Проблемы безопасности и обороны Британского Содружества на имперской конференции 1937 года: позиция Канады

Смирдов Олег Игоревич аспирант; кафедра новой и новейшей истории; Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 117485, Россия, г. Москва, р-н Коньково, ул. Миклухо-Маклая, д. 43, кв. 100 Smirdov Oleg Igorevich Postgraduate student; Department of Modern and Contemporary History; Lomonosov Moscow State University 117485, Russia, city, Moscow, Miklukho-Maklaya str., 43, sq. 100 oleg.smirdoff2014@yandex.ru

Вопросы международных отношений межвоенного периода и предпосылки происхождения Второй мировой войны до сих пор вызывают бурные споры как в исторической науке, так и в политическом дискурсе. Тем не менее, стоит отметить, что главный упор ученые делают на политике великих держав, а «средние» и «малые» страны остаются если не в стороне их внимания, то как минимум, исследованы не так подробно - им посвящено гораздо меньше работ, как в западной, так и в отечественной историографии.

Мощь Британской империи, которая по итогам Первой мировой войны достигла наибольшего территориального расширения, стала неуклонно ослабевать. Нарастание центробежных тенденций внутри империи было вызвано социально-экономическими проблемами внутри метрополии, роста самосознания в «белых» доминионах и британских колониях (Под «белыми» доминионами подразумеваются бывшие переселенческие колонии Великобритании с преобладающим населением с Британских островов, такие как Канада, Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз). Канада - старейший доминион Британской империи, традиционно выступал за переформатирование модели взаимодействия с метрополией в сторону приобретения все большей самостоятельности. Примером может служить отказ Канады в отправке экспедиционных войск на помощь Великобритании в Малую Азию во время Чанакского кризиса 1922 года ^{[1, с. 291]}.

Несмотря на приобретенные экономические выгоды, полученные в результате Первой мировой войны, Канада понесла в ней серьезные демографические потери ^{[2, с. 375]}. Более того, страну потрясли события 1917 года, когда канадское правительство решило ввести всеобщую воинскую повинность, что вызвало протесты и конфликты в обществе, в частности между франкоканадцами и англоканадцами ^{[3, p. 258]}. Стоит отметить, что для канадского общества втягивание в европейский конфликт было реальной проблемой, которая продолжала занимать не последнее место в общественной и политической жизни в межвоенный период.

Целью статьи является рассмотрение позиций Канады по проблемам безопасности Британского Содружества наций на имперской конференции 1937 года и ее влияние на политику Великобритании. На первый взгляд может показаться, что члены Содружества были полностью лояльны и следовали в фарватере политики Лондона благодаря тесным экономическим и политическим взаимосвязям, а также общему языку и культуре. Однако источники показывают обратное - внутри Содружества существовали разногласия по важнейшим внешнеполитическим проблемам, что особенно проявилось на имперской конференции 1937 года.

К ее началу Версальско-Вашингтонская система международных отношений находилась в состоянии кризиса. В 1936 году Германия ремилитаризировала Рейнскую область и проводила перевооружение, в Испании шла гражданская война, Италия аннексировала Эфиопию ^{[4, p. 98]}. Как признавались сами англичане, «эти события породили чувство неопределенности и тревоги во всей Европе» ^{[5, p. 201]}.

В этих условиях Великобритания инициировала проведение имперской конференции. Она проходила с 14 мая по 22 июня 1937 года, и стала последней имперской конференцией перед началом Второй мировой войны. Мероприятие представляло собой собрание глав правительств Британского Содружества Наций и их делегаций и было приурочено к коронации Георга VI. В нем приняли участие представители Великобритании, Канады, Новой Зеландии, Австралии, Южно-Африканского Союза, Индии, Южной Родезии и Бирмы. Ирландия, которая была в сложных отношениях с Великобританией, не участвовала в конференции ^{[6, p. 250]}. На этом форуме обсуждались различные вопросы, связанные с взаимодействием внутри Содружества, чей правовой статус был закреплен Вестминстерским статутом 11 декабря 1931 года ^{[7, p. 294]}.

Одной из главных целей правительства Великобритании было выяснить мнение доминионов по главным внешнеполитическим проблемам, а именно вопросам обороны и отношения к сложившейся международной ситуации. Вместе с этим предлагалось обсудить торговые отношения и вопросы, связанные с гражданством и логистикой внутри империи. Планы Великобритании были изложены в ежеквартальном журнале, посвященный имперским отношениям: «The Round Table». Рассуждая о целях будущей конференции, авторы настаивали о необходимости согласования внешней политики Великобритании и доминионов ^{[8, p. 237]}. Так, канадский историк Ричард Овендейл считал, что Лондон стремился заручиться поддержкой членов Содружества по вышеназванным вопросам, чтобы продемонстрировать миру сплоченность Британской империи ^{[9, p. 45]}.

