Фонетическая реализация звука [в] в интерконсонантной позиции

Краснова Марина Александровна ORCID: 0009-0001-4716-3494 преподаватель; факультет глобальных процессов; Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова аспирант; Филологический факультет; Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 119234, Россия, г. Москва, р-н Раменки, тер. Ленинские Горы, д. 1 Krasnova Marina Aleksandrovna Lecturer; Faculty of Global Processes; Lomonosov Moscow State University Postgraduate student; Faculty of Philology; Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, Moscow, Ramenki district, ter. Leninskie Gory, 1 mary.krasnova2010@yandex.ru

Введение

В современном русском литературном языке звонкие согласные [в] и [в'] занимают особое положение в фонетической системе. Они обладают особой функциональной спецификой, которая отличает их от других звуков: позиция перед ними для парных шумных согласных по глухости / звонкости может быть и сильной, и слабой в зависимости от звуков, следующих за [в] и [в']. При этом [в] и [в'] имеют глухие корреляты и оглушаются в позиции конца слова и перед глухими шумными.

Функциональная специфика является следствием артикуляционно-акустических характеристик. Как известно, звуки [в] и [в'] по своим акустическим, артикуляционным и фонологическим свойствам близки к сонорным согласным.

Основная часть

Артикуляционно-акустическая специфика звуков [в], [в'] в современном русском языке

Звук [в] имеет сходства с сонорными согласными по основным фонетическим аспектам: артикуляционным, акустическим и фонологическим. Традиционно [в] относится к шумным согласным, однако акустически и артикуляционно звук [в] близок к сонорным, так как [в] является аппроксимантом: образуется сужение между нижней губой и верхними зубами, проходя через которое струя воздуха не образует шума (при наличии голоса). Отнесение [в] к шумным согласным обусловлено только тем, что они имеют фонологическое противопоставление по глухости / звонкости: <В> －<Ф>. Функционально фонемы <В> и <В'> имеют черты как сонорных (перед ними сильная позиция по глухости / звонкости для парных шумных: крот [кро́т] － грот [гро́т], сверь [св'е́р'] －зверь [зв'е́р'] ), так и шумных согласных (оглушаются на конце слова: остров [о́стръф] и перед глухими: все [фс'е], второй [фтаро́й]).

Звонкие щелевые согласные акустически характеризуются наличием основного тона и высокочастотного шума согласного. Данный шум может быть довольно сильным (например, для [ж]) или сравнительно слабым, что типично для русского [в]. Осциллограмма и спектрограмма звонкого щелевого [в] может приближаться к спектральной картине сонантов или даже гласных, так как шумовые составляющие едва видны, а интенсивность колебаний основного тона, наоборот, относительно большая ^{[2, с. 39]}.

Указанные факторы как раз и обуславливают специфику фонологической позиции перед звуками [в] и [в']. Для определения места фонемы <В> в составе русского языка необходимо учитывать её историческое происхождение и неединообразное поведение в окружении различных звуков.

Происхождение звуков [в], [в'] и [ф], [ф']

Многие историки русского языка сходятся во мнении, что история современного русского губно-зубного начинается с полугласного [u̯] (у-неслогового), который после консонантизации стал билабиальным сонорным [w], а затем шумным звонким фрикативным согласным. Однако точное время превращения сонорного [w] в фрикативный губно-зубной [в] исторической славистике неизвестно ^{[3, с. 55]}. А. Мейе в труде «Общеславянский язык» указывает, что, возможно, изменение [w] в [v] произошло у славян в эпоху дробления языка на диалекты ^{[4, с. 15]}.

Тем не менее в некоторых современных говорах русского языка этимологическая фонема реализуется в звуках [u̯] или [w]. Например, травка [тра́u̯ка], новости [но́wос'т'и] ^{[5, с. 62]}. Также и в современном русском литературном языке фиксируются случаи вокализированного произношения звука [в]. Например, в слове травмпункт [траўмпу́нкт] (при неслоговом [м]) звук [в] вокализуется до степени аппроксиманта [ў], более звучного, чем носовой сонант ^{[6, с. 138]}.

Е. А. Галинская считает, что, возможно, в «исходной системе» звуков уже был представлен губно-зубной звук, но допустимо предположить, что в этот период были диалектные различия, связанные с тем, что в одних говорах имелся звук [v], а в других – ещё и звук [w]. Но точных доказательств этому предположению нет, так как все свидетельства письменных источников относятся к более позднему периоду, то есть к периоду после падения редуцированных, поэтому звук [в] (то есть древнерусский [v]) был помещён в разряд губно-зубных согласных условно ^{[3, с. 55]}.

