Аннотация: Предмет данной статьи – исследование проблемы метафизического обоснования эстетики в философии Канта, проведенное в ходе анализа двух редакций введения в «Критику способности суждения». Результаты проведенного исследования позволяют выяснить, насколько кантовская интерпретация эстетики является метафизически нагруженной. Впервые после Платона и Аристотеля в кантовской эстетике снова открывается метафизический горизонт. Особое внимание уделяется рассмотрению «Критики способности суждения» как первого в истории мысли произведения, в котором эстетика предстает системообразующим элементом построения метафизики. Кантовская эстетика позволяет нам снова и по-новому посмотреть на актуальные проблемы метафизики искусства; являясь духовным побуждением к преображению человеческой природы, она есть нечто неразрывно связанное с проявлением метафизического в нас. Методология историко-философского и историко-эстетического исследования в контексте зарубежной и отечественной культуры, методология научного познания и когнитивных исследований. В отечественной и зарубежной литературе намечены лишь некоторые подходы к этой теме (В. Ф. Асмус, Т. И. Ойзерман, Е. Кюнеманн и др.), особым вкладом автора в исследование этой темы является целостный анализ слабоформализуемых проблем, связанных с изучением метафизических структур кантовской эстетики, с выявлением релевантных для нее оснований. В той и другой редакции речь идет о метафизических пролегоменах эстетики как своего рода экзегетике всей трансцендентальной философии Канта. Вместе с тем эстетическая рефлексия встраивается в метафизику как форму завершения проекта всей культуры человеческого разума. Измерение эстетического априори приводит к выводам о путях применения средств для достижения всех целей, которые подобают человечеству.

Abstract: The subject of this article is a study of the problem of metaphysical substantiation of aesthetics in Kant's philosophy, conducted during the analysis of two editions of the introduction to the Critique of the Faculty of Judgment. The results of the conducted research allow us to find out to what extent Kant's interpretation of aesthetics is metaphysically loaded. For the first time since Plato and Aristotle, the metaphysical horizon opens up again in Kantian aesthetics. Special attention is paid to the consideration of the "Critique of the Power of Judgment" as the first work in the history of thought in which aesthetics appears as a system-forming element of the construction of metaphysics. Kant's aesthetics allows us to look at the current problems of the metaphysics of art again and in a new way; being a spiritual motivation for the transformation of human nature, it is something inextricably linked with the manifestation of the metaphysical in us. In domestic and foreign literature, only some approaches to this topic are outlined (V. F. Asmus, T. I. Oizerman, E. Kuenemann, etc.), the author's special contribution to the study of this topic is a holistic analysis of poorly formalized problems associated with the study of metaphysical structures of Kantian aesthetics, with the identification of relevant grounds for it. In both editions, we are talking about the metaphysical prolegomena of aesthetics as a kind of exegesis of the entire transcendental philosophy of Kant. At the same time, aesthetic reflection is embedded in metaphysics as a form of completion of the project of the entire culture of the human mind. The measurement of the aesthetic a priori leads to conclusions about ways to use means to achieve all the goals that befits humanity.

Аннотация: Цель настоящей статьи – выявить, как эстетика встроена в способ обоснования метафизики как науки, как оттачиваются ее мыслительные навыки по ходу «репетиции начала», осуществляющейся на сцене «Критики чистого разума». Эстетический голос выражен в метафизическом дискурсе, предполагающем спор об основаниях знания, сами эти основания на фундаментальном уровне эксплицируемы сознанием изменяющихся пропорций – этих исходных эстетических категорий. В этом контексте следует раскрыть роль эстетики как фундаментальной философской науки, путем рефлексии возвысить до теоретического сознания ее своеобразие. Тут возникает прежде всего вопрос о смысле изображения эстетики, который находится по ту сторону этого полотна, о соотношении эстетических установок и мирового понятия философии. Основными выводами проведенного исследования являются положения об эстетике как метафизике произведения, производящего бесконечность, выражающего «музыкальное тождество всего сущего» в эстетической грани мирового понятия философии. Эстетика - это и чувство идей первоначальной реальности, духовное созерцание сверхопытных, сверхчувственных оснований; этим метафизическим апостериори как раз и является первозданно исполненная свобода всякого созидания, свобода искусства, соприкасающегося с природой. Эстетика изначально погружается в ткань метафизического размышления, которое в некоторых культурных традициях описывается как творческое начало. И для эстетики важен вопрос, какова структура этого начала, каков способ выделки его мыслительной ткани.

