Эмблематизация дискурсивных маркеров новой этики

Зибров Дмитрий Анатольевич кандидат филологических наук доцент; кафедра "Иностранный язык"; Иркутский государственный университет путей сообщения 664007, Россия, Иркутская область, г. Иркутск, ул. Чернышевского, 15, ауд. Д-713 Zibrov Dmitrii Anatol'evich PhD in Philology Associate Professor; Department of 'Foreign Language'; Irkutsk State University of Railway Engineering 664007, Russia, Irkutsk region, Irkutsk, Chernyshevsky str., 15, room D-713 matou45@yandex.ru Слуднева Людмила Валентиновна кандидат филологических наук доцент; кафедра "Иностранный язык"; Иркутский государственный университет путей сообщения 664074, Россия, Иркутская область, г. Иркутск, ул. Чернышевского, 15, ауд. Д-711 Sludneva Lyudmila Valentinovna PhD in Philology Associate Professor; Department of 'Foreign Language'; Irkutsk State University of Railway Engineering 664074, Russia, Irkutsk region, Irkutsk, Chernyshevsky str., 15, room D-711 matou45@yandex.ru Скопинцева Татьяна Анатольевна кандидат филологических наук доцент; кафедра "Иностранный язык"; Иркутский государственный университет путей сообщения 664074, Россия, Иркутская область, г. Иркутск, ул. Чернышевского, 15, ауд. Д-711 Skopintseva Tat'yana Anatol'evna PhD in Philology Associate Professor; Department of 'Foreign Language'; Irkutsk State University of Railway Engineering 664074, Russia, Irkutsk region, Irkutsk, Chernyshevsky str., 15, room D-711 matou45@yandex.ru

Ким Ен Ок кандидат филологических наук доцент; кафедра "Иностранный язык"; Иркутский государственный университет путей сообщения 664074, Россия, Иркутская область, г. Иркутск, ул. Чернышевского, 15, оф. Д-711 Kim En Ok PhD in Philology Associate Professor; Department of 'Foreign Language'; Irkutsk State University of Railway Engineering 664074, Russia, Irkutsk region, Irkutsk, Chernyshevsky str., 15, office D-711 matou45@yandex.ru

Турбулентная социальная и политическая обстановка, технологический детерминизм, сетевая морфология общественной жизни – эти признаки социума во многом подготовили базис для формирования языкового пространства современности. Многие ученые уже обозначили специфические траектории коммуникативного пространства, которые стали особенно заметными в начале XXI века ^{[11; 12; 13; 19]}. Речь идет о том, что значительная часть общества стала необычайно щепетильна и чувствительна к этике общения, а сами слова стали триггерами объединения групп и сообществ. В связи с этим, в публицистике появился термин «новая этика» — это концепция, которая охватывает изменения в общественном дискурсе и коммуникации, связанные с современными социальными и культурными движениями.

Целью статьи является представить эмблематическое осмысление языковых маркеров новой этики. Цель потребовала постановки двух задач: обозначить терминируемую понятием «новая этика» реальность и рассмотреть критерии идентификации языка новой этики. Предвосхищая дальнейшие исследования, сформулируем гипотезу о том, что новая этика имеет определенное языковое выражение и имеет дискурсивные маркеры или эмблемы, которые выступают показателями специфики дискурса и выполняют некоторые функции. Следовательно, язык новой этики представляет собой актуальный лингвообъект.

Обозначим основные аспекты новой этики, которые могут быть сведены к следующим тезисам:
• новая этика акцентирует внимание на борьбе с различными формами дискриминации — расизмом, феминизмом, сексизмом, гомофобией, эйджизмом и др. Это включает в себя как изменения в общественном сознании, так и юридические инициативы.
• в рамках новой этики активно обсуждается явление культуры отмены (cancel culture), когда общество отказывается поддерживать или взаимодействовать с личностями или организациями, чьи действия или высказывания считаются аморальными. Примечательно, что, например, такая хорошо известная форма социального остракизма, как бойкот, получает выражение в виде деструктивной формы критики.
• в условиях растущего влияния социальных сетей новая этика включает нормы поведения в цифровом пространстве, что подразумевает уважение к личным границам и чувствам других людей. Цифровой этикет становится необходимой практикой.
• важной частью новой этики является стремление к инклюзивности в культуре и искусстве, что выражается в репрезентации разнообразных групп населения.

