Проблема положения мировых судей в социальном быте калмыков второй половины XIX века

Боваев Николай Борисович ORCID: 0009-0007-1466-6769 преподаватель кафедры истории России, документоведения и архивоведения, Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова 358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11 Bovaev Nikolai Borisovich Teacher, Department of History of Russia, Records Science and Archival Science, Kalmyk State University named after B.B. Gorodoviko 358000, Russia, Elista, Pushkin Republic str., 11 nikbov678@gmail.com Другие публикации этого автора

Исследование подготовлено в рамках реализации проекта Российского научного фонда «Между Востоком и Западом: цивилизационно-культурное развитие калмыцкого общества в составе дореволюционной России» (№ 23-18-20019) https://rscf.ru/project/23-18-20019/ .

Введение

Исследование правовых аспектов в истории общественной жизни кочевых народов юга России по-прежнему остаётся актуальным. Учёные уделяют значительное внимание реформированию судебной системы калмыков во время их интеграции в состав Российского государства во второй половине XIX века.

При анализе дореволюционной историографии этой проблемы следует обратить внимание на запись современника этих событий, такую как «Статистическое и хозяйственное описание Калмыцкой степи Астраханской губернии» И. К. Костенкова, где впервые затрагивались проблемные вопросы судопроизводства в Астраханской губернии ^{[13, с.11]}. В своей статье «Правительственные законопроекты о реформах административно-общественного устройства калмыков и суда» Ф. И. Плюнов подчеркивает необходимость судебных реформ в Калмыцкой степи. В своей монографии «Калмыкия в национальной политике, системе власти и управления России» К. Н. Максимов описывает основные этапы процесса интеграции калмыцкого общества, включая судебные аспекты, с применением проблемно-хронологического метода. Особую ценность представляют материалы из дореволюционного фонда государственного архива Астраханской области, включая дело с записями главного попечителя калмыцкого народа об изменении судебного процесса в Калмыцкой степи. Проблемы, связанные с подготовкой мероприятий судебного процесса в Калмыцкой степи, объективно рассматриваются в работе Е. А. Команджаева «Осуществление правосудия в Калмыкии в XIX в.» ^{[12, c.227]}, а также во втором томе сборника «Истории Калмыкии с древнейших времен и до наших дней» ^[10,с.25]. Используя историко-эволюционный подход, автор статьи «Изменения в судебной системе Калмыкии в XVII–XIX веках» Ц. А. Сарангов рассказывает о видоизменениях национальных институтов управления и власти в калмыцком обществе, включая первую половину XIX века ^{[16, с.234]}. Новые подходы к изучению этой проблемы представлены в работе У.Б. Очирова и В.С. Шургучиевой «Стадии судебного разбирательства в Калмыцкой степи во второй половине XIX – начале ХХ века: особенности правоприменительной практики». Авторы, используя универсальные подходы, включая методы критического анализа информации, пришли к выводу о наличии в кочевом быте калмыков трехэтапной структуры судебного процесса и несовершенстве судебной системы у калмыков ^{[17, с.144]}.

Положение мировых судей

Необходимость проведения коренной реформы признавалась в судопроизводстве и судоустройстве калмыцкого народа, так как улусные суды Зарго также сталкивались с недостатками. В соответствии с записями главного попечителя калмыцкого народа об изменении судебного производства, были выявлены следующие проблемы:

- необходимость создания местных судов для калмыцкого народа, которые будут более близки к повседневной деятельности населения;

- недостаточно быстрые процессы в судебных операциях в Калмыцкой степи;

- улусный Зарго, объединяющий судебную и административную власть, не мог удовлетворить потребности правительства и народа, и в обоих случаях он оказывался недостаточно самостоятельным.

Таким образом, возникал вопрос о необходимости введения местных судов, преобразовании Зарго или замене его другим органом, соответствующим современным требованиям науки, права и общества.

Правительство предполагало, что местные суды должны быть вверены мировым судьям ^{[1, Л.35]}. Это предположение приводило к размышлениям о введении мировых учреждений в калмыцкий юридический порядок с замещением должностей мировых судей.

Мировые судьи занимались гражданскими и уголовными делами, которые обладали своей особенностью. Гражданские дела основывались на частных интересах, в то время как уголовные дела связывались с общественными и государственными интересами ^{[8, Л.2]}.

Эти юридические сведения подводили к возможности поручить ведение гражданского судопроизводства мировым судьям, выбранным из самих калмыков. Характер гражданских дел, имеющих исключительно частный оттенок, а главное – положение, в котором должен был находиться мировой судья по отношению к согражданам, подчеркивают важность данного предложения. Мировым судьям необходимо было заслужить полное доверие местных жителей, что могло быть достигнуто через ознакомление с народными понятиями, правами и обычаями, а следовательно – с особенностями местной жизни ^{[9, Л.305]}. У калмыцкого мирового судьи не требовалось глубокого юридического образования и знакомства с текущим состоянием правовой науки. Ожидалось, что судья будет разбирать исключительно гражданские и частные дела, тщательно приобщая их к общим юридическим принципам. Сам процесс судопроизводства был упрощенным и не представлял особых трудностей в разрешении. Ключевая задача мировых судей заключалась в справедливом удовлетворении потребностей народа в судебном разбирательстве и в достижении примирения как высшего качества правосудия ^{[7, Л.12]}.

