Роль центральных и региональных периодических изданий в информировании советских граждан о жизни за рубежом в 1920-1930-е гг

Тимошина Светлана Анатольевна доцент, кафедра Профессиональные Коммуникации, Пензенский государственный университет Timoshina Svetlana Anatol'evna associate professor of the Department of Professional Communication at Penza State University timoshina_svetla@mail.ru Другие публикации этого автора

Шпаковский Вячеслав Олегович кандидат исторических наук доцент, кафедра Коммуникационный Менеджмент, Пензенский государственный университет Shpakovskii Vyacheslav Olegovich PhD in History associate professor of the Department of Communication Management at Penza State University slavashpak1@mail.ru

Взаимоотношения и взаимовлияние средств массовой информации и органов государственной власти традиционно занимают важное место в отечественной и зарубежной историографии. Это неудивительно, так как сама система средств массовой информации сложилась в России именно в XX в. Более того, в нашей стране она имеет свою ярко выраженную специфику. Особое место в ней принадлежит советскому опыту, в рамках которого средства массовой информации заняли то место, которое не просто согласовывалось, но и было определено доктринальными установками лидеров большевистской партии, считавших, что газета должна стать не только коллективным пропагандистом и коллективным агитатором, но и коллективным организатором масс.

Разные аспекты взаимоотношений советской прессы и властных структур СССР в 1920-1930 гг. получили свое освещение в диссертационных исследованиях различных периодов отечественных и зарубежных авторов.

С 1950-х гг. началось активное изучение роли средств массовой информации в области политики информирования населения. В основном диссертационные исследования того времени были посвящены работе такого печатного издания как газета «Правда»^[3,17,31]. Характерной особенностью историографии 1970-1980-х гг. явилось то, что в этих работах в рамках анализа деятельности средств массовой информации, основной акцент был сделан на руководящую роль коммунистической партии в процессе информирования советских граждан. В целом все эти работы, как и работы периода 1950-1960-х гг., объединила мысль о непогрешимости курса партии в деле руководства системой советской прессы в 1920-1930-е гг^{[2,7,10,15,25,29]}.

Лишь в последние годы начали публиковаться диссертации, где дается всесторонний анализ деятельности средств массовой информации и, в частности, печати.

Большой интерес вызывают такие работы как, например, диссертационные исследования В. Э. Руги^[24], О. А. Клочковой^[12], А. В. Лазарева^[13], В. А. Гафнера^[8], А. С. Романова^[23], А.С.Бочкаревой^[4], Л. А. Васильевой^[5], А. А. Грабельникова^[9], О. Л. Митволя^[14], О. А. Мусориной^[16], монография Ф. Вергасова^[6]. Эти исследователи в своих работах дают объективную и непредвзятую оценку взаимоотношений советских СМИ и органов власти в период 1920-1930-х годов. Современные ученые приходят к выводу о том, что СМИ играли ключевую роль в проведении политики информирования населения СССР властными структурами. В частности, они указывают, что «газеты и журналы становятся одним из важнейших рычагов борьбы»^[8] правящей партии, «поскольку ни одна крупная политическая кампания данного периода не обходилась без предварительной проработки в печати»^[14]. В своих работах они особо подчеркивают такую специфическую черту системы советских СМИ как тотальная подчиненность органам власти. В ходе своих исследований они отмечают, что «масс-медийные каналы целиком подчинялись тоталитарной структуре общества» ^{[5, C. 386]}, более того «все важнейшие нововведения в СМИ осуществлялись после вступления на пост нового руководителя партии»^[9].

В 1920-е гг. в рамках партийно-государственных структур сформировалась новая коммунистическая иерархия, приобретая всё более бюрократический характер. Партия преобразовалась из революционной структуры в управленческую, став «партией власти». После Х съезда РСДРП(б), состоявшегося в марте 1921 г., процесс концентрации власти в руках партаппарата набрал полные обороты. Институт партноменклатуры превратился в мощное средство тотального контроля над всеми сферами жизни советского общества. Об этом открыто заявил В. М. Молотов в январе 1927 г. на заседании Оргбюро: «Не наблюдается ли стремление ведомств вырваться из-под влияния партии?.. Держит ли партия аппарат, руководит ли партия всеми винтами, в которых заинтересована? Не вырываются ли ведомства ка­кие бы то ни было: профсоюзы, кооператив, не вырываются ли из-под рук?» ^{[26, C. 1027]}. Здесь необходимо отметить тот факт, что основные направления стратегии советской прессы в информировании о внутриполитических событиях и о жизни за рубежом определяли именно партийные структуры. В освещении событий в стране и за рубежом система советских СМИ ориентировалась на решения и резолюции, принятые партийными съездами.

