Поэтика авторской ситуативности в повести «Крестовые сестры» А. М. Ремизова

Гусева Екатерина Владимировна кандидат филологических наук доцент, кафедра русского языка, литературы и журналистики, Марийский государственный университет 424002, Россия, республика Марий Эл, г. Йошкар-Ола, ул. Пушкина, 30 Guseva Ekaterina Vladimirovna PhD in Philology Associate Professor; Department of Russian Language, Literature and Journalism; Mari State University 424002, Russia, Republic of Mari El, Yoshkar-Ola, Pushkin str., 30 ekatguseva@yandex.ru

Введение

Алексей Михайлович Ремизов (1877-1957) талантливый русский писатель XX века. Его имя часто упоминают с именами И. А. Бунина, И. С. Шмелева, Б. К. Зайцева, Л. Н. Андреева, В. В. Розанова, И. А. Ильина и других ярких представителей литературы русского зарубежья.

Иван Александрович Ильин — современник писателя, философ, тонкий знаток творческого наследия А. М. Ремизова, размышляя о его творческой манере отмечал:

«Своеобразны все люди. Все мы единственны в своем роде, неповторимы и, взятые в целом, ни на кого не похожи. Каждый рождающийся человек приносит с собою целый новый мир и каждый умирающий уносит с собою единственный в своем роде заряд энергии и неповторяющееся сочетание жизненных задач. Но все эти своеобразные личные миры одарены не слишком непохожими друг на друга органами телесного и душевного восприятия, созерцания и выражения, и потому они способны общаться и до известной степени понимать друг друга. Мало того, многие люди имеют дар улавливать чужое своеобразие и приспособляться к нему, как бы видоизменяя «на ходу» свои восприятия, созерцания и выражения. И вот, творчество Ремизова требует именно такого видоизменения и приспособления» {1, с. 271}.

И. А. Ильин пишет о том, чтобы читать произведения А. М. Ремизова нужно настроиться на особый лад, сконцентрироваться на его мировосприятии, а это непростая задача.

Феномен А. М. Ремизова и его творческое наследие вызывает неподдельный интерес до сегодняшнего дня, как у зарубежных исследователей (Каталин Сёке, Анна Возьняк, Антонелла д’Амелия, Халина Вашкелевич, Ольга Петровна Раевская-Хьюз и т. д.), так и у российских (А. М. Грачева, Е. Р. Обатнина, В. Н. Быстров, Е. В. Вахненко, Н. Ю. Грякалова, А. А. Данилевский, С. Н. Доценко, О. А. Линдеберг и т. д.) {2}.

Исследователей творчества А. М. Ремизова интересуют самые разные аспекты, которые нашли отражение в его произведениях. Так, Грету Слобин интересует вопрос становления жанра в произведениях писателя, написанных до 1921 года {3}. Каталин Сёке интересуют вопросы поэтики А. М. Ремизова {4}. А. М. Грачева исследует традиции Древнерусской культуры в текстах писателя {5}. Одна из последних работ посвящена проблемам языка и стиля писателя, где автор приходит к следующим выводам: «Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что в 1930-е гг. Ремизов продолжал совершенствовать свою “теорию русского лада”. В это время он четко сформулировал представление о том, что “русский лад” — это стиль писателя, представляющий собой синтез лексики и синтаксиса. В 1940–1950-е гг. Ремизов не только пропагандировал “теорию русского лада” в собственных художественных произведениях, но также сделал ее основой своей практики в роли литературного “учителя”. В последние годы жизни писатель много размышлял над вопросом соотнесенности этой “теории” с историей развития русской литературы» {6, с. 370}. Н. Л. Блищ изучает автобиографические мотивы {7}. И. П. Карпов рассматривал творчество писателя в парадигме авторологии русской литературы {8}. Н. Н. Старыгина сделала акцент в своих работах, посвященных А. М. Ремизову, на комментарии текста {9}. Е. В. Гусева исследовала и продолжает заниматься изучением проблемы двоемирия и поэтики текстов писателя {10}.

Целью нашей работы в данной статье является исследование поэтики авторской ситуативности в повести «Крестовые сестры» А. М. Ремизова.

Задачи, которые мы ставим: 1) выделить в повести ситуации, в которых пребывают герои; 2) классифицировать выделенные ситуации; 3) выделить несколько ситуаций и проанализировать поэтику авторской ситуативности.

