Из Везеля в Аарау: казус одной общины английских эмигрантов (1555–1558)

Мороз Тимофей Олегович ORCID: 0009-0007-3779-0690 аспирант; исторический факультет; Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова 119234, Россия, г. Москва, Ломоносовский пр-т, 27 корпус 4, каб. Г-402 Moroz Timofey Olegovich Postgraduate student; Faculty of History; Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, Moscow, Lomonosovsky ave., 27 building 4, office G-402 moroz.timofey.o@gmail.com

ВВЕДЕНИЕ

Тема английской протестантской эмиграции на континент в годы правления Марии I Тюдор (1553­1558) уже долгое время привлекает внимание исследователей как важный эпизод истории реформационных преобразований в Англии и шире – в Европе. Так, с эмигрантскими сообществами этого времени связаны и расколовшие английское евангелическое движение дискуссии, к которым возводят и зарождение пуританизма, и составление нового перевода Библии на английский язык (Женевская Библия 1560), и деятельность таких крупных проводников реформации, как Джон Нокс. При обращении к такого рода сюжетам в поле зрения исследователя в первую очередь попадают два центра эмиграции – Франкфурт-на-Майне и Женева. Однако в настоящей статье речь пойдёт в первую очередь о механизмах организации эмиграции, о роли личных связей английских и европейских протестантов в функционировании этих механизмов, о взаимосвязи между социальным составом сообщества и его нуждами, об отношениях между эмигрантами и их новым социальным окружением – как с городскими магистратами и представителями клира, так и с населением европейских городов. К обозначенным выше вопросам мы обратимся на материале общины англичан, пребывавшей сначала в Везеле, затем – в Аарау, но перед тем, как это сделать, следует определить место этого сообщества в английском эмигрантском движении эпохи.

Представляется целесообразным выделить три основных направления эмиграции англичан на континент в период правления Марии Тюдор: германско-швейцарское, французское, итальянское. Три этих потока отличаются как по размаху, так и по социальному составу и моделям поведения, характерным для участников движения. Первое было наиболее масштабным и пёстрым по составу: ведущую роль в этом потоке играли дворяне и представители духовенства и студенчества, но среди эмигрантов были и ремесленники, и купцы. В то же время Францию и Италию выбрали для себя преимущественно дворяне. Но если владения Валуа стали прибежищем авантюристов, рассчитывавших на продолжение вооружённой борьбы против Марии I, то Италия, напротив, привлекала тех, кто вполне искренне или же демонстративно стремился отстраниться от политических и религиозных потрясений, удалиться от неспокойной родины, получить образование в широком смысле слова. Сообщества, сформировавшиеся в городах Германии и Швейцарии, отличались стабильностью, включали в себя целые семьи, домохозяйства, особую роль в их складывании играла организация церковной жизни. Одним из таких сообществ является и то, что осело в Аарау. Всего в землях Германии и Швейцарии изначально сложилось пять значимых центров эмиграции: Франкфурт, Эмден, Везель, Страсбург и Цюрих, но со временем появились ещё три: Женева и Базель, куда переселилась часть англичан из Франкфурта (хотя первые эмигранты появились в этих городах уже в 1554 году) а также Аарау, куда переселилась большая часть общины, изгнанная из Везеля.

Говоря об источниках, проливающих свет на судьбу и состав общины, осевшей в Аарау, приходится констатировать: они немногочисленны. Ценные сведения о том, как было организовано перемещение мигрантов и поиск нового места для размещения общины содержатся в переписке Томаса Левера с Генрихом Буллингером и Рудольфом Гвальтером. О составе общины становится известно из двух списков находившихся в городе эмигрантов: списка составленного неким Хансом Дюром (Hans Dür, также Thür), вероятно, занимавшим в городе высокое положение, и списка, составленного городским магистратом. Источники, происходящие из Аарау, не считая списка Дюра, были впервые опубликованы в работе К. Х. Гарретт ^[11]. Среди них имеются два недатированных документа: разрешение на использование церкви Stadtkirche по воскресеньям, а также, по всей видимости, копия паспорта, подготовленного властями Берна, предназначенного для английской общины.