1921-1927 гг. можно назвать временем максимальной демократизации и свободы слова советской прессы. Советские печатные органы отнюдь не замалчивали информацию о событиях в государстве, писали то, что есть. Например, в газетах начала 1920-х гг. открыто сообщалось о голоде, разразившемся в 1921-1922 гг. И в центральной прессе и в областных изданиях публиковались печальные известия о размерах этой гуманитарной катастрофы^[18].

Однако когда дело касалось информирования советских граждан о жизни за рубежом, то здесь СМИ уже с 1921 г. начали от принципа объективности отходить и выполнять функцию «фабрики мифов», чутко откликаясь на все изменения во внешней политике СССР. Начиная с 1921 г. и на протяжении 20 лет вплоть до начала Великой Отечественной войны, согласно резолюциям партийных съездов все капиталистические страны позиционировались советской прессой как враги и готовящиеся к нападению «империалистические хищники».

Х съезд призывал «выпустить манифест к пролетариям всего мира по поводу подготовляемой империалистами в течение последних лет и грозящей разразиться в ближайшее время войны из-за берегов Великого океана»^[19], и характер статей в советских газетах не давал гражданам нашей страны усомниться в этом^[18].

В 1924 г. правительство Советского Союза продолжало ожидать мировой революции и, несмотря на то, что «революция…в Германии…выскользнула из наших рук», считало, что «дело международной революции развивается достаточно быстро»^[18]. Для поддержки уверенности советских граждан в скором развитии всемирной революции советские газеты публиковали статьи о нарастании рабочего движения в капиталистических странах^[18,30].

В 1925 г. на XIV съезде РКП(б) в своем докладе^[18] Сталин признал стабилизацию политического и экономического положения в капиталистических государствах, но хотя и говорил о «периоде отлива революционных волн» в западных странах, в этом же выступлении заявил о «неустойчивости и внутренней немощности нынешней стабилизации европейского капитализма». На XV съезде ВКП(б) Сталин опять-таки отметил рост экономики капиталистических стран, но снова, несмотря на приводимые им же факты и цифры, на то, что «есть некоторые страны, которые не идут, а скачут вперед, оставляя позади довоенный уровень», настаивал на том, что «стабилизация капитализма от этого не может стать прочной». Подобные заявления поддерживались выступлениями других партийных лидеров, которые заявляли о подготовке капиталистическими странами войны против СССР^[18].

Таким образом, руководители СССР даже годы успешного экономического развития западных государств рассматривали как этап непрерывного кризиса капитализма и ещё один шаг к краху всей капиталистической системы, который произойдет из-за вспыхнувшей мировой революции, поднятой международным пролетариатом. Они всячески заботились о том, чтобы советские граждане воспринимали все происходящее за границей именно в этом ракурсе, и подобное видение перспектив капиталистических стран находило свое отражение в советской прессе^[18].

Однако следует отметить, что опасные последствия такого искаженного освещения событий за границей осознавалась уже в те годы. Г. В. Чичерин, занимавший пост наркома иностранных дел, в июне 1929 г. в письме Сталину описывал подобные тенденции освещения зарубежных событий в советских газетах как «возмутительнейшую ерунду». При этом он добавил, что ложная информация из Китая привела к ошибкам 1927 г., а ложная информация из Германии «принесет еще несравненно больший вред» ^[27].

В 1935 г., выступая на заседании Президиума Правления Союза советских писателей, С. Н. Третьяков, неоднократно бывавший за границей, выпустивший книги очерков о Чехословакии и Китае, утверждал: «мы не знаем заграницу. Газеты, в силу своей специфичности… создают иное впечатление о загранице, в частности, загранице враждебной...» ^[20]

Постепенно советская пресса превращалась, по образному выражению английского историка Дж. Хэслама, «в тщательно отделанную призму, сквозь которую русские поглядывали на внешний мир» ^[1].