Abstract: The purpose of this article is to reveal how aesthetics is embedded in the way of substantiating metaphysics as a science, how its thinking skills are honed during the "rehearsal of the beginning" carried out on the stage of the "Critique of Pure Reason". The aesthetic voice is expressed in a metaphysical discourse involving a dispute about the foundations of knowledge, these foundations themselves are explicated at a fundamental level by the consciousness of changing proportions – these initial aesthetic categories. In this context, it is necessary to reveal the role of aesthetics as a fundamental philosophical science, to raise its originality to theoretical consciousness by reflection. Here, first of all, the question arises about the meaning of the image of aesthetics, which is on the other side of the canvas, about the relationship of aesthetic attitudes and the world concept of philosophy.   The main conclusions of the study are the provisions on aesthetics as the metaphysics of a work that produces infinity, expressing the "musical identity of all things" in the aesthetic facet of the world concept of philosophy. Aesthetics is also the feeling of the ideas of the original reality, the spiritual contemplation of superexperienced, supersensible grounds; this metaphysical a posteriori is precisely the primordial freedom of all creation, the freedom of art in contact with nature. Aesthetics is initially immersed in the fabric of metaphysical reflection, which in some cultural traditions is described as creative. And for aesthetics, the question is important, what is the structure of this principle, what is the way of dressing its mental tissue.

Аннотация: Задача настоящего исследования – выявить неподражаемые образцы привнесения эстетического содержания в западноевропейскую метафизическую традицию, как она воплотилась в кантовском осмыслении мирового понятия философии, имеющего определенные эстетические коннотации. В статье автор анализирует новые ступени движения к мировому понятию философии, на которых явно или неявно реализуется эстетическое значение базовых структур трансцендентализма: искусство схематизма как мирового понятия эпистемологии; мировое понятие искусства как орган понимания художественных произведений. Кроме того, данное обсуждение приобретает особую актуальность, когда стремятся выявить, насколько концепт схематизма позволяет продвинуться к объяснению мирового понятия философии. В работе раскрывается, как Кант воспроизводит определение мирового понятия философии по определенному образцу, ставя при этом проблему типического воплощения идеи, идеала философа как образца. В этой связи осуществляется новое усложнение эстетического анализа, чтобы показать, как персонифицировалось мировое понятие философии и представлялось как бы в идеале философа как образца. Поэтому парадоксальность мирового понятия философии заключается в том, что приходится говорить об образце того, чего еще нет. Автор воспроизводит трансцендентальный язык, который обнаружит движение эстетической мысли в средоточие мирового понятия философии, где выполняется традиционный художественный прием персонификации идеала философа как образца, где происходит перенос созерцания смысла во всеобщность понятия, в контуры метафизики.

Abstract: The objective of this study is to identify inimitable examples of the introduction of aesthetic content into the Western European metaphysical tradition, as it was embodied in Kant's understanding of the world concept of philosophy, which has certain aesthetic connotations. In the article, the author analyzes new stages of the movement towards the world concept of philosophy, on which the aesthetic meaning of the basic structures of transcendentalism is explicitly or implicitly realized: the art of schematism as a world concept of epistemology; the world concept of art as an organ of understanding artistic works. In addition, this discussion becomes particularly relevant when they seek to reveal how much the concept of schematism allows us to advance to the explanation of the world concept of philosophy. The work reveals how Kant reproduces the definition of the world concept of philosophy according to a certain model, while posing the problem of the typical embodiment of the idea, the ideal of the philosopher as a model. In this connection, a new complication of aesthetic analysis is being carried out in order to show how the world concept of philosophy was personified and presented as if in the ideal of the philosopher as a model. Therefore, the paradox of the world concept of philosophy lies in the fact that we have to talk about a sample of what does not yet exist. The author reproduces a transcendental language that will reveal the movement of aesthetic thought into the center of the world concept of philosophy, where the traditional artistic technique of personification of the philosopher's ideal as a model is performed, where the contemplation of meaning is transferred into the universality of the concept, into the contours of metaphysics.

Аннотация: Предмет исследования – особенности кантовской «Критика чистого разума», которые способствуют методологическому обретению идентичности эстетического, они порождается посредством перехода к гармонии высших познавательных способностей, задают перспективу выявления того, как возможно искусство, и заявляют о себе в специфическом переживании цвета и идеальности совершенства и других значимых для эстетики понятий. Трансцендентальная эстетика, внутри которой формируются первые смысловые образы эстетики как науки и культурной формы, как сингулярное априори истории искусства, а также структуры колористического дискурса критицизма, осуществляет редукцию всякой объективности цвета и выявляет существенные структуры его субъективного переживания.   Кант одним чисто трансцендентальным ритмом размышления в первой «Критике» выявил условия возможности эстетического, поднял вопрос о том, что делает возможным все искусство; само трансцендентальное начинание манифестировало и вневременность, и темпоральность за их работой в искусстве.В «Критике чистого разума» понятие совершенства анализируется вне трансцендентальной эстетики, где дается более или менее определенное описание совершенства, имеющее непосредственное отношение к эстетической грани трансцендентального смысла мира. Его исключительная важность для понимания кантовской эстетики связана с тем, что метафизика совершенства у позднего Канта позволяет переосмыслить критический подход к выявлению структур эстетической способности суждения в третьей «Критике».

