Сисиниева легенда в Codex Sturdzanus: текст и язык

Алексеева Алина Сергеевна ORCID: 0000-0001-8584-4613 младший научный сотрудник, ИРЯ РАН 119019, Россия, Московская область, г. Москва, ул. Волхонка, 18/2 Alekseeva Alina Junior researcher, Vinogradov Russian Language Institute of the Russian Academy of Sciences 119019, Russia, Moscow region, Moscow, Volkhonka str., 18/2 alevtina.sergeevna@gmail.com Другие публикации этого автора

Комплекс сюжетов о сакральном персонаже, борющемся с демоном в женском обличье, — т. н. Сисиниева легенда (далее СЛ) — фиксируется в устных и письменных источниках арамейской, еврейской, коптской, эфиопской, арабской, сирийской, греко-византийской, новогреческой, армянской, южнославянской, румынской и восточнославянской традициях. Исследователи выделяют два сюжетных типа: Michael-type и Sisinnios/Melitene-type (обозначение Р. Гринфилда ^{[12, с. 83–141]}), которые обнаруживаются как вместе, так и по отдельности в культурах разных народов. В Южной Славии отмечаются оба типа, представляющие собой переводы греко-византийских Michael-type и Sisinnios/Melitene-type, — Т. А. Агапкина, подготовившая наиболее полное исследование этих текстах, называет их Молитвой архангела Михаила (ММ) и Молитвой св. Сисина (МС) соответственно ^[1].

Предметом внимания в настоящей статье будут ММ (лл. 57–63) и МС (лл. 123–124об.) в Codex Sturdzanus, рукописи из Библиотеки Румынской академии (Ms. rom. 447), большинство изданий которой находится в книгах на румынском языке ^{[16, 11, 14, 15]} — счастливым исключением является недавняя работа М. Мазилу и Э. Тимотин в коллективном труде об истории СЛ ^[5]. Рукопись, как установлено, переписана между 1580 и 1619 гг. священником Григором из Махачени (Трансильвания) и является сборником апокрифических текстов, причем часть из них записана на славянском, другая — на румынском, а третья — на двух языках одновременно. Редакции ММ и МС, рассматриваемые в исследовании Т. А. Агапкиной под сиглами Хаш281 и Хаш284, написаны разными почерками. Первый текст, приведенный с переводом на румынский язык, переписан вместе с Апокалипсисом Павла, Апокалипсисом Богородицы и погребальной проповедью между 1590 и 1602 гг. на севере Хунедояры, а второй, вместе с другими молитвами (в т. ч. с именем Сисина), — еще одним писцом после 10-го мая 1619 г. ^{[13, с. 192, 200]}.

Ниже будут рассмотрены текстуальные и языковые особенности ММ и МС в Codex Sturdzanus на фоне других южнославянских списков и реконструированного нами архетипа, описанию которого будет посвящена отдельная работа. Цитаты из источников приводятся по рукописям; в круглых скобках находятся выносные буквы, в квадратных — восстанавливаемые; для обозначения йотированной буквы «азъ» использовано сочетание jа.

1. Молитва архангела Михаила

Сюжет строится вокруг диалога архангела Михаила с южнославянской ведьмой вештицей (см. подробнее в ^{[3, с. 367–368]}) и последующего ее наказания за попытки нанести вред роженицам — даже самой Богородице. Вештица, принужденная архангелом Михаилом, приносит клятву не губить женщин и младенцев и раскрывает список своих имен, знание которых позволяет спастись.

Первая правка редактора находится уже в начале текста: он открывается перволичным нарративом, который сменил третьеличный нарратив архетипа. См.: азь архаг҃гль мих[аиль] ходи(х) по горѣ елеѡностѣй и ѡбрѣт[охь] вѣщицъ имени(м) авизою и реко(х) [еи] ти еси злоплеме(н) и проклетое вѣ[щице] ѡна бо бѣщше прострѣла власи с[вои] до петȣ ^{[2, л. 123]}. Упомянутая редакция —единственная, сохраняющая во вступлении имя Авизу (греч. Αβυζοῦ), в записи которого буквально передан греческий дифтонг ου; буква ъ (вѣщицъ) появляется на месте диграфа «ук» (ȣ) по ошибке. В качестве параллели приведем наиболее близкую редакцию ММ в Сборнике попа Драголя (СПД4; 2 пол. XIII в.): Азь сисинь сходе ѿ сиѡньскиѥ горы. срѣтохь вѣщицоу. имоущю власы д(о) земле. и ѡчи ѥи бѣста ѡгньнѣ. и рѣхь ѥи кто ты ѥси. камо ли идеши ѿ киѥ ли ѥси страны ^{[7, л. 59]}.