В говорах, которые восходят к ростово-суздальскому диалекту и занимают центральную часть зоны исконного распространения русского языка, была сильно развита тенденция к консонантизации языкового строя, поэтому после падения редуцированных губно-зубной звонкий звук [v] в позиции перед глухим шумным согласным или в конце слова стал реализовываться в глухом губно-зубном спиранте [ф]. Соответственно мягкий [v'] оглушался в [ф']. Однако в «исходной» системе звука [ф] (и соответственно фонемы) не было.

Изначально в кириллической азбуке присутствовали две греческие буквы («фита» Ѳ и «ферт» ф), которым не было звукового соответствия в живом языке славян. Таким образом, звуки [ф] и [ф'] являются специфичными для русского языка в том отношении, что они не были реализованы в исконно русском языке, а вошли в систему языка на базе иноязычной лексики в результате преобразований, произошедших со звуком [в].

К. В. Горшкова считает, что немаловажную роль сыграла утрата сонорности и билабиальности звука [в] в значительной части диалектов. Она пишет: «В древних славянских диалектах (в том числе и восточнославянских) звук [ф] и, возможно, его мягкий вариант [ф'] характеризовали только звуковой состав заимствованных слов (преимущественно из греческого языка). Включению данных звуков в славянскую фонологическую систему предшествовал собственно фонетический процесс оглушения звонких спирантов [в] и [в'], если они были губно-зубными» ^{[7, с 75-76]}.

Л. Л. Касаткин даёт следующее диахроническое объяснение: оппозиция фонем <В> : <Ф> сложилась достаточно поздно, то есть тогда, когда в системе языка появилась глухая фонема <Ф>. Изначально фонема <В> не обладала дифференциальными признаками звонкости и находилась в ряду сонорных. ^{[8, с. 76]}.

История изучения реализации шумных перед [в], [в']

Исследователи достаточно давно обратили внимание на специфику позиции шумных согласных перед [в], [в']. Впервые на это обратил внимание И. А. Бодуэн де Куртенэ. В 1907 г., рецензируя книгу В. И. Чернышева «Законы и правила русского произношения: звуки, формы, сочетания слов: опыт руководства для учителей, чтецов и артистов», он указывал: «Если написано тагздружился (так сдружился), то следовало бы, кажется, написать тоже водвздумылыс вместо вотвздумылыс (вот вздумалось)» ^{[9, с. 500]}.

Позже Р. О. Якобсон в статье «Die Verteilung der stimmhaften und stimmlosen Geräuschlaute im Russischen» («Распределение шумных согласных звуков на звонкие и глухие в русском языке») отметил, что во всех описаниях русской фонетической системы при изложении закономерностей позиционного варьирования согласных по глухости/звонкости неправильно расценивалась позиция перед звуками [в] и [в']. Считалось, что звонкие и глухие шумные согласные различаются в позиции перед [в] всегда, например: [т]воре́ц – [д]воре́ц, также как в позиции перед гласными: [т]ом – [д]ом и перед сонорными [т]рава́ – [д]рова́. Однако Р.О. Якобсон отметил, что роль звонких губно-зубных [в] и [в'] в произношении не совсем точно описана в научной литературе прошлых лет. Он выявил, что перед группой согласных звуков, а именно перед «[в] + звонкий шумный» происходит озвончение предшествующего глухого шумного: от вдовы о[д]вдовы́ – с вдовой [з]вдово́й ^{[10, с. 505 – 509]}.

Данный факт, доступный обычному слуховому наблюдению, не всегда замечался лингвистами. М.В. Панов, комментируя замечание И. А. Бодуэна де Куртенэ, писал: «Наблюдение показывает, что перед группами [вб], [вд], [вз] и тд. у одних говорящих по-русски происходит “озвончение” глухих, у других его не происходит вовсе (то есть у одних невозможны сочетания “глухой согласный + [в] или [в] + звонкий согласный”, а у других возможны). Объяснение очевидно: эти сочетания редкостны, ведь раньше говорилось обычно не к вдове, от взвода, а ко вдове, ото взвода. На стыке же полнозначных слов (идёт вдова) вообще законы озвончения менее строги, чем в середине слова». ^{[11, с. 87]}.