Abstract: The subject of the research is the features of Kant's "Critique of Pure Reason", which contribute to the methodological acquisition of aesthetic identity, they are generated through the transition to harmony of higher cognitive abilities, set the prospect of revealing how art is possible, and declare themselves in a specific experience of color and ideality of perfection and other concepts significant for aesthetics. Transcendental aesthetics, within which the first semantic images of aesthetics as a science and cultural form are formed, as a singular a priori of the history of art, as well as the structure of the coloristic discourse of criticism, reduces any objectivity of color and reveals the essential structures of its subjective experience.   Kant, with one purely transcendental rhythm of reflection in the first Critique, revealed the conditions for the possibility of the aesthetic, raised the question of what makes all art possible; the transcendental undertaking itself manifested both timelessness and temporality behind their work in art.In the Critique of Pure Reason, the concept of perfection is analyzed outside of transcendental aesthetics, where a more or less definite description of perfection is given, which is directly related to the aesthetic facet of the transcendental meaning of the world. Its exceptional importance for understanding Kantian aesthetics is due to the fact that the metaphysics of perfection in late Kant allows us to rethink the critical approach to identifying the structures of aesthetic judgment in the third "Critique".

Аннотация: Предметом исследования являются способы обоснования фундаментального понятия эстетической науки – категории эстетического в философии Канта. Автор рассматривает такие аспекты темы, как содержание трансцендентальной философии, в которой разум предается сугубо эстетическому занятию, – рисует для самого себя строение целого, конгруэнтность условий произведения искусства априорной выполнимости чувств, понимание категории прекрасного под знаком эстетической интенции cogito, анализ того, как художник соединяет эстетические стороны вещи в себе с несоизмеримыми мирами в произведении искусства. Эстетическое существует в некоем универсальном пространстве, которое задается трансцендентальным как «последней основой», светящейся смыслом. Основными выводами проведенного исследования являются утверждения о том, что по аналогии с трансцендентальной эстетикой Кант допускает не тождественную ей эстетику чистого практического разума, выражая надежду на то, что в будущем удастся постигнуть ту и другую в качестве элементов единства всей способности чистого разума. Особым вкладом автора в исследование темы оснований является их поиск в контексте философской интерпретации понятия эстетического удовольствия, как она осуществляется в рамках моральной философии Канта. Новизна исследования заключается в выявлении драматургии оснований эстетического, не предполагающей какого-то его сценария как основы для построения эстетического мышления, в раскрытии того, как система эстетических взаимодействий и синтезов соотносится с идеально исходными по отношению к миру и человеку структурами, с абсолютными основаниями, без которых никакой эстетики нет.

Abstract: The subject of the research is the ways of substantiating the fundamental concept of aesthetic science -- the category of aesthetic in Kant's philosophy. The author examines such aspects of the topic as the content of transcendental philosophy, in which the mind indulges in a purely aesthetic occupation, draws for himself the structure of the whole, the congruence of the conditions of the work of art of a priori fulfillment of feelings, understanding the category of beauty under the sign of aesthetic intention cogito, analysis of how the artist combines the aesthetic aspects of the thing in itself with the incommensurable worlds in the work art. The aesthetic exists in a kind of universal space, which is defined by the transcendental as the "last foundation". The main conclusions of the study is the statement that, by analogy with transcendental aesthetics, Kant admits an aesthetic of pure practical reason that is not identical to it, expressing the hope that in the future it will be possible to comprehend both as elements of the unity of the entire faculty of pure reason. The author's special contribution to the study of the topic is the search in the context of the philosophical interpretation of the concept of aesthetic pleasure, as it is carried out within the framework of Kant's moral philosophy. The novelty of the research lies in identifying the dramaturgy of the foundations of the aesthetic, which does not presuppose any of its scenario as a basis for building aesthetic thinking, in revealing how the system of aesthetic interactions and syntheses correlates with structures ideally initial in relation to the world and man, with absolute foundations, without which there is no aesthetics.