Наиболее показательным примером проведения этой стратегии в жизнь являются публикации прессы 1930-х гг. Как и в предыдущие годы, основным критерием освещения зарубежных событий были постановления съездов коммунистической партии о международном положении СССР. Здесь следует сказать о том, что не только рядовые граждане имели смутные представления о том, какова была жизнь на Западе, но представители политической элиты страны имели весьма приблизительные представления о западных странах. В 1930-е гг. Молотов, бывший с 1930 г. Председателем Совнаркома, а с 1939 г. — наркомом иностранных дел, не знал Запада. Напротив, как писал в Берлин весной 1940 г. немецкий посол фон Шуленбург, «Молотов, который пока никогда не был за границей, испытывает большие затруднения при общении с иностранцами» ^[22].

Необходимо отметить, что в условиях экономического кризиса 1929-1933 гг. советская печать широко освещала действительно имевшие место факты резкого ухудшения положения трудящихся, роста безработицы и социальной напряженности, массового разорения крестьянских хозяйств^{[18, 22]}. Однако и в эти годы советские СМИ не избежали тенденциозности в освещении событий в капиталистических странах. Даже неоспоримые достижения научно-технического прогресса в западных державах советская пресса пыталась обернуть против них самих. Например, по сообщениям газеты «Правда», повышение уровня безработицы за рубежом было вызвано ни чем иным, как рационализацией производства^[18].

В 1934 г. в выступлениях участников XVII съезда ВКП(б) в отношении международного положения звучала всё та же тематика, что и в прошлые годы, то есть обсуждалось тяжелое экономическое положение западных стран, говорилось о подготовке к войне против СССР и об активизации революционного движения трудящихся капиталистических государств^[18].

Советская пресса в свою очередь поддерживала эти заявления правительства публикациями по соответствующим темам^[18].

Вообще, исходя из содержания исследуемых материалов, можно сделать вывод о том, что монополия на освещение событий, как в стране, так и за рубежом «развязывала власти руки» ^{[24, C. 400]}. В своей работе^[32] профессор О. В. Хлевнюк при описании правительственной стратегии информирования граждан в 1930-е гг. использует термин «государственно–террористическая политика». Необходимо отметить, что и в последующие годы власти с успехом продолжали применять её в «самых жестких формах».

В 1937 г. маховик массовых репрессий был запущен на полную мощность, однако, судя по материалам советских газет, уровень жизни граждан рос не по дням, а по часам, рабочий день был уже сокращен до 7 часов, цены на продовольственные товары снижались, и все «амбары полны хлебом»^[18]. Открывались такие непривычные для сельских жителей заведения как «Кафе-ресторан»^[18], где меню «состоит из 15 разнообразных, вкусных блюд», и «можно дешево и хорошо пообедать». При этом колхозники получали «сотни пудов хлеба на трудодни»^[18], причем даже природа была на стороне советских трудящихся и колхозников, ведь «на Советской Украине – богатый урожай, а на Западной Украине – крайний неурожай»^[18].

Пика оптимизма статьи о жизни в стране достигают в предвоенном 1940 г. Ключевым словом в публикациях о развитии сельского хозяйства и промышленности в советских газетах стало слово «успехи»^[18], советские трудящиеся и колхозники радостно и уверенно смотрели в светлое будущее.

Что же касается политики информирования о событиях за рубежом, то в публикациях советских газет сохранялась всё та же тенденция, что и в предыдущие годы: в то время как в СССР жизнь простого народа улучшалась невиданными темпами, в капиталистических странах такими же темпами уровень жизни простых людей шёл на спад, безработица среди трудящихся неуклонно росла^[18], дети рабочих и крестьян продолжали голодать^[18], то тут то там вспыхивали забастовки рабочих и служащих, недовольных своим положением угнетенных^[18].

К концу 1930-х гг. началу 1940-х гг. советские СМИ были уже абсолютно подконтрольны властям в политике информирования наших граждан о жизни за рубежом. О том, насколько велика была степень этой подконтрольности советских СМИ можно судить, изучив материалы статей в газетах за 1939 г. Именно в этом году происходит крутой поворот во внешнеполитическом курсе Советского Союза, проследить который можно и по публикациям в центральных и областных газетах.