Позже С. А. Барановская верифицировала наблюдение Р. О. Якобсона на большом количестве примеров и позиций и установила, что перед [в] ассимиляции по звонкости в русском языке не происходит (отвернуть [атв'ирну́т']), хотя сами [в] и [в'] в позиции перед глухим согласным ассимилируются по глухости (вторник [фто́рн'ьк]). Перед [в] ассимиляция происходит в том случае, если за ним следует шумный. Так, если последний в группе согласных звонкий, то все три согласных произносятся звонко (от взгляда [адвзгл'а́дъ]; если последний согласный глухой – вся группа оглушается (без всадника [б'исфса́дн'ькъ]). Также С. А. Барановская отметила, что в соседстве с гласными и сонорными звук [в] сильно вокализуется, то есть испытывает тенденцию к ослаблению шума и приобретает сонорный характер. ^{[12, с. 7-29]}. Таким образом, замечание Р. О. Якобсона подтвердилось.

Этому явлению также уделил внимание П. С. Кузнецов. В статье «Введение к объективному определению границ слова в потоке речи» он объяснял данное явление следующим образом: «Перед [в] сильная позиция для согласных звуков только тогда, когда звук [в] сам находится в сильной позиции; но если [в] в слабой позиции – он этого свойства не сохраняет – бас вошёл (ба́[с] вошёл), бас вбежал (ба́[з] вбежа́л) и роз всех (ро[с] [ф]сех». Также он пишет, что особое поведение согласных относительно фонемы <В> с точки зрения синхронных отношений современного русского языка не объясняется, но может быть объяснено лишь диахронически – прошлой принадлежностью <В> к иному классу звуков или фонем, которая сохранилась в части современных русских говоров ^{[13, с. 204]}.

Основываясь на частичном сходстве фонемы <В> с сонорными согласными, Н. А. Еськова называет <В> уникальной полушумной-полусонорной фонемой. Она считает, что выявить истинные свойства звука [в] в сочетаниях «шумный + [в] + гласный» удалось только тогда, когда они были рассмотрены на фоне сочетаний «шумный согласный + [в] + звонкий шумный». До этого позиция перед «[в] + гласный» оценивалась исследователями неверно ^{[14, с. 243]}.

Кроме того, В. В. Шеворошкин приходит к выводу, что в русском языке звук [в] в позиции перед гласным или сонантом более сонорный и менее шумный. «По сути дела перед нами два разных звука － сонант [в] в позиции перед сонорным или гласным и спирант [в] в позиции перед шумным». Такое незначительное изменение качества [в] оказывается очень существенным для взаимодействия звуков в потоке речи ^{[15, с. 280]}. Также В.В. Шеворошкин пишет, что «двойную» природу звука [в] отметил ранее Р. О. Якобсон на материале чешского языка.

В чешском языке звук [v] перед звонкими шумными согласными в особенности перед взрывными звуками имеет более сильный шум и длительность, чем перед сонантами. Такое разнообразное влияние шумных звуков и сонантов на [v] показывает определённые различия в фонетической природе звука [v] ^{[10, с. 505 – 509]}.

В русском языке позиция для шумных по глухости / звонкости перед [в] определяется не самим [в], а последующими звуками. Этот вывод основан не на фонетических (влияние звуков в потоке речи), а на дистрибутивных, то есть фонологических критериях. Н. А. Еськова при этом считает, что звук [в] «не мешает» взаимодействовать последующим и предшествующим звуками ^{[14, с. 243]}. В. В. Шеворошкин полагает, что подобное «невмешательство» возможно из-за наличия двух типов [в] ([в]-сонанта и [в]-спиранта). Перед сонорными или гласными [в]-сонант становится более вокализованным и участвует в потоке речи как сонант, то есть различает предыдущие шумные по глухости/звонкости: из воды [извады́] - с водой [свадо́й]. [в]-спирант активно воздействует на предыдущий шумный, озвончая его: к вдоху [гвдо́ху] или оглушая (оглушаясь при этом сам): перед входом [п'ьр'итфхо́дъм] ^{[15, с. 280]}.

Описание материалов и хода исследования

В настоящей статье отражено исследование фонетической реализации звука [в] в интерконсонантной позиции экспериментально-фонетическими методами. Материалом для анализа служили слова, содержащие звукосочетания «звонкий шумный + [в] + глухой шумный» (перед входом) а также «глухой шумный + [в] + звонкий шумный» (от вдовы). Данные звукосочетания находились на стыке фонетических слов (издаёт вздох, наш взлёт) и внутри фонетических слов (к взглядам, перед входом), произнесённых без паузы. Все примеры находились в сильной фразовой позиции для наиболее чёткого произношения. Исследуемые слова были интегрированы в искусственно созданный текст и предложены информантам для чтения в естественном темпе. В эксперименте приняли участие 5 информантов в возрасте от 20 до 40 лет, владеющих нормами литературного произношения. Количество примеров для одного информанта составляло 14. Если информант ошибался в каком-либо предложении при чтении, то ещё раз перечитывал данное предложение, таким образом, почти все примеры были успешно произнесены.

