Практика ЕСПЧ по делам русскоязычных жителей Латвии в контексте национальной безопасности

Долженкова Екатерина ORCID: 0000-0003-0261-763X кандидат политических наук доцент; высшая школа юриспруденции и судебно-технической экспертизы; Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого 195251, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Политехническая, 29 литера Б Dolzhenkova Ekaterina PhD in Politics Associate Professor; Higher School of Jurisprudence and Forensic Technical Expertise; Peter the Great St. Petersburg Polytechnic University 195251, Russia, Saint Petersburg, Politechnicheskaya str., 29 litera B skinx@inbox.lv

Введение. Латвийская Республика является членом Европейского союза, а также участницей большинства международных договоров и институтов, в том числе и регионального характера, направленных на обеспечение и защиту прав и свобод человека. Декларируется, что в основе Европейского союза находятся положения, которые закрепляют за человеком неотъемлемые права и свободы, которые все страны-участницы обязались защищать. Основным противоречием для латвийского правительства является положение русскоязычного населения, которое проживает на территории Латвии. Правительство Латвийской Республике активно вносит изменения в законодательство в отношении русскоязычных жителей, а также граждан России, которые проживают на территории Латвии. После 1991 г. русскоязычным жителям Латвии был присвоен статус неграждан, который по своей сути является дискриминационным, как с точки зрения электоральных прав, так и с точки зрения социальных прав, согласно которым неграждане не имеют права занимать соответствующие должности. Также существует и скрытая дискриминация, когда персонал состоит в основном из граждан Латвии и латышей по национальности. Подобные практики усиливаются в контексте геополитической ситуации, в рамках сложившегося позиционирования Латвии, в качестве государства, которое пострадало от действий Советской России. Подобный внешне- и внутриполитический дискурс переноситься на современное положение, через который трактуется непосредственно положение Латвии в качестве «жертвы», а Российской Федерации в образе «врага», что отражается на правовом и социально-политическом статусе русскоязычных жителей. Изменения законодательства, вступившие в силу после 2022 г., дискриминируют положение российских граждан, касаются требований по знанию государственного языка, невыполнение которых грозит гражданам Российской Федерации депортацией. Латвийское правительство поставило национальную политику в зависимость от положения русскоязычного населения, в частности, правовые нормы о защите государственного языка трактовались через необходимость его укрепления и популяризации в противовес русскому языку, который именуется как одна из главных угроз для латышского языка. А также в зависимость от обеспечения национальной безопасности – латвийская сторона трактует действия в отношении русского языка через призму интеграции, которая в свою очередь, по мнению латвийского правительства, является важным фактором обеспечения национальной безопасности.

Наряду с участившейся практикой и угрозами латвийского правительства в отношении русскоязычного населения, интерес представляет мнение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) в отношении дел, связанных с положением русскоязычных жителей Латвии, в контексте вопроса о национальной безопасности, а также каким образом Суд реагирует на дела в отношении запрещения русского языка. Приведенные решения по языковому вопросу являются важным инструментом, который представляется возможным использовать при анализе будущих решений ЕСПЧ, в частности в отношении законодательства от 2022 г. о новых требованиях к российским гражданам, которые обязаны подтвердить знания латышского языка под угрозой выдворения ^[1].

Анализ литературы. Вопрос об ответственности государства за нарушение прав и свобод человека является актуальным на протяжении долгого периода времени. Л. П. Гарчева ^[2] отмечает положительную сторону реорганизации международно-правового механизма реализации защиты прав человека путем создания ЕСПЧ, что привело к увеличению рассматриваемых дел. Несмотря на то, что суд не может повлиять на решение национальных судов, он вправе признать заявителя потерпевшим и присудить компенсацию, которую должно выплатить государство, признанное нарушителем. Государство, в свою очередь, может лишиться статуса участника Совета Европы, в случае не исполнения решения ЕСПЧ. Выплаты происходят из государственного бюджета, который наполняется за счет налогов населения, что в конечном счете приводит к практике, когда за ошибки государственных органов платит население. Решения ЕСПЧ являются важным инструментом, позволяющим реформировать национальное законодательство и систему государственных органов, во избежание подобных нарушений в будущем.