КРАТКИЙ ОБЗОР ИСТОРИОГРАФИИ

Долгое время английская протестантская эмиграция на континент в годы контрреформации Марии I не становилась предметом отдельного глубокого исследования. Однако ввиду того, что этот сюжет оценивали как один из ключевых в истории Реформации в Англии и развития пуританизма, различные его стороны были освещены в общих трудах, работах по истории пуританского движения, биографических трудах о его лидерах. Особую группу составляют монографии европейских авторов, посвящённые отдельным центрам эмиграции и написанные с середины XIX по начало XX века на основе архивных материалов этих городов (часть этих материалов была в ходе этой работы опубликована). В этой группе можно выделить публикации Т. Хейера (Женева) ^{[14, P. 337-390]}, Р. Юнга (Франкфурт) ^[15], Веттера (Цюрих) ^{[24, 25]} и Мартина (Женева) ^[17].

На первое место в данном обзоре следует поставить работу К. Х. Гарретт ^[11]. Значение данного труда для изучения протестантской эмиграции сложно переоценить. Изданный дважды – в 1938 и 1966 г., труд имел целью создать коллективный портрет английской эмиграции, по сути – просопографическую базу данных, автор опиралась на широкий круг как английских, так и происходящих из континентальной Европы источников. Особое ванимание К. Х. Гарретт уделила и английским эмигрантам в Аарау, определив социальный состав сообщества и проследив его перемещение.

Дальнейшие работы, посвящённые эмиграции в целом, и привлекавшие материал английского сообщества в Аарау, в частности, затрагивали широкий круг проблем: от социально-экономической интеграции английских эмигрантов в Европе ^{[19, 20]} до особенностей пребывания их в отдельных центрах эмиграции, развития религиозных движений в эмигрантской среде и отношений эмигрантов с европейскими протестантами ^{[9, 16, 18, 21, 26]}.

ЦЕЛИ:

Выделить и исследовать на материале общины английских эмигрантов в Аарау факторы, которые могли оказывать влияние на организацию, характер и направление миграции английских протестантов в 1550-е гг.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

О пребывании сообщества английских протестантов в Везеле известно немного. Так, для Везеля нет списков, подобных тем, что были составлены в Аарау. Джон Страйп, не давая ссылок на источники, сообщает, что «Во Фрисландии, в частности – в Везеле, находилось до 100 человек: мужчин и женщин» ^{[22, P. 233]}. Полного списка эмигрантов он не приводит, ограничиваясь лишь упоминанием наиболее известных. Сообщество англичан начинает складываться здесь вокруг прибывших в город в феврале 1555 года Кэтрин Уиллоуби, вдовствующей герцогини Саффолк и её мужа Ричарда Берти ^{[13, P. 101-103]}.

Важно отметить, что, как и в случае с Эмденом, Франкфуртом и Страсбургом прибытию англичан предшествовало появление в городе европейских мигрантов, ставших изгнанниками уже вторично. По восшествии Марии I на престол была издана прокламация, предписывавшая протестантам-иностранцам, за исключением ряда установленных категорий, покинуть страну ^{[2, P. 1449]}. Англию оставили и прибывшие в королевство во время правления Эдуарда VI общины протестантов из Нидерландов, Франции и Италии. Французская община во главе с пастором Франсуа Перуселем переместилась именно в Везель. Никто иной, как Франсуа Перусель принял в Везеле Кэтрин Уиллоуби и Ричарда Берти, приютил их в своём доме и помог обустроиться, о чём сообщает Джон Фокс ^{[2, P. 2104]}.

Со временем вокруг фигуры Кэтрин Уилооуби и Ричарда Берти, а также не без поддержки «первопроходца» Перуселя в Везеле сформировалась община, состоящая примерно из 100 человек. Поначалу, в ноябре 1555, городские власти позволили новообразовавшейся церкви выработать собственную литургию, основанную на Книге общих молитв 1552 г. Однако уже в 1556 году городской совет настоял на том, чтобы англичане посещали лютеранские службы, но английская община отказалась идти на компромисс с властями и большинство её членов оставили город ^{[21, P. 65-75]}. Этот пример демонстрирует всю сложность межконфессиональных отношений в Европе середины XVI века: конфликты внутри самого евангелического движения были важным фактором развития реформационных процессов. В данном случае такой конфликт повлиял на географию английской эмиграции, по крайней мере, на перемещение одного из эмигрантских сообществ.