Материал был записан и проанализирован с помощью программы профессионального фонетического исследования звучащей речи Praat ^[16]. В процессе определения глухости / звонкости исследуемых звуков важным было наличие (для звонких) и отсутствие (для глухих) нулевой форманты (F₀).

В ходе эксперимента было проанализировано качество по глухости / звонкости шумных согласных, предшествующих [в]. Общее количество проанализированных примеров составило 70.

В произношении современных носителей русского языка сохраняется озвончение глухих шумных согласных перед сочетаниями «[в] + звонкий шумный». На спектрограммах (рис. 1 и 2) представлены результаты озвончения согласного, находящегося перед сочетанием «[в] + звонкий шумный». Данный процесс подтверждает «прозрачность» звука [в]. На спектрограмме (рис. 3) отмечен процесс оглушения [в] перед глухим шумным, что делает невозможным проследить дистантную ассимиляцию по глухости в сочетаниях «[в] + глухой шумный».

Рис.1. Осциллограмма и спектрограмма фонетического слова от вдовы. Шумный согласный, выделенный курсорами, имеет длительность 84 мс и является звонким (овалом отмечена F₀)

Рис.2. Осциллограмма и спектрограмма слов издаёт вздох. Шумный согласный, выделенный курсорами, имеет длительность 51 мс и является звонким (овалом отмечена F₀)

Рис.3. Осциллограмма и спектрограмма фонетического слова перед входом. Шумный согласный, выделенный курсорами, имеет длительность 34 мс и является глухим (овалом отмечено отсутствие F₀)

Учитывая количество удачно произнесённых информантами примеров, можно утверждать, что дистантная регрессивная ассимиляция по голосу в сочетаниях «глухой шумный + [в] + звонкий шумный» составляет 81% , что несомненно подтверждает «прозрачность [в]. В остальных случаях 14% составляют нечётко или неполностью произнесённые слова. Часто информанты не произносили звук [в], что делало невозможным дальнейший анализ .

Следует отметить, что некоторые примеры в ходе исследования достаточно редко (6%) проявляли действие регрессивной дистантной ассимиляции по голосу. Так, примеры крик вдали и риск взрыва в 7 из 10 раз оказывались произнесены с глухим шумным [к] перед «[в] + звонкий шумный». Данное явление можно объяснить сложным артикуляционным сочетанием звуков, которые могут быть труднопроизносимыми.

Выводы

Итак, позиция перед звуком [в] необычна. В современном произношении носителей русского языка различение или неразличение по глухости и звонкости шумных согласных, находящихся перед [в], определяется звуками, следующими после [в]: если гласный или сонорный согласный, то это сильная позиция, если шумный согласный, то слабая. Например: творец [твар'е́ц] – дворец [двар'е́ц], от власти [ат-вла́ст'ь] – под властью [пад-вла́ст'йу] – позиция сильная, глухие и звонкие чётко различаются; от вдовы [ад-вдавы́] – над вдовой [нъд-вдавóй] – позиция слабая, глухие и звонкие не различаются ^{[11, с. 86]}. Следовательно, для предшествующих шумных [в] ведёт себя как сонорные согласные, так как позиция перед сонорными (с нами [с-на́м'ь] – из нас [из-на́с]), равно как и перед гласными, является сильной для различения звонких и глухих согласных.

Следовательно, фонетически [в] является «прозрачным» звуком, пропуская через себя действие последующего сегмента ^{[1, с. 54]}. Учитывая данный прецедент, Е. А. Еськова в статье «К вопросу о свойствах сонорных согласных в русском языке» задаёт следующие вопросы: «не объясняется ли различение глухих и звонких согласных перед сонорными в случаях типа [с]на́ми – и[з]на́с так же, как их различение перед звуком [в], [т]воре́ц – [д]воре́ц, то есть не определяется ли это различение гласными, следующими за сонорными, а роль сонорных сводится лишь к тому, что они «не мешают» предшествующим шумным вести себя так, как они ведут себя перед гласными? Не является ли то, что Р. О. Якобсон квалифицировал как уникальное свойство звука [в], свойством и сонорных?» ^{[14, с. 153]}.

Таким образом, многие лингвисты отмечают сходство звука [в] с сонорными согласными. Р. О. Якобсон, даже приходит к выводу, что [в] следует отнести к классу сонорных, и предлагает задуматься о положении этого элемента в системе всех звуков русского языка ^{[10, с. 505-509]}.