Аннотация: Задача исследования – определить значение метафоры для выявления метафизических оснований эстетики, проанализировать, как прорисовываются способы этого определения в философии Канта, Гуссерля, Хайдеггера, Деррида, Мамардашвили. Их работы помогают уяснить, как строится метафизическая метафора, ее эстетическая матрица. Эстетическая мысль издревле рассматривала концепцию языка метафоры с его двойной неопределенностью, разнообразные метафорические фигуры как структуры, внутренне связанные с категориальной рефлексией над системой искусства, а сама метафора мыслилась как форма смыслового восприятия и создания художественного ландшафта. Выявляя место эстетики в структуре метафизики, автор рассматривает эстетическую роль метафорического внутри метафизики, сложность отношений между понятием метафоры и фундаментальной метафизической категорией бытия В мировой научной литературе существует необозримое количество работ, в которых метафора рассматривается как риторическая фигура. Но исследования метафизической метафоры – редкость. В статье впервые в русскоязычной литературе намечены подходы к эстетическому пониманию метафизической метафоры, как они сложились в основном в философии Хайдеггера и Деррида. В их концепциях выявляется интуиция самой метафоры как метафизики, раскрывается представление о метафизической метафоре света, понимание трансцендентального эго как метафоры и проясняется понятие субстанции самой метафоры. Особое внимание уделяется эстетико-метафизическим трактовкам метафоры в современной отечественной философии.--

Abstract: The aim of the research is to determine the meaning of metaphor for identifying the metaphysical foundations of aesthetics, to analyze how the ways of this definition are drawn in the philosophy of Kant, Husserl, Heidegger, Derrida, Mamardashvili. Their works help to understand how a metaphysical metaphor is constructed, its aesthetic matrix. Since ancient times, aesthetic thought has considered the concept of the language of metaphor with its double ambiguity, various metaphorical figures as structures internally connected with categorical reflection on the system of art, and the metaphor itself was conceived as a form of semantic perception and the creation of an artistic landscape. Revealing the place of aesthetics in the structure of metaphysics, the author examines the aesthetic role of the metaphorical within metaphysics, the complexity of the relationship between the concept of metaphor and the fundamental metaphysical category of being In the world scientific literature, there is an infinite number of works in which metaphor is considered as a rhetorical figure. But studies of metaphysical metaphor are rare. For the first time in the Russian-language literature, the article outlines approaches to the aesthetic understanding of metaphysical metaphor, as they developed mainly in the philosophy of Heidegger and Derrida. In their concepts, the intuition of the metaphor itself as metaphysics is revealed, the idea of the metaphysical metaphor of light is revealed, the understanding of the transcendental ego as a metaphor is revealed, and the concept of the substance of the metaphor itself is clarified. Special attention is paid to the aesthetic and metaphysical interpretations of metaphor in modern Russian philosophy.--

Аннотация: Предмет исследования – отношение между эстетикой и метафизикой, как оно прорисовывается в кантовском трансцендентализме. В «Критике способности суждения» Кант вообще полагает, что представление о совершенстве не коррелирует с представлением о чувстве удовольствия, а в первом введении в «Критику способности суждения» он далек от того, чтобы считать способы разрешения проблематики соотношения совершенства и эстетического чувства удовольствия убедительными. Но отношение к совершенству меняется в более поздних работах Канта, анализ которых показывает, что идея совершенства, по сути, мыслится в качестве способа основания всей эстетики, ее исходной категории – прекрасного, значение которой совпадает с выражением эстетического совершенства в случае, если это подлинная красота.
Метафизика совершенства, содержащаяся в анализируемых работах Канта, побуждает по-новому взглянуть на категориальный аппарат кантовской эстетики, сформировавшийся в «Критике способности суждения», расширить представление о кантовской эстетике как части трансцендентальной метафизики. Понятие совершенства выражает различные моменты метафизического исследования, сохраняя свои имманентные качества и в эстетике. В предикации как акте современного эстетического высказывания трудно выделить какие-то этапы и структуры, которые могут специфически связываться с перфекционизмом. Вопрос о поле таких связей является достаточно дискуссионным, в том числе и в современной отечественной философии.

Abstract: The subject of the study is the relationship between aesthetics and metaphysics, as it is drawn in Kant's transcendentalism. In the Critique of the Faculty of Judgment, Kant generally believes that the idea of perfection does not correlate with the idea of a sense of pleasure, and in the first introduction to the Critique of the Faculty of Judgment, he is far from considering the ways of solving the problems of the relationship between perfection and the aesthetic sense of pleasure convincing. But the attitude to perfection changes in Kant's later works, the analysis of which shows that the idea of perfection, in fact, is conceived as a way of founding the whole of aesthetics, its initial category – the beautiful, the meaning of which coincides with the expression of aesthetic perfection if it is genuine beauty.
The metaphysics of perfection contained in the analyzed works of Kant encourages a new look at the categorical apparatus of Kant's aesthetics, formed in the "Critique of the Faculty of Judgment", to expand the idea of Kant's aesthetics as part of transcendental metaphysics. The concept of perfection expresses various aspects of metaphysical research, while preserving its immanent qualities in aesthetics. In predication as an act of modern aesthetic utterance, it is difficult to identify any stages and structures that can be specifically associated with perfectionism. The question of the field of such connections is quite controversial, including in modern Russian philosophy.