Будучи вынужденными покинуть Везель, английские мигранты отправились на юг, в сторону уже устоявшихся «колоний» в долине Рейна и в Швейцарии. Готового принять их города не было вплоть до самого Франкфурта. Однако задерживаться здесь переселенцы не стали. Согласно описанию «Смут во Франкфурте» остаться в городе им помешали разгоревшиеся здесь споры. Вероятно, позиция везельской общины и самого Левера – противника церемоний, предложившего ранее отвергнутый франкфуртской конгрегацией компромиссный чин, не упрощали сложившуюся в городе ситуацию. Судя по упомянутому выше описанию, часть прибывших в город отделилась от группы, но Левер и последовавшее за ним большинство везельских изгнанников продолжили поиск места для размещения сообщества. Перед скитальцами лежала Швейцария.

Удачным вариантом мог показаться Цюрих. Буллингер и его окружение оказывали поддержку эмигрантам с самого начала «изгнания», сам Левер впервые прибыл в город 10 марта 1554 года, что известно из записи в дневнике самого Буллингера ^{[3, S. 46]}. 5 апреля прибыла и группа английских студентов, условия для принятия которых, возможно, и подготавливал будущий пастор общины Аарау. Так или иначе, в Цюрихе уже находилась группа англичан. Что помешало Буллингеру, обладавшему широкими связями и авторитетом предстоятеля церкви, и несомненно, осведомлённому о бедах эмигрантов, приютить их, изыскать ресурсы для размещения переселенцев? Важное обстоятельство, хотя, возможно и не единственное, состояло в том, что 12 мая 1555 года в Цюрих прибыло больше сотни эмигрантов из Италии ^{[25, P. 55]}: «Марианское изгнание» было не единственным в обозреваемый период.

Более заметное сообщество англичан существовало в другом швейцарском городе, лежавшем на пути Левера и его паствы на юг – в Базеле. На гостеприимство его властей и жителей переселенцы возлагали большие надежды. Однако здесь их ждала неудача. Сам Левер упоминает её, не вдаваясь в подробности, в письме Рудольфу Гвальтеру, сподвижнику Генриха Буллингера, от 27 мая 1557 года (в публикации письма ошибочно датированы 1556 годом) ^{[4, P. 163]}. Чуть подробнее ситуацию описал в письме от 17 мая 1557 года, адресованном Буллингеру, Иоганн Юнг ^{[4, P. 164]}. Из этого письма становится известно, что сочувствовавшие англичанам граждане пытались убедить городской совет предоставить мигрантам право поселиться в городе, но совет не внял этим обращениям. Юнг, прибыв в город, лично обратился в совет с просьбой принять хотя бы тех, кто уже находился в пути, но магистрат не согласился и на это. По замечанию Ф. Дени ^{[10, P. 241-242]}, в отношении иммигрантов власти Базеля придерживались политики, опиравшейся на простые принципы: власти города охотно принимали людей образованных (так, английские студенты создали небольшое сообщество и при Базельском университете) или обеспеченных, что демонстрирует случай покинувшей Женеву Дороти Стаффорд. Большинство окормляемых Левером – ремесленники и бедные дворяне – не попадали в эти категории. Отягчающим обстоятельством было и то, что местные ремесленники не желали видеть в городе конкурентов. Таким образом, на примере Базеля в очередной раз можно убедиться в том, что интересы деятелей евангелического движения и других акторов: государей, городских магистратов, различных групп населения городов в обозреваемый период и в рассматриваемом нами контексте далеко не всегда совпадают. Заложниками этой мозаики интересов, опасений, предрассудков становятся общины эмигрантов.

Необходимо обратить внимание и на роль Иоганна Юнга в описанных выше событиях. Швейцарский проповедник, поддерживающий связь с Буллингером, посылает последнему своего рода отчёт о переговорах с городским советом. Судя по содержанию письма, проблема Левера уже поднималась ранее, а сам Юнг выступает, как своего рода «агент» Буллингера на месте, доверенное лицо, организатор, к которому обратились с просьбой добиться от городских властей согласия на приём переселенцев. В такой же роли, но с большим успехом выступит позднее Иоганн Халлер.

