Взаимоотношения Азербайджана и Туркменистана 1991–2022 гг.

Керчелаев Юрий Владимирович аспирант; Исторический факультет; Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова ведущий эксперт; НИУ ВШЭ 119234, Россия, г. Москва, Ломоносовский пр-т, 27к4, оф. Е-611 Kerchelaev Iurii Vladimirovich Postgraduate student; Faculty of History; Lomonosov Moscow State University Leading expert; HSE 119234, Russia, Moscow, Lomonosovsky ave., 27k4, office E-611 krchlv.link@yandex.ru Другие публикации этого автора

Чедия Анри Робертович ORCID: 0000-0003-0742-735X кандидат исторических наук Научный сотрудник; ФМЭиМП; НИУ ВШЭ 119017, Россия, г. Москва, ул. Малая Ордынка, 17, каб. 225 Chedia Anri Robertovich PhD in History Researcher; Faculty of World Economy and International Affairs; HSE University 119017, Russia, Moscow, Malaya Ordynka str., 17, room 225 chedia@inbox.ru

В XXI веке Азербайджан активно сотрудничал со всеми государствами постсоветской Центральной Азии. Однако, за исключением Казахстана, межгосударственные отношения носили преимущественно стратегический, а не практический характер ^[3].

С момента восстановления независимости Азербайджана его двусторонние отношения с государствами Центральной Азии, за исключением Республики Казахстан, не достигли уровня стратегического партнерства, сопоставимого с тем, которое Баку выстроил с ключевыми партнерами в Евразии. Основными факторами, ограничивающими развитие более тесного сотрудничества, являются географическая удалённость, отсутствие общей границы и сложная логистика. Дополнительно на динамику взаимодействия влияют внутренние и внешнеполитические различия между странами Центральной Азии, что усложняет формирование единого подхода к сотрудничеству с Азербайджаном ^[4].

В направлении Центральной Азии Азербайджан уделял особое внимание выстраиванию отношений с Туркменистаном, что было обусловлено преимущественно вопросами определения морских границ и правового статуса Каспийского моря. Эти аспекты являлись основой двусторонних контактов между Баку и Ашхабадом. Взаимодействие с другими государствами Центральной Азии, за исключением Казахстана, оставалось на более низком уровне, что отражалось в ограниченном количестве контактов и менее активном сотрудничестве по сравнению с другими регионами.

Деятельность внешнеполитических ведомств двух стран.

Дипломатические отношения между Азербайджаном и Туркменистаном были официально установлены 9 июня 1992 года. В 1998 году Азербайджан открыл своё посольство в Ашхабаде, что способствовало развитию двусторонних контактов. В свою очередь, Туркменистан открыл своё посольство в Баку в 1993 году, однако уже в 1994 году его деятельность была приостановлена. Официальное объяснение, предоставленное Ашхабадом, касалось финансовых трудностей, с которыми столкнулось посольство, что стало причиной его закрытия ^{[1, 739]}. Впоследствии активизация дипломатических усилий позволила сторонам достичь значительного прогресса, включая подписание в 1996 году договора «О дружбе и сотрудничестве».

Министерства иностранных дел Азербайджана и Туркменистана внесли ключевой вклад в разработку и подписание Конвенции о правовом статусе Каспийского моря в 2018 году. Этот документ, наработанный в рамках многостороннего взаимодействия, снял важные препятствия для реализации транспортных и энергетических проектов, таких как транскаспийский транспортный коридор. Одним из важных достижений стало заключение соглашений в ходе визитов Ильхама Алиева в Ашхабад в 2018 году и Гурбангулы Бердымухамедова в Баку в 2017 году, организованных при активном содействии внешнеполитических ведомств.

Сотрудничество между странами охватывало не только экономическую, но и гуманитарную сферу. Организация культурных обменов, таких как издание рукописи Махтумкули Фараги в Азербайджане, и активное участие туркменской делегации в Исламских играх солидарности в Баку в 2017 году, были результатом усилий дипломатических ведомств обеих стран ^[6].

Особую роль внешнеполитические ведомства сыграли в интеграции двух стран в региональные и международные структуры. Участие Азербайджана и Туркменистана в рамках ТЮРКСОЙ и ТЮРКСКОГО СОВЕТА стало платформой для укрепления культурных и политических связей, тогда как координация в международных организациях, таких как ООН, усилила их позиции на мировой арене.

Эффективная работа министерств иностранных дел Азербайджана и Туркменистана способствовала развитию двусторонних отношений, в том числе через преодоление спорных вопросов, поддержку стратегических инициатив и продвижение совместных интересов на международной арене. Подписанные соглашения, налаженная логистика и расширение культурного сотрудничества заложили фундамент для дальнейшего укрепления связей между двумя тюркскими республиками.