Как видно, в Хаш281 не сообщается об огненных глазах вештицы (чтение присутствует в архетипе, куда попадает из греко-византийской версии молитвы), что является ошибкой переписчика или редактора. Описывая волосы вештицы, он заменяет причастную форму имоущи, которая является точным переводом греч. причастия ἔχουσαν (ср. с греч.: Κατερχόμενος Μιχαὴ[λ] ὁ ἀρχάγγελος ἀ[πὸ τοῦ ὄ]ρους τοῦ Σινᾶ ηὖρε τὴν Αβιζου ἔχουσαν τὰ[ς] τρίχα[ς] αὐτῆς ἕως τῶν πτερνῶν αὐτῆς καὶ τοὺς ὀφθ[αλμοὺς] αὐτῆς πεπυρομένους σφόδρα ‘Когда спустился Михаи[л] архангел с [г]оры Синая, повстречал Авизу, у которой воло[сы] были до пят и гла[за] ярко горящие огнем’ ^{[10, с. 271–272]}), формой плюсквамперфекта, причем от другого, менее частотного глагола прострѣти ‘простереть’. При этом упоминание портретной черты должно предшествовать реплике архангела Михаила, которая занимает не свое положение. Эти слова, как представляется, попали вверх из заклинания архангела (см. далее), чему способствовали введение реплики через глагол говорения рещи, наличие личного местоимения и глагола быти в форме 2 л. ед. (ср. Хаш281 и СПД4: реко(х) [еи] ти еси / и рѣхь ѥи кто ты ѥси). Исходя из сделанных наблюдений, мы предложили бы реконструировать вступление текста редакции следующим образом: азъ архагг҃лъ михаилъ ходихь по горѣ ѥлеѡньстѣи и ѡбрѣтохь вѣщицȣ именемь авизою ѡна бо бѧше прострѣла власы свои до пет̎ <сообщение об огненных глазах> и рекохъ ѥи къто ты ѥси.

В редакции из Хаш281 отсутствует длинный рассказ вештицы об ее вредоносных способностях, что может быть объяснено только порчей текста в протографе: например, выпадением листа, исписанного с двух сторон. В механическом характере лакуны убеждает и разноличный нарратив: если изначально глагол рещи употребляется в форме 1 л. ед. (рекохъ еи къто ты ѥси), то далее, перед заклинанием архангела, следует форма 3 л. ед. (и рече ей. архаг҃гл михаи(ль) н[е и]ма(м) поустити. аще ми сѧ не клъне[ши] и повѣж(д)и ми родȣ своемȣ. и име…), появление которой должно быть мотивировано в упущенном отрывке:

Следующий ниже фрагмент — перечень имен и окончание клятвы: же ре(ч) емȣ на(ш) род мои(м). а҃ мора. в҃ вѣщица. г҃ [а]хоха. д҃ пла(д)ница. е҃ ле(к)та ѕ҃. ч҃лкоу[…]дица з҃ полонощница. и҃ свеве(л)а ѳ҃ дѣ[т]и ѡдаваѫща ї҃ нерадостна. а҃ї чръни[…] нигде да не са(м) би(л) клъноутисѧ. архаг҃гл[е м]ихаи(ле). идеже стои(т) м҃лтви сїе въ домȣ б҃жїю или инȣ и ѡ новȣ милȣ [так!] да нигд[е …]куй ни мора ни вѣщица. ни диѧво(л). Центральный элемент молитвы — клятва престолом Господа и высокой мышцей — отсутствует, что также объясняется порчей списка. Это предположение подтверждает частица же в начале отрывка: в неповрежденном протографе ей должно предшествовать местоимение она. Что касается перечня имен, он близок ряду других списков — приведем в качестве примера цитату из НБС454 (перв. четв. XVIII в.): а҃ име мора в҃ вещица г҃ визȣса д҃ макарила е҃ сиjана ѕ҃ евегелоса з҃ наварьдȣлиjа и҃ живи ѡгнь ѳ҃ пладьница і҃ детодавица аі҃ ȣзима мла(д)еньцемь млеко ві҃ преласни диjаволь ^{[6, л. 46 об.]}.

