О сущности поэтического творчества в понимании Вл. Соловьева и Ю.Н. Говорухи-Отрока

Захарова Елизавета Михайловна ORCID: 0000-0002-2087-6072 кандидат филологических наук научный сотрудник, Институт мировой литературы имени Максима Горького 121069, Россия, Москва область, г. Москва, ул. Поварская, 25 а Zakharova Elizaveta Mikhailovna PhD in Philology Researcher, Maxim Gorky Institute of World Literature 121069, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Povarskaya, 25 a Elizakharova2019@gmail.com Другие публикации этого автора

Исследование выполнено в Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН при финансовой поддержке Российского научного фонда (РНФ, проект № 23-28-00800). The research was carried out at the A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences (IWL RAS) funded by a grant from the Russian Science Foundation (RSF, Project No. 23-28-00800).

Истоки философского метода литературной критики

«Чему же учит Вл.С. Соловьев?», - такой ироничный по своему модусу заголовок носит одна из статей Ю.Н. Говорухи-Отрока (1851–1896), где темой стал анализ публицистического и философского творчества Вл.С. Соловьева (1853–1900). Принадлежность к одному поколению, занятия литературной критикой, приверженность философскому методу не смогли оказать сближающего влияния на отношения двух авторов. Напротив, именно пересечение интересов (онтологические, религиозные и государственные вопросы, идейная основа русского классического искусства, новые направления в поэзии) приводили к новым эпизодам печатной полемики. Так, имя Соловьева в двухтомном сборнике работ Говорухи-Отрока «Во что веровали русские писатели?» встречается более пятидесяти раз.

Цель данной работы – выявить и проанализировать взгляды Соловьева и Говорухи-Отрока как представителей философской критики на сущность поэтического творчества на материале работ о лирике А.А. Фета. Парадоксальным сегодня кажется одновременное внимание к «чистой поэзии» со стороны во многом полярных критиков. Ведь именно этот период обозначен значительным падением общего интереса не только к творчеству Фета (тираж сборника «Вечерних огней» не был распродан полностью, а почитателей у поэта становилось все меньше), но и к лирике в целом. Истоки тождественного внимания Соловьева и Говорухи-Отрока определяются множеством факторов: так, оба лично знали Фета-Шеншина. Но глубинная причина определяется прежде всего сходством взглядов критиков на метод осмысления литературных произведений и сущность поэтического творчества.

О сущности и содержании лирической поэзии

Появление в качестве отдельной и самостоятельной области русской философии, где общей чертой стало обращение к Л.Н. Толстому и Ф.М. Достоевскому, начинается с имени Соловьева, который начал «писать не о том, что думают западные мыслители, а о тех предметах, о которых они тоже думают, давая по их поводу свою точку зрения» ^{[5, с. 767]}. В отличие от исчерпавшей себя к концу XIX в. литературной социологии интерес философской критики находился даже не в поэтике высказывания, а в его смысле, в судьбе идей, не авторской стилистике, а позиции автора; философ-комментатор убежден, что художественное произведение есть эстетическое самораскрытие истории в культуре. Поэтому разговор о тексте был и обсуждением ведущих проблем века, и диалогом вокруг вечных ценностей ^{[2, с. 9]}.

Принципиально новым во взглядах Соловьева на искусство явилось то, что впоследствии будет названо теургией. Искусство при таком подходе определяется как источник преобразования: художник обязан менять бытие посредством своего творчества. В связи с этим поэзия предстает «как воплощение объективной красоты мира и человеческой души», что определяет ценностный и «эстетический подход к оценке литературного творчества, выразившийся в целом ряде статей о русских поэтах 60-90-х годов XIX в.» ^{[6, с. 30]}.

Исследователи, опираясь на совокупность сквозных мотивов, связывающих статьи, а также на общность позиции автора в них, разделяют литературно-критические работы Соловьева о русских поэтах на два цикла. Первый посвящен периоду Серебряного века, второй же сосредоточен на раскрытии мотива судьбы в творчестве А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.Б. Мицкевича и других авторов XIX века. Одной из важнейших черт литературной критики Соловьева является акцент на саморефлексии художника.

В первую очередь внимание уделяется мироощущению поэта, а произведения оцениваются по тому, насколько лиричны форма и содержание. Свою задачу при разборе художественного произведения он определял так: «разобрать и показать, что именно из полноты всемирного смысла, какие его элементы, какие стороны или проявления истины особенно захватили душу поэта и по преимуществу выражены им в художественных образах и звуках. Критик должен “вскрыть глубочайшие корни” творчества у данного поэта не со стороны его психических мотивов – это более дело биографа и историка литературы, - а главным образом со стороны объективных основ этого творчества, или его идейного содержания» ^{[6, с. 530]}. Таким образом, поэтическая деятельность утверждалась «как прекрасный предмет, представляющий в тех или других формах правду жизни или смысл мира» ^{[6, с. 533]}.