Туркменистан как стратегический партнер.

Азербайджан является стратегическим направлением в туркменской политике. В особенности это стало проявляться после того, как Баку сумел привязать к себе основные логистические маршруты в Каспийском регионе. Безусловно, отчасти этому способствовала позиция мирового сообщества по отношению к Ирану и последовавшие санкции, наложенные на Тегеран. Однако в то же время транспортировка энергоносителей и грузов из Туркменбаши в Баку выглядела не менее привлекательной, чем транспортировка их по суше через Иран в Турцию.

В 1990-х годах и начале 2000-х состоялся ряд встреч между Гейдаром Алиевым и туркменским лидером Сапармуратом Ниязовым. Азербайджанский исследователь А. Гасанов: «Среди этих визитов следует особо отметить участие Президента Гейдара Алиева в проведенном в мае 1994 года в Ашгабаде саммите Организации Экономического Сотрудничества, состоявшихся 26-27 октября 1994 года мероприятиях по случаю Дня независимости Туркменистана и II Саммите глав прикаспийских государств в апреле 2002 года» ^{[1, 739]}.

Кроме того, А. Гасанов отмечает важность заключенного в ходе официального визита Г. Алиева в 1996 году договора «О дружбе и сотрудничестве» между Азербайджаном и Туркменистаном ^{[1, 739]}. Согласно данным, МИД Азербайджанской Республики на 2020 год между странами было подписано 89 документов ^[6].

Однако сотрудничество двух стран в начале президентства Ильхама Алиева находилось не в самой простой фазе. Основные разногласия между странами существовали в вопросах правового статуса Каспия, а именно в принадлежности каспийских шельфовых месторождений углеводородов. Споры развивались вокруг месторождений «Осман» («Чираг»), «Хазар» («Азери») и «Алтын Асыр» («Шарг»).

При этом наиболее «больной» для Ашхабада всегда оставалась тема доставки своих энергоносителей покупателям. Почти весь туркменский экспорт доставлялся в Китай по трубопроводу «Туркмения – Китай» через территорию Казахстана (39 млрд м3 в год) ^[7]. Малая часть газа также покупалась российским «Газпромом» и доставлялась по трубопроводу «Средняя Азия – Центр» («САЦ»), который проходит через территории Узбекистана и Казахстана. «Газпром» планировал нарастить объемы поставок с 10 до 80 млрд м3 к 2029 году ^[7]. Однако существенные разногласия сторон, взрыв на трубопроводе и мировой финансовый кризис сначала сократили планируемые объемы поставок в десятки раз, а затем и вовсе свернули сотрудничество сторон с 2016 по 2018 годы ^[7].

Еще относительно небольшое количество газа (8 млрд м3) экспортировалась до 2017 года в северо-восточные провинции Ирана по трубопроводу «Туркменистан – Иран», пока страны не разошлись в видении ценообразования ^[7]. Для страны, располагающей четвертым в мире потенциалом (9.5–9.9% мировых запасов) природного газа одних лишь поставок в КНР было явно недостаточно ^{[2, 89]}.

Именно организация экспорта и строительство новых трубопроводов всегда являлось для Туркмении ключевой проблемой. В Ашхабаде всегда понимали необходимость диверсификации клиентской базы. В качестве альтернативных вариантов рассматривались новые проекты: замороженный Прикаспийский газопровод, а также трубопровод Туркменистан – Иран – Турция, который был отложен на неопределенный срок в связи с наложенными на Иран санкциями. Еще одним рисковым проектом остался замороженный проект трубопровода ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия) ^{[2, 89]}.

Транскаспийский трубопровод должен был связать Туркмению с Азербайджаном для доставки газа по газопроводу Баку — Тбилиси-Эрзерум (на тот момент проектирующемуся) в Турцию и дальнейшей перепродажи в страны Евросоюза. Эта идея возникла еще в 1990-е годы и в дальнейшем, после появления ряда совместных газовых проектов России и Турции, стала инструментом в конкуренции «за турецкий рынок и транзитный потенциал Турции» ^{[2, 89]}.

Еще в 1998 году была создана совместная турецко-туркменская рабочая группа, которая должна была заняться разработкой проекта. Примечательно, что в нее входили приближенный к С. Ниязову «президент израильской компании» и «бывший высокопоставленный сотрудник израильских спецслужб» Йосиф Майман, а также турецкий бизнесмен Ахмет Чалык ^{[2, 90]}.