Гарантом защиты дома, согласно рассматриваемой редакции, является нахождение молитвы в его стенах: идеже стои(т) м҃лтви сїе въ домȣ б҃жїю или инȣ и ѡ новȣ милȣ [так!] да нигд[е …]куй ни мора ни вѣщица. ни диѧво(л). идеже н҃бо и землѧ. скончаетсѧ. Последующие слова можно посчитать отдельной молитвой, слившейся с ММ — приведем отсутствующий в публикации Б. Хашдеу фрагмент записи: във [так!] начѧло бѣ слово и слово бѣ ѿ б҃а и б҃ъ [б]ѣ слово се бѣ искони къ б҃оу. и въсѧ тѧ(м) […]ише и без негоже ни(чи)соже би(с) въ то(м) живо(т) […]рѣ въ тъмѫ съвтисѧ [так!] и тъма его не ѡве(т) [так!]. [б]ы(с) ч҃лкь посла(н) ѿ б҃а имѧ емоу сь прїиде [во] свѣте(л)ство [так!]. да засвѣ(д)ете(л)ствое(т). ѡ св[…]ѣ. да въси вѣрȣ емȣ имѫ(т). + а се им[е]на кто и(х) носи(т) чисто съ собоѫ. то да не боитсѧ. бѣса ни стрѣли. ни иной [б]ѣжи(т) ѡгнь аротир о миа саваѡѳъ [т]еѡ(с) па(н)дократѡр оузи̱ ки ѡ(с) елш(д) //124 об.// гора(х). заблѫди(т). ни въ водѣ ȣтон[неть] ни злою съм҃ртїю ни оумре(т) ни ѡ(т) огн[ѧ] изгори(т) ни ѿ нисоже [так!] раноу прїиме(т) н[и ко]пїѧ. ни ѿ меча ни ѿ стрѣли. ни ѿ ед[ина] орѫжїа рани не прїиме(т) нѫ въсегда бѫде(т) въвѣкы ами(н). Текст начинается с цитаты Ин 1.1–7, которая продолжена списком божественных имен и наименований на греческом и древнееврейском языках: аротир о миа саваѡѳъ [т]еѡ(с) па(н)дократѡр оузиjа ки ѡ(с) елш[ада](и) — ἀροτήρ ὁ μία צְבָאוֹת (ṣəḇā’wōṯ) [θ]εός παντοκράτωρ οὐσία καὶ ὡς שַׁדַּי אֵל (’ēl š[ada]y) ‘Отец мой Саваоф Бог Вседержитель Сущий и Всемогущий’. Представляется, что выбор цитаты из первой главы Евангелия от Иоанна обусловлен тем, что в ней упоминается имя самого евангелиста, а присоединению краткой молитвы к ММ способствовали прагматика (оберег) и сходная модель защиты (перечень имен).

Язык редакции по списку Хаш281 отличается следующими особенностями. Орфография двуеровая (ь появляется преимущественно на конце слов, а ъ в середине, исключая написания предлогов въ и съ) и двуюсовая, причем для обозначения [ja] используется не только ja (оузиja ‘Сущий’), но и ѧ (диѧво(л)). Можно отметить черты, характерные для южнославянских (1) и южно- и восточнославянских (2) языков:

1) переходы *ę > [e] (проклетое, до петȣ) и [y] > [i] (ти, рани ‘раны’, би(с)), смешение о / у (засвѣ(д)ете(л)ствое(т), полонощница в последнем примере также возможно написание второго о под влиянием соседних слогов), запись слогового плавного t[r̥]t (чръни[…]) и отсутствие йотации (орѫжїа),

2) переход *ǫ > [u] (вѣрȣ).

Написание имени(м), как кажется, отражает редукцию заударного гласного, что наблюдается в румынском языком. Извод церковнославянского языка можно описать как среднеболгарский, что соответствует языковой ситуации княжеств Валахии, Молдавии и Трансильвании (подробнее см. в работе ^[4]).