Помимо этого, у калмыков существовал обычай разрешения спорных вопросов путём передачи их авторитетным членам общества, которые пользовались доверием и уважением.

Таким образом, существующий обычай введения мировых судей из числа калмыков получил законодательное подтверждение, приобретая большую значимость и обоснованность. В результате поручение мировым судьям из числа калмыков заниматься гражданскими делами не вызывало затруднений и не противоречило основным принципам мирового института ^{[2, Л.36]}.

Калмыцким судьям не предоставлялось поручительство по уголовным делам в силу их характера. Их судебные принципы строились на основе общего законодательства государства. Для полного и рационального развития мирового института в калмыцком юридическом пространстве было необходимо ввести в должности мировых судей не только калмыков, но и русских судей, соответствующих уровню развития русской государственной жизни.

Позитивные последствия введения мирового института явственны: калмыки получали возможность мирно рассматривать свои дела и разбирать их в местах, близких к их месту кочёвок. Процедура судопроизводства была простой, устной и доступной, основываясь на их собственных взглядах и ценностях. Практическая польза заключалась в систематическом включении калмыцкого правового опыта, расширении морального и юридического кругозора калмыков, а также в облегчении пути прогресса для калмыцкого общества ^{[13, c.11]}.

Исходя из вышесказанного, главный попечитель калмыцкого народа считал целесообразным сформулировать положение о преобразовании судебной системы в калмыцких улусах следующим образом:

- мировыми судьями для калмыцкого народа назначались как калмыки, так и русские;

- русский мировой судья занимался всеми делами, передаваемыми участковым мировым судьям по решению правительства;

- калмыцкий мировой судья занимался гражданскими делами, не рассматривая уголовные дела, даже если они были незначительны;

- калмыцкие судьи часто выступали в роли помощников русских мировых судей и посредников между ними и народом ^{[4, Л.39]}.

Для жителей Калмыцкой степи в мировые съезды Багацохуровского, Икицохуровского, Малодербетовского, Харахусовского, Хошеутовского, Эркетеневского и Яндыковского улусов распределялось до семи мировых судей, среди которых должны были быть русские ^{[3, Л.37]}.

Требовалось, чтобы мировой судья не был местным жителем Астраханской губернии и не обязательно обладал собственностью, с учётом определённых размеров, однако он должен был иметь законченное среднее образование и предоставить копию удостоверения о непорочной службе. Это условие было основано на местных предпочтениях и считалось удовлетворительным для Астраханской губернии.

Мировые судьи назначались на один год, и в случае удовлетворительной работы им предоставлялось право подать заявку на продление срока службы. Назначение судьи на срок более одного года рассматривалось как мера, требующая особого обоснования ^{[6, Л.41]}.

Списки кандидатов в мировые судьи улусов формировались председателем судебного места и главным попечителем калмыцкого народа, после чего направлялись от губернатора Астраханской области в Сенат для утверждения.

Размер жалования, отправляемого в канцелярию, составлял от 300 до 1500 рублей для каждого судьи соответственно.

Предметом ведомства и пространством власти мировых судей в Российском государстве были также семейные вопросы, указанные в положении о преобразовании судопроизводства ^{[7, Л.12]}.

Особенностью мировых судей из числа русских, была их компетенция в делах о похищении скота, если ценность украденного не превышала пятисот рублей, и при условии, что угон не сопровождался насильственными действиями. Эта инициатива была обоснована тем, что похищение скота было характерным для калмыцкого менталитета.

Начиная с положения 1825 года, похищение домашнего скота рассматривалось как преступление, не относящееся к тяжким категориям. Указывая на это обстоятельство, следует отметить малую значимость таких правонарушений в калмыцком быту, так как не было известно о раскрытии подобных преступлений ^{[4, Л.39]}.

Эта особенная ситуация указывала на несовершенство улусного суда и на сокрытие преступников среди самих калмыков. Они, стремясь только к финансовой выгоде, достигали дружественного соглашения друг с другом, не стремясь наказать виновного, как предписывал закон.

Мировой судья русского происхождения, по возможности, расследовал дела с участием как минимум двух калмыцких судей, чья функция в данном случае была совещательной.

В данном контексте русский мировой судья, получив в помощь двух калмыцких судей, использовал их знание нравов и обычаев своего народа для дополнения своей работы ^{[14, с.9]}.

Мировой судья из числа калмыков был назначен в улусе для рассмотрения гражданских дел только в случае, когда обе стороны конфликта обратились к нему по согласованию.

Мировому судье назначалось от 600 до 700 кибиток.