Положения о правах и свободах человека, которые закреплены в международных документах, в том числе и в Европейской конвенции по правам и свободам человека ^[3] (ЕКПЧ), повторяются и в конституциях государств, но как указывает Д. С. Велиева ^[4], данные положения не относятся к положению прав и свобод непосредственно человека, а распространяются на органы государственной, исполнительной и правоприменительной власти. Принимая решения ЕСПЧ толкует Европейскую конвенцию, в том числе используя и прецедентное право. В свою очередь, национальные суды исходят из положения норм местного права и защиты собственного правопорядка. Решения, которые установили нарушение Конвенции, не содержат положений об изменении и контроле национальных правовых процедур, во избежание нарушений в будущем, т.е. решение ЕСПЧ не обязывает государственные институты в дальнейшем использовать положения ЕКПЧ, как их толкует Суд. Исполнение решений ЕСПЧ наталкивается на национальную судебную систему, которая вправе обосновать их неисполнимость, как посредством защиты правового суверенитета, так и посредством обоснования неисполнимости ^[5]. Национальные суды используют положения национального права, а также неточность и неполноту терминологического аппарата Конвенции.

Дискриминационные практики со стороны государств, которым должен был противостоять ЕСПЧ, а на их смену должна была прийти демократия, которая бы стала оплотом реализации и защиты прав и свобод человека, наталкиваются на политически-мотивированные действия государств. А. А. Щербинин ^[6] подробно описывает практику ЕСПЧ в контексте вмешательства латвийского государства в дела русской православной церкви (РПЦ). Латвийское правительство на законодательном уровне приняло решение об отделении православной церкви от РПЦ и организацию собственной латвийской православной церкви. Согласно практике, решения ЕСПЧ по данным вопросам, во многих случаях сводятся к тому, чтобы оградить религиозные объединения от вмешательства со стороны государства и не допустить нарушения положений Конвенции о свободе религии. Решения Суда, принятые ранее, были положительными в отношении религиозных объединений, но они были также приняты в других политических реалиях.

ЕСПЧ рассматривает дела и в отношении языков национальных меньшинств ^[7]. И. Ф. Валиуллина ^[8] приводит ряд подходов, в которых термин «языковая политика» объединяет в себе государственную политику и государственную идеологию в отношении языка. В зависимости от цели государственной политики принимаются и реализуются конкретные меры, способные, как укрепить положение отдельного языка, так и наоборот вывести его из легального поля. Опыт Латвийской Республики является воплощением второй цели языковой политики, когда, как отмечает Н. М. Межевич ^[9] латышский язык признается одним официальным языком, законодательно прописываются жесткие требования владения государственным языком согласно профессиям и должностям, тем самым вторая по численности – русскоязычная общность выходит за пределы легального поля. Согласно законодательству Латвийской Республики, не признаются на государственном уровне и языки национальных меньшинств, что же касается русскоязычных жителей ^[10], то им не был придан и сам статус национального меньшинства. Новые поправки к Закону об образовании также исходят из ограничения использования русского языка в образовательной сфере – Латвийская Республика после завершения переходного периода, когда дошкольное и школьное образование велось на двух языках – русском и латышском, переходит на образование только на латышском языке. В. В. Воротников ^[11] отмечает, Латвийская Республика, как и другие страны Балтии, изначально стремилась «разорвать» связи с Российской Федерацией и признать свое советское прошлое, как катастрофу. В настоящий период времени латвийское правительство, выступая от лица государства позиционирует себя в качестве экспертов по России. Важно отметить, что советское прошлое трактуется в контексте «оккупации» и «террора», что также используется и во внутреннеполитическом дискурсе, в том числе при принятии законодательных инициатив, направленных в отношении российских граждан и русскоязычного населения, проживающих на территории Латвии.

В контексте историко-политических и политически-мотивированных дел, где ответчиком была Латвийская Республика, нельзя не отметить дело «В. М. Кононова против Латвии» о котором писали такие авторы как А. Х. Абашидзе ^[12], А. О. Иншакова ^[13], Е. С. Алисиевич ^[14]. В решении по данному делу ЕСПЧ принял постановление в пользу Латвии, признав виновным заявителя. Авторы отмечают, что в аргументации Суд использует различные инструменты доказывания, которые являются наиболее удобными, тем самым искажая международно-правовые нормы. Доктрина также используется Судом в наиболее удобной и вольной трактовке. В свою очередь, спорные моменты ЕСПЧ принимает не в пользу заявителя. Авторы приходят к выводу, что Суд принимает решения в отсутствии четких правовых норм, используя трактовку исходя собственных убеждений, практики и интересов.