2. Молитва св. Сисина

В архетипе перевода МС три брата-воина, святые Сисин, Синадор и Феодор, отправляются к сестре Мелентии, чтобы спасти ее новорожденного ребенка от дьявола. Однако он, обернувшийся зернышком под копытом лошади, проникает в дом и похищает дитя, что вынуждает братьев отправиться на их поиск. Встреченные братьями деревья либо сбивают их с пути, либо помогают найти дьявола, который обещает вернуть детей, если воины выблюют материнское молоко. Помолившись Богу, братья исполняют требуемое — дьявол возвращает детей и приносит клятву не вредить людям, в состав которой входят имена самого дьявола.

Список Хаш284 содержит вариант редакции, второй список (с некоторыми отличиями) которой находится в Сборнике попа Драголя (СПД1). Главной инновацией редакции является сокращение числа героев до одного — св. Сисина, — что отражено уже в заглавии: мл҃тва ст҃го сїсина ѿ диавола проклета (Хаш284) и мл҃итвы ст҃го си[сина] ѿ зла д҃ха (СПД1). Оба списка по сравнению с предшествующим этапом редактирования также объединяют три других подновления: а) слова ангела распространяются фразой ‘чтобы через тебя Господь изгнал дьявола’ (фраза дублируется, когда Сисин убеждает сестру открыть ворота), б) информация о приготовлении ужина отсекается, в) дьявол сразу, едва войдя в дом, убегает с ребенком. Ниже мы рассмотрим особенности варианта редакции в Хаш284 по сравнению с архетипом редакции и другим ее вариантом — СПД1.

Составитель варианта Хаш284 добавляет, что Сисин, возвратившийся в Аравию с востока, возносит молитву Господу, а ангел является ему во сне (не на охоте, как в СПД1): ег(д)а мл҃твȣ твораше възвратись ст҃и сїсинь ѿ въстока въ равїю. и прїиде къ нем(ȣ) аг҃гль. г(с҃)пд҃нъ въ съне. Сообщая о Мелентии, книжник отсекает информацию о ее житье на площади, где продается медь, а сама женщина названа Мелентиной: мели(н҃)тїна же сестра сво(а) [вм. твоа — А. А.] роди [доб. по ошибке — А. А.] сътвори стл҃пь. мраморень. и заковала гв(о)здїемъ. и ѡловомъ зилиjaна [вм. залиjaла]. пое(т҃) .в҃. ѡтроковице на слȣ(ж)бȣ себе бра(ш҃)но за леть. Сближение имени с его греч. вариантом (Μελετινή) вторично, т. к. Хаш284 отстоит от архетипа, а других следов привлечения иноязычной версии при редактировании молитвы нет.

Сестра не открывает Сисину ворота, ссылаясь на подстерегающую ее опасность: ѡна (ж) ре(ч҃) не смеѧю [так!] ти ѿвръсти. jaко(ж) боѧсе врага вараха (в румынской версии эквивалентом чтения вараха является dracul ‘дьявол’). На наш взгляд, вараха — это записанное тайнописью слово сатана. Подобную систему записи с видоизменением букв, используемую протопсалтом из румынского Путненского монастыря Евстафием (ок. 1511 г.), описывает М. Н. Сперанский ^{[9, с. 11–14]}. Ниже представляем образцы начертания букв с, а, т, н из издания (Рис. 1). Как видно, первая и третья соответствуют начертаниям из последнего столбца, напоминающим буквы в и р, в то время как а из первой и второй системы походит на обычное кириллическое а. Начертание буквы н, которое можно было бы спутать с х, — находится в последнем столбце: она менее всего похожа на самостоятельную кириллическую букву, поэтому желание «достроить» ее понятно — достаточно лишь провести еще одну диагональ для того, чтобы получилась буква х. Смешение нескольких систем, по словам М. Н. Сперанского, Евстафий действительно употреблял в своих записях — правда, никогда в рамках одного слова, но тайное написание в Хаш284 может быть исключением из правил. Подчеркнем, что речь идет только об использовании типа тайнописи — нет достоверных данных за то, чтобы признать составление варианта редакции с личностью Евстафия.