Статья «О лирической поэзии. По поводу последних стихотворений Фета и Полонского» была написана Соловьевым в 1890 году и опубликована в журнале «Русское обозрение» в связи с выходом четвертого прижизненного сборника А.А. Фета «Вечерние огни» и сборника стихотворений Я.П. Полонского «Вечерний звон». Данное литературно-критическое высказывание можно назвать программным в эстетической концепции Соловьева. В тексте раскрыты вопросы о том, что является предметом лирического изображения, какова цель лирики как деятельности человеческой души, на какие группы можно разделить всех поэтов.

Центральная мысль в анализируемой статье связана с противопоставлением поэзии ненастоящей и «от вдохновения». Лишь последняя обладает «слитностью содержания и словесного выражения» ^{[6, с. 402]}. По мнению Соловьева, «истинный источник поэзии, как и всякого художества, - не во внешних проявлениях, и также не в субъективном уме художника, а в самобытном мире вечных идей, или первообразов» ^{[6, с. 492]}. Внешняя красота лирического произведения – это следствие глубинной красоты. Именно поэзию, а не музыку, Соловьев называет высшим родом искусства, заключающим «в себе элементы всех других искусств. Истинный поэт влагает в свое слово нераздельно с его внутренним смыслом и музыкальные звуки, и краски, и пластичные формы» ^{[6, с. 533]}.

Отсутствие непосредственного анализа поэтических текстов Фета восполняется обилием аксиом и программных тезисов: «Предметом поэтического изображения могут быть не переживаемые в данный момент душевные состояния, а пережитые и представляемые» ^{[6, с. 399]}; «Чтобы воспроизвести свои душевные состояния в стихотворении, поэт должен не просто пережить их, а пережить именно в качестве лирического поэта» ^{[6, с. 400]}; «Эти две темы: вечная красота природы и бесконечная сила любви - и составляют главное содержание чистой лирики» ^{[6, с. 412]}.

«Прозревать красоту – вот дело поэзии»

Приверженность Говорухи-Отрока взглядам разнородной по своему составу консервативной критике, исповедание ортодоксального православия, с точки зрения О.А. Гончаровой, определили отношение литератора к искусству и его позицию среди современных ему школ и направлений. Исследовательница утверждает, что критик являлся «основоположником нового направления в литературной критике – христианско-эстетического» ^{[4, с. 47-49]}. В работах Говорухи-Отрока можно видеть, что для него важнейшим фактором при осмыслении литературного произведения являлось преобладание в творчестве художника «духовного начала над сиюминутным, повседневным. <…> Cледование христианскому настроению и художественное отражение христианских идеалов он считал сильной стороной писателя, отступление от них – слабой» ^{[4, с. 47-49]}. Взгляды критика на искусство в большой степени продолжали традицию, обозначенную А.С. Хомяковым, И.В. Киреевским, К.С. Аксаковым и другими славянофилами.

Сочетание таких идейных систем как почвенничество, славянофильство, христианство, консерватизм сформировало своеобразие взглядов Говорухи-Отрока и оказало решающее воздействие на его литературно-критическую деятельность. Он оценивал искусство, опираясь на христианское учение, и задачей литературной критики считал обнаружение в произведении смысла, значимого «в духовной жизни отдельного человека и общества в целом» ^{[3, т.1, с. 52]}.

Ссылаясь на слова Н.Н. Страхова о том, что критика «есть некоторое философское рассуждение», Говоруха-Отрок утверждает: «художественное произведение есть некий малый мир, <…> задача критики – обнаружить, раскрыть смысл этого мира, как задача философа заключается в том, чтоб обнаружить, раскрыть смысл мироздания» ^{[3, т.1, с. 739]}.

Цикл статей Говорухи-Отрока о Фете можно считать исключением, так как поэтические произведения крайне редко становились объектом внимания литературного критика. Кроме того, исследователи подчеркивают, что «статьи Говорухи-Отрока о Фете можно назвать одной из первых попыток всерьез заговорить о значении творчества этого крупнейшего поэта второй половины XIX в.» ^{[3, т.1, с. 552]}. Во многом этот феномен объясняется идейной и духовной связью литераторов. Так, в письме поэту К.Р. 10 января 1892 года Фет признавался: «В настоящее время это самый убежденный приверженец самодержавия и православия и, прибавлю, еще самый чуткий и глубокомысленный критик. Я знаю Говоруху в течение двух лет, и, невзирая на то, что я с ним далеко не на той дружеской ноге, на которой был с Тургеневым, Толстым и т.д., мне ни разу не приходилось расходиться с ним в отвлеченных или практических вопросах» ^{[1, с. 941]}. При сопоставлении работы Соловьева о Фете со статьями Говорухи-Отрока становится очевидно сходство: анализ поэтических текстов и выявление лирического инструментария оба критика заменяют обобщающими выводами программного значения. Для Говорухи-Отрока поэтический текст имеет самоценное значение, чем можно объяснить цитаты, в большинстве случаев не подвергавшиеся сокращениям. Но более показательными в рамках настоящего исследования следует признать следующие тезисы: «источник поэзии не во внешнем мире, а в душе человеческой» ^{[6, с. 555]}; «Только в поэзии действительность обнаруживает свою истинную сущность, т.е. преображается. Эта истинная сущность действительности есть красота, первозданная красота мира и человека, созданных Творцом, и затемнившаяся в падшей, обремененной грехом душе человеческой» ^{[6, с. 558]}; «поэзия есть прозренье “из времени в вечность”, поэт прозревает “из времени в вечность” и, найдя в душе своей это вечное, находит его и во всех явлениях природы и жизни» ^{[6, с. 560]}.

