Репрезентация концепта ВЕРА/ИМАН в русскоязычном религиозном (исламском) дискурсе

Публикация подготовлена в рамках поддержанного РФФИ научного проекта № 21-011-44245 «Исламский дискурс: теологическая мысль и коммуникация в русскоязычной оболочке»

Введение

История, культура и религия этноса отражаются в языке, этот факт обосновывает необходимость изучения сущности религиозной языковой личности и ее отражения в языке; изучения взаимоотношений между религиозным и языковым сознанием людей. В настоящее время в лингвистике сложилось несколько направлений к исследованию проблемы взаимодействия языка и религии: условно функциональное – изучение явления как религиозного стиля (Крысин Л.П., Мечковская Н.Б., Прохватилова О.А. и др.); изучение религиозного языка в социолингвистическом аспекте как социолект, религиолект (Бугаева И.В., Миронова Н.К. и др.); изучение языка религии в дискурсивном, лингвокультурологическом и когнитивно-семантическом аспектах [Карасик, 2018; Бобырева, 2007; Берендеева, 2017; Буевич, 2016; Галиева, 2019]. О пользе взаимодействия теологии и лингвистики и необходимости проведения лингвистических исследований сакральных библейских текстов писали и многие европейские ученые [Wagner, 1999]. Относительно недавно возникла новая междисциплинарная область знаний – теолингвистика, «иccлeдующая пpoявлeния peлигии, кoтopыe закpeпилиcь и oтpазилиcь в языкe» [Гадомский, URL].

Необходимо отметить, что основные имеющиеся в науке исследования выполнены в русле специфики христианской (православной, католической, протестантской) религиозной сферы. Первоначально тесные связи ислама и русского языка ученые исследовали в связи с изучением лексики религиозной (исламской) тематики, прежде всего заимствованной из арабского языка. [Александрова, 2014; Бахтиярова, Фаткуллина, 2015; Рагозина, 2017; Мохаммед Абд Али Хуссейн Аль Каззаз, 2017]. Изучение русского исламского социолекта, связано с работой М. Кемпер и А. Бустанова [М. Кемпер, А. Бустанов, 2015], в которой авторы рассматривают проблему русского исламского социолекта, который обслуживает, по их словам, формирующийся общероссийский исламский дискурс. Специфический аспект рассмотрения русскоязычного исламского дискурса как инструмента риторического воздействия представлен [Knysh, 2012]. Актуализация в лексических системах различных языков, в том числе и русского, лексем с религиозным (исламским) значением, масштабная активность текстов указанной тематики в различных жанрах выдвигают перед лингвистами новые перспективные направления междисциплинарных исследований [Магомедова, Аливалиева, 2021].

О научной востребованности исследований в русле когнитивной лингвистики и лингвокультурологии свидетельствуют многочисленные современные исследования на материале различных языков, в том числе дагестанских [Gasanova, M., Magomedova, P., Gasanova, S., 2016].

Основная цель настоящего исследования состоит в языковом осмыслении лингвокультурного концепта ВЕРА/ИМАН в русскоязычном исламском дискурсе дагестанцев.

Работа выполнена в русле понимания лингвокультурного концепта как кванта переживаемого знания, имеющего понятийное, образное и ценностное измерения» [Карасик, 2018]

Методология

Поскольку предмет исследования отличается особой сложностью и многоплановостью, в исследовании используется целый ряд междисциплинарных методов и приемов, в том числе герменевтический и частично феноменологический методы при анализе содержания религиозных текстов, в качестве основного метода используется лингвокультурологический (концептуальный) анализ.

Языковое осмысление понятий ВЕРА и данного в качестве эквивалента ИМАН проводилось с верификацией бытующих в этническом сознании дагестанцев (на основе языковых данных) религиозных смыслов.

Обсуждение и результаты

ВЕРА, выступая ключевым компонентом любой религиозной картины мира, входит в число базовых лингвокультурных концептов, относится к «когнитивно уникальным концептам», репрезентанты которых все же могут быть переведены на другие языки, так как соответствуют неким универсальным культурным категориям рода homosapiens, но при этом на концептуальном уровне содержат ряд уникальных смыслов и специфическую ценностную загруженность [Радбиль, 2019, с. 24]. Под «когнитивной уникальностью», понимаем: членимость концептуального пространства, смысловой объем концепта, частность его репрезентантов и культурную разработанность [Вежбицкая, 1999, с. 27-30]. Рассматриваемый концепт обнаруживает все обозначенные параметры.

