Миф как основа нарратива в творчестве Маргарет Этвуд

Найденова Роксана Романовна ORCID: 0000-0002-6821-3470 соискатель, кафедра зарубежной литературы, Литературный институт имени А. М. Горького 107207, Россия, г. Москва, ул. Байкальская, 30/2 Naydenova Roksana Romanovna Postgraduate student, Department of Foreign Literature, Maxim Gorky Literature Institute 30/2 Baikalskaya str., Moscow, 107207, Russia roksa-moon@yandex.ru Другие публикации этого автора

Введение

Маргарет Этвуд (р. 1939) — современная канадская писательница, поэтесса и критик. На сегодня она является одной из самых известных англоязычных авторов в мире. Ее книги удостаивались многих наград и премий, в числе которых Букеровская премия, премия генерал-губернатора Канады, премия Артура Кларка и многие другие. А также М. Этвуд считается одной из главных претенденток на Нобелевскую премию. Первой опубликованной книгой автора стал сборник стихов «Двойная Персефона», выпущенный в 1961 году. Однако наибольшую популярность М. Этвуд получила благодаря своим прозаическим работам. Первый ее роман «Съедобная женщина» увидел свет в 1969 году, а первый сборник рассказов «Танцующие девушки» — в 1977 году.

Цель данного исследования: провести анализ и показать, какое важное значение имеет миф в построении нарративов в произведениях М. Этвуд. Объектом исследования являются романы и рассказы канадской писательницы. Предмет данного исследования — роль мифа в построении нарратива у М. Этвуд. Научная новизна исследования заключается в том, что данная тема мало освещена в отечественном литературоведении. В исследовании используется культурно-исторический, культурно-социальный и нарративный методы.

Самой известной книгой М. Этвуд на сегодняшний день является «Рассказ служанки», вышедший в 1985 году. В 2019 году он получил продолжение — «Заветы». Эти произведения М. Этвуд относит к так называемой спекулятивной фантастике (в оригинале: speculative fiction) ^[1]. Между научной и спекулятивной фантастикой писательница видит строгое различие: научная фантастика говорит о вещах отвлеченных и умозрительных, а спекулятивная фантастика работает с тем, что существует уже сейчас. Спекулятивной фантастика концентрируется на той или иной тенденции современного мира (общество потребления, угроза экологической катастрофы и др.) и пытается проследить ее путь до логического завершения ^[2]. Отсюда и само слово «спекуляция» — то есть определенный взгляд на выбранную проблему.

В каком бы направлении ни творила М. Этвуд, ее произведения — это всегда сложный, многоуровневый нарратив, в центре которого стоит рассказчик. Нарратив — это цепочка взаимосвязанных событий, оформленная в единое цельное произведение. Ближе всего к термину нарратива стоят понятия «повествование» и «рассказ». Само слово «нарратив» происходит от латинского слова narrare – «рассказывать». Так «в русском языке слово “нарратив” является заимствованным и происходит от латинского narrare — рассказывать, являясь родственным латинскому gnarus — знать. Таким образом, уже в самой этимологии этого понятия зафиксирована идея перевода имеющегося "знания" в “рассказывание”. Рассказывая, человек не только прослеживает последовательность событий, но и интерпретирует, познает окружающую действительность и самого себя» ^[3].

Понятие нарратива пришло в литературу из историографии и широко распространилось во второй половине XX в. в эпоху постмодернизма. У истоков термина — работы Ролана Барта (Франция), Арнольда Тойнби (Великобритания), Поля Рикёра (Франция), Фрэнка Кермоуда (Великобритания). А также Владимира Яковлевича Проппа, введшего в употребление понятие «нарратема» для более мелкого деления сюжета. Нарратемы — это ключевые моменты нарратива, отдельные ситуации, из которых и складывается сюжет.

В данном случае сложный нарратив это не случайность, а намеренное архитектурное сооружение. М. Этвуд по профессии является литературоведом и сама внесла немалый вклад в исследование нарратива: «Выживание: Тематический гид по канадской литературе» (1972 г.), «Переговоры с мертвыми: Писатель о писательстве» (2002 г.) и др. Ее алма-матер — это Университет Торонто, в котором она прослушала курс лекций всемирно известного филолога и фольклориста Нортропа Фрая (1912-1991). Знакомство с мифологической теорией Н. Фрая подтолкнуло ее к дальнейшему изучению структуры мифа, а также нашло отражение во многих художественных произведениях автора ^{[4, 5]}.