При выборе города, в котором можно было бы остановиться, Томас Левер и его спутники, пусть пространства для манёвра с течением времени у них оставалось всё меньше, руководствовались двумя критериями, помимо очевидного – наличия у жителей и властей того или иного города физической возможности и желания разместить у себя мигрантов. Два этих критерия он, о чём он сам пишет в письме Буллингеру от 12 мая 1557 года ^{[4, P. 162-163]}, привёл на переговорах с магистратами Берна: первый – возможность «свободно пользоваться словом Божьим и таинствами», второй – возможность «производить английскую ткань». Когда был затронут вопрос ткачества, магистраты признали, что «они хотели бы, чтобы мы [Англичане – Т.М.] занимались у них именно этим ремеслом», и поэтому, получить разрешение, по заверениям властей города, не составило бы труда. Таким образом, земли Берна, на фоне постигших Левера и его спутников неудач, оказались многообещающими.

Необходимо подчеркнуть: Буллингер и другие представители евангелического движения Швейцарии вновь сыграли важную роль в переговорах англичан с местными властями. Так, в том же письме от 12 мая ^{[4, P. 162-163]} Левер сообщает, что господин Халлер (речь идёт об Иоганне Халлере Младшем (1523­1575)), получив письмо от предстоятеля Цюрихской церкви, начал активную подготовительную работу, проводя переговоры с членами городского совета, как в индивидуальном порядке, так и на заседаниях самого совета. Результатом этой деятельности к моменту написания письма стало согласие совета предоставить англичанам права поселиться на территории кантона. Таким образом, Томасу Леверу и его спутникам осталось лишь выбрать подходящее место. Халлер рекомендовал им по завершении «рекогносцировки» вернуться в Берн, чтобы получить от магистратов рекомендательное письмо для властей и жителей выбранного ими города.

По результатам изучения земель Берна Левер и его спутники, отмечая, что местные жители повсеместно встречали их тепло, подобрали два города, наиболее благоприятных для размещения переселенцев: Веве «в савойской части» и Аарау в «немецкой части» земель Берна ^{[4, P. 167]}. Оба города подходили по критериям, описанным выше. Однако Веве оценили, как «слишком удалённый», по всей видимости, от Цюриха и Базеля и других центров эмиграции кроме, конечно, Женевы. Здесь следует остановиться на характере перемещения анализируемого сообщества. Томас Левер с группой спутников прибыл в Берн заранее, в то время, как большая часть его паствы, исходя из сообщений источников, находилась ещё либо в окрестностях Базеля, либо остановилась в самом городе. В этом контексте удалённость Веве, находившегося на противоположной от Аарау оконечности земель Берна, представляется недостатком не в долгосрочной перспективе, а именно в сложившейся ситуации: пастве просто было бы сложнее добраться до этого поселения. В то же время Аарау, напротив, лежит между Базелем и Цюрихом на расстоянии около полусотни километров от обоих городов. Но и здесь Левер столкнулся с проблемой: домов в городе поначалу хватало только на размещение семи семей. В итоге, выбор был сделан в пользу Аарау. Посредником в отношениях с местными властями вновь выступил Иоганн Юнг, сообщивший Буллингеру, что здесь получить разрешение на проживание удалось без труда ^{[4, P. 167]}.

В соответствии со списком Ханса Дюра ^{[8, S. LXIII-LXV]}, в город прибыло 93 человека: 30 мужчин (один – одинокий старик), из которых 16 – с жёнами, 4 женщины без сопровождения (одна с ребёнком и две – «пожилые» вдовы), 2 служанки – всего 22 женщины и дети. В списке приведён и состав семей. Так, 5 пар приехали без детей, в остальных семьях, за исключением двух, количество детей варьирует от одного до трёх. Но исключения заметные: Так, семья Ричарда Лэнгхорна (Langhorn, в списке Дюра – Lochern, в официальном - Laughernus) состояла из жены и семи детей, при чете Лэнгхорн была служанка, что, полагаю, было для столь богато одаренной семейной пары большим благом. Другая заметная семья – чета Робсонов: муж (пивовар Энтони Робсон (в источнике - Rabson)), жена и шестеро детей ^{[1, P. 355]}. Таким образом, половозрастной состав колонии можно назвать пёстрым.

