О некоторых подходах к сохранению и защите традиционных семейных ценностей в российском праве

Горохова Светлана Сергеевна ORCID: 0000-0002-4919-1093 кандидат юридических наук доцент; кафедра международного и публичного права; Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации 109456, Россия, г. Москва, ул. Щербаковская, 38, каб. 805 Gorokhova Svetlana Sergeevna PhD in Law Associate Professor; Department of International and Public Law; Financial University under the Government of the Russian Federation 109456, Russia, Moscow, 38 Shcherbakovskaya str., room 805 Swettalana@yandex.ru Другие публикации этого автора

Одновременно с тем, как человечество осознало себя как вид и выделилось из природы, биологические инстинкты стали постепенно дополняться более абстрактными нормативами, призванными не только обеспечить выживание, но и создать такие условия существования социума и отдельного индивида, которые бы соответствовали уровню развития человеческого сознания. На определенном этапе эволюции к биологическим нормам добавились обычаи, затем морально-нравственные, религиозные и, в конечном счете, правовые регуляторы. Все они так или иначе остаются с нами до сих пор. Другое дело, что пропорция отдельных видов нормативов в общей массе социальных регуляторов с течением времени, и, под воздействием иных факторов постоянно изменяется, трансформируясь и в качественном отношении. На первое место поочередно выходят религиозные нормы, морально-нравственные категории или же правовые предписания. Пересматривается содержание самих социальных норм. Подвержена изменениям и эффективность их воздействия на людей.

Не исключительна в этом плане является и Россия. Действительно, когда-то российское общество руководствовалось достаточно органичным сочетанием правового и религиозного регулирования общественных отношений, которые вкупе формировали патриархально-православную традиционную мораль.^[1] Затем, под воздействием революционных процессов, и, считавшихся на тот момент прогрессивными цивилизационных взглядов, религиозные нормы на государственном уровне были отринуты,^[2] баланс сместился в сторону основанной на идеологии социалистической морали, которая была призвана стать «верой атеистов». Традиционные основы российского общества подверглись серьезному испытанию, усугублявшемуся фоновыми историческими событиями начала становления советского государства. Но даже и без их влияния, тектонические изменения в подходе, казалось бы, к незыблемой основе любого общества, семье – легализация разводов, признание недействительными церковных браков, курс на раскрепощение женщины^[3] и свободную любовь^[4] – могли поколебать кого угодно. Тем не менее, атеистическая вера в светлое будущее позволила обществу выстоять и сплотиться вокруг новых идеалов, включающих в себя интернационализм, всеобщее равенство и стремление к социальной справедливости, сформировав моральный облик строителя коммунизма. В значительной степени, для большинства людей это стало достойной заменой утраченному патриархальному укладу, тем более, что результаты на избранном пути действительно были вдохновляющими.^[5]

Однако, двадцатый век приготовил для России новые испытания, когда после всех тягот Великой Отечественной Войны и восстановления разрушенного народного хозяйства, новым ударом в начале девяностых годов стал распад Союза Советских Социалистических Республик, с закономерно последовавшим за этим событием крушением морально-нравственных идеалов развитого социализма.

Неожиданно выяснилось, что коммунизм и всеобщее равенство – это утопия, а частная собственность, конкуренция, вторичность общественных и государственных интересов по отношению к правам и свободам отдельной личности – есть наивысшее благо.^[6] Ситуация усугубилась еще и тем, что даже эти либеральные ценности не стали государственной идеологий юридически, хотя по факту, на фоне конституционного запрета на существование государственной идеологии как таковой, проникли во многие сферы правового регулирования, но все-таки, не завершив до конца идеологический переход и оставив зияющую пустоту на месте общественной морали.

Как результат, исследователи ключевых показателей эффективности правовой системы стали фиксировать существенный рост таких негативных для государства явлений как нестабильность семьи, деформация правосознания, критическое или негативное отношение к государству и праву, падение уровня законности, рост преступности и многие другие.^[7]

Не имея надежного фундамента в виде веры, четкого идеологического ориентира, и, крепкого базиса в виде обоснованного с идеологической точки зрения права, в какой-то момент, общество, в значительной степени утратило способность сформировать новую мораль, в условиях всеобъемлющего плюрализма не сумев договориться о том, что вообще можно считать идеалом, что есть добро, что зло, и где еще осталось место подвигу. Очередной слом государственной и социальной системы, развоплотивший крепкие общественные связи, коснулся и базовой ячейки общества – семьи, устои которой также пошатнулись, доведя многих до мысли о том, что свобода на уровне семейных отношений – есть безнаказанная возможность блуда, а прерывание беременности – вполне допустимая замена контрацепции. Чему, во многом, способствовала и чрезмерная либерализация законодательства в указанных сферах.