Главная идея ритуально-мифологической теории заключается в том, что в основе литературы лежит ритуал и миф. Таким образом, ядром любой истории, логической цепочки взаимосвязанных событий является иррациональное ритуальное действо. С первобытных времен искусство повествования претерпело серьезные изменения: зародилась письменная культура, возникло множество направлений и жанров, но суть осталась прежней. По мнению Н. Фрая, вся современная цивилизация состоит из ограниченного числа примитивных элементов ритуально-мифологической первобытной культуры. Со временем эти элементы усложнились, но их смысл не поменялся. Эти простейшие единицы можно сравнить с буквами алфавита некоего всемирного языка образов, которым пользовались и пользуются абсолютно все авторы. Выйти из этой системы невозможно, так как любые современные культурные коды являются ее продуктами. Выводы Н. Фрая ясно перекликаются с наработками его современника Джозефа Кэмпбелла (1904–1987). Только если Дж. Кэмпбелл призывает к обновлению устаревшей мифологии, то Фрай утверждает, что мифология везде и всегда едина, в ней нет прогресса и развития, только ее элементы за годы существования сильно усложнились.

После Университета Торонто М. Этвуд поступает в Гарвард (1961 г.) и несколько лет работает над диссертацией, которую так и не заканчивает. В центре ее интересов фантастическая литература викторианской эпохи. Молодая исследовательница претендует на изобретение нового жанра — английский метафизический роман — однако работа заходит в тупик из-за трудностей с описанием его границ. Сама М. Этвуд, вспоминая свои годы в Гарварде, характеризует метафизический роман как содержащий описание сверхъестественных, квази-сверхъестественных или даже божественных существ. От классической фантастики метафизический роман отличало отсутствие интереса к научной стороне вопроса. Историю нового жанра М. Этвуд вела от Джорджа Макдональда и Генри Хаггарда до Клайва Льюиса и Джона Толкина ^[6].

Из предшествовавшего непосредственной творческой деятельности пути становится ясно видно две главные темы, интересующие будущего автора: миф как основа современной культуры и переосмысление уже созданных в культуре границ. Обе эти магистральные темы найдут свое отражение в творчестве писательницы. Идея незаконченной диссертации перекочует в фантастические романы, которые дадут толчок развития новому направлению — спекулятивной фантастике. А миф станет основным фундаментом для творчества М. Этвуд ^{[7, 8]}.

Роли мифа в творчестве М. Этвуд уделялось значительное внимание в отечественных и зарубежных исследованиях. Однако большая их часть была посвящена только разбору одного произведения канадской писательницы — «Пенелопиады», чья связь с древнегреческим мифом очевидна. И многие подобные исследования строились вокруг феминисткой повестки М. Этвуд, хотя сама писательница никогда себя к феминизму не причисляла ^[9]. К теме гендера на примере роботы с мифом в «Пенелопеаде» обращались Е. В. Гранкина ^[7], О. А. Федосюк ^[8], А. И. Субботина ^[10], М. В. Артамонова ^[11], Ш. Джадж ^[12] и др.

Чуть менее «повезло» роману «Постижение» и рассказу «Исида во тьме», в которых мифологическая база всё так же очевидна, однако не подана прямо, как в «Пенелопиаде». Действие романа «Постижение», отсылающего нас к «универсальному мифу» Дж. Кэмпбелла, и рассказа «Исида во тьме», опирающегося на древнеегипетскую мифологию, происходит в современной Канаде. И в изучении этих двух произведений исследователи, как правило, делают упор на теме «карнавализации» реальности, смешении реального и воображаемого.

Л. С. Кучмаренко прослеживает в рассказе «Исида во тьме», как точно М. Этвуд следует древнеегипетскому мифу, «пересаживая» его на канадскую почву ^[13]. Г. Грин говорит о том, как сквозь призму древнеегипетского сюжета М. Этвуд описывает канадскую идентичность ^[14]. Тем же путём следует Р. З. Хайруллин ^{[15, 16]} в изучении романа «Постижение».

Все остальные произведения М. Этвуд, как правило, остаются в тени, хотя почти во всех них есть явные и скрытые отсылки к мифологии разных стран. В данной статье мы попытались систематизировать подход М. Этвуд к мифу и провести анализ этого подхода, затронув разные тексты автора.

