Задержание подозреваемого по уголовно-процессуальному законодательству России и некоторых стран СНГ (сравнительно-правовой анализ)

Алонцева Елена Юрьевна кандидат юридических наук доцент, кафедра уголовного процесса, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя 117437, Россия, г. Москва, ул. Академика Волгина, 12 Alontseva Elena Yur'evna PhD in Law Associate Professor of the Department of Criminal Procedure at Vladimir Kikot Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia 117437, Russia, g. Moscow, ul. Akademika Volgina, 12 Alontseva.alena@yandex.ru Другие публикации этого автора

Права и свободы человека являются наивысшей ценностью для государства. И государство стремится к тому, чтобы максимально их соблюдать. Тем не менее государственные органы и лица, имеющие полномочия по расследованию уголовных дел, наделены правом ограничить гарантированные государством и Конституцией Российской Федерацией права и свободы, если этого требуют интересы предварительного расследования. Подобное ограничение возможно при применении мер процессуального принуждения. Кратковременной и вместе с тем востребованной мерой процессуального принуждения является задержание подозреваемого, необходимое для выяснения подозрений о причастности или непричастности лица к совершению преступления. Вместе с тем, не все вопросы законодательной регламентации данного процессуального действия понятны для правоприменителей и отдельные понятия данного института законодателю так и не удалось урегулировать. Что определённо свидетельствует о необходимости совершенствования уголовно-процессуальной регламентации процедуры задержания и подтверждает актуальность данной проблемы исследования.

Категорией задержания охватывается несколько последовательных процессуальных действий должностных лиц органов, осуществляющих уголовное судопроизводство и правомочных осуществлять задержание. Для точного понимания данной категории как меры процессуального принуждения необходимо рассмотреть понятие и сущность задержания, определить момент фактического задержания, а также правовые и процессуальные последствия задержания по уголовно-процессуальному законодательству России и уголовно-процессуальному законодательству некоторых стран СНГ, имеющих определенные схожести подходов законодателей, но вместе с тем и собственные подходы к определению сущности задержания.

П.11 ч.1 ст.5 УПК РФ даёт понятие задержания как меры процессуального принуждения, применяемой на срок не превышающий 48 часов с момента фактического задержания лица ^[1].

В УПК Азербайджанской Республики законодатель включил следующее понятие задержания: задержание как мера процессуального принуждения - это содержание лица в местах временного содержания с кратковременным ограничением его свободы в случаях и в порядке, предусмотренных законом (ст.7) ^[2]. Примечательно, что уголовном судопроизводстве Азербайджана возможно несколько вариантов задержания. Так, применение задержания допустимо как в отношении подозреваемого и обвиняемого, так и в отношении осужденного. В соответствии со ст.147 УПК Азербайджанской Республики лицо, в отношении которого применено задержание, считается задержанным с момента фактического ограничения свободы. Однако понятие фактического ограничения свободы в названном законе отсутствует.

В соответствии со ст.5 УПК Кыргызской Республики сущность задержания как меры процессуального принуждения довольно схожа с предыдущим понятием, заключается в лишении свободы подозреваемого на краткий срок (до 48 часов) до судебного решения ^[3]. УПК Республики Молдовы содержит две нормы закона, определяющих понятие задержания - ст. 6 и ст. 165 УПК Молдовы, в которых задержание названо мерой, осуществляемой компетентным органом, которое заключается в лишении свободы лица (на срок до 72 часов) ^[4]. Тогда как ст. 165 УПК Молдовы содержит еще одно понятие задержания – «задержание состоит в лишении свободы и кратковременном, но не более 72 часов, содержании под стражей и в местах и условиях, определенных законом». УПК Армении более конкретно раскрывает этапы или процедуру задержания. Ст.128 УПК Армении регламентирует задержание как взятие лица под стражу, доставление его в орган дознания или орган, осуществляющий производство по уголовному делу, составление протокола и объявление лицу протокола и факта кратковременного содержания под стражей ^[5]. Схожее понятие дано и в уголовно-процессуальном законодательстве Республики Таджикистан. Согласно ст.91 УПК Республики Таджикистан задержание относится к мерам процессуального принуждения и заключается в доставлении в государственный орган, осуществляющий уголовное преследование и кратковременном на срок до 72 часов содержании под стражей ^[6].

Таким образом, очевидно, что рассмотренные понятия задержания по законодательству некоторых стран СНГ схожи между собой, но в отличие от уголовно-процессуальной регламентации данного понятия в УПК России и УПК Азербайджанской Республики не связывают задержание с моментом фактического или процессуального задержания.