Сегодня, под воздействием новых негативных факторов, оказавшись в ситуации радикальной поляризации мира, страна столкнулась с последствиями всего этого в полной мере, всерьез задумавшись о формировании морально-нравственных основ и возрождении традиционных ценностей,^[8] в том числе, и в качестве антитезы недружественным странам. Отдельным аспектам проблемы возрождения традиционных нравственных ценностей заинтересовались многие российские ученые, в том числе, и те, чьи труды мы цитируем в данной статье. Поэтому, принимая во внимание все эти факторы, следует констатировать, что данный момент как нельзя лучше подходит для инвентаризации моральных и нравственных категорий в семейном праве, выравнивания правового ландшафта с позиции его соответствия новым задачам российского государства, его способности противостоять внешним и внутренним угрозам современности. Кроме того, такая цель прямо обозначена в Основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей (Указ Президента РФ от 09.11.2022 N 809 "Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей" // Собрание законодательства РФ, 14.11.2022, N 46, ст. 7977). Этот документ, называя традиционными ценностями нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение российских граждан, указывает на то, что идеологическое и психологическое воздействие на граждан (осуществляемое в основном извне государства) ведет к насаждению разрушительной для российского общества системы идей и ценностей, включая культивирование эгоизма, вседозволенности, безнравственности, отрицание идеалов патриотизма, ценности крепкой семьи, брака, многодетности, созидательного труда, разрушение традиционной семьи с помощью пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Как видим, наибольшее внимание уделяется сохранению традиций в семье, и органически связанных с ней социальных институтов. Очевидно, что стоит задача минимум – сохранить оставшиеся традиционные основы общества, защитив граждан от деструктивного воздействия, и, задача максимум – возродить утраченные ценностные ориентиры. Отметим, что некоторые шаги уже предприняты в этом направлении, однако кажется, что мы еще только в начале пути.

Итак, в соответствии с новой редакцией п.в ч.1 ст. 114 Конституции РФ, Правительство Российской Федерации, в числе прочего, обеспечивает проведение в стране единой социально ориентированной государственной политики в области сохранения традиционных семейных ценностей.

Это конституционное положение, имеющее для правовой системы важнейшее, базовое значение, предполагает, что в текущем законодательстве будет осуществлено детальное регулирование установленной нормы. Разберемся, так ли это. Но, прежде чем переходить непосредственно к морально-нравственной и одновременно правовой категории «традиционная ценность», рассмотрим, что же для российского права представляет собой категория «семья».^[9] Как ни странно, но единственных федеральный закон, который содержит в себе прямую дефиницию семьи, это не Семейный кодекс РФ, а Федеральный закон от 24.10.1997 N 134-ФЗ "О прожиточном минимуме в Российской Федерации" (Федеральный закон от 24.10.1997 N 134-ФЗ "О прожиточном минимуме в Российской Федерации"// Собрание законодательства РФ, 27.10.1997, N 43, ст. 4904), который устанавливает, что семья, это лица, связанные родством и (или) свойством, совместно проживающие и ведущие совместное хозяйство. Здесь возникает несколько вопросов. Во-первых, об отсутствии этого определения в Семейном Кодексе РФ, что, по нашему мнению, в корне неверно, поскольку создает устойчивое впечатление привязки семьи, как базового социального института, не к брачным отношениям и отношениям между родителями, детьми и другими родственниками, а, в первую очередь как к объединению лиц, в попытке выяснить их доход и нуждаемость в социальной помощи. Во-вторых, исходя из определения, эта группа родственников или свояков (своячниц) не связана между собой ничем, кроме как совместным проживанием, хозяйством и коллективными усилиями достичь прожиточного минимума. Никаких взаимных прав, обязанностей и ответственности, ничего.