Понятие ВЕРА в научной литературе представлено множеством определений, одно из них дано С.С. Аверинцевым: «мировоззренческая позиция и одновременно психологическая установка, включающая, во-первых, принятие определенных утверждений (догматов) <…> и решимость придерживаться этих догматов, вопреки всем сомнениям (оцениваемым как «искушение»); во-вторых, личное доверие к Богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях, посылающему страдания и предъявляющему трудные требования для блага самого верующего; в-третьих, личную верность Богу, на служение Которому верующий отдает себя» [Аверинцев, 2001, с. 54].

Для нас интерес представляет выявление языковых средств репрезентации концепта ВЕРА, описание содержания и функционирования его в пространстве русскоязычного исламского дискурса. Материалом для анализа послужили данные различных лексикографических источников, паремиологических справочников, лингвострановедческого словаря, коранический текст, религиозная русскоязычная литература, контент исламских сайтов и форумов.

Обращение к лексикографическим источникам позволило выявить семантический потенциал лексемы вера в русском языке и сопоставить с парадигмой лексико-семантических вариантов лексемы иман.

Согласно Большому толковому словарю русского языка А.С. Кузнецова [Кузнецов, 1998]:

Вера -ы; ж. 1. в кого-что. Твёрдая убеждённость, глубокая уверенность в ком-, чём-л. В. в будущее. В. в добро, в справедливость… // Убеждение в существовании чего-л. В. в Бога. В. в чудеса. В. в бессмертие.

2. с опр. Разг. Религиозное учение, вероисповедание; религия. Христианская, православная, католическая, мусульманская в. Человек иной веры. Обратить кого-л. в свою веру (также: сделать своим единомышленником).

3. Разг. Доверие. Выйти из веры (потерять доверие кого-л.). Брать, принимать на веру что-л. (доверять, не требуя доказательств). Нет тебе веры!

◁ Ве́рой и правдой; ве́рой-правдой, в зн. нареч. Разг. Честно, преданно. Служить верой-правдой.

Иман[арабск. - «верить»] – в исламе: слова веры - исповедание языком и признание сердцем за истину того, что ниспослано Всевышним и что приносит Мухаммад, посланник Аллаха [Комлев, URL].

Компаративный анализ семантики представленных лексем позволяет говорить о наличии вера1, вера2 и вера3, при этом вера1 и вера3 – употребляются в мирской (обыденной) сфере, вера2 – в религиозной сфере. Лексема иман обладает только семантическим потенциалом, покрывающим религиозную картину мировосприятия, что говорит о ее однотипной семантической интенции. Использование для экспликации концепта-«дуэта» ВЕРА/ИМАН предполагает ограничение только религиозной сферой употребления указанных лексем.

Как известно, языком ислама в России выступает русский язык. Но в то же время спецификой религиозного дискурса является предписание общения с Богом на арабском языке, наделенного статусом сакрального. Хотя внутренняя молитва и обращения к Аллаху российским мусульманином может осуществляться и на родном языке, а официальные обращения представителей Совета муфтиев РФ, Духовных управлений мультиязычных регионов – на русском языке. Следовательно, можно заключить, что исламский дискурс в России многоязычен [Гасанова, Муртазалиева, 2021, с.556].

Вместе с тем, в российских дискурсивных практиках наблюдается бытование отрицательных стереотипов о мусульманах. Еще в 1997 году российский исламовед Л.Р. Сюкияйен писал, что в общественном сознании преобладает «предвзятое отношении к исламу, искажающее его истинные ценности и историю» [Сюкияйен, 1997, с.41], что ислам воспринимается как «примитивное, обращенное в прошлое учение, оправдывающее слепой фанатизм, нетерпимость и ограниченность» [Там же: с.3]. Исследователями не раз отмечался конфликтный потенциал семантики производных слова ислам, как и то, что большое количество контекстов употребления данной лексемы являются источниками негативного образа ислама [Рагозина, 2017, с.112].