Выбор мировых судей осуществлялся на всеобщем улусном собрании всех калмыков, независимо от звания и социального статуса.

Структура улусных собраний и организация выборов оставались неизменными, как указано в четвертой главе положений об управлении калмыцким народом. ^{[15, с.4]}

Мировой судья назначался главным попечителем калмыцкого народа на срок двенадцати месяцев. Кандидат должен был иметь безупречную репутацию, не быть ранее замеченным в суде и следствии, иметь в обществе достаточный уровень доверия и уважения. Кандидат на должность мирового судьи также должен был быть приспособлен к условиям степного быта и владеть не менее пятисот голов скота. В случае избрания кандидата не менее чем 70% голосов, меньшее количество скота могло быть принято во внимание.

Из-за необходимости имущественного состояния калмыцкого мирового судьи, так как основное богатство калмыков состояло из скотоводства, требовалось определенное количество скота. В некоторых улусах, например, в Яндыковском, из-за бедности калмыков было трудно найти кандидатов, владеющих 500 головами скота. В таких случаях приоритет отдавался кандидатам, избранным двумя третями голосов. Это избрание подтверждало доверие и уважение к избранным лицам ^{[5, Л.40]}.

Мировые судьи использовали права и преимущества, связанные с общественным положением калмыцкой службы. Знак, подобный знаку, присвоенному мировым посредникам, использовался для обозначения звания мировых судей. Этот знак не принадлежал мировому судье, а передавался от одного к другому.

За честное и усердное исполнение своих обязанностей мировые судьи получали награды в соответствии с общим законодательством губернии. Калмыцкие мировые судьи не получали никакого денежного вознаграждения за свою службу.

Определение поощрений для калмыцких мировых судей вызывало затруднения из-за необходимости привлечения дополнительных средств от калмыков, что являлось значительным бременем. Кроме того, с учётом практических соображений, калмыцкий мировой судья, совмещая свою деятельность с кочевым бытом, не создавал расходов для канцелярии, то есть отсутствие жалования для судьи считалось обоснованным ^{[11, c.365]}.

Судебный процесс дел у мирового судьи осуществлялся преимущественно устно и открыто.

Мирового судья принимал решения дел в соответствии с обычаями и юридическими данными своего народа.

Обе стороны конфликта должны были являться лично к мировым судьям или могли быть отправить уполномоченного представителя в сопровождении двух свидетелей, подтверждающих личность представителя и существование доверенности для данного дела.

В область деятельности мирового судьи из числа калмыков входили предпочтительно непродолжительные дела. Обычно процедура начиналась с жалоб потерпевшей стороны, которые заканчивались примирением (Статья III Улож.изд.1857 г.) ^{[5, Л.40 об.]}.

Калмыцкому мировому судье также не предоставлялись следующие полномочия:

- рассмотрение форм исков и других положений, указанных в формальном акте;

- рассмотрение дел о возмещении ущерба.

Мировые судьи имели возможность заключать устные сделки среди калмыков.

Второй инстанцией был мировой съезд, состоящий из трех калмыцких и трех русских мировых судей, находившихся территориально близко друг к другу.

Суточный оклад калмыцкого мирового судьи, когда он находился на съезде, мог достигать пятидесяти копеек ^{[15, c.4]}.

Вопросы юрисдикции мирового съезда оставались такими же, как указано в положениях о преобразовании судопроизводства Российского государства.

Впоследствии улусные Зарго должны были быть упразднены, а улусным попечителям оставалась власть полицейского надзора. Заместителем попечителя улуса по проекту И.К. Костенкова становился судебный следователь ^{[10, c.8]}.

Первой судебной инстанцией для населения губернии был суд, чья структура и вопросы управления должны были оставаться прежними и признаваться полезными для Астраханской губернии ^{[6, Л.41]}.

Заключение

Во второй половине XIX века не удалось воплотить в жизнь ни одну из предусмотренных программ по реформированию судебной системы в Калмыцкой степи. Это произошло в результате воздействия нескольких факторов.

Прежде всего, следует отметить неполное завершение процесса реорганизации административной структуры Калмыцкой степи в составе Астраханской губернии. Другим фактором стало затруднение в координации разработанных проектов между различными министерствами, что приводило к существенным временным задержкам и утрате актуальности проекта.

Правительство осознавало необходимость реформирования судебной системы в улусах губернии, однако не готово было ослабить контроль и отказаться от попечительской системы в Калмыцкой степи.

Вторая половина XIX века стала периодом, определяющим развитие и осуществление фундаментальных преобразований в социальной жизни кочевых народов юга России, включая казахов Внутренней Орды и калмыков Астраханской губернии. Важной задачей оставалось реформирование судебной системы в калмыцких улусах. В данной статье раскрыты наиболее проблемные аспекты работы мировых судей и организации мировых съездов Калмыцкой степи в составе Астраханской губернии. Также кратко освещена историография данного исследования. Выявлены конкретные причины, приведшие к задержке переустройства судебной системы Калмыцкой степи во второй половине XIX века.