Значительное разнообразие наблюдается и в социальном составе. Его лучше отражает список Ханса Дюра, так как последний старался, где мог, дать краткую справку о происхождении прибывших англичан. Примечательна и структура списка, положение человека в котором отражает его социальный статус. Так, на первом месте стоит Майлз Ковердейл с семьёй, на втором – братья Томас и Джон Леверы, на третьем – некто Джон Претти (заметная, но до сих пор не идентифицированная c точностью фигура), о котором автор списка сообщает: «этот служил в Лондоне при дворе Короля Эдуарда» ^{[8, S. LXIII]}. К середине списка подробности сокращаются до простого указания происхождения, за исключением отдельных оговорок. Например, Энтони Вулмер (Anthony Wulmer) описан, как дворянин, вынужденный служить, так как его собственность конфисковали ^{[8, S. LXIII-LXV]}. В конце списка находятся старики и одинокая женщина с ребёнком, некая «Элис Роо».

То, что Дюр старается фиксировать происхождение переселенцев особенно важно при составлении их социального портрета. Так, среди 30 мужчин 5 оказываются из Кале (если не по месту рождения, то по месту проживания до эмиграции). Среди этих пяти можно выделить представителей джентри – Томаса Турпина, вероятно, эмигрировавшего из Кале в Везель с братом Джоном, а затем находившегося с ним же при «дворе» герцогини Саффолкской в Вайнхайме ^{[11, P. 315-316]}. Примечательна и фигура Ричарда Лэнгхорна, очевидно, вполне обеспеченного человека (в 1555 он стал гражданином Франкфурта, выплатив bürgergeld), а в 1560 он был рукоположен Гриндалом в священники ^{[23, P. 58-59]}. С Кале, вероятно был связан и Джон Одли, возможно бывший тестем Генри Дадли ^{[11, P. 75]}. Это делает подозрения Гаррет в том, что сообщество оставило Везель не только из-за религиозных противоречий, но и из-за связей с проектами Дадли (в том числе и в Кале, который должен был стать одним из центров заговора), вполне обоснованными.

Если же в целом охарактеризовать социальный состав, то он выглядит неоднозначно. Большинство мужчин (12) представлено «ткачами и прядильщиками», различными по степени обеспеченности и по статусу: от «бедного» Ричарда Ансворта из Ланкашира, до описанного, как «драпировщик» Ричарда Хопкинса, эсквайра, шерифа Ковентри. Также в общине было пятеро представителей джентри и два йомена, один из которых – Роберт Харлстоун, возможно, шурин будущего архиепископа Кентерберийского Мэттью Паркера ^{[11, P. 180]}. Среди членов сообщества различного положения были и 8 «студентов», в том числе и из джентри, и бывшие клирики. Из собственно клириков (4), безусловно, нельзя не выделить Майлза Ковердейла и Томаса Левера, но о них речь пойдёт ниже. Дьякон Роджер Харт по сообщению Дюра, жил в доме Лоренца Вайермана, старого проповедника, однако из-за болезни отправился в Базель, где и умер. Общую картину дополняют ещё два человека – врач Ричард Плэйсто, о котором не известно ничего, кроме того, что он приехал в Аарау с женой и жил в здании монастыря, и пивовар Ричард Лэнгхорн.

На род занятий отдельных представителей общины проливает свет официальный список ^{[1, P. 355-356.]}. В нём же можно проследить и расселение англичан в городе. По большей части все они, некоторые – по одной семье на дом, некоторые – группами расположились в домах местных жителей. Так, братья Томас и Джон Леверы расположились в доме самого Ханса Дюра, что подтверждают оба списка, сам Дюр сообщает, что они прожили у него «40 недель», а Джон Претти – «30 недель». Позволю себе заметить здесь, что Ханс Дюр, вероятно, занимал в городе довольно высокое положение. Конечно, сам факт того, что он занимался составлением списка, уже косвенно об этом свидетельствует, но он также принял в своём доме элиту этой небольшой английской общины – её пастора (Томаса Левера) и одного из немногих дворян.

Две многодетные семьи также нашли кров именно в частных домах: Ричард Лэнгхорн с женой, семью детьми и служанкой – в доме некоего Генриха Бэра (Heinrich Bär), ткача, а Энтони Робсон с женой и шестью детьми – в доме каменщика (или кирпичника) Ханса Тринтлера «в предместьях». Группа «ткачей и прядильщиков» ^{[1, P. 355]}, вероятно, объединившись именно по профессиональному признаку, нашла приют в доме некоего Иоахима Шмутцингера. К сожалению, больших подробностей, чем имена жильцов и хозяев домов, а иногда и относительно абстрактных указаний на положение зданий, список не даёт, однако это уже немало.