Актуальность и научная новизна нашей работы заключается в том, что, несмотря на многочисленные исследования и работы, посвященные творчеству А. М. Ремизова, отсутствует единый подход к проблеме поэтики авторской ситуативности в рамках глобальной проблемы авторского двоемирия писателя. Поэтому, исследование поэтики авторской ситуативности в повести «Крестовые сестры» требует детального анализа.

Материалом исследования в данной статье является повесть «Крестовые сестры» А. М. Ремизова. Отметим, что произведение было опубликовано в 1910 году в литературно-художественном альманахе издательства «Шиповник». Р. В. Иванов-Разумник писал:

«Повесть Алексея Ремизова «Крестовые сестры» (1910 г.) обратила, наконец, внимание «читающей публики» на этого писателя – одного из самых крупных и оригинальнейших в современной русской литературе. И действительно – повесть прекрасная, к тому же во многих отношениях являющаяся «центральной вещью» творчества А. Ремизова, ключом к этому творчеству. Прочтя «Крестовых сестер», невольно возвращаешься к началу, чтобы еще и еще раз перечитать, и перечитываешь с радостным и с тяжелым чувством: гнетет тяжелое впечатление от содержания этой вещи, и в то же время радостно чувствуешь, что стоишь лицом к лицу с подлинно-крупным художественным произведением большого писателя» {11, с. 57}.

Повесть «Крестовые сестры» получила высокую оценку при жизни писателя. Современники пытались осмыслить художественный текст, спорили, рассуждали о написанной книге. Обратимся к анализу и мы.

Подробно понятие ситуативность и авторская ситуативность было представлено в научных работах профессора И. П. Карпова {12}. Мы будем опираться на определение, данное в «Словаре авторологических терминов» (Йошкар-Ола, 2012). Отметим, что, несмотря на неоднократный анализ повести «Крестовые сестры» исследователями, эта работа требует детального и дальнейшего изучения.

Обратимся к понятию ситуация. «Ситуация (франц. Situation) – положение, обстановка, совокупность обстоятельств» {13, с. 25}. Авторская ситуативность в нашем понимании — это набор ситуаций, которые использует автор при создании художественного произведения.

Так, повесть «Крестовые сестры» композиционно состоит из шести глав. В каждой главе можно выделить ту или иную авторскую ситуацию: ситуация работы, ситуация убийства, ситуация переезда, ситуация болезни, ситуация сновидений, ситуация гадания, ситуация путешествия на тот свет, ситуация моления, ситуация чуда, ситуация поездок, ситуация смерти.

Авторская ситуативность тесно соотносится с глобальной проблемой творчества А. М. Ремизова авторским двоемирием. Поэтому мы классифицируем все ситуации по принадлежности и соотнесенности их с миром феноменальным и миром ноуменальным. Между этими мирами, как правило женщина. «Вечная Женственность в русской классической литературе, основными чертами которой являются самопожертвование, терпение, реализует себя в различных вариантах любви: это и любовь-жалость (Катерина Кабанова — Тихон), любовь-забвение себя (Вера — Печорин), любовь-терпение, любовь — безумная страсть. Все эти виды любви мы находим и в творчестве А. М. Ремизова. Но, кроме этого, в его женских образах присутствуют и черты идеальной женственности эпохи Серебряного века. Ремизовских героинь отличают загадочность, тайна, мистичность, красота, инфернальность, они существуют как бы на пересечении мира реального и ирреального» {14, с. 10}.

Поэтика ситуации гадания

Акумовна и Адония Ивойловна

В русской литературе одним из лейтмотивов является традиция гадания. «Ремизов обратился к традиции русской народной веры, устные тексты которой были зафиксированы в собраниях XIX века. Среди его источников были “Отреченные книги древней Руси” Тихонравова, “Духовные стихи”, собранные Киршей Даниловым, былины, эпос и дешевые издания типа сонников и гадательных книг.

Лотман считает, что каждый художественный текст строится на структурном напряжении между двумя аспектами повествования: мифологизирующим, в свете которого текст является моделью вселенной, и фабульным, который изображает частный эпизод реальности» {15, с. 109}. А. М. Ремизов в повести «Крестовые сестры» неоднократно моделирует авторскую ситуацию гадания. Акумовна — это героиня, которая гадает жителям Буркова дома.

Во второй главе повести автор сначала просто указывает на ситуацию гадания: «Всякий день Акумовна сны толкует, а по вечерам за чаем на картах гадает. Акумовна может гадать и на вербе и на каретных свечах, а в зимнее время по узору на стекле — на цветах морозных, но всего вернее она на картах гадает» {16, с. 120}.