Весьма спорным остается вопрос о том, что следует понимать под фактическим задержанием, и является ли оно частью процессуального задержания. Только в ст.5 УПК РФ нашло свое отражение понятие фактического задержания. Никакие другие нормы УПК РФ или другие нормативные правовые акты (например, ФЗ «О полиции» №3 от 07.02.2011 г.) ^[7] не дают большего понимания данной категории как элемента, составляющего задержание лица. Моментом фактического задержания в соответствии с п.15 ч.1 ст.5 УПК РФ является момент производимого в порядке, установленном настоящим кодексом фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления. В ст.14 ФЗ «О полиции» речь идет о фактическом ограничении свободы передвижения лица. При неоднозначности толкования данной нормы можно только предположить, что речь идет как о непосредственном ограничении конституционной нормы, гарантирующей неприкосновенность личности, которая может быть реализована в виде захвата сотрудниками полиции в момент совершения преступления лица в принудительным порядке либо добровольно (со стороны лица, подлежащего задержанию и доставлению в орган внутренних дел). Так и о порядке, установленном уголовно-процессуальным кодексом, в этом случае, речь идет именно о процессуальном задержании и составлении протокола. Следует отметить, что УПК Республики Таджикистан в ст. 93 содержится норма, устанавливающая право, принадлежащее гражданам произвести захват и принудительно доставить в орган власти лицо, которое совершило преступление и было застигнуто им в момент совершения преступления, либо непосредственно после при попытке скрыться ^[6].

С. Б. Россинский полагает, что фактическое задержание и доставление задержанного в орган предварительного расследования, имеет черты оперативно-розыскного и административно-правового характера ^{[9, с.180]}.

А. Г. Кольчугин в свою очередь считает, что задержание это и процессуальное действие, и оперативно-розыскное и боевое действие ^{[8, с.111]}. И то и другое мнение вполне закономерны, и вполне возможно согласиться с тем и с другим мнением, но в целом следует считать, что законодатель в ст.5 УПК РФ процессуальное задержание считает только тем, которое осуществляется в соответствии с уголовно процессуальным кодексом. То есть этим моментом должно являться составление следователем, дознавателем, органом дознания протокола о задержании. При этом никаких сомнений нет, в том, что между доставлением к следователю и составлением протокола должно пройти не более трех часов. В уголовно-процессуальном законодательстве стран СНГ подобная проблема со моментом начала срока задержания отсутствует ввиду того, что законодатель более упрощенно подошел к процедуре задержания, не перегружая конструкции норм различными терминами и не связывая правоприменителей необходимостью разграничения таких понятий как момент фактического задержания, ограничения свободы, либо процессуального задержания. Ограничиваясь только целью, сроком на которое лицо может быть задержано и в отдельных случаях (УПК Азербайджанской Республики, УПК Республики Таджикистан) указанием на возможность, правовую основу и условия задержания до возбуждения уголовного дела.

Из понятий фактического и процессуального задержания вытекает следующая проблема, связанная с процедурой задержания, в частности с моментом начала исчисления срока задержания. Процессуальный срок задержания в свою очередь являются одним показателей законности рассматриваемого процессуального действия, наряду с основаниями, условиями и прочими характеристиками. В данном контексте категорически нельзя согласиться с А. Г. Кольчугиным, который утверждает что процедура задержания четко регламентирована по срокам ^{[8, с.112]}.

Изучение следственной и судебной практики применения российского законодательства подтверждает наше мнение и очевидно, что правоприменителями неоднозначно трактуется момент фактического задержания ^[10]. Момент захвата лица, то есть ограничение свободы передвижения и доставление его к следователю, не является по смыслу закона фактическим задержанием. Тем не менее судебная практика неоднозначна в своих решениях. Например, в одних случаях суды учитывают время захвата лица, ограничение его свободы передвижения до момента доставления к следователю, не указанное в протоколе задержания и признают правомерность требований подозреваемых либо обвиняемых о вхождении его в срок задержания. В других случаях, исчисляют срок задержания с момента доставления к следователю, не принимая во внимание доводы, о том, что в протоколе неверно указано время задержания, передвижение лица осуществлялось под контролем сотрудников полиции, следовательно было задержано. Следствием неоднозначного толкования норм закона является нарушение права на неприкосновенность личности, права на защиту. Действительно не понятно сколько времени должно пройти между ограничением возможности передвижения, ограничением свободы, захватом и моментом доставления лица к следователю. Законодателем однозначно установлен только срок в течение которого следователем, дознавателем, органом дознания должен быть составлен протокол задержания лица. Полагаем, что в уголовно-процессуальном значении справедливым будет считать, что задержать, не значит захватить, доставить в орган внутренних дел, а означает составить процессуальный документ, обосновывающий основания, условия и мотивы задержания.

Для единообразного применения закона, в целях точной регламентации сроков задержания, и возможности обеспечения права на защиту полагаем, необходимо внести изменения в УПК РФ:

Считаем целесообразным ст.92 УПК РФ дополнить ч.1.1 следующего содержания:

«Производству задержания в порядке, установленном настоящим Кодексом, может предшествовать доставление, предусмотренное законодательством Российской Федерации».

П.15 ч.1 ст.5 УПК РФ сформулировать в следующей редакции: «Фактическое задержание лица определяется моментом его доставления к следователю, дознавателю, в орган дознания».

Анализ законодательства стран постсоветского пространства свидетельствует о том, что некоторые аспекты законодательного регулирования процессуальных вопросов задержания лица возможно использовать как основу для дальнейших научных исследований.