Исследователь А. А. Кузнецов предполагает, что основными заинтересованными сторонами в проекте выступали Турция и США: в апреле 1998 года С. Ниязов обсуждал проект газопровода в США, где было подписано соглашение о предоставлении гранта «на сумму 750 тыс. долларов для подготовки технико-экономического обоснования» газопровода ^{[2, 90]}.

В 1999 году переговоры зашли в тупик, когда специальный посланник президента Клинтона по энергетике Ричард Морнингастр предложил включить в список собственников трубопровода не только Правительство Туркменистана и международные компании, но и Азербайджан ^{[2, 90]}.

К идее страны начали возвращаться уже в президентство И. Алиева, когда Туркменская сторона наглядно могла увидеть дивиденды, который Баку сумел извлечь от запуска всех транспортных проектов. Более того, согласно принятой на V Саммите глав прикаспийских государств в Актау «Конвенции о правовом статусе Каспийского моря», отныне Туркменистану и Азербайджану не требовалось согласия всех прикаспийских государств на строительство трубопровода. До этого отсутствие «согласия» планировали также компенсировать танкерными поставками сжиженного газа из Туркменбаши в Баку ^[2,91].

Между тем в Баку всегда осторожно относились к идее прокладки Транскаспийского газопровода: во-первых, это могло осложнить отношения с Россией, а во-вторых, при наращивании Туркменистаном поставок газа в ЕС у Азербайджана появлялся конкурент в его же системе трубопроводов. Кроме того, к концу 2010-х практически весь туркменский газ был законтрактован Китаем ^[8]. В 2013 году еврокомиссар по вопросам энергетики Гюнтер Оттингер предложил вновь рассмотреть проект прокладки трубопровода, однако подчеркнутый нейтралитет Азербайджана в распрях России и ЕС не дал этому проекту ускориться лишь из-за прихоти Брюсселя ^{[2, 90–92]}.

К 2018 году проект так и остался нереализованным, однако улучшение отношений между странами в XXI веке, в особенности в президентство Гурбангулы Бердымухамедова, принесло ряд других дивидендов. С 2006 по 2018 год, согласно данным, МИД АР, И. Алиев посетил Туркменистан два раза: 28–29 ноября 2008 года и 21–22 ноября 2018 года. Туркменский президент посещал Азербайджан три раза: в 2008, 2015 и 2017 годах. Во время официального визита Президента Туркменистана в Азербайджанскую Республику в 2017 году главы государств подписали «Декларацию о стратегическом партнерстве между Азербайджанской Республикой и Туркменистаном» ^[6]. Кроме того, страны сотрудничали в рамках различных международных организаций ^[6].

На встрече в Баку в 2018 году лидеры двух стран отметили, что одним из наиболее важных направлений сотрудничества является транспорт и организация транспортных коридоров в рамках проекта ТРАСЕКА. По всей видимости, визит Г. Бердымухамедова оказался наиболее продуктивным за всю историю азербайджано-туркменских отношений, так в рамках него было подписано более 15 документов, большая часть из которых касалась упрощения процедур в сфере логистики ^[6].

Именно сотрудничество в сфере транспорта стало основным в экономических отношениях Баку и Ашхабада. В 2016 году из Бакинского международного торгового порта в Туркменбаши стали переправляться железнодорожные паромы и суда для грузов на колесной базе в рамках проекта Транскаспийского международного транспортного коридора ^[9]. К сожалению, сайты официальных ведомств обеих стран не предоставляют открытую экономическую статистику.

Согласно данным, МИД Азербайджана, государства сотрудничают в сферах транспорта и логистики, сельского хозяйства, энергетики, фармацевтики и туризма. Межправительственная комиссия по сотрудничеству в экономической и гуманитарной областях действует с 2008 года. В 2017 году между Азербайджаном, Туркменистаном, Афганистаном, Грузией и Турцией было подписано Соглашение о транспортно-транзитном сотрудничестве (Соглашение о маршруте Ляпис – Лазули) ^[6]. В 2018 году товарооборот между странами составил 133 млн долларов ^[10].

Сотрудничество в гуманитарной сфере также неотъемлемой составляющей в азербайджано-туркменских отношениях. Азербайджан и Туркменистан тесно сотрудничают в области культуры, науки, образования и спорта между государственными органами, академиями наук и университетами. ^[6].

На Четвертых Играх исламской солидарности, состоявшихся в Баку в 2017 году, Туркменистан представляли 160 спортсменов во главе с председателем Спортивного комитета Туркменистана ^[6].

