Драматизм казачьей жизни в произведениях Ф. Крюкова

Гао Хань ORCID: 0000-0001-7734-1813 аспирант, кафедра истории новейшей русской литературы и современного литературного процесса, Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова 119415, Россия, г. Москва, ул. Удальцова, 5к1, кв. 94 Gao Han Postgraduate student, Department of the History of Modern Russian Literature and Contemporary Literary Process Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University 119415, Russia, Moscow, Udaltsova str., 5k1, sq. 94 jiushibuzhidao1@126.com

В образах казаков Крюков сфокусировал внимание на ежедневном быте и труде, психотипах, поступках героев, ставших свидетелями и участниками войн; в эпоху кануна революций их жизнь претерпела кардинальные изменения. Динамичным характерам героев Крюкова созвучно динамичное время. Образы казаков вписаны в узнаваемое пространство станицы, степи, реже – города; иначе говоря, в основу изображения реальности положен художественный детерминизм.

В рассказах Крюкова нет романтического любования естественным человеком. В письме к И.Д. Сазанову (1913) ^[1] Крюков самокритично отметил: «У нас всех, казачьих писателей, ‒ у Вас, и у меня, и у Серафимовича один общий недостаток особенно выпукло чувствуется: излишество романтизма. Живописуем мы свое родное недостаточно трезво, подкрашиваем, усиливаем и светлые и темные тона, а полутеней совсем нет. Надо бы больше объективизма, меньше лирики, ‒ лучше было бы. Но, вероятно, легче дать совет, чем выполнить его. Мне трезвое изображение казачества не дается никак»^{[8, с. 72]}.

В рассказах и повестях Крюкова центральное место отведено личности. Согласно мысли В.В. Ильина, человек как таковой есть центр универсума, а продуктивный путь творчества – антропоцентризм. При этом вопрос о выживании личности, его адаптации – нерв антропоцентрического подхода к пониманию человека ^{[3, с. 58]}. В прозе Крюкова представлено разнообразие конфликтов, привносящих в существование персонажей острый драматизм, порой перерастающий в трагизм.

Высокая степень драматизма объясняется участливой позицией автора. Писатель – не сторонний наблюдатель. Либо Крюков вводит в текст рассказчика, выражающего авторское отношение к персонажам, в определенном смысле – свидетеля, сочувствующего герою (героине), либо писатель придает языку повествователя лирические интонации, субъективную лексику, выражающую ментальную близость его и героя (героини). Например, в рассказе «Казачка» сочувственно изображены психологические противоречия простой казачки, приведшие ее к самоубийству; в рассказе «Душа одна» авторской эмпатией пронизано все повествование о матери-казачке; в «Зыби» (1909) авторское сочувствие распространяется на молодого казака, ограбившего бакалейную лавку.

В нарратологии различают два способа повествования: рассказ и показ, причем по удаленности от описываемого предмета первый более отдален, чем второй, а второй – более непосредствен. Что касается эмоционального настроя автора, то первый отстранен, второй сочувствующий ^{[7, с. 17]}. Творческой манере Крюкова свойствен показ. Как в большинстве произведений, в рассказе «На речке лазоревой» (1911) сопереживающий героям автор вживается в их внутренний мир. Разворачивая перед читателем процесс разрыва отношений между отцом и сыном, автор берет на себя роль выразителя душевных состояний персонажей и их нравственного опекуна, сочувствует их разочарованиям и страданиям, в частности семейной разобщенности, истончению чувства родственности в казачьем доме. При этом используется острая событийная ситуация: Чекушев-отец решает повеситься, что говорит об утрате им духовной опоры, его поступок покончить с жизнью подобен, как пишет Крюков, безмолвному крику или восстанию.

Произведения Крюкова пропитаны конфликтностью времени. Действие его рассказов приходится на конец XIX и начало XX веков. Например, события рассказа «Шквал» (1909) происходят во время создания и роспуска Первой Государственной Думы; один из мотивов «Станичников» (1906) ‒ участие донских казаков в русско-японской войне; в «Шаге на месте» (1907) зазвучал протест против исполнения казаками полицейских усмирительных функций; в рассказе «Мечты» (1908), как в большинстве произведений Крюкова, разворачивается тема современной станицы; в «Полчаса» (1910) описано состояние политического заключенного и т.д.