С 10 по 21 марта 1939 г. в Москве прошел XVIII съезд ВКП(б), события которого нашли подробное освещение в центральных и областных газетах. В частности, и центральная и областная пресса^[28] публикует Отчетный доклад И. В. Сталина о работе ЦК ВКП(б), где вождь коммунистической партии подробно обсудил особенности международной обстановки, сложившиеся на тот момент. Комментируя проблемы экономического и политического развития западных держав, Сталин опять заявлял о том, что «начался новый экономический кризис, захвативший прежде всего США, а вслед за ними – Англию, Францию, и ряд других стран». Говоря о расстановке политических сил на международной арене, он охарактеризовал эти страны, как «неагрессивные, демократические государства», а Японию, Германию и Италию назвал в своей речи «государствами—агрессорами», развязавшими войну. В этом же ключе высказался и В. М. Молотов во время своей вступительной речи на съезде^[28], а также и депутаты съезда^[28].

Советская пресса чутко откликнулась на заявления партийных лидеров, публикуя на своих страницах такие заметки, как, например, «Запасы продуктов питания в Англии»^[28], «Экономическое положение в Финляндии» ^[28], в которых рассказывалось о нехватке продуктов питания для населения и об ухудшении хозяйственного положения капиталистических стран^[18].

Комментируя же действия правительства Германии, наши газеты опять-таки придерживались линии, заданной руководителями страны, представляя на своих страницах такие материалы, как «Хозяйничание германских фашистов в Клайпеде» ^[28], «Военные приготовления Германии на польской границе»^[28], «Германские агрессивные планы в отношении Данцига»^[28] и т. д^[18].

Однако после заключения советско-германского договора о ненападении 23 августа 1939 г. тон статей о действиях Германии в Европе начинает постепенно меняться, сначала на нейтральный^[28], а затем и явно прогерманский^[18]. В материалах советской прессы всё жестче зазвучала критика по отношению к ранее «неагрессивным, демократическим» Великобритании, США и Франции^[18].

В 1940 г. в центральных и областных газетах полностью исчезли статьи антигерманской направленности, печатные издания, казалось бы, совсем забыли о том, что не так давно они публиковали материалы на антифашистские темы. Вместо них появляются материалы с явно прогерманским содержанием. Со ссылкой на немецкие СМИ советская пресса начала печатать материалы^[18], из которых видно, что главными разжигателями II Мировой войны являлись не «государства-агрессоры»^[28] Германия, Италия, Япония, а Великобритания и Франция. По сообщениям советских газет в этих странах продолжали происходить антивоенные выступления^[18], а жизнь простого народа стала ещё хуже с началом ведения военных действий^[18]. Именно Великобритания и Франция, если верить сообщениям советских газет, вынашивали планы разжигания военных конфликтов и разделения территории Германии^[18]. На страницах «Правды» ^[18] был опубликован меморандум германского правительства, в котором сообщается, что «правители Лондона и Парижа объявили германскому народу войну». Ознакомившись с такими материалами, советские читатели могли прийти к выводу о том, что, говоря современным языком, главным миротворцем в Европе в 1940 г. являлась фашистская Германия. Более того, советские СМИ в 1940 г. стали размещать материалы, оправдывающие жестокость немецких войск по отношению мирному населению воюющих государств, ставя под сомнение объективность таких публикаций зарубежной прессы^[18]. Именно французским и британским военнослужащим, судя по материалам советской прессы, приписывались факты издевательств над гражданским населением Германии, так как «как указывают германские газеты, согласно официальным данным, английские и французские самолеты каждую ночь совершают воздушные налеты на германские города». Причем «самолеты противника налетают так неожиданно, что сирена о воздушной тревоге дается уже после того, как зенитная артиллерия начинает обстрел самолетов». В результате это приводит «к излишним жертвам среди гражданского населения от осколков снарядов зенитной артиллерии» и «имеется большое число убитых и раненых из гражданского населения»^[28]. Как видно из вышеприведенного примера, сочинения такого рода подавались так, чтобы вызвать сочувствие у советских граждан к рядовому населению Германии, и были при этом рассчитаны на их полное невежество в вопросах противовоздушной обороны.

