Истощенная лошадь на картине «Сотня лошадей» Джузеппе Кастильоне: образ и значение худого животного в традиционной китайской культуре

Ду Цзюань аспирант; Институт дизайна и искусств; Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна 199397, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Кораблестроителей, 39к1 Du Juan Postgraduate student; Institute of Design and Arts; St. Petersburg State University of Industrial Technology and Design 199397, Russia, Saint Petersburg region, Saint Petersburg, 39k1 Korablestroiteley str. dujuan91930@gmail.com Другие публикации этого автора

На протяжении многих веков в жизни китайского народа лошади играли большую роль. Вероятно, поэтому им отводится особенное место в традиционной живописи. Картины и стихи на эту тему часто включают в себя образ истощенной лошади.

Изображение тощего коня – особый символ лучших лошадей Китая ^[1]. Хотя он подчеркивает слабость, болезненность и визуальную непривлекательность, его богатый идеологический подтекст заключается в честном авторском выражении печали от нереализованности своего таланта. Представления о здоровых и истощенных лошадях сформировались еще во времена китайской династии Хань (202 г. до н. э. – 220 г. до н. э.). Они широко использовались литераторами, разочарованными тем, что их способности не были оценены по достоинству ^[2].

В народной песне времен династии Хань «Бао Сили Сун» есть интересное описание конефермы семьи Бао: «У политически значимой семьи Бао очень хорошие лошади. Хоть они и худые, их походка устойчива». Все три поколения, Бао Сюань, Бао Юн и Бао Юй, были важными чиновниками династии Хань. Старший, Бао Сюань, являлся цензором и честным политиком. Однако он разозлил императора резким высказыванием. После того, как его отстранили от должности, он покончил жизнь самоубийством, чтобы доказать свою невиновность. Его сын Бао Юн также вошел в историю порядочным чиновником. В биографической книге «Хоу Ханьшу» об истории династии Восточная Хань записано: «Хотя Бао Юн служил генералом, экипажи, лошади и одежда, в которых он путешествовал, были очень простыми. Народ обожал его». В 35 г. до н. э. Бао Юн открыто объявил импичмент дяде императора Гуанву Лю Ляну, не боясь столкновений с высокопоставленными лицами. Его понизили в должности, после чего он умер от болезни. Сын Бао Юна, Бао Юй, унаследовал семейные ценности, уважал закон и также отличался особенной прямолинейностью. В исторической книге записано: «Он придерживаться закона и соблюдал кодекс чести, как и его отец». Автор сравнивает семью Бао с прекрасными лошадьми светлого окраса, чрезвычайно стабильными. Это символизирует их непогрешимую честность, идеальное следование этическим нормам. С философской точки зрения история о Бао сравнима с устойчивым шагом истощенной лошади, которая не только демонстрирует свою внутреннюю силу, но и отражает непоколебимость что на ветру, что в дождь. Она подчеркивает значение морального выбора, жертву благонравных людей перед лицом власти. Это отображается в идее Конфуция, где «благородный человек известен как праведность, а злодей – как благо». Таким образом, истинный благородный человек будет действовать в соответствии с обязательствами, не преследуя личные интересы. Смелость и честность в соблюдении принципов является яркой интерпретацией древнего вопроса из философии морали: «Что такое справедливость?». Своими действиями семья Бао не просто подала пример будущим поколениям, но и породила важные размышления о честности, жертвенности в китайской истории.

Ду Фу, известный поэт династии Тан, написал много стихов о лошадях. Их образы прочно вплетены в китайскую литературу и даже отражаются среди многочисленных фразеологизмов ^[16]. В его «Прогулках на тощем скакуне» есть строки: «Я увидел в восточном пригороде лошадь, которая была очень худой, и это меня огорчило. Ее кости торчали, будто скалы... Ее кожа сплошь покрылась грязью, трескалась и шелушилась, а тусклая грива даже не обросла снегом и инеем... В холодную погоду она держалась подальше от домашних гусей, а в сумерках ее клевали вороны» ^[3]. Это стихотворение Ду Фу написал после того, как был разжалован в Хуачжоу (758 г. н. э.). В нем описывается военная лошадь, которая однажды сражалась на поле боя. Из-за роковой ошибки она была по случайности брошена своим владельцем и жила в пригороде, что вызывало у читателей чувство жалости. Произведение изображает тяжелое положение животного как метафору судьбы автора, показывая его взлеты и падения в сфере чиновничества. Ду Фу помог императору, спасая Фан Гуаня, но неожиданно разозлил Тан Сузуна и в конечном итоге был выброшен, словно тощая лошадь, жить в сельскую местность. Ухудшающееся состояние скакуна – выражение скорби и боли. Уникальное стихотворение считается классическим, лучшим на данную тему. С философской точки зрения оно демонстрирует элементы экзистенциализма: особенно в осознании себя перед лицом страданий и изоляции. Описывая состояние тощей лошади, Ду Фу отразил свое разочарование в бюрократии и тяжелое положение маргинализированных людей в обществе. Этот вид поэзии, отражающий личных опыт, подчеркивает отношения между личностью и окружающей средой, а также ее мышление в невзгодах. Подводя итог, можно сказать, что «Прогулки на тощем скакуне» Ду Фу – это и классическое произведение о лошадях в китайской литературе, и философское рассуждение. В этом стихотворении подчеркиваются размышления поэта о своей судьбе и его переживания по поводу действительности, демонстрирующие уникальную нравственную глубину и эмоциональную выразительность.