Сегодня продолжается активное проникновение религии в общественную жизнь, ее стремление влиять и на политическую сферу. То, что исследователи назвали «религиозным ренессансом», проявившимся и во включенности рассматриваемого дискурса в сферу массовой коммуникации. Религиозная лексика значительно расширила русскоязычный дискурс, обслуживающий исламский уклад жизни. Она успешно ассимилируется и закрепляется в русском языке, что связано с активным распространением и усилением исламского вероучения в России. Нередки ошибки в употреблении религиозных понятий, связанные с лингвокогнитивными лакунами. Как, например, употребление слова молебный (ая) для обозначения комнаты для совершения намаза (молитвы), когдаэта лексема номинирует понятие, связанное с реалией христианства.

Молебен – (у христ.) Краткое богослужение (о здравии, благополучии или хвалебное) [Ожегов, Шведова, 1992].

Указанная лексема имеет маркированную сему «короткое богослужение (христ.)», следовательно, молебной (комнатой) может быть место/помещение, где проводится эта процедура, а не помещение, где мусульмане совершают свой намаз. Эти понятия относятся к разным религиозным картинам мира и не могут быть взаимозаменяемыми.

Заимствованные религиозные термины описывают реалии, в большинстве случаев отсутствующие в русской языковой картине мира, поэтому значительная часть функционирует в виде калек. Они находятся в процессе адаптации, что сказывается на вариативности их написания и произношения. Например: аврат/ аурат, таяммам/ тайаммум /таямум, ракаат / ракат, сабр/ сабур и др.

Отдельный интерес представляют новообразования, возникающие от арабизмов в разговорной речи, свидетельствующие о влиянии и включенности религии в обыденную жизнь дагестанцев: иманистый (от иман) – верующий человек, соблюдающий все религиозные предписания; уразист (от ураза «пост») – человек, держащий пост, т.е. постящийся; ифтаритет – образовано от арабизма «ифтар» - «разговение, вечерний приём пищи во время поста (уразы) в месяц Рамадан», во время которого принято приглашать гостей на разговения. Поэтому в разговорной речи людей, идущих открывать свой пост в гости, стали полушутя называть ифтаритетами(созвучно и ассоциируется со словом «авторитет»), чтобыло обыграно в дагестанской рекламе сети кафе «Павлония» слоганом «Курочка из Павлонии – выбор ифтаритета», т.е. реклама общепита предлагала прийти на разговение к ним в заведение [https://www.instagram.com/paulownia_cafe]. Интерес представляют глагольные новообразования ифтарить (от ифтар) и сухурить(от сухур – «предрассветный прием пищи»), которые в разговорной речи дагестанцев и в соцсетях получили широкое распространение.

Употребление сочетаний «коллективный ифтар», «шатер Рамадана» и др. свидетельствует о расширении значения указанных заимствований и широкой вовлеченности лексем к процессам семантической деривации.

Часть бытующих религиозных понятий могут быть вполне переведены на русский язык. Отдельные исследователи даже призывают искусственно не вводить арабские формы в русский текст [Усеинова, 2013]. Это можно отнести к рассматриваемому нами концепту ВЕРА, который активно дублируется арабизмом ИМАН.

В русскоязычной исламской литературе закрепилась традиция репрезентации понятия ВЕРА заимствованием иман [арабск. – «верить»] – в исламе – «Иман (вера) – это признание сердцем [истинности Аллаха и его Пророка], свидетельствование об этом языком и исполнение предписаний религии [телом]» [Аль-Газали, 2011, с.528]

Согласно исламскому вероучению, основами религии являются Иман (вера), Ислам (шариат), Ихсан (искренность в богослужении), о которых прямо или косвенно говорится в аятах Корана и в Сунне Пророка.