Открытых данных из переписей населения в Туркменистане в 1995 и 2012 годах Госкомитет Туркменистана по статистике не публикует. Согласно данным сайта «Azerbaijans.com», в Туркменистане проживает порядка 33 тысяч азербайджанцев {11}. В 1989 году, согласно данным Всесоюзной переписи, в Туркменской ССР проживало 33365 азербайджанцев ^[12].

Таким образом, в период правления Ильхама Алиева переговоры между руководствами двух стран стали более продуктивны. С приходом на пост Президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова контакты участились и вышли на качественно новый уровень. Безусловно, этому способствовала и сложившаяся в мировой политике ситуация, однако при этом невозможно умалять дипломатическую волю двух тюркских республик. Подписанная «Конвенция о правовом статусе Каспийского моря», а также ряд заключенных договоров в Баку в 2018 году сигнализировали об абсолютном прогрессе в двусторонних отношениях Азербайджана и Туркменистана, а также о начале новой страницы в региональной каспийской политике.

Взгляд России на азербайджано-туркменское сотрудничество

Российские СМИ и официальные структуры в целом выражают положительную оценку динамики развития двустороннего диалога между Азербайджаном и Туркменистаном, акцентируя внимание на значимости их стратегического партнёрства и межгосударственного сотрудничества в различных сферах. Оба государства занимают важное место среди внешнеполитических партнёров Российской Федерации в регионе, а укрепление их взаимных отношений способствует углублению экономической и политической интеграции на евразийском пространстве.

В аналитических материалах подчёркивается значимость сотрудничества между Азербайджаном и Туркменистаном в энергетической сфере, а также в области транспорта и логистики. Это обусловлено наличием у обеих стран значительных запасов природных ресурсов, что делает их ключевыми акторами в обеспечении энергетической безопасности региона. Помимо этого, активное развитие транспортной инфраструктуры в Азербайджане и Туркменистане способствует укреплению торгово-экономических связей и стимулирует экономический рост, играя важную роль в интеграционных процессах на евразийском пространстве.

Власти России так же поддерживали развитие отношений между Азербайджаном и Туркменистаном, видя в этом возможность для укрепления своего влияния в регионе. Прослеживалось стремление к созданию благоприятных условий для сотрудничества и обмена опытом между странами, что может привести к более эффективному использованию ресурсов и развитию международных отношений.

Тем не менее в российском информационном поле нередко встречаются информационные материалы и статьи, в которых открыто высказывались опасения, связанные с возвращением вопроса о поставках Туркменского газа через Азербайджан и Турцию в Евросоюз. В конце 2022 года все чаще прослеживался тезис о том, что Россия заинтересована в сохранении своего контроля над газовыми потоками в Европу, несмотря на проблемы, связанные с остановкой «Северных потоков», и, вероятно, будет рассматривать увеличение поставок туркменского газа как угрозу своим экономическим интересам и геополитическому влиянию ^[13].

Российская Федерация демонстрирует сдержанно-позитивное отношение к развитию диалога между Азербайджаном и Туркменистаном, учитывая при этом приоритеты собственных национальных интересов. Прямые заявления, выражающие однозначную поддержку либо полное безразличие к этим процессам, встречаются редко, что отражает характер российской политики в Каспийском регионе. Стратегия России направлена на поддержание баланса интересов, а также на предотвращение формирования ситуаций, которые могли бы ослабить её влияние в данном геополитическом пространстве.

Российская Федерация, вероятно, ориентируется на то, чтобы развитие азербайджано-туркменского диалога происходило в рамках, соответствующих её стратегическим интересам, исключая сценарии, способные подорвать её позиции в регионе. Это предполагает осторожную поддержку процессов сотрудничества между двумя странами при одновременном мониторинге их динамики и принятии мер, направленных на минимизацию потенциальных рисков для российских интересов. В контексте обсуждения строительства газопровода между Туркменистаном и Азербайджаном Москва, совместно с Тегераном, акцентирует внимание на экологических рисках, выдвигая этот аргумент в качестве ключевого возражения против реализации проекта.

В российских СМИ нередко выражается обеспокоенность тем, что реализация проекта строительства газопровода в акватории Каспийского моря может привести к усилению влияния Турции в регионе. Такой сценарий рассматривается как потенциальная угроза балансу сил между ключевыми акторами, что, в свою очередь, способно поставить под удар стратегические интересы России, включая вопросы безопасности и контроля над ключевыми транспортными и энергетическими маршрутами. Схожую позицию занимает Иран, который также воспринимает эти процессы как вызов собственным интересам в регионе и поддерживает аналогичные аргументы в дискуссии о возможных последствиях проекта ^[14].