Рис. 1

Указание на зиму и бурю в качестве аргумента отворить дверь перемещается из первой реплики Сисина во вторую (ѡтврьзи ми стлъпь да вьнидȣ ja(к) велїа е(с҃) вьнȣ зима. и велїа въалица. не(с҃) главȣ по(д)клонити), делая эту просьбу более настойчивой. В архетипе перевода после бегства дьявола Сисин с братьями берет в руки оружие и садится на выдыхающего пламя коня, который воплощает связь человека со сверхъестественным миром ^{[8, с. 590–594]} — ввиду того, что переводчик снимает указание на маршрут (в греч. — Ливанские горы), можно предположить, что дьявол уводит воина за собой на другой свет. В Хаш284 этот образ подвергается еще одной трансформации: конь не только дышит пламенем, а весь является огненным, как и копье, взятое в руки воином (поте(ч҃) вь сле(д) дїаволȣ то(г҃). ко(н҃) же е(г҃) пламено(м) диха(ш҃) имееи вь рȣка(х) пламено копїе). Сисин намеренно гонит к вербе, а маслина, как уточняет редактор, стоит у моря (виде маслинȣ прї мора стоеща) — благодарность дереву заключает в себе лишь пожелание использоваться в церкови (да и си бл(с҃)венно и ѡс҃щенⸯно древо б҃жїи маслин(ȣ). и бȣ(де)ши вьсе(м) ц҃рква(м) на прос҃щенїе. (а) ч҃лко(м) на сп҃сенїе), в то время как в архетипе перевода и части списков герой пророчит маслине плодовитость. Далее, мотив превращения в рыбу в списке отсутствует — его заменяет фраза о погружении в море, которая содержит сербизм поринутисѧ ‘погрузиться’ (вь морю по(ри)ношасе).

Вытащив дьявола на берег при помощи сети и удочки, Сисин бьет его 72 палицами: прїиде къ м(о)рю и връже ȣнⸯдицȣ свою вь море. извле(ч҃) мрежⸯ вра(г҃) на сȣхо. и наче(т) его ȣбити .ѡ҃в. пали(ц҃)ю железною. В православии и народной культуре это число не имеет символического значения (если речь не идет о переводе Септуагинты, что скорее всего было неизвестно писцу), поэтому можно предположить, что книжник использовал цифру, обозначающую лишь множественность. Воин уточняет, что дьявол должен изблевать 6 детей Мелентии, чье имя снова изменяется по сравнению с протографом: теперь она названа Мелинтианой и Мелинтиянией (да(ж)дь ми .ѕ҃. дети мѣли(н҃)тїани сестре мои… тог(д)а д(ї)аволь изблюва .ѕ҃. дѣти мели(н҃)тиjaнїи).

Порядок реплик в диалоге Сисина и дьявола соответствует предшествующему этапу редактирования, но в конце разговора слова ‘поклянись, дьявол!’ и его клятва дублируются: и ре(ч҃) и(м) сиси(н҃). живь г҃ь б҃ь на(ш҃) нб(с҃)ы и на земле. не има(м) и пȣстити дїjaволе докле ми съ не кльниши. и начеть диjaво(л҃) клети(с҃). тако ми си(л҃) страшнаго пр(с҃)тола. идеже м҃лтва сїиja [так!] гл҃етсѧ им(е) мое въсⸯпоминанїе те тȣ дїаволъ не настигне(т). живь г҃ь б҃ь нашь нб(с҃)ни и на земле. не има(м) те(б҃) пȣстити дїаволе. аще не кльни(ш҃) ми съ. и наче(т) дїjaволъ съ сльѕами клети (с҃). тако (ми) си(л҃) страшнаго прѣстола и мищца висока[(го)]. и чи(с҃)таго по(р)фїра ѡсьнеищи прѣч(с҃)тиѧ его врь(х). и си(л҃) тѫ(х) .м҃. поповь иже ѡбстоить вишни їеросали(м). и м҃лтвȣ твори(т) д҃нь и но(щ҃). иде(ж) м҃лтва сїа глѫце име твое вь(с҃)поминанїе те. с҃тое ти никоторїи дїаволъ не настгнѫ(т҃). ни къ дȣмȣ [так!] б҃ж[ї]ю. м(р҃). Наконец, Сисин отправляет дьявола во мрак, что является инновацией Хаш284: абїе посла его по(д) мрако(м). а з(д)е славитсѧ име ѡц҃а и с҃на. и с҃тго д҃ха и ннѣ [так!] и пр(с҃)но и вь веки веко(м) ами(н҃).