Из источника также становится известно, что Майлз Ковердейл (в официальном списке его имя, стоит заметить, следует после Леверов, но в списке только имена братьев Леверов и Ковердейла сопровождены уточнениями «господа» (herre) и «господин» (herr)) остановился с семьёй не в частном доме, но в помещении монастыря. Там же остановился и врач Ричард Плэйсто (Richard Playsto) с женой. Важно заметить, что после закрытия монастыря в 1528 году в его зданиях размещалась латинская школа с помещениями для проживания преподавателей. Быть может, Ковердейл проживал в монастыре не только как уважаемый господин, учёный и проповедник, но и как преподаватель. О нём и его пребывании в Аарау определённо следует сказать несколько слов.

Увидеть в тихом, второстепенном по значению для англичан Аарау Майлза Ковердейла, одного из бывших епископов, отправившихся в эмиграцию (епископ Эксетерский 1551-1553), автора перевода Библии, ещё до «Марианского» побывавшего в двух «изгнаниях» в Европе, да и в первые годы эмиграции посетившего целый ряд городов от Дании до Швейцарии, имевшего крайне широкие связи, несколько удивительно. О периоде его жизни в Аарау практически ничего не известно. Возможно, после бурных событий первых лет эмиграции, бывший епископ, которому, стоит отметить, в 1557 было уже 69 лет, искал покоя, но, так или иначе, продлился он не долго. В 1558 Ковердейл уже отправился в Женеву, чтобы участвовать в подготовке нового перевода Библии.

Не меньшего внимания заслуживает и уже не раз упомянутый лидер данного сообщества – Томас Левер ^{[11, P. 353-354]}, один из основателей пуританского течения. Анализ его деятельности, как лидера, возможно, поможет понять причину, по которой сообщество смогло найти пристанище лишь в Аарау. Ещё в колледже он участвовал в диспутах о пресуществлении, а в 1550 проповедовал перед Эдуардом VI. С 1551 по 1553 был главой Сент-Джонс колледжа (Кембридж), где до этого и обучался. Он быстро покинул Англию после смерти Эдуарда VI, взяв с собой группу оксфордских и кембриджских студентов, и прибыл в Цюрих (10 марта 1554), опередив их, чтобы подготовить приём. В Апреле он был уже в Женеве. Зимой он отправился во Франкфурт, где был уже 12 февраля 1555. Здесь он застал зашедший в тупик спор между сторонниками и противниками принятия Книги общих молитв, и попробовал вывести из него сообщество, разработав новый чин. Но вся конгрегация (в том числе и Нокс, что положило начало вражде между Левером и шотландским реформатором) его отвергла. Нокс в дальнейшем говорил о «подрывной деятельности» Левера, как о причине разрушения церкви. После изгнания Нокса Левер ещё некоторое время пробыл в городе. Но затем отправился в Женеву, где пробыл до зимы, а зимой отправился в Везель, чтобы сменить Ковердейла в роли пастора ^{[11, P. 220.]}. Таким образом, перераспределение лидерства в общине произошло ещё когда она находилась в Везеле. Возможно, именно неоднозначная репутация Левера была причиной, по которой везельская община после изгнания скиталась в поисках нового пристанища. Но с другой стороны, сама община, вероятно, была довольно радикальна. Так, часть её представителей, возможно, была связана с конгрегацией Роуланда Тейлора ^{[11, P. 52]} – протестантского мученика (1555), ярого противника всякого «идолопоклонства», отрицавшего пресуществление. Центром его деятельности был город Хэдли (Hadleigh), Саффолк. Помимо наличия связей с Тейлором, в пользу предположения о том, что данная община была достаточно радикальна, говорит и тот факт, что Томас Левер был специально приглашён на место пастора ^{[11, P. 220-221.]} Таким образом, у радикальной общины был соответствующий ей лидер. Вероятно, личность пастора и характер самой группы были в комплексе важными факторами, мешавшими им осесть, однако Томасу Леверу удалось привести паству к новому пристанищу.