Материалы и методы. Формально-юридический метод исследования применяется к делам, рассмотренным ЕСПЧ в отношении российских граждан и русскоязычных жителей против Латвии: дело Подколзина ^[15]; Сливенко против Латвии ^[16]; дело Петропавловскиса против Латвии ^[17]; Гапоненко против Латвии ^[18], дела Жданок ^{[19; 20]} и другие дела, связанные с запретом на въезд в Латвию ^[21], а также решение ЕСПЧ по ограничению использования русского языка в образовательных учреждениях Латвии ^[22]. В постановлениях ЕСПЧ особое внимание обращается на мнение судей в отношении русскоязычных жителей Латвии, а также на то каким образом ЕСПЧ рассматривает положения об угрозе национальной безопасности со стороны, указанных лиц, и каким образом учитываются и разрешаются вопросы о знании государственного языка. Важным представляется политическая конъюнктура и историческая ретроспектива, которые использует ЕСПЧ по делам, в основе, которых находится спорный вопрос дискриминации.

Результаты. Согласно постановлению ЕСПЧ от 2002 г. по делу Подколзини – русскоязычной латвийской гражданки против Латвии, которой было отказано в участии во всеобщих выборах по причине недостаточных знаний государственного языка – заявительница не смогла подтвердить знания латышского языка на высшем уровне инспектору, при условии, что на момент регистрации в качестве кандидата у нее был действующий сертификат о знании латышского языка на высшем уровне. В свою очередь, Суд счел, что со стороны Латвии была нарушена статья 3 Протокола № 1 к ЕКПЧ о свободных выборах, т.к. на момент проведения проверки у нее был действующий сертификат.

В 2003 г. Большая Палата ЕСПЧ по делу Сливенко постановила, что со стороны латвийских властей было нарушение статьи 8 ЕКПЧ о праве человека на уважение частной и семейной жизни, а именно имело место вмешательство властей в семейную жизнь посредством разрыва «семейных связей» путем разлучения потерпевшей с родителями. Потерпевшая была женой военнослужащего, и из семьи офицера советской армии, переехавшей в Латвию в раннем детстве – к моменту выдворения она состояла в статусе «граждан бывшего СССР» и не имела никакого гражданства. Статья 8 указывает на допущение нарушения данного права в случае угрозы национальной и общественной безопасности, чего в данном деле доказано не было. Т.к. дело касалось обязанности покинуть территорию Латвии военнослужащим и членам их семей, то важно отметить мнение Суда по данному вопросу, который указал, что необходимость высылки лиц, подпадающих под общие правила о национальной безопасности, не может рассматриваться без учета личных обстоятельств, которые подлежат рассмотрению в рамках статьи 8. Суд также учел тот факт, что член семьи – бывший советский офицер, оставаясь на территории Латвии после окончания службы не был ранее признан угрозой национальной безопасности. Степень интеграции, потерпевшей Суд счел достаточной, чтобы принять во внимание факт ее связи с латвийским обществом и возможностью ведения нормальной повседневной жизни, т.к. не было доказательств того, что заявительница в недостаточной степени владеет государственным языком.