Автор не случайно изображает в повествовании ситуацию гадания и всевозможные его варианты. Главная героиня может предсказать судьбу и по веточкам вербы, и, используя свечи, и разглядеть в узорах на стекле тайные знаки, но больше всего она доверяет картам. Все это представляет собой магический обряд и желание заглянуть в будущее, получить тайные знания. Так, ситуация гадания напрямую соотносится с проблемой авторского двоемирия писателя.

Авторская ситуация гадания подробно изображена во второй и четвертой главе повести. Во второй главе автор изображает, как Акумовна гадает Адонии Ивойловне. В четвертой главе Маракулину. В шестой главе автор снова лишь кратко упоминает о том, что героиня за любимым занятием: «Акумовна любовно раскладывала карты на Сергея Александровича» {16, с. 190}.

Ситуация гадания имеет в повествовании свою структуру. Это вход героинь в ситуацию, пребывание и выход. Особенность заключается в том, что Ремизов использует кольцевой прием. Вход в ситуацию полностью соотвествует выходу: «Осенний вечер. На дворе петербургский дождик. Из желобов глухо с собачьим воем стучит вода по камням. Бельгийский электрический фонарь сквозь туманы и дым, колеблясь, светит, как луна. В окне Обуховской больницы один огонек» {16, с. 120-121}.

Осенний хронотоп, дождливый вечер, туман, дым, сравнение фонаря с луной — символом потусторонних сил и лишь маленький огонек — все является своеобразной рамкой, для магического обряда гадания.

В центре ситуации гадания, в моменте пребывания две героини: Акумовна и Адония Ивойловна. Авторский хронтопический взгляд на ситуацию сужается до пределов небольшой комнаты Адонии Ивойловны: «В крайней комнате — в душной комнате у Адонии Ивойловны поет самовар — не выживает, он полон и горяч, пар выбивается, — певун заиграл игрою. Поет самовар на все комнаты.

Акумовны нет в кухне, Акумовна с картами у Адонии Ивойловны, Акумовна гадает» {16, с. 121}. Как видим в центре внимания автора — предмет домашнего уюта — самовар, за чашкой чая, который предполагает откровенные беседы.

Автор изображает сам процесс гадания: «Самовар гаснет и пение его тише и голос Акумовны глуше:

— Для дома. Для сердца. Что будет. Чем кончится. Чем успокоится. Чем удивит. Всю правду скажите со всем сердцем чистым. Что будет, то и сбудется.

А карта, должно быть, выходит нечистая, все неважная, все темная» {16, с. 121}. Эмоциональный фон в момент ситуации гадания у героинь усиливается. Автор употребляет прием градации, голос у Акумовны становится все глуше и своего рода эмоциональной разрядкой являются слезы Адонии Ивойловны, так как результат гадания получился не таким, как хотелось героине.

«Плачет Адония Ивойловна. Да и как ей не плакать? Похоронили мужа на Смоенском кладбище, а она хотела положить в Невской лавре: родственники настояли, не послушали ее. Он ко всем добрый был, помогал много, а они его не любили. Она одна любила его, и ее не послушали. А на кладбище земля под ним уходит, обваливается земля» {16, с. 121}.

Заканчивается пребывание двух героинь в ситуации гадания рефреном:

«— Обвиноватить никого нельзя! — говорит вдруг Акумовна» {16, с. 121}.

Акумовна и Маракулин

«Крестьянка Акумовна, которую автор сам нарекает “божественная”, — центральная фигура-антипод Маракулина, введенная в систему персонажей повести согласно композиционному принципу противопоставления двух образов друг другу» {17}. В четвертой главе повести «Крестовые сестры» автор изображает ситуацию, как Акумовна гадает главному герою Маракулину. Эта ситуация представлена намного объемнее, чем ситуация гадания Адонии Ивойловне.

Композиционно ситуация представляет собой кольцо. Вход и выход из ситуации обозначен следующими словами: «Лето тянулось нескончаемо, томяще однообразно» {16, с. 149; с. 152}.

Время и место гадания — летние вечера в Бурковом доме: «По вечерам за самоваром Акумовна гадала Маракулину, как Адонии Ивойловне зимой за самоваром. Гадала много и щедро, не только на нем трефовом или, как говорила Акумовна, крестовом короле, но и на других королях и дамах — крестовой, червонной, бубуновой, пиковой, на всех тех лицах, какие выходили ему по картам, чтобы и их судьбу узнать, и тем вернее дознаться, кто они такие, и что у них на мыслях» {16, с. 149}.