На страницах центральных советских газет того времени можно было увидеть выступления Гитлера, в которых он заявлял о том, что «в течение многих столетий Германия и Россия жили в дружбе и мире», и «всякая попытка британской или французской плутократии спровоцировать нас на столкновение обречена на неудачу»^[21]. Такую политику информирования о событиях за рубежом подкрепил Доклад о внешней политике правительства Председателя Совета Народных Комиссаров и Народного Комиссара Иностранных Дел В. М. Молотова на заседании Верховного Совета Союза ССР 29 марта 1940 г., напечатанный во всех центральных^[12] и областных^[28] газетах. В своем докладе нарком иностранных дел заявлял о том, что «правительства Англии и Франции провозгласили своими целями в этой войне разгром и расчленение Германии». А в отношениях между СССР и Германией произошел «крутой поворот к лучшему», который «нашёл свое отражение в договоре о ненападении, подписанном в августе прошлого года». Далее тов. Молотов выступает с резкой критикой действий французской и британской прессы, так как «руководящая газета английских империалистов «Таймс», как и руководящая газета французских империалистов «Тан»…в последние месяцы откровенно призывали к интервенции против Советского Союза». И затем в качестве доказательства В. М. Молотов привёл пример, так сказать, двадцатилетней выдержки, вероятно, не найдя более свежих материалов: «Ещё 17 апреля 1919 года английский «Таймс» писал: «Если мы посмотрим на карту, то мы найдем, что лучшим подступом к Петрограду является Балтика и что кратчайший и наиболее легкий путь к нему лежит через Финляндию, границы которой находятся всего в каких-нибудь 30 милях от столицы России. Финляндия – это ключ к Петрограду, а Петроград – это ключ к Москве».

Но в советской прессе также появлялись и другие публикации о событиях в капиталистических странах, причем их тон резко отличался от статей, описывающих положение рядовых граждан на Западе, и именно из них читатели могли почерпнуть реальные сведения о жизни в зарубежных государствах. Содержание этих материалов касалось достижений западной науки. И здесь можно увидеть явные противоречия в проведении политики информирования граждан о жизни в капиталистических странах.

С 1923 г. советские газеты начинают регулярно информировать советских граждан о достижениях западной науки и техники и знакомить читателей с новинками технического прогресса. В центральных и региональных печатных изданиях появились рубрики под названием «Наука и техника», повествовавшие о новых разработках не только советских, но и зарубежных ученых. При этом следует отметить, что в материалах о новшествах науки, как правило, не содержалось никаких нападок на реалии жизни в капиталистических станах. Например, в 1922-1923 гг., несмотря на то, что согласно прогнозам правительства страны со стороны капиталистических стран была возможна «новая попытка военного нажима на СССР»^[18] и «Англия провоцирует разрыв с Советской Россией»^[18], не взирая на «Замыслы польских империалистов»^[18], советская пресса печатала материалы о достижениях западной науки, причем эти успехи приходились на годы экономического кризиса^[18] в этих государствах.

С середины 1920-х гг. советские граждане могли получить объективные сведения о жизни за рубежом не только из статей о достижениях западной науки, но и из других материалов, печатавшихся на страницах центральных газет. Этими источниками сведений об образе жизни, уровне культуры, и степени развития западного социума, как ни странно, были политические фельетоны, выходившие в свет на страницах газеты «Правда». Не смотря на критическую направленность данных материалов, необходимо отметить, что в публикациях подобного жанра в то время ещё печатались вполне объективные данные о жизни на Западе. Следовательно, советский читатель мог почерпнуть из этих публикаций много новых сведений о том, как живут рядовые люди за границей на самом деле. Советские граждане, например, могли узнать не только о том, что Нью-Йорк - город скучный и грязный, и «в Москве куда почище!»^[18], но и том, что американский «фабричный рабочий зарабатывает по 150 долларов в месяц, т.е. на наши деньги 300 руб.». Для того, чтобы понять, какой эффект на советских трудящихся могли оказать такого рода сообщения, необходимо привести в пример публикации советской прессы, касающиеся уровня зарплаты в то время в СССР. В частности, в материале той же «Правды» «О нормировании заработной платы»^[18] приводятся следующие факты: «наименьший разряд имеют курьеры - 40 руб., высший оклад равняется 300 руб.». А в лесном хозяйстве выплаты работникам были ещё скромнее, лесники получали 18 руб. в месяц. То есть, советские читатели вполне свободно могли сделать вывод о том, что средний американский рабочий, в «годы неустойчивости и внутренней немощности»^[18] капитализма, зарабатывал в 10 раз больше своего коллеги из первой социалистической страны мира. Судя по материалам политических фельетонов, американцы не только неплохо зарабатывали, но и селились в «шикарных, американских гостиницах», где «каждый номер со своей ванной и уборной, а то ещё и со своей передней, гостиной и прочим». Все эти материалы могли восприниматься рядовыми советскими людьми, жившими в большинстве своем в «коморках»^[18] только как нечто из области фантастики.