Конечно, вполне понятно, что для целей определения прожиточного минимума семьи, такое определение целесообразно. Однако, с учетом реализации государственной политики, направленной на возрождение традиционных нравственных ценностей, вероятно, следовало бы придать семье, как правовой категории, более значимый статус, который бы полнее соответствовал государственным задачам по укреплению семьи, брака и стабилизации демографической ситуации в стране. Тем более, что взаимные права и обязанности членов семьи, безусловно, отражены в семейном законодательстве, но в само определение семьи, они, почему-то не попали.

Отдельно отметим, что, по нашему мнению, для повышения эффективности законодательства, вообще, и для достижения целей, связанных с укреплением семьи, в частности, упор в правовой регламентации брачно-семейных отношений (и не только их), необходимо делать не на права, а на обязанности и ответственность участников этих правоотношений. Формируя именно ответственное отношение к семье, связанное с четким пониманием того, что быть членом семьи, это в первую очередь, иметь обязательства по сохранению этой семьи, проявлять уважительное отношение ко всем ее членам, оказывать помощь и поддержку, в том числе и материальную, тем членам семьи, которым она необходима.

Безусловно, за тридцать с лишним лет существования Конституции РФ, сформировавшей современное российское законодательство, мы уже привыкли к гуманистической основе права, выраженной в первую очередь, в приоритетности прав отдельной личности, однако, если посмотреть на страны где состояние, к примеру, демографии не вызывает особых опасений, то можно заметить, что все они, придерживаются иной канвы в правовом регулировании, опираясь на обязанности, как основу правового статуса личности. Это конечно не означает, что у личности не должно быть прав и свобод, или их должно стать меньше, нет. Это просто значит, что обязанности не должны быть забыты, в попытке представить, что соблюдение наших прав – это обязательное условие, а вот выполнение обязанностей –вторичная функция. Не должно быть и ситуации в праве, при которой запрет законодательно установлен, а ответственности за его нарушение не предусматривается.

В качестве иллюстрации, возьмем установленный ст. 14 Семейного Кодекса РФ запрет брака между лицами, из которых хотя бы одно лицо уже состоит в другом зарегистрированном браке. Запрет есть, но есть ли ответственность за подобные действия, или умышленную попытку заключить такой брак? Никакой ответственности нет. Единственным правовым последствием такой ситуации может стать признание брака недействительным, и то лишь по заявлению заинтересованного лица.

При этом, подобная ситуация, то есть, повторное вступление в брак при наличии супруга (супруги) или вступление в брак с лицом, заведомо состоящим в браке, например, в КНР, в соответствии со ст. 258 УК КНР (Уголовный кодекс Китайской Народной Республики / под общей ред. проф. А.И. Чучаева и проф. А.И. Коробеева. - М.: 2021) наказываются лишением свободы на срок до 2 лет или краткосрочным арестом. Как видим, ответственность установлена, причем не только для лица уже имеющего супруга, но и для того, кто заведомо вступает в брак с таким лицом. И так поступает не только Китай. Во многих странах мира, в том числе, и таких либеральных, как США (где на текущий момент двоебрачие уголовное преступление фактически во всех штатах, кроме Юты) (https://edition.cnn.com/2020/05/12/us/bigamy-decriminalized-utah-trnd/index.html). Да и в Юте, где на протяжении десятилетий двоеженство было уголовным преступлением третьей степени, юридически наказуемым тюремным заключением на срок до пяти лет и штрафом в размере до 5000 долларов, теперь новый закон квалифицирует его как правонарушение, приравнивая последствия за его совершение к получению штрафа за нарушение правил дорожного движения. Показательно при этом, что решение властей смягчить ответственность за двоебрачие поддержали далеко не все жители самого штата (https://www.nytimes.com/2020/05/13/us/utah-bigamy-law.html?ysclid=lyiso8kify386871805).

В Англии, в соответствии со ст.57 Закона о преступлениях против личности 1861 года, любой, кто, будучи женатым, вступит в брак с другим лицом виновен в уголовном преступлении, и, подлежит содержанию в исправительных работах на срок, не превышающий 7 лет (Offences Against the Person Act 1861 // https://www.cirp.org/library/legal/UKlaw/oap1861/).