Основная часть

Несмотря на большое разнообразие, в книгах М. Этвуд затронуты практически все популярные современные тенденции: и мультикультурализм, и экоактивизм, и проблема детского насилия в школе — все они, по сути, построены по одной и той же мифологической модели.

Тексты писательницы — это тотальное пространство ее героев. Почти в каждом произведении автора повествование идет от первого лица. Рассказчики М. Этвуд — это не сторонние наблюдатели каких-либо событий, а непосредственные участники происходящего. Рассказчики, как правило, являются одновременно и главными героями, и центром всей истории ^[17].

Истории героев носят жизнеописательный характер ^[18]. Дар рассказчика к ним приходит в момент душевного кризиса, когда они не знают, как жить дальше. Как правило, рассказчики — это уже зрелые, сформировавшиеся личности, добившиеся определенного успеха. Оказавшись на распутье, они возвращаются мысленно в прошлое и проходят весь свой путь заново, по-новому переосмысляя прошедшее. В данном случае процесс повествования неразрывно связан с процессом познания. Подобная связь понятий находит свое отражение в термине «нарратив», который происходит от латинского глагола «рассказывать», в свою очередь связанного с глаголом «знать».

Этот нарратив жизнеописания очень похож на «универсальный миф» Дж. Кэмпбелла, изложенный в его книге «Тысячеликий герой». И, действительно, герои автора следуют тем же путем, но только в своем воображении. Их путь в прошлое протекает в пространстве рассказа, самопознания. В мире М. Этвуд слово приравнивается к действию. И миф таким образом переносится в сферу механизмов человеческого мышления. По М. Этвуд, люди думают мифами, историями. Рассказывая, они пересоздают себя и свое прошлое, предлагают свою интерпретацию.

Рассказывание, создание мифа в мире М. Этвуд непосредственно связано с творческим началом. Это отсылает нас к представлению о мифе, как о процессе создания мира. Нарратив и миф в данном случае подразумевают одно и то же действие – переосмысление, объяснение мира через историю о мире.

Итак, первая ступень работы с мифом у М. Этвуд — это использование самого мифа в качестве нарратива, сюжета. Чаще всего роль основы выполняет «универсальный миф» Дж. Кэмпбелла, который, по заверениям самого исследователя, является квинтэссенцией всех более-менее известных мировых мифов. Дж. Кэмпбелла нередко критиковали за популизм и излишнее обобщение, однако для М. Этвуд его теория выглядит наиболее перспективной, так как дает большое пространство для присоединения сопутствующих смыслов и декора на последующих ступенях работы.

Отличительной чертой в переработки универсального мифа у М. Этвуд является особый акцент на ритуале инициации, трактовка которого у автора очень близка идеям В. Я. Проппа. Только у М. Этвуд начало пути героя и его инициация постоянно окрашены в мрачные, пессимистичные тона. Герой начинает рассказывать, подталкиваемый душевным кризисом ^[19]. История — его единственный шанс выйти из тупика. Далее начинается путь в прошлое, где перед читателем предстает детство героя. Как правило, на этом этапе вскрывается потаенная психологическая травма героя, которую он получил будучи ребенком. Далее идет описание борьбы с этой травмой в юности. Здесь происходит инициация. Чтобы победить, герой решает совершить ритуальное самоубийство. В процессе инициации герой меняет имя, хороня тем самым свое прошлое «я», либо меняет место жительства, попадая как бы в иной мир, либо изменяет собственную внешность, отказываясь от прежней атрибутики.

Лучше всего первую ступень можно рассмотреть на примере романа «Леди Оракул» (1976). Главная героиня романа Джоанн столкнулась в детстве с осуждением ровесников и взрослых из-за своей неординарной внешности. В юности она добровольно проходит инициацию: меняет имя и уезжает в другую страну. Однако, добившись успеха на литературном поприще, она впадает в душевный кризис, который заставляет ее совершить мысленное путешествие в прошлое.

На первой ступени М. Этвуд заимствует структуру мифа. На втором она подключает к нему определенные культурные и национальные особенности. Мифологическая структура приобретает специфический окрас ^[20].

