Наталья Митина Мост, который рухнул

В первой половине XIX века Европа открыла для себя мир культуры Древнего Египта. Расшифровки египетских иероглифов Шампольоном и Египетский поход Наполеона возбудили у европейцев небывалый интерес к забытой цивилизации. Мотивы египетского искусства появились в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве, использовались при оформлении интерьеров. Мода на египетскую тематику нашла свое отражение в архитектуре Санкт-Петербурга и его пригородов. Сфинксы на Университетской набережной давно стали одним из его символов наравне с Петропавловской крепостью и Адмиралтейством. Одно из красивейших мест – пристань с парными египетскими сфинксами на Васильевском острове, напротив Академии художеств. Сфинксов можно обнаружить во дворе Горного института и Строгановского дворца. На Захарьевской улице стоит доходный дом А.А. Нежинской, который благодаря оригинальному декору получил в народе название «Египетский дом». Еще один узнаваемый памятник эпохи романтизма – «Египетские ворота» в Царском селе. Есть и еще один известный памятник, вероятно, единственный в своем роде – Египетский мост. Египетский мост через Фонтанку был построен в 1825-1826 годах по проекту и под руководством инженеров Вильгельма фон Треттера и Василия Александровича Христиановича, авторов построенного ранее цепного Пантелеймоновского моста. Причиной сооружения очередного цепного моста стала, прежде всего, мода на подобные конструкции, распространившаяся в Европе в начале XIX века. Но почему такой красивый мост решили строить на окраине Санкт-Петербурга? Сейчас он является частью Лермонтовского проспекта, соединяет Покровский и Безымянный острова. Тогда же это место считалось совершенным захолустьем, далеким от парадной части города. Цепной висячий и однопролетный Египетский мост имел длину пролета 55 метров, а ширину – 11, 7. Выступающие в реку устои были облицованы гранитом.

Елизавета Муромская Русская любовь сиамского принца

В начале января 1906 года в греческой церкви Святой Троицы в Константинополе состоялось тайное венчание дочери судьи из Луцка Екатерины Ивановны Десницкой и сиамского принца Чакрапонга, четвертого сына короля Рамы V Чулалонгкорна от королевы Саовапхи (по рангу в ряду наследников престола Чакрабон занимал второе место). Все происходило в строжайшей тайне, поскольку принц Сиама женился на иностранке без согласия венценосного отца, нарушив все существовавшие в стране обычаи, и при этом еще и перейдя в православие. Так совершился один из самых романтичных браков своего времени. Однако трудно сказать, был ли он счастливым…

ЛЮБИМЫЙ СЫН

В конце XIX века жизнь королевской семьи Сиама все еще мало отличалась от той, что вели их далекие предки много веков назад: в придворной жизни все подчинялось строгому дворцовому этикету, сложившемуся еще в древнем королевстве Аютия. Многие из них не соответствовали духу времени, особенно в свете реформ, проводимых королем Рамой V. Один из таких законов в буквальном смысле стоил жизни первой жене короля: она утонула, когда ее лодка перевернулась на реке Менам-Чао-Прая, и никто из гребцов и сопровождавших беременную королеву придворных не подал ей руки, так как любое прикосновение низшего по рангу человека к священной особе короля или королевы каралось в Сиаме смертью. В те времена при сиамском дворе было еще принято многоженство, которое уже после смерти отца отменил старший брат Чакрапонга, Ватчиравут (Рама VI). Вопреки вековым тадициям Рама V сделал мать Ватчиравута и Чакрапонга (королева Соавапха была младшей сестрой погибшей первой жены монарха) своей официальной «главной королевой», ее приветствовали государственным гимном даже если она присутствовала на какой-либо церемонии одна, без мужа. Ей были дарованы совершенно беспрецедентные в сиамской истории церемониальные права, ее дети стали главными престолонаследниками. Король вскоре совершенно отменил порядок, по которому монархи Сиама брали в главные жены только своих сводных сестер по отцу (это делалось для сохранения чистоты крови династии) и разрешил своим сыновьям буквально «жениться на ком угодно». Правда, в данном случае речь не шла о женитьбе на иностранке – такого тогда бы не приняли ни двор, ни народ. Речь шла о том, что принц может жениться на сиамке простого звания и сделать ее принцессой, а потом и королевой. Это даже не было большим отступлением от традиции: в Сиаме, как и в других буддийских странах Юго-восточной Азии, принцами и принцессами считались все отпрыски монарха, вне зависимости от того, была ли их мать официальной королевой или королевской наложницей простого звания.

Андрей Болтаевский Русские в Первой мировой войне. Часть I

Если Франция была сохранена на карте Европы, то это, в первую очередь, заслуга России.
Маршал Ф. Фош

