиры, не признававшие законности правления эмира Тимура. С ними Тимур вел беспощадную борьбу. Весной 1371 года был устранен правитель Шибиргана Зинда Чашм, поднявший мятеж против Тимура. Затем был казнен правитель Хутталяна Кайхосров – крупный военачальник, подстрекавший против Тимура правителя Хорезма Хусайна Суфи. С другой стороны, северная и восточная границы государства постоянно подвергались нападениям из Моголистана и Белой Орды. Особенно от этого страдало население Восточной Ферганы, Отрара, Ясс (Туркестан) и Сайрама. В 1370-1377 годах правитель Моголистана эмир Камараддин несколько раз нападал на Ташкент и Андижан. А в 1376 ему удалось захватить большую часть Ферганской долины, разорить города и кишлаки. Это обстоятельство вынудило Тимура предпринять один за другим ряд походов в Моголистан. Совершив за двадцать лет семь походов, он победил правителей Камараддина и Анка Туру. Таким образом, в 70-80-х годах XIV века Тимур усмирил мятежи и несколько расширил восточные пределы страны и обезопасил их границы. Впервые за 200 лет Мавераннахр стал существовать как независимое мощное централизованное государство. Между государством эмира Тимура и Золотой Ордой в это время находился отделившийся от улуса Джучи независимый Хорезм, издревле связанный с Мавераннахром общими экономическими, политическими и культурными интересами. При монголах Хорезм был разделен на две части: Северный Хорезм с центром в городе Ургенче вошел в состав Золотой Орды, а Южный Хорезм со столицей в Кяте – в улус Чагатая. В начале 60-х годов XIV века обе части Хорезма были объединены Хусайном (1361-1372 гг.), правителем из династии Суфи.

Аннотация: Множество туристов стекается на площадь св. Петра в Риме, чтобы увидеть установленные на подиуме огромные фигуры Марии, св. Иосифа и лежащего в люльке младенца Христа в окружении ангелов, пастухов и других библейских персонажей, которые представляют нам событие, произошедшее более двух тысяч лет назад и ознаменовавшее наступление новой эры. В России эта традиция, называемая рождественскими яслями или вертепом, не получила такого широкого распространения, как в католической Европе, поэтому стоит рассказать о ее возникновении. Театрализованное представление рождения Христа уходит корнями в Средневековье и связано с образом св. Франциска Ассизского, который таким необычным образом решил отметить этот праздник. Произошло это в городе Греччио в 1223 году. Святой приказал привести в церковь вола и осла, положил в люльку младенца, облачил монастырского садовника в одежды св. Иосифа, а одну из девушек – в одежды Марии, и в таком антураже справил рождественскую мессу. Однако эти «живые ясли» в некотором смысле можно считать продолжением ранее существовавшей традиции, когда под Рождество церковь устраивала представления, рассказывающие о земной жизни Иисуса. Первыми настоящими рождественскими яслями в сегодняшнем понимании этого слова стали композиции из больших статуй святых, которые постоянно находились в церквах. Они получили распространение в XV-XVI веках, а с XVII века рождественские сценки появились во дворцах дворян, но были сделаны из меньших по размеру фигурок и убирались после Рождества. Тем не менее находка св. Франциска прижилась и прочно вошла в христианскую традицию, которая со временем распространилась по городам Европы, обогатившись новыми персонажами и тем особенным пейзажем, без которых сейчас невозможно представить себе рождественские ясли.