Так, выстраиваются бинарные оппозиции в ситуации гадания: зима-лето и одновременно, мы понимаем, что процесс гадания Акумовной героям длится целый год.

В повествовании отмечается результат гадания: «Карта не лгала. Одно и то же, какая-то бестолочь: немножко скука, немножко деньги, немножко перемена, немножко слезы, досада, молодая особа, собственный свой дом и вещь, благородный важный господин с бумагой, казенный дом, молодой особы скука, немножко неприятно, собственные свои хлопоты, собственный свой разговор. И оставался Маракулин постоянно при собственном разговоре» {16, с. 150}. Это своеобразный мистический ответ карт на вопросы героя, причем он не всегда радостный.

«Разложит Акумовна в последний раз, зашепчет последние слова:

— Для дома. Для сердца. Что будет. Чем кончится. Чем успокоится. Чем удивит. Всю правду скажите со всем сердцем чистым. Что будет, то и сбудется.

И в последний раз все одно и то же — одна карта: какая-то бестолочь одна и собственный свой разговор.

Карта не легла. И только иногда, должно быть, надоедало картам и они сердились: начинали издеваться — покажут большую перемену или выйдет большая дорога, большие деньги, исполнение желаний» {16, с. 150}.

Ситуация гадания рассширяется за счет вставных историй, которые рассказывает Акумовна Маракулину в процессе гадания: «За картами нередко Акумовна вспоминала свою барыню, старого барина, брата барыни и своего сына, и какие сны кому снились, и перед чем снились, и что какой сон означает» {16, с. 150}.

Итак, автор изображает в повести своих героев в трудных жизненных обстоятельствах. Ситуация гадания является для них возможностью заглянуть в свое будущее, поверить в то, что судьба будет благосклонна и все в дальнейшем будет хорошо, а Акумовна является своеобразным посредником этих знаний мира феноменального и мира ноуменального.

Поэтика ситуации чуда

В четвертой главе повести «Крестовые сестры» автор описывает ситуацию чудесного выздоровления девочки Веры. «Чудо — сверхъестественное событие, действие, явление, нарушающее “законы природы” и не поддающееся рациональному объяснению» {18, с. 506}.

В русской православной традиции ситуация чуда верующим человеком воспринимается как закономерное явление и одновременно святые отцы предупреждают, что чудеса имеют двойственную природу и специально человек не должен стремиться увидеть чудо.

Литературное наследие по этому вопросу огромно. Хочется лишь отметить, что и сегодня выходят различные материалы и книги по данной теме. Одна из самых популярных книг за последнее время «“Несвятые святые” и другие рассказы» архимандрита Тихона Шевкунова {19}.

Акумовна одна из первых героинь повести узнает о чудесной ситуации в жизни Верочки. Автор отводит этой героине роль носителя самых различных знаний.

«Приютив с улицы, Акумовна ревниво обороняла девочку от Бурковых шатунов — Станислава конторщика и Казимира монтера, и вечером нередко еще засветло запирала она кухню и укладывала девочку на свою постель под три неугасимые лампадки для безопасности. А называла она Веру чудотворною так потому, что совершилось чудо над нею» {16, с. 147}.

Семантика имени расширяется за счет прилагательного чудотворная. Так, в жизнь и судьбу героини закладывается элемент чуда.

«— Верушка, - отвечала Акумовна, и улыбаясь и поглядывая как-то по-юродивому из стороны, — чудотворная» {16, с. 147}.

Так, появление на Бурковом дворе чудотворной Верушки является входом в ситуацию чуда.

Пребывание — это рассказ Акумовны главному герою повести Маракулину истории чуда, которое случилось в жизни девочки.

«— Чудотворная она, — говорила Акумовна, — до пяти годов безъязычной была, не говорила, и доктору показывали Николаю Францевичу, нет пользы, и к Скорбящей ее водила мать, тоже посоветывали, к Матренушке — босиком ходит, а в темную пятницу пошли на Пороховые заводы, крестный ход в Ильинскую пятницу на Пороховых — двенадцать икон носят и до тысячи маленьких, всяких, отстояли они обедню, стали домой собираться, а она пить и просит: «Мама, дай мне пить!». С той самой поры и говорит» {16, с. 147-148}.