Сложная эпоха обострила сложные личностные характеристики донских казаков. Они обладают сильным самосознанием, сплоченностью, но им присуща и уверенность в своей особости, своем превосходстве. По словам М.М. Голубкова, образ дома ‒ «один из важнейших предметов изображения и рефлексии литературы ХХ‒ХХI веков» ^{[2, с. 12]}. Дом ‒ важнейшая ценность в миропонимании Крюкова. С такой самоидентификацией герои Крюкова постоянно порождают конфликты или оказываются втянутыми в драматические ситуации. Повторяющаяся тема очерков, рассказов, повестей Крюкова – контраст между витальными силами природного человека, каковым был станичник, и теми условиями его существования, которые требуют от него либо компромисса, либо смирения, либо подчинения. Кроме того, казаки и казачки в интерпретации Крюкова, как правило, максималисты, что свидетельствует об их стремлении к полноте жизни, но и приводит к неукротимости страстей, из-за чего ломаются судьбы, разрушаются семьи, гибнут люди. Во многих рассказах описаны семейные, личные драмы, аморальные поступки.

Например, казачки известны своей красотой, умом и силой: «она вскинула на него свои карие, блестящие глаза и улыбнулась весело и недоверчиво. Смуглое лицо ее, продолговатое, южного типа, с тонким прямым носом, с тонкими черными бровями и глазами, опушенными длинными темными ресницами, было особенно красиво своей улыбкой: что-то вызывающее, смелое и влекущее к себе было в ней, в этой улыбке» ^{[6, с. 100]}(«Казачка»). Воинская служба мужей определяла образ жизни казачек^[9]. Они должны были иметь глубокие познания во всех сторонах жизни станицы: обработка земли, уборка урожая, поддержание в порядке куреня, уход за скотом. Судьба казачек в произведениях Крюкова не была беззаботной. Кроме того, в основу ряда любовных сюжетов положена ситуация неверности: «Безмужняя жизнь, полная мытарств и соблазнов, всюду подстерегающих: на улице и дома, в поле и в лесу, в каждом закоулке, на каждом шагу. Потом расплата: возвращается муж, и какова бы ни была жизнь жалмерки, непременно подлежит "бою"»^{[5, с. 31]} («Гулебщики», «Казачка», «Офицерша», «Зыбь», «Будни» и др.). В рассказах неверные жены не только подвергаются «бою», но и решаются на самоубийство, вытравляют плод, их бросают мужья.

Уже ранние рассказы Крюкова говорят о кризисных явлениях в казачьем обществе. Примером служит рассказ «Станичники». Начальное предложение определяет тему судьбы народа в переломное время: «На дворе толпился народ» ^{[4, с. 59]}. Сюжет передает полярность ожиданий и итогов воинской службы: героический пафос призванных на войну молодых станичников («Бейте, милые мои, японца во славу русского оружия!»^{[4, с. 68]}) обнуляется распоряжением отправить их на подавление бунтовщиков («Ну, что это за служба – по бунтам? Срам один! Мужиков бить…»^{[4, с. 69]}). Эпизоды выстраиваются на многочисленных деталях, маркирующих образ жизни казака. Через благословение матери переданы отношения в казачьей семье, искренняя вера в помощь Господа, трудовая жизнь. Например: «Причитая и плача, она говорила что-то, чего нельзя было разобрать сквозь ее рыдания, крестила его и надела ему на шею медный образок дрожащими, сморщенными, трудовыми руками. И уронил он голову в ноги своей родимой и долго рыдал, не поднимаясь с полу, вздрагивая широкими плечами»^{[4, с. 63]}. Описан психологический слом, который испытал казак Андрей, поначалу готовый на высокое воинское служение, потом переживающий по поводу предстоящей позорной городской службы, потом бессознательно подчиняющийся своему лютому возбуждению карателя и охранителя империи («Что-то подымалось внутри – дикое, жестокое, опьяняющее…»^{[4, с. 83]}).

Отмеченные выше ценностные ориентиры подтверждаются большим корпусом текстов. Донские казаки из рассказа «Галуны» (1910) не расстаются с надеждой изменить и жизнь, и свою судьбу через упорный труд. Казак Чичеров рассчитывает исправить бедственное положение своей семьи службой, сторублевым пособием на коня, трудовым довольствием в 75 рублей и ежемесячными кормовыми в 3 рубля. История Чичерова центральная в сюжете. Герой приезжает в отпуск, решает или сохранить деньги на приобретение ветряка, или пустить их в торговлю. Однако препятствием выступает поступок члена семьи: деньги уносит сестра жены Чичерова. От отчаяния героя спасает надежда на помощь горних сил, с молитвой он обращается к иконе.

Итак, в описании различных форм существования персонажей Крюков акцентировал внимание на неоднозначности человеческой природы. Как реалист, он многие драматические ситуации объяснял не столько внешними, сколько имманентными причинами. Герои сталкиваются с моральными дилеммами и выбором между верностью и собственными принципами. Крюков использует разнообразные стилистические приемы для усиления драматизма: метафоры, символы, сюжетные повороты. Они не только описывают казачью жизнь, но и предлагают глубокое исследование человеческих эмоций и нравственных дилемм.