Аннотация: Как я люблю ее в первые дни – Только что из лесу или с метели! Ветки неловкости не одолели. Нитки ленивые, без суетни, Медленно переливая на теле, Виснут серебряною канителью… (Борис Пастернак, «Вальс со слезой») История превращения ели в рождественское дерево до сих пор точно не восстановлена, наверняка известно лишь то, что случилось это на территории Германии. Именно здесь формировались современные рождественские традиции, отсюда христиане всего мира получили свои рождественские обычаи, песни, изображения Санты, еловые деревья и расписанные вручную елочные игрушки. По версии католической церкви первое упоминание о рождественской ели связано с именем Св. Бонифация – миссионера VIII в., которого именуют «апостолом Германии», а иногда даже – основоположником новой эпохи в жизни Западной Европы. Бонифаций происходил из знатной семьи англо-саксов и при крещении получил имя Уинфрид. Уже в детстве он почувствовал призвание к духовному служению, в семь лет был отдан в монастырь, в тридцать рукоположен в сан священника, а в сорок покинул Англию, чтобы проповедовать христианство на континенте. Бонифицием он был впервые назван в грамоте, полученной от папы Григория II, где подтверждались его полномочия как миссионера. Деятельность Бонифиция, рукоположенного в 722 г. в сан епископа, распространялась на Тюрингию и Гессен, где в тот период язычество преобладало над христианством. Однажды, в местечке Гисмар около города Фрицлар, он наткнулся на группу крестьян, готовившихся к человеческому жертвоприношению около священного дуба. Бонифаций освободил несчастную жертву и в гневе срубил дерево. Когда вековой дуб упал, все увидели, что между его корней пробивается молоденькая ель, и это было воспринято как торжество новой веры над старой. По одной из версий этой легенды, последователи Бонифация укрепили на ветвях ели зажженные свечи и, озаренный их светом, святой рассказал язычникам о христианском Боге. По другой версии, Бонифаций использовал треугольную форму ели, чтобы описать принцип Троицы. Так или иначе, но новообращенные германцы стали чтить ель, как «дерево младенца-Христа», и Рождество отмечали посадкой молодых елей. К XII в. на Святки маленькие елочки, как символ Христианства, свешивались кроной вниз с потолков многих домов в Центральной Европе.Появление рождественской ели часто истолковывается как христианизация древних языческих верований, в которых вечнозеленые растения были символами возрождения.

Аннотация: Принято считать, что ресторан – сугубо парижское изобретение. До того, как в столице Франции появились первые рестораны, здесь были средневековые таверны, которые опустели к началу XVIII века, поскольку требовательная публика предпочитала, чтобы повар приходил на дом. Немец по фамилии Немайц, проезжавший через Париж в 1718 году, так описывал это явление: «Столы совершенно непригодны для иностранцев, но других столов тут нет. Приходится есть среди дюжины незнакомых персон, предварительно взяв себе прибор. Излишне скромный и вежливый человек не сможет даже поесть там толком. Ближе к центру стола усаживаются завсегдатаи, которые без перерыва рассказывают свежие анекдоты. Вооруженные неутомимыми челюстями, они набрасываются на еду по первому сигналу. Горе тому, кто медленно пережевывает пищу! Напрасно будет он обращаться к слуге – стол опустеет еще до того, как он приступит к трапезе». Ресторан в современном понимании этого слова был, таким образом, результатом прогресса в этой «борьбе за жратву». Сначала «рестораном» называлось место, где подавали бульон и блюда из мяса и яиц. Такие «рестораны» с индивидуальным обслуживанием «êa la carte» (фр. – по своему усмотрению, т.е. из меню) появились в 1765 году на улице Пули, недалеко от Лувра; владельцем их был некто Буланже. Кстати, само слово «restaurant» (от глагола restaurer – восстанавливать) впервые появилось еще в 1500 году и употреблялось исключительно по отношению к вполне определенному, наваристому и ароматному супу. И только в 1765 году слово вошло в широкий обиход и стало обозначать место, где подается «восстанавливающая силы еда в обмен на плату».

Аннотация: В 1582 году между Сеной и бернардинским монастырем появился весьма изысканный постоялый двор, получивший название «Le Tour d'Argent» («Серебряная башня»), в котором утомленные от долгого путешествия аристократы могли получить качественную еду за весьма умеренные деньги, а также поиграть в карты. Свое название постоялый двор, построенный в стиле итальянского Ренессанса, получил от белого камня, из которого был построен. Камень был привезен из Шампани и отличался особым серебристым отблеском. 4 марта 1582 года сюда зашел пообедать король Генрих III и удивил всех присутствующих, продемонстрировав многим тогда еще незнакомый столовый прибор – вилку. К 1600 году ресторан стал весьма модным заведением. Посетители буквально сражались за возможность отведать такие деликатесы, как «Угорь на углях» или «Курица по-африкански». Генрих IV частенько посылал в «Le Tour d'Argent» за «щедрыми порциями паштета из цапли». Владельцем ресторана тогда был некто Рурто, которому король даровал привилегию именоваться не только владельцем постоялого двора, но и «трактирщиком, поваром и продавцом жареных гусей», а также добавить к гербу (служившему заведению вывеской) с серебряной башней на красном фоне второй щит – с «черной тарелкой с крышкой в окружении трех корон из зеленого плюща на серебряном фоне». При Людовике XIV двор частенько специально приезжал из Версаля, чтобы пообедать в «Le Tour d'Argent». Герцог Ришелье удивлял своих гостей, потчуя их мясом быка, приготовленного тридцатью различными способами. На десерт подавали популярную новинку – кофе. Мадам де Севинье признавалась, что лучший шоколад подавали именно здесь, в «Le Tour d'Argent». В 1720 году в ресторане стали устраивать «театральные ужины». Филипп Орлеанский приезжал сюда, чтобы покутить в обществе самых красивых женщин того времени – Прекрасной Эссе и Жюнон Парабер. А во времена Второй империи герцог Морне угощал в «Le Tour d'Argent» своих фавориток.