Термин «новая этика» еще не вошел в научный обиход, его пока можно охарактеризовать как неологизм. Агрегатор научных статей по запросу «новая этика» выдает несколько публикаций в рамках языковедческого поля (см., например ^{[5; 6]}). Но все же можно сделать вывод, что авторы регулярно обращаются к сходным явлениям, которые изучаются в проблемном поле лингвистики. Так, из публикации Н. С. Баребиной следует, что концепция новой этики «локализует проблему междисциплинарной системной методологии в исследовании участка новой социальной практики в виде проявления тренда искренности и откровенности в языковом взаимодействии» ^{[1, с. 5]}.

Одна из линий исследования явлений в рамках новой этики состоит в противопоставлении соответствующей языковой практики по отношению к рациональному дискурсу. Так, явления сходной природы фиксируют авторы в виде дискурсивных новаций «культуры отмены» и «woke-культуры». Ученые раскрывают дискурсивный механизм новаций в виде девиантного узуса рассуждения ^[4], который отличается от рационального модуса. Действительно, если опираться на общепринятое понимание рационального коммуникативного действия, которое формирует кооперативный тип коммуникации, что можно видеть, например, в аргументативном дискурсе ^[8], то разного рода аберрации идеала рациональности становятся очевидными. Это можно рассматривать в научной оптике логико-семантического анализа рассуждений, где предполагается анализ прагматики рассуждений в виде приемлемых схем, представляющих собой риторический антипод логико-рациональных схем ^[3]. Это подтверждается выводами работы ^[2], показывающей, что термины «культура отмены» и «woke-культура» являются маркерами происходящих в коммуникативной среде изменений, а именно, «маркерами социального активизма, критики и разделения».

Обратимся к критериям идентификации языка новой этики. Отметим, что таковые должны отражать типичные свойства объекта, быть проверяемыми и объективными. Материалом исследования послужили заголовки и выдержки из статей на новостных ресурсах электронных версий печатных изданий СМИ. К анализу также привлекались комментарии к статьям. Применялся метод лингвостилистического анализа текста. Исследовательский корпус насчитывает 250 маркированных единиц, принадлежащих семантически полю этики и шейминга в виде выражения публичного осуждения.

Инклюзивность как использование терминов и формулировок, которые не исключают или не унижают определенные группы людей. Предполагается такой принцип организации общественной жизни, когда между людьми нет неравенства. Идея инклюзивности состоит в том, что, сам язык может служить формой дискриминации. В каждом языке действительно существуют уничижительные слова, направленные против женщин, представителей разных национальностей и других групп. Согласно концепции новой этики, предлагается полностью исключить такие слова из употребления и наказывать за их использование. Например, произведение Агаты Кристи «Десять негритят» (“Ten Little Niggers”) сейчас переименовано в новых англоязычных изданиях в «И никого не стало…» (“And Then There Were None”). Пример гендерно-нейтральной лексики: «родитель №1» и «родитель №2» вместо «мама» и «папа».

С этим связана еще одна характеристика языка новой этики в виде чувствительности к контексту. Осознание того, как слова могут влиять на людей, и стремление избегать языка, который может быть воспринят как оскорбительный или уничижительный, является существенным ^{[17; 18; 20]}. Автор, который нарушает этот критерий, рискует поплатиться многим. Например, слова А. Чеховой в интервью о косметической операции: «Я стала похожа на бурятских женщин, и я ненавидела свое отражение в зеркале» ^[10] вызвали шквал критики со стороны бурятских женщин (в примерах сохранена авторская орфография).

«Отвратительная передача, ждём извинений за расистские высказывания в отношении бурятских женщин!» — написала зрительница.