Отдельный интерес представляют языковые особенности Хаш284. Орфография — двуеровая и двуюсовая. Редуцированные употребляются в соответствии с этимологией (въстока, съса(л҃), въ съне), смешиваются (вьсхити, вьнидȣ, воинь), утрачиваются в слабой позиции (страшнаго) или появляются в неэтимологической позиции в окончании возвратного местоимения себе (възвратись, съ ‘себя’). Что касается юсов, в рукописи отмечены несколько примеров этимологического употребления (бѫ(д)ть, на (д)ланѫ, гл҃етсѧ) и их мены (на (д)ланѧ, боѧсе ‘боюсь’), а также написания с ѫ на месте [е] < *ě (тѫ(х) ‘тех’). В некоторых написаниях обнаруживается отсутствие йотации: велїа, твораше, зб(л)ȣва (но есть изблюва).

Можно отметить рефлексы, характерные для южнославянских (1) и южно- и восточнославянского языков (2). Также присутствует написание ц на месте *tj (3), что может быть польским рефлексом или, что более вероятно, опиской, т. к. написание ц и щ различаются лишь одной чертой:

1) *ȩ > [е] (стоеща, проклета), *y > [i] (мищца, би(с҃), но есть и написание, сохраняющее этимологический гласный — бы(с҃)), написание слоговых плавных (ст҃льпȣ, връже, пръво, връ(х)), *tj > [št] (хоще(т҃), прос҃щенїе), *dj > [žd] (да(ж)дь),

2) *ǫ > [у] (мл҃твȣ), *ě > [е] (цвете(ш), бежеща; один раз на месте *ě отмечается буква ъ (въалица), которая могла появиться из-за неверного прочтения ѣ в протографе),

3) *tj (глѫце).

В области грамматики следует отметить употребление Р. п. и В. п. (одуш.) с окончанием -у (-ю) (по(д) копито(м) коню, ѡтрокȣ носеща), а также Р. ед. с окончанием -а (прї мора). Отмечаются сербизмы в области морфологии — окончания сущ. *а-скл.: -и в Д. п. (къ сестри) и -е в Р. ед. (сестре), а также флексия -омъ у сущ. бывшего консонантного типа в Т. ед. (пламено(м)). Форма имени женщины (иди сисине къ сестри свое мелинⸯтию), напротив, отражает распад склонения существительных — аналогичный процесс затрагивает местоименное склонение (дети мѣли(н҃)тїани сестре мои).

Лексемы мышьца и порфира меняют род на мужской, что также связано с изменениями в именном склонении: тако (ми) си(л҃) страшнаго прѣстола и мищца висока[(го)]. и чи(с҃)таго по(р)фїра. В двух случаях появляется написание те, напоминающее болгарский артикль мн. ч.: им(е) мое въсⸯпоминанїе те, име твое вь(с҃)поминанїе те. Обращает на себя внимание расположение энклитик, характерное для сербского и болгарского языков: докле ми съ не кльниши (союз встречается и в болгарском, и в сербском языке), аще не кльни(ш҃) ми съ. Что касается лексики, можно отметить сербизмы подмицати се ‘подкладываться, подсовываться’ (дїаво(л҃) же по(д)миче(с҃) [буква е испр. из и — А. А.] просеною лоспою по(д) копито(м) коню сисина) и поринутисѧ ‘погрузиться’ (вь морю по(ри)ношасе) и болгаризмы лоспа (ср. с совр. люспа ‘шелуха’) и ундица (връже ȣнⸯдицȣ свою вь море).

Таким образом, в Хаш284 отражаются фонетические и грамматические черты, характерные для среднеболгарского, сербского и, вероятно, польского изводов церковнославянского языка.

3. Выводы

Рукопись Codex Sturdzanus подтверждает, что к рубежу XVI/XVII вв. Сисиниева легенда достигает княжеств Валахии, Молдавии и Трансильвании в двух сюжетных типах. Источник фиксирует единственный список редакции ММ и один из вариантов МС, сопровожденный параллельным переводом на румынский язык, изучение которого было проведено М. Мазилу и Э. Тимотин ^{[13, с. 509–513]}. Обе славянские редакции, как показало исследование, являются стилистическими, а язык молитв можно описать как среднеболгарский извод церковнославянского, используемый в румыноязычной среде как письменный язык. Однако ММ — возможно, в силу фрагментарности текста — содержит меньше региональных черт, чем МС.