Остановленным мгновением Говорухо-Отрок называет лирику Фета, так как именно в ней обретают слово неуловимые чувства и движения души. Парадоксальным поэтому кажется вывод об источнике этой не материальной, а сосредоточенной на «невыразимом» поэзии: «Источник ее там же, где источник поэзии Тургенева, Л. Толстого, - в том складе старинного барского быта, который уже погиб и ожил лишь в произведениях наших поэтов, где передана поэзия этого быта, т.е. то вечное, что было в нем» ^{[6, с. 573]}.

Абсолютной приятие лирики Фета Говорухо-Отрок со своей стороны объясняет там, что здесь гармонически сочетаются правда, простота и красота, А кроме того, тем, что «в поэзии Фета (я не беру во внимание разные случайные его стихотворения) нет ни одной фальшивой, то есть непоэтичной ноты. От этой поэзии ничего нельзя отнять, и ничего нельзя к ней прибавить: там все гармонично, там незаметно следов борьбы с какою-нибудь предвзятою мыслию, с каким-нибудь овладевшим поэтом непоэтическим веянием. Как поэт он всегда был равен самому себе и уверенно шел по своему поэтическому пути» ^{[6, с. 583]}.

Философская критика о сущности поэтического творчества

Обращение к наследию Говорухи-Отрока показывает, что занятие литературной критикой представлялось ему более важной миссией, чем изолированное рассмотрение достоинств и недостатков произведения, чем кропотливый анализ текста. Внимание автора в основном сосредотачивалось вокруг идеи произведения и тех полезных мыслей, которые может извлечь для себя читатель. Немаловажным было для критика и то, как раскрывается личность автора на страницах созданного им мира. По мнению Соловьева, «художественная деятельность… служит общей жизненной цели человечества» ^{[6, с. 95]}. Именно в момент творческой реализации личность осуществляет наиболее «проникновение в божественную действительность» ^{[6, с. 283]}. Залогом успеха в этом погружении называлось человеческое подчинение «помыслов и действий нравственным велениям» ^{[6, с. 283]}. Более того, Соловьев настаивает на том, что искусство не свободно от этических категорий: «Добро, отделенное от истины и красоты, есть только неопределенное чувство, бессильный порыв, истина отвлеченная есть пустое

слово, а красота без добра и истины есть кумир» ^{[6, с. 76]}.

Говоруха-Отрок оценивал искусство, опираясь на христианское учение. Теоретические же рассуждения Соловьева о поэзии отличаются универсализмом: в стремлении предоставить исчерпывающий анализ критик опирается на данные как гуманитарного знания (психология, философия, теология, эстетика), так и естественных наук. В обобщенном виде можно сказать о том, что критический метод Соловьева состоит в «сакрализации поэзии как наивысшего, божественного рода искусств», а также «высоком уровне нравственных и эстетических требований критика к поэту» ^{[6, с. 35]}. Если ограничиться хотя бы данным набором фактов, а также проследить, в чем именно заключается сущность подходов к текстам со стороны Говорухи-Отрока и Вл. Соловьева, то станет понятна однородность методов. Здесь публицистичность и страстность сочетаются с обязательной направленностью на социальное воздействие. Но если для Говорухи-Отрока главная точка опоры в литературно-критических суждениях – религия, то у Вл. Соловьева это история. Главная объединяющая черта – практическая направленность философских исканий. Тождество, кроме того, обнаруживается и в концептуальном определении цели поэзии и сущности творчества в целом. Только духовное и вечное, по мнению литераторов, может являться как источником, так и объектом поэтического осмысления. Поэт для обоих критиков предстает если не сакральной, то исключительной фигурой. Однако для Говорухи-Отрока принципиальным значением обладает именно религиозный характер поэтического настроения. Владимира Соловьева, младшего современника Говорухи-Отрока, парадоксальным образом можно считать учителем критика в философской критике. Таким образом, можно утверждать, что в основании многолетней журнальной полемики по многочисленным вопросам скрывается глубинная подоплека, имеющая отношение не только к расхождению в трактовке религиозных вопросов, но и к антагонизму учителя и ученика.