В ряде российских аналитических публикаций высказывается предположение, что отдельные страны НАТО целенаправленно способствуют активизации диалога между Баку и Ашхабадом по вопросу строительства газопровода через Каспийское море. Это рассматривается как часть стратегии, направленной на ослабление геополитических позиций России в регионе. Особую актуальность данная гипотеза приобрела в контексте возобновления боевых действий на территории Украины в феврале 2022 года и последующей остановки функционирования газопроводов «Северный поток – 1» и «Северный поток – 2». Подобные действия интерпретируются как элемент широкой энергетической и политической конкуренции, в которой Россия сталкивается с усилением внешнего давления ^[15].

Позиция российских официальных лиц, в частности сенатора Российской Федерации от Астраханской области Александра Башкина, освещённая на региональном информационном портале, подчёркивает правовые и экономические аспекты обсуждаемого проекта строительства газопровода через Каспийское море. Сенатор указал на положения Конвенции о правовом статусе Каспийского моря (так называемой «Каспийской Конституции»), в соответствии с которыми реализация любого инфраструктурного проекта в акватории моря требует согласия всех пяти прибрежных государств. Кроме того, Башкин отметил, что экономические интересы Туркменистана в случае нереализации проекта не будут ущемлены, поскольку добываемый им природный газ в полном объёме может быть перераспределён на рынки Китая, Индии и России, что соответствует взаимовыгодным отношениям между Туркменистаном и его партнёрами, включая Российскую Федерацию ^[16].

В начале 2023 года состоялся официальный визит председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера в Ашхабад, в рамках которого прошли переговоры российской делегации с нынешним президентом Туркменистана Сердаром Бердымухамедовым и бывшим главой государства Гурбангулы Бердымухамедовым. В ходе встреч обсуждались вопросы укрепления сотрудничества в газовой отрасли, включая увеличение объёмов закупок туркменского газа Российской Федерацией. Кроме того, стороны выразили готовность к развитию многостороннего взаимодействия в нефтегазовой сфере на евразийском пространстве, что подчёркивает стратегический характер партнёрства и нацеленность на расширение энергетического сотрудничества в регионе ^[17].

Анализ показывает, что Россия стремится сохранить баланс в каспийском регионе, поддерживая сотрудничество между Азербайджаном и Туркменистаном в пределах, которые не угрожают её стратегическим интересам, особенно в энергетической сфере. Прогнозируется, что Москва продолжит осторожно влиять на развитие проектов, связанных с транспортировкой газа, акцентируя внимание на экологических и правовых аспектах, чтобы минимизировать риски для своего геополитического влияния и экономических позиций.

Заключение

Подводя итоги следует отметить, что Центральная Азия являлась важным направлением во внешней политике Азербайджанской Республики, Каспийский регион же можно считать одним из ключевых направлений.

Последние годы правления Гейдара Алиева продемонстрировали желание Азербайджана выстраивать конструктивный диалог со всеми странами Центральной Азии. Ему удалось перезапустить отношения с Туркменистаном и Узбекистаном, а прочный союз Алиев – Назарбаев являлся одним из гарантов стабильности в Каспийском регионе.

Заданный вектор удалось сохранить сменившему своего отца на посту президента Ильхаму Алиеву. Отличительной чертой внешней политики Азербайджана в период с 2003 по 2018 годы является профессиональный дипломатический подход ко всем возникавшим вопросам. Умение договариваться позволило Баку запустить перспективные энергетические и транспортные проекты в регионе, в которые почти сразу был интегрирован Казахстан, а затем и Туркменистан с Узбекистаном.

На качественно новый уровень вышли многосторонние контакты с большинством стран Центральной Азии в рамках различных международных и региональных организаций. Особо стоить отметить возникновение новых военно-политических и культурно-гуманитарных организаций, наиболее известными из которых стали Тюркский совет и ТЮРКСОЙ.

Укрепление международного статуса Азербайджанской Республики позволило стране с большей силой отстаивать свою позицию касательно конфликта в Нагорном Карабахе, следствием чего стала принятая на Генеральной Ассамблее ООН Резолюция 62/243.

Налаженные военные контакты со странами региона, особенно после совместного оказания помощи блоку НАТО в антитеррористической операции в Афганистане во много раз повысили авторитет стран в мировой политике. Этот авторитет был помножен на товарищеские или партнерские отношения всех стран с Россией, Китаем и Ираном, а также на огромное количество запасов углеводородов в регионе, который в конце XX и начале XXI века превратился в особый геостратегический узел Евразии.