Еще до начала работы имперской конференции военным министерством Великобритании был подготовлен доклад, который затем был отправлен правительствам Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южно-Африканского Союза ^{[5, p. 199]}. В аннотации доклада было сказано, что его целью является лишь обзор сложившейся международной ситуации и по своей сути документ является всего лишь рекомендацией, окончательное решение по ключевым вопросам касающихся обороны оставалось за членами Содружества. Однако, на наш взгляд, сам факт существования подобных планов явно указывает на то, что для Великобритании была важна потенциальная помощь доминионов в войне.

В этом докладе рассматривались различные планы координации сил в случае начала военных действий. Например, от членов Содружества ожидалась помощь с поставкой боеприпасов, предоставление портов Королевскому флоту, увеличение ассигнований на оборону. Из документа следует, что военное министерство рассчитывало на отправку военного контингента странами Содружества на европейский театр военных действий для помощи метрополии, причем акцент был сделан на немедленное подкрепление, которое бы оказалось наиболее ценным в случае начала войны. В докладе прямо указывались главные потенциальные противники - Германия и Япония ^{[5, p. 202]}.

Этот доклад вызвал неоднозначную реакцию у участников конференции, показав отсутствие консенсуса внутри Содружества. Австралия и Новая Зеландия поддержали его положения. Так, премьер-министр Новой Зеландии Джозеф Сэвидж заявил, что его страна «выступает за объединение и совместную координацию систем обороны Содружества» ^{[9, p. 49]}.

Австралия и Новая Зеландия были заинтересованы в проекте, так как Япония проводила активную политику экспансии в Тихоокеанском регионе и представляла реальную угрозу для их подмандатных территорий (Австралия управляла территориями Папуа и Новая Гвинея, а Новой Зеландия - Западной Самоа) ^{[10, c.34]}. Более того, во время имперской конференции австралийский премьер-министр Джозеф Лайонс выдвинул и отстаивал идею создания «Тихоокеанского пакта» ^{[6, p.287]}. Этот проект подразумевал заключение пакта о ненападении между странами региона (США, Великобритания, Япония, Китай, Австралия и Новая Зеландия), однако дальше обсуждения дело не зашло. Показательно, что британские дипломаты, которые были удивлены таким предложением, считали, что из этого «ничего не выйдет» ^{[11, p. 103-104]}.

В отличие от Австралии и Новой Зеландии, которые с пониманием отнеслись к предложениям Великобритании, канадская сторона открыто выступила против возможной схемы централизации и согласования оборонительных мер, о которых говорилось в докладе британского военного министерства. Излагая свою точку зрения на вопросы безопасности и поясняя позицию Канады, министр обороны доминиона Иэн Маккензи в своем докладе на имперской конференции констатировал, что объединить системы обороны членов Содружества не представляется возможным ввиду несоразмерности ресурсов держав и высокой стоимости реализации данного проекта, так как взносы должна была вносить каждая страна. Министр обороны был убеждён в том, что автономность в военной сфере принесла бы больше пользы, чем ее централизация в руках Великобритании ^{[12, p. 202]}.

Поясняя позицию Канады, Иэн Маккензи апеллировал к канадскому общественному мнению, которое, в большинстве своем, выступало за защиту единства нации и национальных интересов Канады, и не желало накладывать на себя дополнительные обязательства перед метрополией ^{[12, p. 203]}.

Так, в предварительном коммюнике имперской конференции было сказано, что «оборонная политика была исключительно в зоне ответственности парламентов стран Британского Содружества, но безопасность каждого его члена может быть повышена путем … продолжения уже начатых мероприятий по согласованию обороны…» ^{[9, p. 50]}.

Канада в лице своего премьер-министра Маккензи Кинга, в свою очередь, была категорически против таких формулировок, так как они могли бы вызвать вопросы у парламента и общественного мнения Канады. Премьер-министр Южно-Африканского Союза Джеймс Герцог поддержал своего канадского коллегу и вместе они добились пересмотра коммюнике. Таким образом, попытка Великобритании установить единый курс в вопросах обороны в рамках Британского Содружества наций была отвергнут.

Итоговое коммюнике имперской конференции по проблемам внешней политики, которое представили общественности, было расплывчатым, и не содержало никаких прямых договоренностей о едином курсе Содружествa ^{[13, p. 12]}. Главный посыл коммюнике - правительство каждого из членов организации действует согласно своим соображениям. Британская делегация на имперской конференции, выставляя на обсуждение вопросы имперской обороны и безопасности, по нашему мнению, надеялась на более определенное сотрудничество в данном вопросе, но наткнулась на противодействие Канады.