В Шотландии двоеженство считалось правонарушением по общему праву до принятия Закона о браке и гражданском партнерстве (Шотландия) 2014 г. (The Marriage and Civil Partnership (Scotland) Act 2014 / URL: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/2013/30/pdfs/ukpga_20130030_en.pdf), когда это стало уголовным преступлением наказуемым лишением свободы на срок до 2 лет или штрафом.^[10]

Ну, и в конеце, вспомним ответственность за двоеженство (многоженство) в советском праве, и попытаемся ответить на вопрос, действительно ли современной России нужно законодательство, либеральнее любого либерального в мире? Или, может быть дело в том, что уровень правосознания российских граждан настолько высок, что о подобном деянии уже и речи быть не может? Отнюдь. Если обратиться к судебной практике, то можно заметить, что подобные дела, до сих пор становятся предметом судебного рассмотрения. Приведем в качестве примера, прецедент, описанный в Обзоре судебной практики по делам о признании брака недействительным, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ в декабре 2022 года (Обзор судебной практики по делам о признании брака недействительным" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.12.2022) // Бюллетень Верховного Суда РФ, N 3, март, 2023). В соответствии с данным документом, А. обратился в суд с иском к М. о признании брака, заключенного между Н. и М., недействительным. В обоснование иска А. указал, что в январе 2019 года умер его отец Н., после смерти которого открылось наследство. После обращения к нотариусу с заявлением о принятии наследства ему стало известно, что на наследство заявлены права М., которая является супругой умершего. Между тем на момент заключения брака с М. его отец состоял в зарегистрированном браке с Г.. Подобный же случай описан и в Определении Верховного Суда РФ от 20.10.2003 N 22-В03-5 (Бюллетень Верховного Суда РФ, 2004, N 12). То есть, двоебрачие до сих пор не изжито в нашем обществе, и причиной отсутствия ответственности за него отсутствие практики быть не может, поскольку она есть.

Конечно, можно возразить, что Россия многонациональная и многоконфессиональная страна, и на ее территории по данным общероссийской переписи населения 2023 года, проживает более 14 миллионов мусульман (около 10% от общего населения), допускающих по традиции многоженство. Но, в тех же США мусульман тоже достаточно много, не говоря уже о мормонах, для которым многоженство также считается нормой.

Может быть российскому праву все-же следует определиться в позиции, либо, признать законную возможность полигамии в правовом поле, либо завершить правовую конструкцию правового запрета двоебрачия. Кроме того, если все-таки религиозные взгляды граждан в светской стране настолько важны, возникает вопрос, почему в России, до сих пор церковные браки не считаются официальными, и равными тем, что заключены в органах ЗАГС? Ведь для православных христиан, которых в России, очевидно немало, священность уз брака, то есть, обязательное освещение церковью брачного союза, является наиважнейшим религиозным постулатом. Здесь, опять же, можно привести в пример практику иных государств – США, Великобритании, Канады, Испании, Италии и др., где у граждан есть выбор – заключить брак в гражданских учреждениях или в церкви. Боле того, единственно возможная форма брака - религиозная - установлена в Израиле (также светском государстве), Ираке, Иране, и других.^[11] Возможно, в свете проводимой государством политики возрождения традиционных брачно-семейных ценностей, нам и здесь стоит быть последовательными, и реанимировать отмененные более 100 лет назад устои? Ведь вопрос далеко не праздный, поскольку семья в России, находится совсем не в лучшем состоянии, судя по демографии и числу разводов, по количеству которых Российская Федерация по данным ООН занимает верхние строчки рейтинга «разводящихся» стран мира (Demographic and Social Statistics / https://unstats.un.org/unsd/demographic-social/products/dyb/dyb_2022/).

Еще один момент, о котором следует упомянуть, говоря о наличии в российском праве незавершенных юридических конструкций в сфере регулирования брачно-семейных отношений, это то, что помимо запрета двоебрачия, Семейный кодекс РФ устанавливает также и запрет на вступление в брак с близкими родственниками по восходящей и нисходящей линии. Однако, здесь ситуация ровно такая же, как и с двоебрачием, если не сказать, что с морально-нравственной точки зрения, она намного хуже, поскольку не только брак, но и сожительство вне брака с родственниками такой близкой степени родства безусловно выглядит неприемлемым как с точки зрения морали, так и с позиции биологической сохранности вида, а значит, должно пресекаться всеми возможными методами. Однако, никаких правовых последствий за такие действия российское законодательство не предусматривает, кроме опять же механизма признания брака недействительным. При этом, рассматривая возможную юридическую ответственность за инцест,^[12] можно также как и в случае с двоебрачием, обратиться к зарубежному опыту, так как такое преступление сегодня предусмотрено большинством европейских стран: Германией, Францией, Испанией, и др.^[13] В США кровосмешение также является уголовно наказуемым преступлением в большинстве штатов (кроме Нью Джерси и Род-Айленда). Хотя, федеральных законов, запрещающих кровосмешение, нет, оно незаконно в 48 штатах США с разной степенью криминализации (Incest Laws by State / https://wisevoter.com/state-rankings/incest-laws-by-state/0). Вообще, перечисление всех стран, где инцест запрещен и наказуем, довольно неблагодарное дело, поскольку таковых в мире насчитывается большинство, и только некоторые, не более десятка, в числе которых, к сожалению, находится и Россия, ответственности за подобное поведение не предусматривают.