Аннотация: В статье выявляются философские основы эстетики цвета, анализируется соотношение структур философского и художественного осмысления колористики. Взаимодействие философии и искусства как форм самосознания культуры, проявляющееся в сфере интеллектуального понимания восприятия цвета и его семантики в живописи. В скрытой логике созерцания цвета прорисовываются очертания проблематики трансцендентальных и осмысленных в искусстве условий эстетического рассмотрения хроматического пространства. Цвет создает саму визуальную красоту, поэтому понятно, почему эстетическое знание стремится прояснить, в какой мере мы способны судить о переживании цвета – этого результата расцвечивания света. Само искусство создает своего рода цветовую онтологию мира Впервые красота цвета и ее восприятие анализируется в контексте соотношения искусства и трансцендентальной традиции философстования (Декарт, Кант, ранний Гуссерль - анализируется его работа "Философия арифметики" ), что позволяет подобрать ключи к тому, как снова и по-новому прочесть традицию колористики. Чтобы определить ее значение, важно сопоставить историю и структуру философской и художественной метафоры цвета. Показано, что феномен цвета имеет для эстетики принципиальное значение, поскольку с ним связано не только осмысление проблемы соотношения природы и искусства, но и постижение красоты самого цвета, его универсального значения для всех видов искусства, глубинных структур восприятия колористических явлений, живописного открытия цветовой гармонии картины.

Abstract: This article reveals the philosophical grounds of the aesthetics of color, analyzes the correlation between the structures of philosophical and artistic comprehension of coloristics. Interaction of philosophy and art as the forms of cultural identity manifests in the sphere of intellectual understanding of the perception of color and its semantics in painting. In the hidden logic of contemplation of color, can be traced the outlines of the problematic of transcendental and intelligible in art conditions for the aesthetic approach towards chromatic space. Color creates the visual beauty, thus it is apparent why the aesthetic knowledge seeks to clarify to which extent we can assess the experience of color – the result of coloration of light. The art itself creates the so-called color ontology of the world. First the first time, the beauty of color and its perception are analyzed in the context of correlation between art and transcendental traditions of philosophizing  (Descartes, Kant, early Husserl –  his work “The Philosophy of Arithmetic”) that allows matching the key to a new interpretation of the tradition of color. Determination of its meaning requires comparing history and structure of the philosophical and artistic metaphor of color. It is demonstrated that the phenomenon of color is of crucial significance for the aesthetics, as it implies not only comprehension of the problem of correlation between nature and art, but also cognition of the beauty of color, its universal value for all forms of art, profound structures of perception of coloristic phenomena, picturesque unveiling of the color harmony of the painting.

Аннотация: Задача исследования – прояснить эстетическую концепцию восприятия цвета со стороны феноменологических рассуждений Эдмунда Гуссерля. Сегодня диаграмма направленности поля феноменологических исследований формируется в различных зонах: от теологической до натуралистической. В какой из этих зон располагаются структуры феноменологического анализа цвета – вопрос непростой. Колористический регион конституируется по мере сознания, включая и сознание эстетическое. Встретиться с феноменом цвета крайне сложно уже хотя бы потому, что его очевидность выполняется только пылкостью созерцающего сознания с его эстетическим пафосом, - сознания, проводящего различие между как бы данностью трансцендентного цвета и эстетическим «материком данностей». Речь идет, как сказал бы Гуссерль, об ореоле сознания, относящемся к сущности восприятия, совершаемого в модусе обращенности к красоте цвета. Впервые намечены подходы к исследованию такой сложной феноменологической темы, как описание колористической установки, эйдетика переживаний цвета в философии Гуссерля, раскрыто значение ее разработки для постижения эстетического и художественного сознания.
Основные выводы проведенного исследования связаны с философской интерпретацией идеи цвета как включенной в феноменологии в опыт философского удивления, которое переходит в обретение сущности «феноменологический цвет» вообще, а в эстетике оно напрямую соотнесено с появлением ее структур на горизонте гармонического синтеза актов перцептивного исполнения в воображении, «первозданно дающего видения» цвета, с созданием картины колористических впечатлений как когнитивных эмоций, редуцированного чистого цветовосприятия, с пониманием того, как искусство делает очевидными сами условия видимости цвета, как производится его художественный синтез, в структуре которого корреляционный анализ может усмотреть аналог априористского эмпиризма – этой выявляемой в отечественных исследованиях фундаментальной характеристики чисто гуссерлевского синтеза и метода.

