Преступная иерархия России: особенности и характеристики.

Новожилов Сергей Сергеевич соискатель, кафедра уголовного права, МГЮА им. Кутафина О.Е. 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9 Novozhilov Sergei Sergeevich Postgraduate Student, Department of Criminal Law, Moscow State Law University named after Kutafin O.E. 125993, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9 sbtantiterror@gmail.com Другие публикации этого автора

Проблема организованной преступности является одной из наиболее острых в современной России, ее структурные элементы проникают во все сферы жизнедеятельности, нанося существенный вред институтам личности, общества и государства. Организованная преступность – это сложное социально политическое явление, которое возникает на стыке трех сегментов: профессиональной преступности, теневой экономики и коррупции органов власти. В качестве ее характерных особенностей можно выделить устойчивую преступную деятельность, осуществляемую преступными организациями (организованными группами и преступными сообществами), имеющими иерархическую структуру, материальную и финансовую базу, а также связи с государственными структурами, основанные на коррупционных механизмах. Все эти факторы ставят задачу борьбы с организованной преступностью в число наиболее приоритетных функций государства, что делает исследуемую тему особенно актуальной сегодня. Предметом исследования является преступная иерархия России ее особенность и характеристики. В ходе проведенного исседования применялись всеобщий диалектический, логический, формально-юридический, герменевтический методы. Научная новизна работы связанна прежде всего с попыткой автора дать оценку структуным элементам преступной иерархической системы, действующей в Российской Федерации, определить в ней место лиц обладающих статусным лидерством, а также разобраться в определении основных дефиниций имеющих оценочный характер.

Теоретико-прикладные и уголовно-правовые вопросы, связанные с наличием в России преступной иерархии, отражены в работах П.В. Агапова, Е.А. Антонян, С.В. Бондаренко, А.В. Бриллиантова, В.Н. Кудрявцева, С.В. Кондратюка, А.Н. Мондохонова, П.А. Скобликова, В.Е. Эминова.

Вместе с тем, в настоящее время практически отсутствуют комплексные монографические исследования, посвященные проблемам формирования и функционирования в России преступной иерархии.

Понятие «иерархия» впервые было введено древнегреческим автором Псевдо-Дионисием Ареопагитом и упоминается в работах «О небесной иерархии», «О церковной иерархии»^[2] еще в V веке н.э. и в переводе с греческого означает «священоначалие».

Во второй половине ХIХ века понятие стали использовать в естественных и социальных науках, в том числе, и в праве. В указанном значении иерархия понимается, как подчинение низших степеней высшим по точно определенным градациям.

В толковом словаре русского языка «иерархия» определяется как «порядок подчинения низших высшим; расположение от низшего к высшему или от высшего к низшему».^[3]

С точки зрения теории уголовного права, семантика термина «иерархия» применительно к криминальной среде представлена совокупностью принципов управления лицами, отождествляющими себя в качестве представителей профессионального уголовного сообщества, строго придерживающихся принятых в преступном мире правил и традиций^[4].

П.В. Агапов, Н.В. Сальников, С.В. Кондратюк, отмечают, что принципы управления в криминальных структурах представляют собой систему отношений, сложившихся в преступном мире, определяющие порядок подчиненности низших звеньев высшим^[5]. С этим определением трудно не согласиться, поскольку именно принципы управления основанные на суббординации выстраивают всю систему стратификации в кримнальных сообществах.

П.А. Скобликов полагает, что иерархия в преступной среде не может быть двухзвенной, она предполагает наличие многих (по крайней мере, более двух) степеней, градаций, а также может рассматриваться, как минимум в трех ипостасях:

- иерархия преступного мира (преступной среды) России в целом;

-иерархия, принятая или сложившаяся в некоем объединении лидеров, организаторов, представителей организованных групп, которые функционируют на определенной части страны;

-иерархия конкретного преступного сообщества, преступной организации^[6].

Вместе с тем, часть ученых считает, что действующая в России уголовно-преступная среда формирует в стране единую иерархию, действующую на всей ее территории.

В своих работах Ф.А. Алиев, А.Н. Мондохонов, И.В. Никитенко, Т.В. Якушева, используют понятие «преступная иерархия в целом», противопоставляя ее преступной иерархии на отдельных территориях или в отдельном преступном сообществе^[7].