На традиционных китайских картинах часто появляется композиция в виде группы лошадей. Несколько скакунов неплотно располагаются художником сверху и снизу. Стоит отметить, что в такого рода композициях автор обычно подробно изображает множество грациозных, резвых и необузданных лошадей, которые были любимы древними китайскими правителями. Однако существует и мотив, идущий вразрез с общественными эстетическими тенденциями. Это истощенные лошади ^[15]. Причин их появления две. Первая – желание разнообразия. Вторая – особое символическое значение, выражение чувств автора.

Джузеппе Кастильоне – итальянец, католический монах-иезуит и китайский придворный художник. Его работы сочетают в себе китайскую гохуа с неизменной опорой на традиционную культуру ^[18] и западные техники масляной живописи, создавая уникальную манеру, запечатляющую придворных служителей и животных династии Цин от ее начала до середины ^[13]. Мастер в значительной степени повлиял на раннее развитие этой техники в Китае ^[14], став успешным примером возможности взаимопроникновения двух культур. ^[15] На роскошных картинах Джузеппе Кастильоне, таких как «Сотня лошадей», «Выпас лошадей в пригороде» и «Восемь лошадей», изображены и худые лошади. Художник располагал их на композиционно важных позициях ^[4]. «Сотня лошадей» из Национального дворцового музея в Тайбэе изображает трех истощенных скакунов (см. Рис. 1). Их легко не заметить среди здоровых животных, потому что они разбросаны по краям произведения. Присутствует резкий контраст с внешней силой щиплющих траву благородных созданий ^[5]. Скелет истощенной лошади выделяется под кожей, подчеркивая превосходные анатомические знания Джузеппе Кастильоне. Худая тройка различается между собой. Вся картина объединена направлением чтения традиционных китайских картин справа налево. Основываясь на направлении движений лошадей, автор делит передний план картины на три части, и именно в них располагается истощенная тройка.

В первой части выделяется тощая лошадь с шерстью коричневого оттенка. Лопатки и тазовые кости выступают вверх, а ребра очень заметны (см. Рис. 2). Голова ее опущена. Рядом стоит группа здоровых скакунов. Общая атмосфера непринужденная. Некоторые из лошадей весело играют вместе и задорно кусаются, некоторые отдыхают, а некоторые мирно спят на земле. Композиционное движение резвых лошадей принимает форму дуги, окружающей изможденное животное. Оно, тощее, резко контрастирует с коренастыми, упитанными лошадьми, резвящимися вокруг. Позади заметен крутой склон. Мышцы истощенной лошади напряжены, как и хвост. Эта поза означает одновременно желание отступить и его невозможность. Почва и деревья позади животного имеют преимущественно темные тона. Лишь для соседних склонов использована светлая цветовая гамма: образующийся контраст служит своего рода прожектором. Состояние тощей лошади сильно отличается от остальных, заставляя зрителей почувствовать ее изоляцию, растерянность, беспомощность и даже панику, невозможность изменить свое положение по внешним причинам.

Во второй части истощенная лошадь имеет слегка бордовый оттенок. Она почти полностью повернута спиной к зрителю и стоит неподвижно, опираясь на все четыре копыта (см. Рис. 3). Рядом растут 9 толстых деревьев. Все они наклонены вправо, имеют толстые ветви и листья, закрывающие небо, а также окружают животное, образуя небольшое замкнутое пространство. Статичная поза лошади контрастирует с движением находящихся поодаль скакунов, занятых вылизыванием своей шерсти. Деревья изгибаются в едином направлении в связи с тем, что на протяжении многих лет ветер дует в одну сторону. Их наклон символизирует постоянство внешней силы – такое же устойчивое, как общественные традиции или глубоко укоренившиеся идеологические тенденции, оказывающие влияние на человека. Нахождение тощей лошади на центральной позиции отсылает к иностранным воззрениям и западной живописи, завезенной в Китай европейскими миссионерами. При династии Цин, придерживающейся традиционных китайских концепций, изоляция истощенного животного означала отстранение иностранных идей или культур ^[12]. Его положение намекало на отчужденность чужеродного элемента в местной культуре, трудности с интеграцией. Из-за дерева выглядывает упитанная лошадь и смотрит на худую: она выражает сопереживание либо сомнение по поводу положения соплеменницы, но не пытается помочь ей. Подобная выжидательная позиция еще больше усиливает изолированность тощего скакуна и отражает то, как сочувствие общества часто остается поверхностным: не хватает практической поддержки и вмешательства, даже в ситуациях очевидного бедствия.