Еще одной, до недавнего времени, бесспорной традиционной ценностью в брачно-семейных отношениях являлась супружеская верность. Сегодня мы снова вспоминаем о ней, в том числе, и в связи с Указом Президента РФ от 28.06.2022 N 411 (Указ Президента РФ от 28.06.2022 N 411 "О Дне семьи, любви и верности"// Собрание законодательства РФ, 04.07.2022, N 27, ст. 4811), в соответствии с которым в целях сохранения традиционных семейных ценностей и духовно-нравственного воспитания детей и молодежи в Российской Федерации 8 июля устанавливается в качестве Дня семьи, любви и верности. Конечно, что это прекрасное начинание, с учетом еще и того, что сама по себе супружеская верность, существенным образом обесценена с позиций современной российской морали, и фактически никак не защищается национальным законодательством. Действительно, какие последствия могут ожидать одного из супругов, предавшего доверие другого, и не сохранившего верность отношениям в браке? Практически, никаких, за исключением, разве что весьма туманных перспектив гражданского иска о возмещении морального вреда, причиненного супружеской изменой,^[14] и уменьшения суммы алиментов при разводе, если супруг сможет доказать факт измены другого супруга.

Конечно, с неверным супругом можно развестись, но, развестись можно и с верным супругом, поскольку нет таких условий в российском законодательстве, которые могли бы воспрепятствовать расторжению брака, будь на то желание одного из супругов.^[15] Максимум, мужу (и только мужу) придется подождать завершения беременности жены и выждать еще год после появления на свет ребенка. Везде ли это так? Далеко не везде. Безусловно, возможность развестись есть фактически у всех людей современного мира (исключение, вероятно, составляют только Ватикан и Филиппины), и государства не пытаются сохранить семьи своих граждан любой ценой. Но вот отношение к супружеской измене во многих странах совершенно иное, чем в России.^[16] Конечно, уголовное преследование неверных супругов в современном мире, скорее исключение, чем правило. Можно назвать только ограниченный ряд государств, где это до сих пор является преступным, например, Турция, Иран, Пакистан, Саудовская Аравия, некоторые штаты США, и др. Среди последних западноевропейских стран, декриминализовавших прелюбодеяние, были Бельгия (1987), Швейцария (1989) и Австрия (1997). Однако даже там, где адюльтер декриминализован, прелюбодеяние может иметь серьезные правовые последствия, особенно в юрисдикциях с законами о разводе по вине, где неверность почти всегда является основанием для развода и может быть фактором влияющим на урегулирование имущественных отношений, опеки над детьми, и т.д. Прелюбодеяние не является основанием для развода в странах, которые приняли модель развода без вины (к которым, кстати относится и Россия), но все же этот факт может учитываться в спорах об опеке над детьми и собственности.