До нас дошло недатированное сообщение, согласно которому Томас Левер получил право проповедовать в местной церкви по воскресеньям ^{[1, P. 354]}, таким образом, община получила стержень, вокруг которого и группировалась. Стоит отметить, что в Аарау власти и жители были достаточно гостеприимны по отношению к англичанам. В свою очередь отсутствуют какие-либо упоминания конфликтов не только между английским сообществом и горожанами, но и внутри первого. Свидетельством относительно тёплых отношений является и паспорт (точнее, его черновик или неподписанная копия) предназначенный для англичан Аарау и подготовленный властями Берна. В нём приводится следующая фраза: «… наши подданные в вышеупомянутом городе [Аарау М.Т.] искренне заверили нас в том, что каждый из них [англичан М.Т.] жил, вёл и держал себя, как честный и мирный христианин» [5 P. 359-360.].

Какой облик имела община на момент смерти королевы Марии? По «Официальному списку» численность конгрегации оценивается в 87 человек – мужчин, женщин и детей. Важно и то, что в обоих списках указаны и умершие в Аарау англичане: в общине умерло 8 человек, но, согласно «Официальному списку», родилось 6 детей (в имянаречении нет ничего необычного: Томас (Турпин), Даниэль, Сусанна, Натаниэль, и два Джона). Стоит заметить: в источнике указано, что у Лэнгхорнов родилась дочь, получившая имя Сьюзен (Сусанна из перечня выше), однако в списке у Лэнгхорна по-прежнему значится семеро детей. Вероятно, семья могла потерять ребёнка, а в официальные документы такое вполне могли и не внести. Среди умерших значатся ^{[7, S. LXV.]}: Роуланд Уилкинсон (доподлинно известных родственников нет), Елизар (Eleazar) Вуд, сын Генри Вуда, «студента», Томас Турпин, сын Томаса Турпина из Кале, Томас Хопкинс, сын «Ричарда Хопкинса из Базеля» ^{[1, P. 356]}.

ВЫВОДЫ И ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Случай общины англичан в Аарау вызывает интерес по нескольким причинам. Так, если придерживаться биографического подхода в исследовании Реформации, данный сюжет является важным элементом в биографиях таких деятелей как Майлз Ковердейл и Томас Левер, позволяющим проанализировать их роль в эмигрантском движении на примере конкретного сообщества. С другой стороны, картина, которую представляет община англичан в Аарау, является частью коллективного портрета английской эмиграции. Этот сюжет позволяет увидеть, каким образом эмиграция была организована: какими группами перемещались переселенцы, как строилось их взаимодействие с местными властями и представителями европейского евангелического движения.

Для данной группы, в особенности для входящих в её состав ремесленников, характерно переселение семьями, небольшими домохозяйствами, что в целом соответствует одной из моделей поведения, характерных для мигрантов, переселявшихся в земли долины Рейна и Швейцарию. Была также выявлена значительная роль связей эмигрантов с деятелями европейского евангелического движения: последние зачастую выступали патронами англичан, посредниками в их сношениях с властями городов, что можно проследить на протяжении всего пути общины от Везеля до Аарау. Материал данной общины позволяет увидеть роль ключевых акторов, «узлов сети» в процессе организации эмиграции. Община сформировалась вокруг влиятельной светской фигуры, выступающей при этом активным участником евангелического движения, – Кэтрин Уиллоуби, но в дальнейшем решающую роль в развитии сообщества и его перемещении будут играть клирики. Так, в роли организаторов миграции внутри самой общины выступают клирики, в первую очередь – Томас Левер, перенявший лидерство от Майлза Ковердейла. Немаловажную роль в жизни этого сообщества сыграли и отношения с европейскими протестантами. Так, терпимость лютеран Везеля поначалу дала эмигрантам возможность осесть на севере Германии, но конфликт с городскими властями и ужесточение требований с их стороны вновь заставили сообщество мигрировать. В ходе этой миграции значительную помощь англичанам оказал Генрих Буллингер и его приближённые, выступившие посредниками в отношениях мигрантов с властями швейцарских городов.

Пусть источники и скупы на подробности, данный случай также предоставляет возможность проанализировать условия размещения эмигрантов, их пребывания в принимавших их городах: для небогатых дворян и ремесленников этой группы было характерно размещение небольшими группами, семьями в домах местных жителей. Кроме того, данный случай позволяет увидеть, как потребности общины, зависящие в том числе и от социального её состава, внешние обстоятельства, определяемые политической и даже экономической конъюнктурой, личными связями участников событий, религиозной картой Европы 1550-х гг., влияют на географию эмиграции. Так, неожиданный на первый взгляд город – Аарау оказывается при последовательном анализе обстоятельств миграции вполне логичным выбором английских эмигрантов.