В данном эпизоде противопоставлены герой феноменального мира – врач, который не смог вылечить девочку и сокральные силы, благодаря к обращению к которым девочка исцелилась. Исцелению предшествует обращение к сакральным образам – Божьей матери, святой Матренушке, участие в крестном ходе и молитвенное обращение к высшим силам. Символичное упоминание двенадцати икон. Результатом такого соприкосновения с сакральными силами ноуменального мира, молитва перед предметами символами — иконами дала свой результат — девочка заговорила.

Выходом из ситуации является изображение автором ситуации, как два мира пересекаются в мире реальном. Безвыходная ситуация разрешается и высшие сакральные силы участвуют в судьбе героини.

Поэтика ситуации молитвы

В повествовании авторская ситуативность представлена неравномерно. Некоторые ситуации даются полными, развернутыми, а на некоторые только указывается. Например, ситуация моления, в центре которой домашняя молитва героинь. В православной литературе отмечается, что «Молитва — обращение человека к Богу, в котором он восхваляет и славословит Его величие, благодарит за явленные милости, исповедуется и кается перед Ним в своем недостоинстве, высказывает личные нужды и прошения. При совершении молитвы необходимо внимание к произносимым словам, заключающее в них ум. Молитва имеет свои ступени: от внешней, гласной, т. е. произносимой устами молитвы до внутреннего безмолвного и нерассеиваемого мыслями предстояния перед Богом соединенными умом и сердцем. Вершина молитвы — богообщение и богосозерцание» {20, с. 300-301}.

Важно отметить, что в повествовании автор изначально упоминает о ситуации гадания, а это, как известно большой грех, а затем указывает на ситуацию моления.

« В крайней комнате — в душной комнате у Адонии Ивойловны три неугасимые лампадки. Адония Ивойловна долго молится. И в кухне — в насыщенной живучим стерляжьим духом и сушеным грибом кухне у Акумовны три неугасимые лампадки. Акумовна долго молится.

— Корабли, корабли! — доносится ночью голос сквозь слезливый храп.

А ему отвечает другой с другого конца глухо:

— Обвиноватить никого нельзя!» {16, с. 121-122}.

Заключение

Авторская ситуативность А. М. Ремизова — это объективация мирочувствования писателя и отражение этих взглядов в произведениях писателя, в данном случае в повести «Крестовые сестры».

Маракулин — главный герой повести пребывает почти во всех ситуациях. Автор наделяет этого героя авторской способностью мировидения и мировосприятия.

Автор указывает или подробно изображает в художественном произведении самые различные ситуации: рождение и смерть, ситуация работы и ее утраты, ситуация переезда из одного пространства в другое. Одна из самых страшных ситуаций — это ситуация убийства и самоубийства, которая повторяется во многих произведениях писателя, например, в его первом романе «Пруд». Ситуация болезни и сновидений, ситуация гадания и моления, ситуация чуда и пожалуй, одна из самых ярких, ситуация пребывания одной из героинь повести Акумовны в потустороннем мире.

В пределах авторской ситуативности все изображенные в художественном тексте ситуации можно классифицировать как ситуации феноменального мира и ситуации, соотносящиеся с миром ноуменальным.

С миром ноуменальным соотносятся ситуации гадания, чудесного исцеления девочки и молитвы. Авторская ситуация гадания — это ситуация по своей сути инфернальная. Не случайно предметом изображения являются карты. Ситуации чудесного исцеления девочки Веры и ситуация моления Акумовны и Адании Ивойловны — сакральные. Поэтому, автор в художественном тексте на эти ситуации просто указывает, нет подробных описаний домашней молитвы, так как это таинство.

Ситуация гадания, чуда и молитвы тесным образом связаны с проблемой авторского двоемирия писателя. В центре этой проблемы — персонаж, который всегда вынужден искать ответ на вопрос, как жить и что делать? Так, в ремизовской модели мира и авторской ситуативности переплетается земное и потустороннее. Герои всегда стоят перед выбором: грех или раскаяние?

Авторская ситуативность А. М. Ремизова — это своеобразный микс, в котором герои ищут свой путь и ответы на самые главные вопросы жизни.

«Психологическая разработка характера, психологическая мотивация поступков, особенно тонко раскрываемая в ситуациях нравственного выбора Ф. Достоевским, сменяется у Ремизова мифологической мотивацией. У него это отражается в настойчивых библейских мотивах, проецируемых на человеческие судьбы. Есть лишь две крайние точки — путь к Богу и путь к Дьяволу, выбор по сути дела предопределен фатально» {21, с. 70}.