Свое негодование высказывают жители Бурятии:

«Анфиса, вы посмотрите в интернете, какие они, бурятские женщины. Вы поймёте, что не надо было так убиваться! Шантанова, Пантаева, Могзолова… Эти женщины известны в Голливуде, вы о чем говорите? И многие другие бурятские красавицы. Приезжайте в Иркутск, Улан Удэ, увидите настоящих бурятских женщин. Развивайте свой кругозор»,

«Сравнение своего лица, накаченного гиалуронкой с лицом бурятки как минимум невежливо, некультурно. Жди последствий»

«Почему любые отекшие лица сравнивают с бурятским? Мы что, самая отекшая на лицо нация???»

«Извинись за своë интервью! Про бурятское лицо! И впредь не упоминай бурят!»

Еще одна характеристика языка новой этики это виральность контента. Неэтичные высказывания распространяются чрезвычайно широко и без усилий автора высказывания, кроме того, его возможные пояснения не влияют на этот процесс.

«Оскорбила целую миллионную нацию и сидит, как ни в чём не бывало. Объединяйтесь, казахи, киргизы, якуты, калмыки, буряты и т.д. Чтобы ей аккаунт заблокировали, за такое надо отвечать по полной. Каналы ведущих программы тоже наказать!» — призвал бывший фолловер.

Скандал повлек увольнение с телеканала как самой медиаперсоны, так и тех, кто брал у нее интервью.

Эта характеристика дает многое для понимания складывающейся картины мира и актуальна с точки зрения формирования императивов. Наличие в смысловой структуре высказывания компонентов, которые относятся к историко- культурным, нравственным и другим ценностям или отсылают к ним, в контексте новой этики имеют потенциал триггера. Возможно выделение триггеров патриотизма, где дискурсивной эмблемой выступают такие единицы, как бегуны, уехавшие звезды, беглые артисты. Триггерными являются многие высказывания, а также символы. Например

Проблематика дискурсивных эмблем неоднократно привлекала внимание лингвистов ^{[14; 15; 16]}. В. И. Карасик предлагает трактовать эмблему «как узнаваемый интерпретатором знак принадлежности объекта к какому-либо культурно значимому классу (униформа, акцент в речи, нарушения этикета и т.д.) <…> один и тот же объект может получить эмблематическое, аллегорическое или символическое осмысление либо вообще не будет истолкован как знак» ^{[7, с. 1127]}. Опираясь на работы автора, можно заключить, что дискурсивные эмблемы — это концепт, который может использоваться для обозначения визуальных или текстовых средств коммуникации, которые способствуют формированию определенных дискурсов и значений в обществе. Эмблемы могут включать в себя символы, знаки, изображения и языковые конструкции, которые несут в себе мощные значения и помогают формировать общественное мнение или культурные нормы.

В заключение можно подвести некоторые итоги.

Во-первых, языковое выражение новой этики содержит ряд маркеров, которые имеют статус дискурсивных эмблем. Они служат своего рода кодами, которые передают определенные идеи или ценности. Например, использование определенных стилистических средств или лексики в следующих маркерах указывает на принадлежность к определенной группе или движению: харассмент, абьюз, кэнселлинг, эйджизм, газлайтинг, #яНеБоюсьСказать, #Me Too, Движение Первых.

Во-вторых, в соответствии с классификацией эмблем, маркеры, предложенные в статье, принадлежат открытому типу эмблем, их, выражаясь словами В. И. Карасика, нужно «считывать, а не разгадывать» ^{[7, с. 1128]}.

В-третьих, дискурсивные эмблемы представляют собой некоторый культурно-исторический слепок. Например, клише новый русский является емким по содержанию понятием, легко узнаваемым потенциальными участниками коммуникации, принадлежащими только определенной возрастной и социальной группе.

Эмблемы могут выполнять различные функции, такие как указание на последовательность, добавление информации, выражение отношения говорящего к сказанному и т.д. Эмблемы новой этики выполняют функции поляризации, мобилизации общества, индикации и объединения групп, поэтому возможно как негативное, так и позитивное прочтение смыслов.

Исследование дискурсивных маркеров с точки зрения эмблематизации позволяет глубже понять, как текстовые элементы влияют на формирование социальных отношений.