Такая позиция представляется не совсем верной, поскольку объективные данные анализа оперативной обстановки, следственной и судебной практики указывают, что нет и не может быть единого преступного мира в России, образующего единую иерархию.

Дело в том, что действующие на территории России преступные сообщества (организации) не тождественны и не однородны, разными являются их сферы преступной деятельности, их специализация и направленность, их соподчиненность и взаимоотношения главарей между собой.

Часть преступных сообществ (организаций) России является этническими, в основу формирования этих криминальных структур положены как религиозные принципы, так и принципы землячества.

Например, «чечено-ингушское» криминальное сообщество, «азербайджанское», «грузинское» и т.д. Многие главари этнических преступных сообществ, в том числе, действующие на определенной территории даже не знакомы между собой.

Большинство членов преступных сообществ (преступных организаций), действующих в России, находятся в состоянии перманентной конфронтации и борьбы за сферы криминального влияния, в том числе, такая борьба происходит и среди лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии.

На основании изложенного, позиция П.А. Скобликова, представляется более предпочтительной и соответствующей реальному состоянию дел в уголовно-преступной среде.

В постановлении Пленума Верховного Суда России от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества или участии в нем (ней)», наряду с рассмотрением иных вопросов, была предпринята попытка разъяснить содержание оценочного понятия «высшее положение в преступной иерархии». В частноти, в п. 24 указанного постановления дается разъяснение, что решая вопрос о субъекте преступления ч. 4 ст. 210 УК РФ, надлежит установить занимаемое им положение в преступной иерархии.

Анализируя указанное положение, П.А. Скобликов справедливо отмечает, что в рассматриваемом документе отсутствуют какие-либо последовательные рекомендации относительно того, что такое преступная иерархия, как ее устанавливать и как определить высшее положение в ней^[1]. Указанный вопрос являются в науке уголовного права и криминологии дискуссионным. При конструировании диспозиции ст. 2101 УК РФ законодатель использовал такие дефиниции, как «занятие высшего положения» и «преступная иерархия». Юридического разъяснения в нормативных актах указанные категории не имеют, а в работах ученых в основном исследуется не «преступная иерархия», а так называемая «тюремная иерархия»^[8].

Между тем, «места, которые занимает тот или иной человек в иерархии криминальной субкультуры и иерархии тюремной (пенитенциарной) субкультуры, могут быть не идентичны.

Представитель криминального мира, который был активным его участником, попадая в пенитенциарное учреждение, может занять место в иерархии, не соответствующее его положению в преступном мире на воле».^[9]

Указанной точки зрения придерживается и Г.В. Пережогина, которая полагает, что «определение преступной иерархии выходит за рамки пенитенциарных учреждений и является более широким и включающим большее количество участников, связей и функций»^[10].

Представляется целесообразным согласиться с приведенными положениями и признать, что преступная иерархия России и тюремная иерархия – это не одно и тоже.

Преступная иерархия России является более широким понятием и включает в себя «тюремную иерархию», являющуюся ее составной частью (сегментом).

Проводя анализ указанных положений, необходимо ввести понятие «преступной иерархии» обозначив ее, как сложную систему отношений, сложившихся на протяжении длительного времени в уголовно-преступной среде, определяющую порядок подчиненности низших звеньев криминального сообщества (организации) высшим, а также порядок взаимоотношений лиц, придерживающихся традиций уголовно-преступной среды.

Дадим краткую характеристику каждому из представленных сегментов.

–Иерархия объединений лидеров, организаторов или представителей организованных преступных групп, действующих на определенной территории или определенной сфере преступного промысла.

Указанное объединение лидеров ОПС и ЭОПС имеет наиболее высокую общественную опасность, поскольку объединившись, главари указанных криминальных структур способны влиять на оперативную обстановку целых регионов, осуществляя общую координацию преступной деятельности подконтрольных криминальных структур.

По мнению ученых, складывающаяся негативная ситуация осложняется укреплением в экономике позиций трансграничной организованной преступности^[11].

Указанный вид объединения лидеров организованных преступных сообществ (преступных организаций) характерен для крупных криминальных объединений, в том числе, трансграничной преступности. Его особенностями является обширный охват сфер преступной деятельности вовлечение в нее большого количества участников, наличие разветвленной многоуровневой структуры.

–Иерархия преступного сообщества и преступной организации.