Первая мировая война привела к колоссальным изменениям на политической карте мира, вызвав распад четырех империй (Российской, Германской, Австро-Венгерской, Османской), революции в России, Германии и ряде других стран, подъем национально-освободительного движения в странах Азии и Африки. Не случайно исследователи считают мировой конфликт 1914-1918 годов «прологом XX века». Большую прозорливость проявила газета «Московские ведомости», писавшая летом 1914 года: «Война – начало новой эпохи в жизни Европы, новой страницы истории, на карту поставлена судьба великих народов Европы. Дело идет обо всем будущем, от текущего момента зависит жизнь и смерть целых государств». Однако роль русского народа в этой войне существенно принижена, при чем подобные факты имели место уже в ходе Первой мировой, а после ее окончания наша страна попала в глазах западного обывателя в ряды предателей и изменников. Пропаганда бывших союзников до небес превозносила успехи своих армий и флота (во Франции Первую мировую называют Grande Guerre – Великая война), совершенно забыв о том, что благодаря России Германии не удалось сокрушить Западноевропейский фронт. А между тем, в августе 1914 года в российской печати начавшуюся войну называли второй отечественной, проводя параллели с Отечественной войной 1812 года. Истоки Первой мировой войны лежат прежде всего в англо-германских противоречиях. Возникшая в 1871 году Германская империя всерьез претендовала на роль европейского, да и мирового гегемона, что вызывало естественные возражения бывшей «мировой кузницы» и «владычицы морей» Англии, которая долгое время считала себя находящейся в «блестящей изоляции». Есть и еще одно важное обстоятельство: все ведущие страны опасались роста влияния и могущества России и были заинтересованы в ее ослаблении.

Алексей Стрельцов Доллар дез Ормо: спаситель Новой Франции или неудачник?

Как сказала героиня одного известного советского фильма: «Людям нужны легенды». Тем паче нужны им и герои – творцы или участники этих легенд. Они – повод гордиться своим прошлым и пример для подражания подрастающему поколению. Но дотошные историки не успокаиваются на констатации знаменательного события или выдающегося свершения. Они упорно доискиваются правды, которая зачастую не вписывается в освященный веками светлый образ. Подобный пример в значительной степени мифологизированной истории – героические рассказы о первых канадских колонистах, оставивших свои имена в названиях улиц и площадей. И одной из таких противоречивых фигур является Адам Доллар дез Ормо, которого порой называют первым героем в истории Канады. О детстве и юности нешего героя известно лишь то, что родился он в 1635 году во Франции. В возрасте 23 лет Адам Доллар дез Ормо добровольцем приехал в Канаду, восточная, колонизированная, часть которой тогда была известна как Новая Франция. Вскоре Доллар дез Ормо был назначен старшим офицером, или даже комендантом форта ВильМари (будущий Монреаль). Он был основан в 1642 году Полем Шомдэ де Мезоннёвом (1612-1676 гг.), который вскоре стал первым губернатором. В конце 1659 года за «справную службу» он пожаловал Доллару дез Ормо участок земли в 35 арпанов (около 10 га), но похозяйничать на своей земле последнему удалось только пару месяцев, по причине последовавших вскоре событий, обессмертивших его имя. Неизвестно, кто первым из колонистов узнал о готовящемся нападении большого отряда ирокезов на три крупных французских поселения – Виль-Мари, Труа-Ривьер и Квебек. В литературе по этому вопросу чаще всего пишут: «прошел слух».

Алексей Стрельцов В глубь континента: исследование Северной Америки Часть II. В краю великих вод

В отличие от Новой Англии, население которой росло и преуспевало, в Новой Франции к середине XVII века дела обстояли не лучшим образом. «Компания 100 участников» не справлялась со своими обязательствами и почти не приносила дивидендов своим пайщикам, поэтому с 1645 года ей пришлось переуступить свою монополию на торговлю пушниной колонистам, которые создали «Общество жителей»1, которых на тот момент насчитывалось около трёхсот. Для защиты территории этого было явно недостаточно, и англичанам не составило труда в 1654 году «отхватить» кусок Акадии вместе с Пор-Руаялем; губернатором французской части тогда же был назначен аристократ Никола Дени. Угроза ирокезов продолжала быть главной помехой расширения и самого существования колонии, после того, как ими была уничтожена большая часть французских союзников – гуронов и перекрыты пути поставки мехов – основного источника доходов первых поселенцев в Северной Америке. Сельское хозяйство в Канаде было развито слабо. Здесь была принята феодальная система обработки и владения землей: она даровалась королем, а «вассалы»-поселенцы были обязаны ежегодно работать на сеньора столько-то дней, а также молоть свое зерно на его мельнице, построить которую входило в обязанности сеньора. Денег было немного, и налоги приняли форму платежей в натуральном выражении – птицей и другими продуктами. Управлялась колония из Квебека, где располагался Королевский совет, состоявший с 1657 года из генерал-губернатора, представителя Компании, и 4 советников, избираемых от округов Квебек, Труа-Ривьер и Монреаль. Правительство было представительным, но неэффективным: из Франции прибывало мало поселенцев, долги перед поставщиками росли. Спасти положение могло лишь вмешательство короны. В 1663 году король Людовик XIV, не удовлетворенный состоянием дел в колонии, лишил Компанию монопольных прав на территорию Новой Франции. Созданная Ришелье компания была распущена. Канада была объявлена королевской провинцией под управлением Верховного Совета, которому вменялось в обязанность следить за выполнением королевских эдиктов. Во главе Совета стояли губернатор, отвечавший за оборону колонии, и интендант, в обязанности которого входило обеспечение экономического развития колонии, а также исполнение правосудия. Под руководством способных и преданных своему делу администраторов, Новая Франция вступила на путь процветания. Первым должность королевского интенданта занял Жан Талон (1626-1694 гг.), – питомец иезуитов, который прибыл в Новую Францию в 1665 году. Он оказался незаурядным организатором: поощрял геологические изыскания, лесозаготовки, развитие рыболовства, сельского хозяйства (в том числе, путем создания постоянных земледельческих общин), торговли и ремесел, стремясь уменьшить зависимость колонии от ввоза товаров из Европы. Благодаря Талону канадцы стали выращивать лен.