В третьей части лошади образуют очередь, чтобы переправиться через реку. Здесь истощенное животное серо-белое и бредет налево (см. Рис. 4). Оно идет вместе с сильной белой лошадью: разница в их откормленности и состоянии бросается в глаза. Шерсть у тощей лошади светло-серая, местами желтоватая, тусклая, а грива, вьющаяся и ослабленная, свисает на тонкую шею. На животе и верхней части бедер заметны пятна. Ее спутница, напротив, выглядит опрятной – грива гладко зачесана. Тощая лошадь идет с сомнением и неуверенностью, шаги ее кажутся тяжелыми. Кажется, в глубине души она колеблется относительно маршрута, но боится нарушить установленные правила. Спутница, в противовес ей, полна энергии, шагает вперед и выглядит уверенной, мощной. Глубокое философское значение этой сцены заключается в контрасте между физическим и психическим состоянием двух лошадей. Образ истощенного животного символизирует угнетенное и ограниченное существование Джузеппе Кастильоне во дворце. Он, на первый взгляд, не одинок, но при этом неспособен сопротивляться гнету власти, вынужден принять контроль с ее стороны. Хотя всадник на белой лошади не смотрит на тощую лошадь, веревочный шест в его руке означает пристальное наблюдение и управление ею, еще больше усиливая контраст и выразительность проблемы. Эта картина отражает критику неравных общественных отношений Джузеппе Кастильоне. Он, будучи знатоком западной культуры, привнес свойственный ей субъективизм в свою живопись ^[17]. Два отличающихся скакуна – это метафора подчинения слабых сильным в молчаливом протесте. Как известно, метафорические конструкции в китайской культурной среде выходят за рамки искусства и напрямую касаются общественной жизни ^[20]. Произведение посвящено не только описанию состояния животных, но и глубокому размышлению о социальной действительности.

Джузеппе Кастильоне привносит анатомические приемы из западной живописи в свои картины гохуа. За исключением явно выступающих костей и отсутствия мышечной массы, тощие лошади, вышедшие из-под его кисти, выглядят нормальными и здоровыми. В состоянии ходьбы они не проявляют никаких признаков болезни. Это кажется обычной потерей веса, вызванной голодом или усталостью. Очевидно, что если заводчики улучшат питание и будут хорошо ухаживать за подопечными, они вскоре восстановят свои силы. Анализ композиции «Сотни лошадей» показывает, что Джузеппе Кастильоне мог изображать ситуацию при дворе Цин при помощи образа тощих лошадей. Джузеппе Кастильоне являлся миссионером в Китае, однако период, в течение которого он занимался миссионерской деятельностью, пришелся на восемнадцатый век – самую суровую эпоху неприятия католицизма в китайской истории и культуре, несмотря на возможность въезда иноверцев ^[19] Конфликт между Китаем и Западом был интенсивным ^[6]. В январе 1724 г. император Юнчжэн утвердил закон, запрещающий распространение католицизма, и все миссионеры в Китае подверглись цензуре, преследованию и депортации ^[7]. Хотя императору Цяньлуну очень нравились картины Джузеппе Кастильоне, с точки зрения религиозных убеждений он оказывался чуждым этой стране ^[8]. «Сотня лошадей» была написана Джузеппе Кастильоне в феврале 1724 г. Изображение именно третьей тощей лошади отражает беспомощность Джузеппе Кастильоне, вынужденного отказаться от своей миссионерской карьеры ^[9].

В Китае масштабное появление изображений истощенных скакунов тесно связано с социальной средой и культурными концепциями. Оно имеет глубокий смысл и историческую основу ^[10]. В разные эпохи художники отличающихся самоидентичностей полагались на символическое значение лошадей в китайской культуре. Образ особенно худых использовали в качестве отображения своего внутреннего мира, реализуя уникальный художественный замысел ^[11]. Джузеппе Кастильоне стал своего рода аутсайдером, его традиционные картины открыли окно для творческого обмена между Востоком и Западом в особой форме. Он был первым иностранным художником, создавшим прославившиеся в Китае произведения. Его работы символизируют отчуждение и изоляцию людей внутри больших социальных групп, отражая непреодолимые внутренние и внешние барьеры, которые люди могут ощущать даже в условиях многочисленных общественных взаимодействий. Они не только визуально подчеркивают образ истощенной лошади, но и побуждают к углубленным размышлениям об отношениях между личностью и толпой, общении с самим собой и окружающей средой.

Рис. 1. Джузеппе Кастильоне «Сто лошадей в пейзаже» (駿圖駿圖), 1728, шелк, темпера, 94,5 см X 776,2 см, Национальный дворцовый музей, Тайбэй

Рис. 2. Джузеппе Кастильоне «Сто лошадей в пейзаже» (駿圖駿圖), 1728, шелк, темпера, 94,5 см X 776,2 см, Национальный дворцовый музей, Тайбэй. Фрагмент

Рис. 3. Джузеппе Кастильоне «Сто лошадей в пейзаже» (駿圖駿圖), 1728, шелк, темпера, 94,5 см X 776,2 см, Национальный дворцовый музей, Тайбэй. Фрагмент

Рис. 4. Джузеппе Кастильоне «Сто лошадей в пейзаже» (駿圖駿圖), 1728, шелк, темпера, 94,5 см X 776,2 см, Национальный дворцовый музей, Тайбэй. Фрагмент