В Канаде, как и в Великобритании, где были сильны традиции публичной политики, общественного мнение играло большую роль в выработке внешнеполитического курса. Как уже было упомянуто ранее, франкоканадское меньшинство, которое составляло примерно 30 процентов от общего населения, негативно относилось к военным обязательствам перед империей ^{[14, p. 224]}. Никто не забыл события весны 1917 года, когда в городе Квебек в результате акций протеста против призыва в армию военные открыли огонь по толпе (Квебек - столица одноименной провинции с преобладающим франкоканадским населением) ^{[15, p. 509]}. В том числе благодаря этому на выборах 1936 года в Квебеке консервативная партия «Национальный Союз» одержала победу. Ее возглавлял франкоканадец Морис Дюплесси, который был известен своими антианглийскими и изоляционисткими настроениями. Он критиковал доминирование американских, британских и англо-канадских промышленников в экономике страны, и в особенности Квебека ^{[16, p. 252]}. В дальнейшем он агитировал против вступления в войну на стороне Великобритании, выступая против либеральной партии Маккензи Кинга ^{[17, p.72]}.

Однако тенденции к изоляционизму наблюдались не только среди франкоканадцев. В своем выступлении на имперской конференции Маккензи Кинг ссылался на поляризации канадского общественного мнения. В канадском парламенте проходили дебаты не только связанные с внутриполитической ситуацией, но и по вопросам внешней политики и обороны ^{[18, p. 2217]}. Канадской делегации было важно было показать Великобритании, насколько неоднородны были взгляды канадских парламентариев, в первую очередь для обоснования своей изоляционистской позиции на конференции. Канадский премьер-министр выделил пять основных направлений в общественном мнении касательно обороны Содружества.

Так, империалисты, которые в большинстве своем были представлены англоканадцами, считали Канаду неотъемлемой частью Британской империи, обязанной поддерживать каждого ее члена в военных действиях и неуклонно следовать текущей внешней политике Соединенного Королевства. Их лозунг гласил: «Когда Великобритания находится в состоянии войны, то и Канада находится в состоянии войны» ^{[12, p. 203]}.

Противоположность им составляли изоляционисты, которые считали, что географическое положение и экономические интересы Канады обязывают страну не участвовать во внешней политике метрополии в странах других частей мира, в частности, в Европе, Африке и на Дальнем Востоке. В войнах, возникающих из таких ситуаций, Канада участвовать не будет.

К третьей группе Маккензи Кинг относил «Лигу коллективистов», которые хотели, чтобы Канада участвовала в международных организациях за мир. Часть представителей считала, что Канада должна быть готовой присоединяться к военным санкциям, а другая половина считала, что следует воздержаться от вмешательства, если военные действия происходят далеко от границ Канады.

К четвертой группе принадлежали «американские коллективисты», которые выступали за более тесную интеграцию с государствами северной и южной Америки, в частности призывали Канаду стать членом Панамериканского союза, созданного как консультативный орган американских государств в конце XIX века ^{[19, p. 13]}. Если бы Канада пополнила ряды участников союза, предполагалось, что организация станет аналогом Лиги Наций в Западном полушарии. В делах со странами Европы и Азии предлагалось участвовать только постольку, поскольку они соответствовали бы интересам всех американских стран.

Последняя группа - центристы, которые считали, что членство в Содружестве или соглашения с какими-либо организациями не могут обязывать Канаду к участию в военных действиях или нейтралитету. Но они обуславливали вступление Канады в военные действия, которые вела Великобритания, необходимостью предотвращения реальной или неотвратимой угрозы свободы и демократии во всем мире.

Они действовали согласно принципу «Последнее решение за парламентом» ^{[12, p. 201]}. Именно позиций последней группы придерживался Маккензи Кинг, который часто апеллировал вышеуказанными положениями в своих выступлениях на имперской конференции. Канадский премьер-министр учитывал раскол общественного мнения внутри страны по вопросам внешней политики и ловко использовал это в своих интересах.

Но был ли Маккензи Кинг на самом деле изоляционистом, каким он пытался предстать на конференции? Многие соотечественники в этом сомневались. Так, в одной из статей общественно-политический журнала «Канадский Форум», опубликованный под названием «Дебаты по вопросам внешней политики» в марте 1937 года, проводятся параллели между событиями недавнего прошлого, а именно англо-бурскую войну 1899-1902 гг., началом Первой мировой войны и современностью. Автор статьи, канадец Фрэнк Андерхилл, профессор истории университета Торонто, сравнивал высказывания Маккензи Кинга и франкоканадского политика Уилфрида Лорье, и обнаруживал сходства в их риторике: оба политика пытались убедить население в том, что они проводили курс на невмешательство в военные конфликты, в которых участвовала Великобритания ^{[20, p. 149]}.