Аннотация: Пухлые женские губки цвета утренней зари – неизменный объект поклонения сильного пола еще со времен перехода первого из его представителей, Адама, из невинно-ангельского в более земное состояние. Примерно с того же самого времени слабый пол делал все возможное, чтобы интерес этот не угасал. Так появилась губная помада. По официальной версии, возраст этого изобретения насчитывает не менее 5000 лет. Нет никаких сомнений, что с подкрашиванием губ женщины экспериментировали с начала времен. Об этом свидетельствуют примитивные косметические средства, найденные археологами в пещерах каменного века. Используя различные природные красители, губы красили в Древнем Египте и Древней Греции, в Японии и Китае, в странах Океании и Латинской Америки. Правда, следует признать, что красители не всегда были природные, и не всегда безопасные. Например, царица Нефертити, как полагают, пользовалась помадой, которая изготавливалась из сурика (красящего оксида свинца), растертого с пчелиным воском. Поэтому губы Нефертити пахли ржавчиной, а целовавший ее Эхнатон рисковал отравиться. Одним из первых для создания красного цвета стали использовать кармин – краситель, получаемый из карминовой кислоты, производимой самками кошенили*. Кстати, совсем недавно стало известно, что тот же экстракт кошенили в современной промышленности успешно используют для придания характерного цвета популярным напиткам Coca-Cola и Pepsi-Cola. А в далекой древности экстракт смешивали с козьим жиром, получая бальзам красного цвета, которым женщины успешно смазывали губы. Красавицы Древней Греции хранили губную помаду в маленьких коробочках из золота, украшенных затейливым орнаментом. Наносили помаду с помощью специальных палочек или пальцем.

Аннотация: Такую смелую гипотезу выдвинул итальянский инженер Феличе Винчи, выпустивший довольно толстую книгу «Гомер на Балтике». Одиссей был не греком, а датчанином, и все события гомеровского эпоса происходили не в Средиземноморье, а вокруг Скандинавского полуострова. Ученые давно заметили, что некоторые описания ландшафтов в «Илиаде» и «Одиссее» не укладываются в картину Средиземноморья. Еще Плутарх полагал, что остров Огигия, на котором Одиссей был пленен нимфой Калипсо, находится в Северной Атлантике, «в пяти днях плавания от Британии». По описанию Гомера, город Троя лежит у «безграничного Геллеспонта», но Геллеспонтом принято сейчас считать довольно узкий пролив Дарданеллы, вблизи которого находится раскопанная Шлиманом Троя. Пролив никак не заслуживает эпитета «безграничный». Винчи предполагает, что на самом деле речь идет о Финском заливе. Кстати, в датской летописи XII века упоминается, что в эстляндской части побережья Балтики жил народ геллеспонты. «Река Океан», «поток Океана», неоднократно упоминающиеся в «Одиссее», – это Гольфстрим. К западу от Хельсинки, у Финского залива, автор сенсационной книги нашел места, названия которых до удивления близки к названиям городов – союзников Трои. По описанию Гомера, Троя лежала в холмистой местности, в долине между двумя реками.

Аннотация: Зимой 1890 года в Санкт-Петербурге среди прочих увеселений был возведен целый ледяной городок, в центре которого возвышалась ледяная копия Эйфелевой башни. Новое зимнее развлечение пользовалось большим успехом у публики. А благодаря великолепной гравюре Н. Каразина – одного из самых известных художников, работавших тогда для журналов – о русской «Эйфелевой башне» узнали и французы: 8 марта 1890 года гравюра, изображающая «возвышающуюся в Санкт-Петербурге ледяную имитацию Эйфелевой башни», была напечатана в очередном номере журнала «L'Illustration». Стоит напомнить, что сооружение настоящей Эйфелевой башни было закончено 24 октября 1889 года, и за шесть месяцев работы Всемирной выставки, для которой башня и была построена, посмотреть на диковинное инженерное сооружение пришли более 2 млн. человек. Появление ледяной копии знаменитой «железной дамы» в далекой России свидетельствует о том грандиозном впечатлении, который скандальная конструкция Гюстава Эйфеля произвела на его современников.