В общем, исходя из содержания политических фельетонов, советские граждане могли догадаться о том, что жизнь трудящихся и крестьян за границей была не такой уж и беспросветной, какой она рисовалась в информационных заметках, причем стоит лишь удивляться тому, что этого в то время в соответствующих инстанциях никто не замечал!

Из этих материалов можно было бы сделать вывод о том, что, может быть, не всё так уж и плохо было в этом чужом западном мире, если представители науки там добивались таких успехов. И опять таки, как и в предыдущие годы, по сравнению с материалами о жизни простого народа, тон статей о новинках в области науки и техники сохранялся нейтральный.

Такая нейтральная подача материала в целом была характерна для всех материалов советской прессы, касающихся новых изобретений и достижений заграничной науки в области технического прогресса. Следует отметить, что тенденция грубо искажать и фальсифицировать факты была характерна и для публикаций региональной, областной прессы, анализ которых, обнаруживает такую же непоследовательность в области информирования советских граждан о жизни за рубежом. Например, в 1940 г. газета «Сталинское Знамя» вслед за центральной газетой «Правда» сообщала о бедственном положении трудящихся и крестьян в западных странах^[28], и при этом большинство материалов просто перепечатывалось с её страниц^[28]. Но на страницах этой газеты появлялись и материалы, рассказывающие о технических новшествах западного мира. Если внимательно изучить материалы «Сталинского Знамени», то получится опять-таки интересная и противоречивая картина. С одной стороны, газета писала о том, что, например, в США был развернут «Террор на заводе Форда»^[28], на этом предприятии «рабочие … подвергались избиениям и террору», «на заводе разработана целая система шпионажа и провокаций, направленных против членов профсоюза». С другой стороны, на четвертой странице газеты в разделе «Наука и техника» сообщалось о достижениях западной науки, подаваемых без какой-либо тенденциозности^[28]. По материалам этой колонки в тех же США в 1939 г. был построен «первый в мире завод без окон»^[28], в котором «все цехи…, а также конструкторское бюро и заводская контора находятся в одном здании без перегородок. Кондиционная установка обеспечивает одинаковые температуру, влажность и т.п. независимо ни от погоды, ни от времени года. За час объем воздуха в здании сменяется примерно 5 раз. Флуоресцирующие лампы заливают рабочие места ровным светом, почти без теней. Стены здания, сделанные из специального материала, и потолок, изолированный пробкой, настолько смягчают шум, что он не мешает служащим и даже лабораторным работникам».

В целом, изучение публикаций советской прессы за период 1921-1940 гг., позволяет сделать следующие выводы:

-с 1921 г. советские СМИ сообщали о событиях за границей в ракурсе последних веяний внешнеполитического курса руководства страны.

В проведении политики информирования советских граждан о жизни за рубежом СМИ стали жестко контролироваться партийными органами с самого начала становления советской власти. К концу 1930-х гг. началу 1940-х гг. советская пресса становится полностью подконтрольной правительству страны в проведении политики информирования советских граждан о жизни за рубежом. Большинство публикаций о зарубежных событиях являлись отражением внешнеполитического курса правительства СССР, и не имело ничего общего с картиной объективной реальности. Поэтому отнюдь не в «странах капитала», а в первую очередь именно у нас, в СССР, пресса становится «фабрикой мифов».

- в тоже время в проведении правительственной политики информирования о жизни за границей существовали явные противоречия, которые отражались в подаче новостей о зарубежных событиях в информационных заметках, политических фельетонах и научно—популярных статьях, что давало советским гражданам веские основания сомневаться в достоверности подаваемых материалов о жизни в капиталистических странах.