Естественно, имеется обоснованная критика юридической ответственности за супружескую неверность по закону, и мы с ней, в целом, согласны. Особенно весомым аргументом, здесь, на наш взгляд, является определение пределов вмешательства в личную жизнь граждан со стороны государства. Однако, в свете решения задачи возрождения традиционных семейных ценностей, вероятно, следует предусмотреть возможность для супругов самостоятельно определить такую ответственность, например, в брачном договоре, поскольку сейчас у россиян, в соответствии с семейным законодательством, она отсутствует. Как известно, российский брачный договор призван регламентировать исключительно имущественные отношения между супругами, и то, только до определенного предела – не ставя одного из супругов в крайне неблагоприятное материальное положение. При этом, запрет на регулирование личных неимущественных отношений установлен безальтернативно. Это очень материалистический подход, обоснованность которого находится под большим вопросом. Отметим, что некоторые зарубежные аналоги брачного договора вполне допускают возможность регулирования в этом соглашении личных неимущественных отношений и связанных с ними имущественных, в том числе и материальные последствия за супружескую неверность. Возьмем, к примеру, Кодекс законов о браке и семье Республики Беларусь, в соответствии со ст.13 которого, в целях повышения культуры брачных и семейных отношений и ответственности одного супруга перед другим, определения прав и обязанностей супругов в браке и (или) после его расторжения лица, вступающие в брак, супруги в любое время и в определенном ими объеме прав и обязанностей вправе заключить брачный договор, включающий положения об определении их личных неимущественных и (или) имущественных прав и обязанностей как в период брака, так и после его расторжения.

Отдельно, применительно к определению цели заключения брачного договора в Белоруссии, отметим то, о чем уже писали ранее, говоря о недостатках в формулировке дефиниции «семья» – само определение акцентирует внимание на взаимной ответственности супругов,^[17] что безусловно выгодно отличает его от российской версии, согласно которой: «Брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения». То есть, в нашем случае, акцент сделан не на повышении культуры брачных и семейных отношений и ответственности одного супруга перед другим (об этом просто не упоминается), а на весьма вероятном (судя по статистике) предстоящем разводе. Что, по нашему мнению, просто не может не оказывать негативного психологического воздействия на будущих супругов. Возможно, дело не только и не столько в словах, которые использует законодатель при формулировании правовых предписаний, но все же, эффективность воспитательного воздействия, которое право должно оказывать на граждан, особенно в ситуации системного кризиса морали и веры, в значительной степени зависит и от того какая правовая формула будет использована в законе при описании социально значимых институтов.

Еще одним аспектом, который напрямую, на наш взгляд, относится к морально-нравственным основам семейного права и семейной государственной политики, это ситуация с детьми, оставшимися без попечения родителей, а также другими членами семьи (пожилыми, больными), неспособными самостоятельно обслуживать себя.

Вначале поговорим о нравственном аспекте проблемы. Несмотря на то, что по словам вице-премьер России Татьяны Голиковой, в России отмечается положительная динамика по сокращению численности детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей (https://ria.ru/20231127/siroty-1912054434.html?ysclid=lrhkg5scy6940663430), тем не менее, в специализированных учреждениях для детей оставшихся без попечения родителей на текущий момент находится 36,7 тысячи детей. Дополнительно к этому количеству, по заявлению самих родителей, в социальные учреждения помещено 20 тысяч детей. (Цифра дня: россияне сдали в детдома 20 тысяч детей Цифра дня: россияне сдали в детдома 20 тысяч детей URL: https://newizv.ru/news/2023-08-28/tsifra-dnya-rossiyane-sdali-v-detdoma-20-tysyach-detey-417705?ysclid=lrhldzmid6240761055). Распространено в России, к сожалению, и такое явление, как вторичное сиротство.^[18] В России, конечно, не самая критическая ситуация с устройством детей, оставшихся без попечения родителей, но тем не менее, сказать, что такой проблемы не существует вообще, к сожалению, нельзя.

Так же, как нельзя и сказать, что взрослые, но нуждающиеся в помощи и опеке, члены семей, всегда находят ее у своих родных и близких. С точки зрения права, ситуация здесь весьма странная. Как известно, Конституция РФ, в своей статье 38, устанавливает обязанность родителей заботится о своих несовершеннолетних детях, а равно, обязанность трудоспособных детей, достигших 18 лет, заботится о нетрудоспособных родителях. Причем, обратим внимание на использованное Конституцией РФ слово – забота. Эти обязанности, отчасти регламентируются в других нормативных актах. Так, есть установленные Семейным кодексом РФ обязанности родителей по отношению к детям (Глава 12), предусмотрена и ответственность за их невыполнение (статьи 156 и 157 Уголовного кодекса РФ). То есть, ответственность установлена не только за неуплату средств на содержание детей (ст.157), но и за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних (ст.156), что кажется вполне логичным.