Abstract: The aim of the study is to clarify the aesthetic concept of color perception from the phenomenological reasoning of Edmund Husserl. Today, the orientation diagram of the field of phenomenological research is formed in various zones: from theological to naturalistic. In which of these zones the structures of the phenomenological analysis of color are located is not an easy question. The coloristic region is constituted according to the degree of consciousness, including aesthetic consciousness. It is extremely difficult to meet with the phenomenon of color, if only because its obviousness is fulfilled only by the fervor of the contemplative consciousness with its aesthetic pathos, a consciousness that distinguishes between, as it were, the reality of transcendent color and the aesthetic "continent of givens". We are talking, as Husserl would say, about the halo of consciousness, referring to the essence of perception performed in the mode of turning to the beauty of color. For the first time, approaches to the study of such a complex phenomenological topic as the description of a coloristic attitude, the eidetics of color experiences in Husserl's philosophy are outlined, the significance of its development for the comprehension of aesthetic and artistic consciousness is revealed.
The main conclusions of the study are related to the philosophical interpretation of the idea of color as included in phenomenology in the experience of philosophical surprise, which turns into the acquisition of the essence of "phenomenological color" in general, and in aesthetics it is directly correlated with the appearance of its structures on the horizon of the harmonic synthesis of acts of perceptual performance in the imagination, "primordial giving visions" of color, with the creation of a picture coloristic impressions as cognitive emotions, reduced pure color perception, with an understanding of how art makes the very conditions of color visibility obvious, how its artistic synthesis is made, in the structure of which correlation analysis can see an analogue of a priori empiricism – this fundamental characteristic of purely Husserl synthesis and method revealed in domestic studies.

Аннотация: В статье анализируется эстетика цвета как ответвление метафизики света, всей фотонной сферы, представление о который можно феноменологически рассматривать в качестве источника интенциональных излучений в самых различных диапазонах. Показано, что картина цвета – это и результат работы эстетического, художественного сознания, которые панорамируют мир и место человека в нем; при этом в самой апостериорной партитуре цветового восприятия важно отметить мизансцены смысла со всеми его предикатами.
Особое внимание уделяется рассмотрению феноменологии цвета. Метафизически он предстает тут как событие, где цвет встречает себя в цветности, где он обретает свою перспективу. С конструированием современного феноменологического отношения к действительности как более открытой позиции появляются новые возможности для опыта работы с цветом, переосмысления красоты колористических данных. Цвет, порожденный фантазией или живописной установкой, может, если следовать Гуссерлю, являться актом жизни в эстетическом сознании.
Методология историко-философского и историко-эстетического исследования,
методы гуманитарных наук в теоретическом изучении явлений мировой культуры. Несмотря на богатый исследовательский материал по данной теме, специального исследования, показывающего, как происходило художественное перемещение границ участка цветового изображения относительно метафизической системы отсчета (что становится лейтмотивом, например, метафизической живописи Джорджо Де Кирико), как возможен кросс-платформенный инструментарий, работающий на нескольких аппаратных системах эстетического знания и позволяющий осуществлять анализ эстетических методов исследования самого цвета, пока нет. Статья позволяет восполнить этот пробел.

Abstract: This article analyzes the aesthetics of color as a branch of metaphysics of light and entire photonic zone, which from phenomenological perspective can be viewed as the source of intentional radiations in various bands. It is demonstrated that the image of light is the result of work of aesthetic and artistic consciousness that pan the world and place of a human therein; at the same time, it is important to underline the set-up of meaning with all its predicates in the a posteriori score of color perception itself. Special attention is given to examination of the phenomenology of color. Metaphysically, it represents an even, when the color reflect itself in the value and acquires a prospect. Structuring of modern phenomenological attitude to reality leads to the emergence of new opportunities for the experience of working with color, reconsideration of beauty of coloristic data. According to Husserl, color originated by fantasy, can be an act of life within aesthetic consciousness. Despite the rich research material on the topic, these is still no special research that would demonstrate the artistic shift of boundaries of the color image in relation to metaphysical axes of reference (which becomes a leitmotif for metaphysical painting Giorgio de Chirico), as well as possibility of existence of cross-platform toolset that works on several instrumental systems of aesthetic consciousness and allows conducting the analysis of aesthetic methods of examination of the color itself. This article helps to fulfill such gap.