В ч. 4 ст. 35 УК РФ законодатель закрепил основные признаки преступного сообщества и преступной организации, предусмотрев две основные формы – это объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых соединились в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких, а равно особо тяжких преступлений, либо структурированная организованная группа. Указанные формы криминальных структур являются наиболее распространенными на территории России, с криминологической точки зрения, представляя собой монопреступные сообщества (организации).

В качестве примера можно привести, действовавшие в 90-е годы крупные группировки – «Ореховскую», «Щелковскую», «Измайловскую» и т.д.

Большинство преступных образований России представлены подобными структурами. Их характерной особенностью является наличие единого управления, как правило, это главарь, единолично принимающий различные решения, касающиеся организационных моментов деятельности криминальной структуры.

Доказано, что звено управления преступным сообществом (организацией) состоит из статусных лидеров преступной иерархии и отличается относительно неизменным составом; низшие звенья (относительно звена управления) характеризуются переменным составом и изменчивостью^[12].

–Тюремная (пенитенциарная) иерархия – это один из ключевых сегментов преступной иерархии России, поскольку именно в нем инициируются лица категории «вор в законе» и авторитеты уголовно-преступной среды, «смотрящие», «положенцы».

Указанный сегмент представлен во всех без исключения регионах России, поскольку лица данной категории постоянно стремятся расширить сферы криминального влияния и вовлечь в свою деятельность, как можно больше лиц, устанавливая «воровской ход», оказывая воздействие на режим содержания заключенных, стремясь увеличить количество «черных» пенитенциарных учреждений в системе ФСИН России.

Будучи зеркальным отражением общества, тюремная община является неоднородной и расслаивается на господствующий класс, эксплуатируемый класс и отверженных.

В мире осужденных и заключенных существует четыре основные касты: блатные (черные), мужики (серые), козлы (красные) и опущенные (голубые).

Первые попытки научного анализа тюремной иерархии и правил поведения в криминальной среде были сделаны еще в конце ХIХ - начале XX века.

Немалая заслуга в этом принадлежит отечественным ученым: Г.Н. Брейтману, В.М. Дорошевичу, В.В. Крестовскому, В.И. Лебедеву, Н.С. Лобасу, В.М. Попову.

В 70-90 годы значительный вклад в разработку указанной проблемы внесли А.Г. Бронников, Б.Ф. Водолазский, В.Ф. Пирожков, Н.А. Стручков, А.Н. Сухов.

В зависимости от критериев, положенных в основу классификации, используются различия, которые являются не существенными.

Так, Ю.И. Блохиным в основу классификации был положен критерий степени идентификации с преступным миром.

Ученый выделяет четыре неформальные категории осужденных: осужденные, идентифицирующие себя с преступным миром («блатные»); осужденные, нейтрально относящиеся к преступному миру («мужики»); осужденные, отрицательно относящиеся к преступному миру («активисты»); осужденные, отвергнутые преступным миром («обиженные» и «опущенные»)^[13].

Кроме того, в основу классификации может быть положен критерий направленности по отношению к администрации учреждения (группы положительной, нейтральной и отрицательной направленности).

По мнению В.И. Михайлова, деление осужденных на субкультурные группы обусловлено моделью поведения, которой руководствуется лицо, оказавшись в местах лишения свободы (отрицания, нейтралитета, приспособления и деперсонализации), а не иными обстоятельствами (степенью идентификации с преступным миром, направленностью групп)^[14].

А.Н. Олейник, характеризуя тюремную иерархию, приводит следующую схему^[15].

Он выделяет тюремные касты (масти) – группы заключенных, занимающих различное положение в неформальной иерархии, складывающейся в местах лишения свободы.

Давая краткие пояснения приведенной схемы, необходимо отметить, что А.Н. Олейник, не выделяет лиц занимающих высшее положение в преступной иерархии в отдельную категорию, очевидно, относя их к категории «блатные», что, по сути, является не совсем правильным, поскольку «блатные» – это общая категория, в которую могут входить несколько лиц, это и «положенцы», и «смотрящие», и просто авторитетные представители уголовно-преступной среды.

В тюремной иерархии существует движение, как вверх, так и вниз, некоторые категории заключенных проявив себя, например «мужики», могут перейти в масть «блатных» или увеличить свой авторитет.

Но могут и попасть в более низшую категорию, например «фуфлыжников» (проигравшись в карты и не отдав карточный долг).