Однако, как отмечает канадский обозреватель, демонстрируемое невмешательство премьер-министра Лорье не помешало ему отправить канадских добровольцев на войну в Южную Африку, а позже, уже во главе оппозиции, поддержал отправление военного контингента на поля сражений Первой мировой войны. В статье с сожалением прогнозируется, что и Макензи Кинг в соответствующих обстоятельствах мог повести себя таким же образом. Он оставлял вопрос присоединения Канады к войне открытым, но все же склонялся к мнению, что грядет большой конфликт, в котором Канада неизбежно будет вынуждена присоединиться к Великобритании ^{[20, p. 151]}.

Помимо апеллирования к канадскому общественному мнению, Маккензи Кинг часто ссылался на позицию США, которые в тот период проводили изоляционистский курс ^{[21, p. 260]}. Канадский премьер-министр акцентировал внимание на том, что в его стране царили схожие настроения и с одобрением высказался об осторожной политике, которая проводила администрация президента Рузвельта. В своей речи на имперской конференции Маккензи Кинг подчеркивал тесную связь с южным соседом в различных сферах, называя отношения двух стран «необычайно близкими и дружественными» ^{[12, p.157]}.

Для Канады в рассматриваемый период имело принципиальное значение развитие дружественных отношений с Соединенными Штатами. Согласно статистике, США уже с 1930 года фактически стали главным торговым партнером Канады как в импорте, так и в экспорте ^{[22, p.484]}. В связи с этим канадское руководство все больше оглядывалось на позицию США, которые стояли на позициях нейтралитета. Вместе с тем, не менее важны были традиционные связи с Великобританией и Британским Содружеством наций. В связи с этим, канадский истеблишмент ставил в приоритет развитие торговых, экономических и политических связей в рамках этого «североатлантического треугольника» ^{[23, p. 315]}.

Уже в последние дни конференции, Маккензи Кинг писал в своем дневнике: «Поскольку мы не добились успехов в оборонной политике, нам остается поддерживать Империю посредством мирных инициатив» ^{[24, p. 362]}. В первую очередь под этими «инициативами» он подразумевал экономические и торговые отношения между странами Британского Содружества наций.

После возвращения в Канаду Маккензи Кинг выступил с обращением к нации, в котором он подчеркнул, что решения конференции не имели обязательного характера. Делегации на конференции пришли к заключению, что правительства каждого доминиона должны сами определять вектор внешней политики и основные задачи обороны ^{[13, p.13]}. Его обращение соответствовало изоляционистким настроениям, которые преобладали в канадском парламенте и обществе ^{[25, c. 220]}.

Будучи убежденным в том, что общественное мнение не потерпит даже упоминания участия Канады в делах Европы, Маккензи Кинг пытался избежать раскола нации, которая на тот момент и так не отличалась целостностью. В первую очередь это касалось франкоговорящего населения Квебека, которое было категорически против участия доминиона в военных кампаниях метрополии ^{[26, p. 80]}. Также стоит отметить, что наш взгляд, скептическая позиция канадского премьер-министра в отношении координации действий стран членов Содружества под руководством Великобритании отчасти обусловливалось электоральными расчетами Маккензи Кинга.

Анализ источников по данной теме позволяет нам констатировать, что Канада на имперской конференции 1937 года придерживалась курса на изоляционизм, который прежде всего отвечал настроениям внутри страны. Канадская делегация всячески сопротивлялась любым обязательствам, которые могли быть наложены в качестве члена Британского Содружества наций и отказывалась принимать более тесное участие в имперской обороне, как предлагала Великобритания ^{[27, p. 369]}. В своих выступлениях представители Канады отстаивали идею о том, что имперская политика не должна накладывать политические или военные обязательства на страны Содружества.

Результаты имперской конференции, показавшие неоднородность мнений ее участников, косвенно повлияли и на внешнюю политику метрополии. Нежелание стран Содружества, в первую очередь наиболее промышленного развитого его члена - Канады, участвовать в военных конфликтах на стороне Лондона, было одним из факторов проведения Великобританией более сдержанной политики в центральной и восточной Европе, что развязывало руки тоталитарным режимам.

В свете этого политика умиротворения британского премьер-министра Невилла Чемберлена импонировала не только канадскому руководству, но и всем «белым» доминионам, так как им казалось, что это уменьшает шансы возникновения войны на континенте ^{[28, p. 217]}. Канадское общественное мнение и правительство опасалось перспективы быть втянутой в глобальный военный конфликт в качестве одной из частей Британского Содружества наций. Можно согласиться с мнением канадского историка Ричарда Овендейла который считал, что позиция канадской делегации стала одним из факторов, которые убедили Невилла Чемберлена в правильности и послужило оправданием проведения политики умиротворения агрессивных держав в условиях кризиса Версальско-Вашингтонской системы международных отношений ^{[9, p. 63]}.