Аннотация: В статье анализируются подходы к пониманию эстетической архитектоники колористики, к трансцендентальному прояснению драматургии знания о цвете, выявляются возможности его духовного измерения. Рассматривая эстетику как форму метафизического основоведения, меняющего модус способности суждения, а саму эстетику цвета как то, что Р. Арнхейм называет метафорическим столкновением модальностей, автор показывает, как возникает текстология колористики как проявление увиденного на пределе, как представление непредставимого в созидании. До сих пор открытым остается вопрос, как можно говорить о трансцендентальном видении цвета, если само трансцендентальное невозможно заключить в страстном порыве, воодушевиться им. А ведь именно эти акты столь важны для понимания всего того, что предполагает наличие эстетических предикатов.
Методология историко-философского и эстетического исследования, анализа искусства в системе культуры, междисциплинарная методология гуманитарных наук для описания художественной реальности. Впервые показано, что осуществленный Гуссерлем анализ проблемы восприятия цвета является важнейшей предпосылкой феноменологической концепции интенциональности эстетического сознания. Трансцендентальная феноменология отыскивает фундаментальные основания этой концепции (открывая возможность, в том числе и эстетической интерпретации самих феноменов сознания), модально интенционируя понимание смысла цветовосприятия, тонко структурируя и описывая его как проявление активности сознания на его различных уровнях.

Abstract: This article analyzes the approaches to understanding the aesthetic architectonics of coloristics and transcendental clarification of the dramaturgy of knowledge on color, as well reveals potential for its spiritual dimension. Viewing aesthetics as a form of metaphysical history of origin that changes modus of the ability to reason, and the aesthetics of color itself as what R. Arnheim calls metaphorical clash of modalities, the author demonstrates the emergence of text linguistics of coloristics as a manifestation of the observed at the limit, as a perception of unthinkable in creativity. The question that still remains open is one of how it is possible speak of transcendental vision of color, if the transcendental itself cannot be captured in a burst of passion or get inspired by it. Nonetheless, namely these acts are of great importance for comprehending all that suggests the presence of aesthetic predicates. For the first time it is shown that the conducted by Husserl analysis of the problem of perception of color is a paramount prerequisite for the phenomenological concept of intentionality of aesthetic consciousness. Transcendental phenomenology discovers fundamental grounds of this concept (also enabling aesthetic interpretation of the phenomena of consciousness) by modally intentioning understanding of the concept of color perception, finely structuring and describing it as a manifestation of activity of the consciousness on different levels.

Аннотация: В статье выявлены подходы к метафизическому обоснованию эстетического суждения, прежде всего те, которые разработаны в «Метафизике» и «Никомаховой этике» Аристотеля и «Критике чистого разума» Канта. Когда мы пытаемся подобрать метафизические ключи к эстетическому знанию, то сразу возникает вопрос: имеет ли оно какое-либо отношение к учению о первоначалах, можно ли говорить о чисто эстетическом как точке, в которой в свернутом виде существует эстетическая ткань мысли и художественной трансценденции. А если и существует, то в чем специфика того акта, который позволяет эстетической интуиции вынашивать идею первоначала, своего рода принцип парламентаризма для эстетических субъектов, и пройти через мучения, связанные с приближением к горизонту начала. Методология историко-философского и эстетического исследования, анализа искусства в системе культуры, междисциплинарная методология гуманитарных наук для описания художественной реальности. Основными выводами являются положения об эстетической способности суждения как высочайшем проявлении субъективности, о том, что метафизически понятое эстетическое par excellence имманентно мировоззрению (оно может быть принято и эстетизмом и его критикой, но это только его отдельные формы), создающему картину художественного смысла, великую картину человеческой красоты, а все эти произведения участвуют в творческом изменении мира.
Впервые в отечественной литературе рассмотрены предпосылки для метафизического обоснования эстетического в «Критике чистого разума» Канта.

Abstract: This article determines the approaches towards metaphysical substantiation of aesthetic reasoning, particularly those formulated in Aristotle’s “Metaphysics” and “Nicomachean Ethics”, as well as Kant’s “Critique of Pure Reason”. An attempt to find metaphysical keys to aesthetic knowledge leads to the question: does it relate to the teaching on the first beginnings; can aesthetical be spoken of as the point, which in a contracted form contains an aesthetic fabric of thought and artistic transcendence. If it does exists, then what is the specificity of the act that allows the aesthetic intuition to cherish the idea of the first beginning, a sort of the principle of parliamentarism for aesthetic subjects and get through sufferings associated with approaching the horizon of the beginning. The main conclusions consist in the theses on aesthetic capability of reasoning as the highest manifestation of subjectivity on the fact that the understood metaphysically aesthetical par excellence is immanent to the worldview (may be accepted as aestheticism and its criticism, but only its individual forms) creating the artistic meaning, a profound image of human beauty, and all of these oeuvres are involved in artistic transformation of the world.  This article is first within the Russian literature to consider the prerequisites for metaphysical substantiation of aesthetical in the “Critique of Pure Reason” by E. Kant.