Однако, правовые обязательства взрослых трудоспособных детей по отношению к нетрудоспособным родителям, (не говоря уже о других членах семьи (бывших членов семьи)) по отношению друг к другу, сводятся исключительно к материальному аспекту – уплате алиментов (ст.87 Семейного кодекса РФ). Обязательств по осуществлению ухода за теми, кто в нем нуждается, также, как и ответственности за оставление без ухода российским законодательством не предусмотрено. Правильно ли это? Действительно ли всегда достаточно только денег, и только в них должна выражаться конституционная обязанность детей заботиться о своих престарелых или больных родителях? На наш взгляд, если мы действительно возрождаем традиционные нравственно-духовные семейные ценности, данный аспект в законодательстве следует пересмотреть, расширив толкование конституционной категории «забота» до буквального смысла этого слова, и прекратить его сведение к значению уже совсем другого слова, используемого сейчас Семейным кодексом РФ – «содержание» (Статья 87. Обязанности совершеннолетних детей по содержанию родителей). Ведь забота - это не только обеспечение материального благополучия, но и создание лучших условий для полноценной жизни. Это внимание и уважение.

Справедливости ради отметим, что фактически во всех странах постсоветского пространства ответственность за нетрудоспособных престарелых граждан ложится как на государство (которое выплачивает пенсии, содержит специальные учреждения для престарелых граждан, оказывает иную помощь), так и на трудоспособных детей. При этом, ответственность последних заключается лишь выплате алиментов. Однако в таких странах, как Таджикистан, Узбекистан, Грузия, и др., сильное влияние на семью оказывают традиции и религия.^[19] Традиционно, и в российских республиках Северного Кавказа, как и в странах Азии, один из младших сыновей остается проживать с родителями, чтобы ухаживать за ними. Напротив, в центральной части России обеспечение достойного уровня жизни пожилых граждан ложится на них самих и на государство. Поэтому, совсем не случайно самыми счастливыми пенсионерами в России считаются те, что проживают на Северном Кавказе. (Почти половина российских пенсионеров счастлива URL: https://iz.ru/news/592256). К слову заметим, что и сирот вне семей, в этих регионах значительно меньше, чем в центральной России. В то же время, в странах Европы основное внимание уделяется правам человека, а не традиционным семейным ценностям, и большинство европейских конституций не закрепляет обязанности детей заботится о своих нетрудоспособных родителях. Напротив, всячески подчеркивается, что забота о престарелых гражданах гарантируется государством.

Естественно, нет ничего плохого в государственных гарантиях для пожилых людей, но, все же, если Российская Федерация действительно поставила перед собой цель возрождения семейных ценностей в традиционном понимании этого слова, вероятно, поворачиваясь на Восток во многих насущных вопросах жизнедеятельности нашего государства, следует обратить свой взгляд в том же направлении и по вопросам формирования отношения к пожилым людям и детям, оставшимся без попечения родителей?^[20] И, если пока мы здесь не сможем опираться на нашу изношенную мораль, возможно реальную помощь в возрождении традиций сможет снова, как уже бывало в российской истории, оказать именно право.

Резюмируя все вышеизложенное, сформулируем выводы, вытекающие из нашего исследования.

Исторические события текущего и прошлого веков сформировали в России ситуацию, характеризующуюся отсутствием государственной идеологии, кризисом морали и значительной девальвацией традиционных ценностей российского общества. Это самым негативным образом сказалось как на уровне правосознания граждан, так и на отношении россиян семье и браку.

В ситуации, когда моральные и религиозные социальные регуляторы оказались малоэффективны, особое внимание, по нашему мнению, следует обратить на правовое регулирование брачно-семейных отношений, как наиболее действенный способ возрождения и защиты традиционных нравственных ценностей в общественной жизни.

В этой связи, необходимо придать семье как правовой категории более значимый статус, который бы полнее соответствовал государственным задачам по укреплению семьи, брака и стабилизации демографической ситуации в стране. Кроме того, следует завершить правовые конструкции в отношении запрета двоебрачия и брака между близкими родственниками, рассмотрев возможность установления юридической ответственности за нарушение установленных запретов. Вероятно, также стоит исследовать возможность закрепления в брачном контракте правовых последствий супружеской неверности.

В отношении конституционной обязанности для граждан заботиться о несовершеннолетних детях и нетрудоспособных родителях, отметим, что следует расширить в текущем законодательстве толкование конституционной категории «забота» до буквального смысла этого слова, и прекратить его сведение к значению другого слова, используемого сейчас Семейным кодексом РФ – «содержание».