Тут следует указать на специфическую атмосферу, царившую в середине 20 в. в Канаде. Поколение М. Этвуд изучала в школах английскую и американскую литературу. Такого понятия как «канадская литература» в те годы просто не существовало. И только в 60-е–70-е гг. начал зарождаться интерес канадцев к собственной литературе. Одной из вех в этом процессе стала книга М. Этвуд «Выживание: Тематический гид по Канадской литературе», вышедшая в 1972 г. В этом гиде писательница попыталась систематизировать наработки канадских авторов и спрогнозировать дальнейшее развитие канадской культуры. М. Этвуд позиционирует себя именно как канадского автора. В своей литературоведческой книге «Выживание: Гид по современной Канадской литературе» (1972 г.) автор описывает основные отличительные черты канадской литературе. Ключевым в ее концепции является дихотомия двух главных образов — жертвы и мучителя (в оригинале victimvictor). По мнению М. Этвуд, канадские авторы, как правило, пишут от лица жертвы. В роли мучителя могут выступать, как конкретные лица, персонажи, так и природные стихии, злой рок и т. п. ^{[21, 22]}

При попытке анализа вскрылся главный парадокс канадской литературы: прыжок из мифа сразу в постмодернизм. М. Этвуд сказала об этом так: «Интерес к прошлому Канады для писателей моего поколения был отчасти интересом к неизведанному – к таинственному, погребенному, забытому, выброшенному, табуированному» ^[23].

С мифом в канадской культуре связан в первую очередь мир природы, жестокий и таинственный. А с постмодернизмом — город и современные веяния, в числе которых и растущие амбиции канадских писателей. Примечательно, что именно М. Этвуд стала одной из первых канадских авторов, добившихся мирового признания ^[4].

Основу канадской культуры М. Этвуд искала, в том числе, и в мифологии. Особенность канадской мифологии заключается в ее мультикультурности. С одной стороны расположены древние мифы индейцев — исконных жителей Канады, с другой — европейское наследие. М. Этвуд характеризует канадцев как поселенцев — то есть нечто среднее между колонизаторами и аборигенами. Канадский миф — это в первую очередь индейский миф, но его герои чужды этому мифу ^[24].

Этот парадокс хорошо виден на примере романа «Постижение» (1972), в котором описывается возвращение безымянной героини из англоязычной части Канады на родину в Квебек. Оказавшись в Квебеке, героиня вновь попадает в родное, но чуждое пространство иной культуры, а значит, и мифа ^{[25, 26]}. Путь героини — это также путь от цивилизации — к природе, от зрелости — к детству, от настоящего — к прошлому, от сознания — к подсознанию.

Безымянная героиня — глубоко травмированный человек. Она сделала аборт по научению любовника и теперь пытается забыть об этом. Однако временное ритуальное забвение перестает действовать на территории чужого мифа и культуры. Попав в родное захолустье, героиня попадает в пространство древнейшего индейского мифа, которого не понимает. В тексте постоянно подчеркивается немота, слепота героини, она находит наскальные рисунки исчезнувших индейцев и не может их разобрать. И только когда она проникается силами природы, она обретает духовную связь с той первобытной культурой, которая существовала здесь раньше.

Обретение себя тут непосредственно связано с возвращением к коллективному бессознательному (Карл Юнг). Так главный эпизод романа — погружение героини в воду озера, рядом с которым были начертаны индейские символы. Во время погружения девушка находит на дне озера без вести пропавшего отца. Ужас от увиденного аккумулирует давно застоявшиеся воспоминания. Вместе с горем об отце приходит и горе о неродившемся ребенке. Это потрясение, в конце концов, помогает героине пережить душевный кризис и начать новую жизнь.

То есть на второй ступени работы с мифом миф превращается в основу для национальной культуры.

На третьей ступени миф актуализируется, чтобы стать платформой для дискуссий о современности. Не случайно Дж. Кэмпбелл говорил о том, что современному человеку нужен современный миф. В данном случае миф используется для критики и разоблачения социальных и культурных стереотипов. На уровне этой ступени создано наибольшее количество произведений автора. Этот способ работы с мифом выглядит наиболее продуктивным для М. Этвуд.

Постмодернизм оставил свой отпечаток на работе М. Этвуд с мифом. Один из главных инструментов автора — это игра. Писательница постоянно переворачивает древние сюжеты, смещает акценты, приходит к неожиданным выводам. Но ее постмодернистская игра не деструктивна, потому что разрушать и разбирать в канадской культуре пока что нечего, а, наоборот — созидательная, собирательная. Играя с одним древним мифом, М. Этвуд пытается создать новый, более актуальный для ее времени и культуры ^{[4, 27]}.

