Грязнова Е.В. Предмет философии науки

В статье представлен материал для чтения лекции "Предмет философии науки" в рамках курса "История и философия науки" для аспирантов. Начинать лекцию предлагается с постановки проблемы о состоянии науки в современной России. Для этого подобран статистический материал и построены диаграммы, дающие возможность провести дискуссию со слушателями. Такой подход поможет аспирантам и соискателям понять для чего необходимо изучение курса и что этот курс может дать будущему молодому ученому для ориентации в сложных условиях современного общества.
Данная лекция входит в тематический блок: 1. Философия науки и ее статус
1.1. Предмет философии науки
1.2. Методы познания философии науки
1.3 Категории философии науки
1.4. Законы философии науки
1.5. Основные современные концепции философии науки
Материал содержит ключевые моменты и может быть адаптирован к любым специальностям.
Предполагается продолжение публикаций данного цикла.

Гранин Р.С. Символика "Семирамиды" А.С. Хомякова

Труд «Семирамида» задумывался славянофилом А.С. Хомяковым как исследование всемирной истории с антиевропоцентристских позиций. Его первая часть, собственно называемая «Семирамида», посвящена доисторической древности, призвана служить объемным прологом ко второй части, описывающей историю славянства. Мифическая история из-за недостатка эмпирических данных всегда являлась благодатным полем для историко-философских спекуляций и выдвижения конспирологических концепций. Так, все человечество Хомяков разделяет на две «расы», являющиеся агентами действующих через них изначальных духовных принципов иранства-арийства и кушитства. Делением на кушитство и иранство Хомяков продолжает традицию немецкого романтизма, одним из выражений которого явилось ницшеанское выделение в греческой культуре дионисийского и аполлоновского начал. До этого Ф. Шлегель разделил человечество на две расы: каинитов – выразителей плотской воли – и сефитов – представителей божественной воли; Гегель ввел антиномию «иранского» «принципа света» и «египетского» – «тайны». Позже появились оккультно-эзотерические концепции Е.П. Блаватской о семи коренных расах Земли; Сент-Ив Д'Альвейдера – о синархии и анархии, деление Грасе Д'Орсе на кварту и квинту. Данные типологии можно считать не только оккультными теориями, но также прообразом деления на человеческие психологические типы. И если для ученого-историка (политика, журналиста) желание проникнуть в глубинную суть процессов чревато крайностями конспирологии, которая вместо объясняющей и прогностической функции обретает собственную ценность нового мифотворчества, то для философа истории и культуры последнее оказывается творческим преимуществом. Так, введенные Хомяковым принципы иранства и кушитства выступают осью всемирной истории, позволяющей ярче высветить локальные культуры в мировом контексте, что упрощает восприятие объемного материала «Семирамиды».

Розин В.М. Метаморфозы и структура понятия «пространство»

В статье анализируется становление понятия пространства. Выявляются предпосылки этого понятия в работах Аристотеля, показывается, что понятие пространства, сложившееся в философии и естествознании Нового времени, включило в себя три разных смысла и плана ‒ осознание условий возможности непротиворечиво помыслить движение, представление его в пространственных схемах и математических построениях (тоже пространственных), возможность видеть пространство, что выступает одним из условий познавательных или практических действий. Успехи естествознания способствовали тому, что понятие пространство вместе с понятием времени, начиная с XVIII- XIX вв., переносятся в другие дисциплины ‒ биологию, психологию, историю, социологию и т.д. В одном случае такой перенос совершается без изменения природы самого понятия (как естественнонаучного), в другом ‒ с принципиальной трансформацией этого понятия. В последнем случае пространство понимается процессуально, структурно и событийно и трактуется как имманентное феноменам, изучаемым в этих дисциплинах, приобретая характеристики, несвойственные для пространства в естествознании.

Прохоров М.М. Истина и действительность

Статья является пятой в цикле, начатом статьей «Бытие и история: взаимосвязь и определение». Во Введении раскрывается сущность и предыстория вопроса об истине. Первая глава посвящена исследованию истины и концепции модальности И. Канта, подвергнутой критике Гегелем, связи понимания истины с классической, неклассической и постнеклассической наукой, а также анализируется проблема границ применимости истины. Во второй главе познание и истина исследуются в условиях современной постнеклассической эпохи и идеала постнеклассической науки. В третьей главе раскрываются два главных предрассудка по поводу истины в современной литературе, предлагается метод их преодоления путем установления границ действия категорий истины, лжи и заблуждения. В четвертой главе статьи анализируется «сущее относительно бытия» и истина, что вводит истину в контекст коррелята «бытие и сущее», которому соответствует союз философии и науки. В пятой главе статьи истина исследуется как свойство знания, над которым надстраиваются концепции истины и ее критериев; раскрывается их единство и многообразие. Статья завершается общими выводами.

Тимошина С.А., Шпаковский В.О. Роль центральных и региональных периодических изданий в информировании советских граждан о жизни за рубежом в 1920-1930-е гг

Роль центральных и региональных периодических изданий в информировании советских граждан о жизни за рубежом в 1920-1930-е гг.
Аннотация: В статье обсуждаются особенности стратегии информирования и роль центральных и региональных периодических изданий в процессе информирования советских граждан о жизни за рубежом в 1920-1930-е гг. Дается краткий обзор научных работ, посвященных взаимоотношениям советских СМИ и органов власти в указанный период. Перечисляются основные направления деятельности СМИ по освещению зарубежных событий. Подробно описывается специфика подачи материалов о жизни в стране и за рубежом в 1920-1930-е гг. Особый акцент делается на противоречиях в публикациях советской прессы о внешнеполитических событиях и достижениях зарубежной науки и техники. В заключении делается вывод о том, что, не смотря на существовавшие в тот период противоречия в организации процесса информирования, система советской печати была полностью подконтрольна правительственным структурам, являясь эффективным инструментом власти.