В 2015 г. ЕСПЧ вынес окончательное решение по делу Петропавловскиса – заявитель активно участвовал против реформы образования в Латвии, которая предусматривала введения системы образования на государственном языке. В частности, Петропавловскис являлся лидером протестного движения «Штаб защиты русских школ», а также участвовал в работе политической партии «За права человека в единой Латвии». В этот же период времени (2003 – 2004 гг.) заявитель начал процедуру натурализации для получения латвийского гражданства, подав все необходимые документы и сдав экзамены. В свою очередь, Кабинет Министров принял решение исключить заявителя из списка на получение гражданства Латвии. В Административном окружном суде Кабинет министров утверждал, что заявитель своими действиями не демонстрировал верности Латвии. Петропавловскису также вменяли отсутствие подлинной связи с Латвией и что он не желает ее устанавливать, а его действия являются политически мотивированными. Кабинет министров указывал, что заявитель является угрозой национальной безопасности ввиду участия в выше указанных организациях, деятельность которых по мнению представителей латвийских властей, была направлена на нарушение общественного порядка. Правительство Латвийской Республики, объясняя действия Кабинета Министров по непредставлению латвийского гражданства заявителю, подчеркивало, что он не мог ссылаться на обеспечение свободы выражения мнения выступая против реформы образования. В свою очередь, действия Кабинета Министров характеризовались в качестве меры защиты демократии. ЕСПЧ вынес решение в пользу Латвийской Республики, аргументировав тем, что статьи Конвенции о свободе выражения и свободе собраний (статьи 10 и 11), а также статья 13 о правовой защите неприменимы. В своем решении Суд ссылался на внутренние правила о предоставлении гражданства, которые определяются каждым государством самостоятельно и международным правом не установлено никаких специальных требований, а также на то, что заявителю не было отказано в выражении мнения и в участии в общественных организациях, т.к. он не подвергался преследованию, а мог продолжать оппозиционную деятельность беспрепятственно.

В 2018 г. латвийский гражданин А. Гапоненко был арестован в Латвии по делу о размещении информации в социальных сетях, угрожающей национальной и общественной безопасности. Его посты касались российско-латвийских отношений, а также действий латвийского правительства в отношении русскоязычных жителей. Действия Гапоненко были расценены органами безопасности, как направленные против независимости Латвии. В свою очередь, заявитель подал жалобу в ЕСПЧ о нарушении свободы выражения мнения. Суд установил, что его содержание под стражей было обоснованным ввиду того, что его действия были направлены на организацию беспорядков. Также в постановлении были отмечены действия Российской Федерации в отношении Грузии и Украины, выражавшие мнение участников Европейского союза.

Латвийский политический деятель Т. Жданок, ставящая перед собой политические цели, связанные с защитой русскоязычных жителей Латвии, не раз подавала заявления в ЕСПЧ, ввиду того, что ей было отказано в праве баллотироваться на выборах. Латвийские службы безопасности ссылались на то, что Т. Жданок придерживается пророссийских взглядов и может своими действиями представлять угрозу национальной безопасности.

В 2023 г. в ЕСПЧ было зарегистрировано дело против Латвии со стороны журналистки, которой был запрещен въезд на территорию Латвии к пророссийскому активисту, с которым заявительница находилась в отношениях. Министерство внутренних дел Латвии сослалось на то, что заявительница представляет угрозу национальной безопасности, т.к. является поддерживает политику Российской Федерации и распространяет пророссийскую информацию.

В 2023 г. суд вынес решение по делу Валиуллиной против Латвии об увеличении доли предметов, преподаваемых на латышском языке с сокращением использования русского языка, после поправок в 2018 г. к Закону об образовании. В своем решении Суд ссылался на то, что в Латвии единственным государственным языком является латышский язык и на то, что тем самым латвийское правительство предоставляет равные возможности для всех учащихся к образованию. В свою очередь, Суд не нашел нарушений статьи 14 Европейской конвенции, т.е. не нашел дискриминации по признаку языка в отношении русскоязычных учащихся. По мнению Суда поправки, предоставляют русскоязычным учащимся равные права с латышскоязычными учениками. Суд также счел целесообразным отметить, что поправки также направлены на ликвидацию последствий сегрегации, которая по мнению суда, имела место быть во время Советской Латвии. В свою очередь, Конституционный суд Латвии постановил, что поправки являются целью защиты латышского языка и усиления его использования, что является законной целью со стороны латвийского правительства. Ссылаясь на исторические факты, Суд счел необходимым отметить, что во время Советского союза использование латышского языка ограничивалось в пользу русского языка, в том числе и по этой причине, сегодня необходимо защищать латышский языка. Конституционный суд Латвии по-прежнему оперирует к советскому периоду, утверждая, что социально-политические последствия языковой и миграционной политики до сих пор имеют место быть на территории Латвии. Таким образом, ЕСПЧ утверждает, что действия латвийского правительства направлены на искоренения последствий деятельности правительства СССР в отношении Латвии, а также, что государство самостоятельно может принимать решения по защите национального языка в зависимости от конкретных условий, в том числе и от исторической ретроспективы.