Самым любимым мифом М. Этвуд был и остается миф о плавании Одиссея. Ему и посвящен ее самый «античный» роман «Пенелопиада» (2005 г.). Но, следуя игре, М. Этвуд смещает внимание с центральной фигуры античного мифа царя Итаки на его жену Пенелопу, а в центре сюжета оказывается противостояние Пенелопы и Елены Троянской ^[4]. Стоит оговориться, что для М. Этвуд излюбленным приемом является смена главных героев мифа на второстепенных: «По аналогии с “Одиссеей” Гомера “Пенелопиада” должна была стать рассказом о странствиях героини… Путешествие, совершаемое протагонисткой, скорее символическое. Это, с одной стороны, движение в глубины своего Я, путь самопознания, с другой стороны, приближение к историческим истокам, реализация правдоискательских устремлений, попытка установить истину» ^[28].

Итак, перед нами борьба Пенелопы и Елены Троянской, которая в представлении М. Этвуд перерастает в борьбу двух главных женских архетипов и стереотипов: с одной стороны — идеал преданной жены, с другой — la femme fatale, роковая женщина, губящая мужчин. Эти два главных полюса определяют отношение к женщине в течение тысячелетий и служат ориентирами для создания новых образов ^[4]: «Гомеровская Греция создала два значительных и во многом противоположных идеала — образ Елены, олицетворение самодовлеющей красоты, которая несет с собой ссоры между мужчинами и является причиной войн, и образ Пенелопы — олицетворение покорности, верности, преданности, терпеливости» ^[29].

Последняя четвертая ступень в работе с мифом — это использование мифа для разработки филологических теорий, рассуждений о литературном процессе, а также разговоров о предназначении художника.

Одной из главных книг по этому направлению становится «Переговоры с мертвыми: Писатель о писательстве» (2002 г.), в которой М. Этвуд постулирует свой взгляд на творчество как на «переговоры с мертвыми». Творец в таком случае выступают как медиум и жрец, который должен умилостивить духов ^[19].

Писательница выделяет желание преодоления смертности — как главную мотивацию для творчества. В подтверждение этой мысли автор приводит историю Данте и Беатриче. В понимании М. Этвуд человек творит, чтобы навечно запечатлеть уходящий образ. Так творчество становится неотделимо от работы памяти. Искусство и человеческая память, в представлении автора — это единственное убежище от смерти, которая в первую очередь воспринимается, как забвение ^[30].

Увековечиванием занимаются и рассказчики писательницы. В одном из главных ее романов «Слепой убийца» (2000 г.) присутствует явная отсылка, закодированная в именах двух главных героинь-сестер. Старшую, которая ведет рассказ, зовут Айрис (Ирида, посланница богов), а младшую, о ком идет речь в рассказе, зовут Лора, то есть Лаура. Так, возвращаясь к образу Данте и Беатриче — творца и музы, следует сказать, что в представлении М. Этвуд, муза является активным началом, а творец повинуется ее указаниям. Музы — это те самые «мертвые», с которыми нужно наладить связь, отомстить за них, восстановив справедливость. Творец берется за выполнение этой сложной задачи. Получается, что творчество во многом связано с колдовством и суеверием.

Герои М. Этвуд творят, чтобы подарить новую жизнь давно ушедшим дорогим людям. Память героев предстает как третье измерение, виртуальный мир, в котором не существует течения времени и невозможна смерть. В этом пространстве безвременья могут существовать одновременно люди и события, которые в реальности были никак не связаны между собой. Единственная нить между ними — это история рассказчика.

Заключение

В заключение следует сказать, что все творчество М. Этвуд так или иначе строится на мифе. Миф может использоваться как фундамент и нарративная сетка всей истории на первой ступени, или как признак национального характера — на второй, или как площадка для критики социальных стереотипов — на третьей, или как почва для филологических и философских рассуждений о принципах искусства — четвертой. В любом случае книги М. Этвуд и их популярность доказывают, что и в обществе, в каждом человеке, даже если он не знаком с такими понятиями как миф или нарратив, живут мифологические паттерны. И люди до сих пор продолжают воспринимать и познавать мир с помощью истории.