Существует только одна категория, с которой нет движения вверх, – это «обиженные» и «опущенные», которые в силу своего статуса в тюремной иерархии не могут подняться и завоевать авторитет.

Лица, занимающие высшее положение в преступной иерархии, в том числе, являющиеся главарями различных влиятельных организованных преступных групп, попав в места лишения свободы, зачастую не соответствуют тюремной иерархии, действующей в местах лишения свободы.

Таким образом, лицо, являясь главарем организованной преступной группировки, в местах лишения свободы может занимать самое низшее место, вообще не попадая в «блатную масть».

Поэтому можно сделать вывод, что преступная иерархия на воле не тождественна тюремной преступной иерархии, лицо, занимающее достаточно высокий уголовный статус в тюремной иерархии, выйдя на свободу и вступив в преступное сообщество (преступную организацию), может не занимать там лидирующие позиции.

Это происходит потому, что в основе разделения на масти (категории) в тюремной иерархии (являющейся подвидом преступной иерархии), лежат иные принципы формирования.

Попав в места лишения свободы, человек должен представиться, кто он по жизни, чем занимается и какой ведет образ жизни. При этом лица, совершившие насильственные преступления («макрушники»), не пользуются авторитетом в местах лишения свободы, а допустившие убийство лидеров преступной среды, в том числе, «воров в законе», которых уголовная среда «короновала» и наделила соответствующими полномочиями, должны нести «ответ» за содеянное.

Кроме того, при попадании в места лишения свободы лиц, занимающих более менее высокое положение в преступных сообществах, указанным лицам могут задать вопрос, а отчисляло ли лицо, занимающееся преступной деятельностью какие либо средства арестантам, «грело» ли оно зону со своих преступных доходов, с кем из преступных авторитетов поддерживало связь, кто может характеризовать и поручиться за человека.

Более того, указанное лицо (ранее занимающее высшее положение в преступной иерархии) попав на зону и самостоятельно избрав себе статус «блатного», должно обосновать свой выбор, в противном случае оно должно ответить за себя, либо будет развенчано и попадет в более низшую категорию тюремной иерархии.

В основе образования преступных сообществ могут лежать и этнические принципы формирования, и религиозные, и отраслевые, а также смешанные принципы.

Кроме того, существуют организованные преступные формирования, специализирующиеся на совершении преступлений экономического характера и действующие под прикрытием официально зарегистрированных юридических лиц. При этом, в рамках корпорации могут создаваться службы экономической безопасности и физической охраны, которые легально получают оружие, а фактически являются информационно-аналитическими и силовыми подразделениями преступного сообщества.^[16]

П.А. Скобликов указывает: «Если преступный мир определить как совокупность всех организованных преступных формирований, ситуативных преступных групп и преступников-одиночек, действующих на территории стране, невозможно привести точные данные, но, по всей видимости, их общее количество составляет несколько миллионов человек.

Большинство преступников и руководителей преступных формирований никогда не контактировали между собой и даже не знают о существовании друг друга»^[17].

Подводя итог, хотелось бы сформулировать собственное мнение по обозначенному вопросу.

На территории России нет и не может быть единой преступной иерархии имеющей единый центр управления, строгую систему субординации и подчинения низших звеньев преступных сообществ (организаций) высшим.

Проведенный анализ оперативной обстановки свидетельствует, что в Российской Федерации действуют различные организованные преступные сообщества (преступные организации) в том числе возглавляемые лицами имеющими статусное лидерство, осуществляющими свою деятельность в рамках т.н. «воровского сообщества», являющегося наиболее структурированным сегментом преступной иерархии.

Кроме того, наиболее развитым и с криминологической точки зрения изученным является тюремная иерархия, представленная практически во всех регионах России, также являющаяся важнейшим сегментом преступной иерархии, поскольку именно в ней инициируются лица, имеющие статусное лидерство.

Вместе с тем, существует достаточно много иных преступных сообществ и преступных организаций, состоящих из бывших и действующих спортсменов, сотрудников правоохранительных органов, чиновников, которые воровской идеологии не придерживаются вообще, главари которых к уголовной ответственности ранее не привлекались.

По нашему мнению, только совокупность всех указанных сегментов образует так называемую преступную иерархию России (преступный мир России), которая не является единой и цельной структурой, а система субординации характерна, только для ее отдельных элементов.