Обсуждение. Дело от 2002 г. показывает, как именно латвийские власти продолжили кампанию против представителей русскоязычных жителей являющихся гражданами Латвии и соответственно имеющими права участвовать в электоральных процессах. ЕСПЧ, в свою очередь, без противоречий доказал нарушения, допущенные со стороны латвийских институтов. Что же касается дела Сливенко, то здесь наблюдается политика Латвии в отношении русскоязычных жителей, которые имели отношение к советской армии и их потомкам – важно отметить, что латвийское правительство в подобных кейсах опирается на национальную безопасность и ставит ее в зависимость от знания государственного языка, т.е. от степени интеграции в латвийское общество. ЕСЧП принял решение в 2003 г., опираясь не на историко-политический дискурс, а придерживаясь, в том числе и позиции Латвии, которая долгое время не придавала внимания на якобы «угрозу национальной безопасности» со стороны заявительницы. Суд счел достаточным и уровень интеграции потерпевшей, которая долгое время жила на территории Латвии.

В решениях ЕСПЧ от 2015 г. и далее, если соотнести их с геополитической повесткой и обострением отношений между Российской Федерацией и странами Европейского союза, вследствие чего, риторика в отношении России и всем, что с ней связано, стала носить «недружественный» характер, можно найти отдельные политически ангажированные действия Суда в отношении русскоязычных заявителей. Так в деле Петропавлоскиса латвийская сторона приводила довод об угрозе национальной безопасности со стороны заявителя, ссылаясь в том числе и на его отношения к организациям, которые представляли интересы и права русскоязычного населения, что в конечном итоге было признано Судом положительным и охарактеризовано как наличием у него возможности участия в общественно-политических организациях. И совершенно был проигнорирован факт отказа в прохождении процедуры натурализации в виду его активной общественно-политической деятельности в рамках организаций и движений, отстаивающих права русскоязычных жителей Латвии.

В последующих делах ЕСПЧ прямо отсылает к геополитической конъюнктуре и обосновывает собственные решения, давая характеристику внешнеполитическим действиям Российской Федерации. Тем самым Суд создает прецедент в отношении заявителей, когда их дело рассматривается в контексте характеристики действий государства, к которому они принадлежат по гражданскому и/или национальному признакам. Политико-историческая ретроспектива, которую использует ЕСПЧ, наиболее ярко представлена в деле Валиуллиной, где Суд прямо отсылает к интерпретации действий Советского союза на территории Латвии и их последствий, исходя из национальной риторики, что в целом, говорит о политической ангажированности, присущей судьям, при вынесении решений.

Заключение. ЕСПЧ учитывает социально-политический и исторический контекст, принятый на национальном уровне, в своих решениях. Суд опирается и на геополитические условия в интерпретации Европейского сообщества, основываясь на враждебном отношении к Российской Федерации. Практика ЕСПЧ по делам против Латвии показывает, что Суд исходит из принятых на национальном уровне общественно-политических установок, в которых русскоязычное население объявлено угрозой национальной безопасности. Политика русофобии, в свою очередь, проявляется через запрещение использования русского языка, а также посредством ограничений для ведения правозащитной и общественно-политической деятельности для улучшения положения русскоязычного населения. Несмотря на то, что Суд прямо не указывает на положения национальной безопасности в решениях, которые были вынесены в пользу Латвии, к которым латвийская сторона прибегает в качестве ответчика, Суд в дальнейшей аргументации решения так или иначе обосновывает вывод, приводя доводы, отсылающие к национальной безопасности. Вопросы национальной безопасности и ее обеспечения в риторике латвийской стороны прямо следуют из интерпретации действий либо современной России, либо действий Советского союза, а русскоязычное население, проживающее на территории Латвии, характеризуется, как «продолжатель» российской и/или советской политики. Таким образом, когда ЕСПЧ прямо не указывает на национальную безопасность, а приводит доводы, давая характеристику России и/или Советскому союзу, Суд тем самым соглашается с позицией Латвии, которая влечет за собой оправдание дискриминации в отношении русскоязычного населения в контексте защиты национальной и общественной безопасности. Исходя из созданных прецедентов можно предположить, что не следует ожидать положительного решения Суда в отношении российских граждан, при подаче заявлений о дискриминации со стороны латвийского правительства, когда латвийское правительство и национальные суды, аргументируют собственную позицию исходя из защиты национальной безопасности.