Аннотация: В статье анализируются результаты дискуссии о современном искусстве, выявляется место эстетической науки в изучении специфики художественных процессов, протекающих в наше время, определяется различие в подходах к эстетическому исследованию высокого искусства и так называемого актуального искусства, прослеживаются истоки представлений, формировавших идею мнимого противостояния искусства эстетике. Показано, что ответы на вопросы, поставленные исследователями так называемого современного искусства, возможно, и имеют какое-то значение для антропологии или психологии, но с точки зрения эстетики, философии искусства они малосодержательны. Отсюда понятно, почему аналитики так называемого современного изобразительного искусства подвергают критическим нападкам именно эстетику.
Методология историко-философского и эстетического исследования, анализа искусства в системе культуры, междисциплинарная методология гуманитарных наук для описания художественной действительности. Основными выводами являются положения о возможностях эстетической аналитики так называемого современного изобразительного искусства, отрицаемых теоретиками актуального искусства. Выявлен эстетический инструментарий, с помощью которого могут быть изучены различные структуры поля современной художественной и творческой реальности. Особое внимание уделяется критике попыток изобрести новый аналитический язык для описания актуального искусства, отличный от языка эстетического. Обосновано новое понимание предмета эстетики, трактовка некоторых направлений актуального искусства (акционизм).

Abstract: This article analyzes the results of discussion on contemporary art, determines the place of aesthetic science in studying the specificity of the currently ongoing artistic processes, defines the difference in approaches towards aesthetic study of high art and the so-called actual art, traces the origins of representations that formed the idea of apparent antagonism of art in aesthetics. It is demonstrated that the answers to the questions raised by the researchers of the so-called contemporary art, perhaps, are somewhat important for anthropology or psychology; but from the perspective of aesthetics and philosophy of art are insipid. Therefore, it becomes clear why the analysts of the so-called contemporary visual art criticize namely the aesthetics. The main conclusion lies in the positions on the capabilities of aesthetic analytics of the so-called contemporary visual art that are rejected by the theoreticians of actual art. The author determines the aesthetic tools that allow examining the various structures of the field of contemporary artistic and creative reality. Special attention is given to the criticism of the attempts to invent a new analytical language for describing actual art that would differ from the aesthetic language. The author substantiates the new understanding of the subject matter of aesthetics, as well as the interpretation of certain vectors of the actual art (Actionism).

Аннотация: Предметом исследования является анализ процесса формирования эстетических представлений в философии Декарта, который резко поворачивает эпистемологический сюжет европейской культуры. Выявлено, как нити его рассуждений о cogito вплетены в ткань понимания эстетической постановки бытия ego, понимания трансцендентального изображения на театральной сцене, как когитальные установки конструируют язык целого движения в определенных видах искусства. Выясняется, на основе какого другого произведения создано это театральное произведение и в чем его замысел? Cogito как таковое представлено в качестве постановки существования мыслящего и переживания ее, оно придает этому существованию предельную форму эстетического проявления. Метод эстетической аналитики, методология историко-философского анализа явлений культуры, картирование посредством эстетических категорий поля философского дискурса Новизна исследования заключается в структурировании эстетических установок Декарта, связанных с диапазоном их условий: гармония, благоговение, великодушие, радость духа, смысловые программы для чувственного опыта, деятельность вплывающего в сознании воображения, способность суждения и совершенствование, выявление эстетического смысла основного декартовского постулата:cogito ergo sum, изображение того, как положение о cogito может быть конвертировано в эстетический формат

Abstract: The subject of this research is analysis of the process of establishment of aesthetic representations in Descartes’ philosophy, who abruptly turns the epistemological plot of European culture. It is determined how the lines of his thoughts on cogito intertwine with the fabrics of understanding of the aesthetic establishment of the existence of ego, comprehension of transcendental resemblance on the theatrical stage, as well as how the cogital orientations frame the language of a whole action in certain branches of art. The author reveals based on which other work this theatrical oeuvre has been created and what is the idea behind it? Cogito is presented as the existence of cogitative and experiencing it, adding an ultimate form of aesthetic manifestation. The scientific novelty lies in patterning of Descartes’ aesthetic orientations associated with the range of their conditions: harmony, reverence, generosity, joy of spirit, conceptual programs for sensual experience, activity of floating to consciousness imagination, ability to reasoning and improvement, determination of aesthetic meaning of Descartes’ fundamental postulate: cogito ergo sum, representation of how it can be converted into aesthetic format.