Иман (вера) мусульман состоит из шести обязательных составных частей – столпов:

1. Вера в Аллаха, т.е. глубокая убеждённость в том, что нет ничего достойного поклонения, кроме одного Бога – Аллаха;

2. Вера в ангелов Аллаха;

3. Вера в Книги Аллаха, ниспосланные Всевышним священные Писания;

4. Вера в пророков Аллаха;

5. Вера в Судный день;

6. Вера в предопределение судьбы, в то, что всё хорошее и плохое происходит по воле Аллаха.

Если мусульманин не признает хотя бы один из этих столпов, то его вера считается недействительной [Основы…, 2009, с.23] Кто явно не признаёт веру, тот неверующий – кафир/кяфир, а кто не верит сердцем – тот лицемер/мунафик.

«Иман – вера, как центральное понятие религии (дин). Кроме того, ВЕРА является основным элементом правовой системы. Различают три степени веры: 1) словесное признание (внешняя ВЕРА); 2) глубокое, внутреннее сердечное принятие веры в Аллаха и Пророка и 3) точное исполнение всех предписаний» [ФЭС, 198, с.213].

В религиозном дискурсе такая концепция репрезентирована частым употреблением субстантива благоверные. Концепт ВЕРА нередко актуализируется через оппозицию «свой – чужой», для текстов религиозной тематики такое противопоставление весьма характерно: свой, т.е. правоверный, чужой – неверный, иноверец, гяур, кяфир. Ср. табасаранскую поговорку, в которой реализуется такая символически значимая оппозиция: Жарадарин малайикктIан жвуван шейтIан багьади ву «Лучше свой черт, чем чужой пророк».

Концептуальное поле ВЕРА в монотеистических религиях формируется в первую очередь таким центральным концептом, как Бог, в исламе – Аллах. Вера в Создателя – ключевой нравственный ориентир человека, оберегающий его от всего дурного и порочного. Следовательно, неверие, безбожие рассматривается как самый тяжкий и большой грех: Нет греха хуже безбожия. Аллах и его рабы есть в любой стране [Кухарева, 2015, с.29]. Самые достойные из вас перед Аллахом – благочестивые. Нет для человека более красивой одежды, чем набожность [Кухарева, 2015, с.30].

В качестве одного из основных различий понимания веры в христианской и мусульманской лингвокультурах, Сулиман Эльтайеб Эльзейн Эльтайеб в «Русское концептуальное поле ВЕРА (на фоне арабо-мусульманской лингвокультуры)», называет клятвенные заверения. Если такого рода клятвы, как «клянусь своей жизнью», «клянусь здоровьем своей матери» и т.п. вполне употребимы христианином, то в исламе они запрещены, «поскольку своими творениями может клясться только Всевышний, и поэтому ни один мусульманин не может клясться чем-либо, кроме Аллаха, поскольку Он является его Создателем. Аллах же клянется Своими созданиями: звездами, солнцем, луной и т.д. Мусульманин клянется только Аллахом» [Сулиман, 2013, с.19].

Одна из десяти христианских заповедей гласит «Не поминай имени Господа всуе», но в исламе, напротив, одобряется постоянное упоминание имени Аллаха. Есть группа религиозных «клише» для каждой жизненной ситуации: при любом начинании говорится Бисми Лляхи «Именем Бога»; Ма ша аЛлах – как проявление эмоции радости, благодарности, хвалы Всевышнему; АльхамдулиЛлах– соответствует русскому «Слава Богу»; ИншаЛлах в переводе означает «если пожелает Аллах». Мусульманин обязательно добавляет его, когда говорит о своих намерениях, выражение соответствует русскому «как Бог даст», «с Божьей помощью» и др.

В концептосферу понятия ВЕРА/ИМАН входят нравственные качества, которые укрепляют ее и поддерживают благой нрав религиозного человека. Это терпение, терпимость – неотъемлемые черты характера истинно верующего, которые заключается в следовании убеждениям, в противостоянии соблазнам, слабостям и невзгодам:

«…Воистину, терпеливым их награда воздастся полностью без счета». [Кулиев, 2019, сура 39, аят 10].

Устоять перед запрещенным Аллахом легче, чем перед его наказанием. Терпение – половина веры, а благодарность – другая половина. Господь с терпеливыми. Рай уготован терпеливым. Лучший дар, которым одарен человек – терпение. Терпение – добродетель. Господь с терпеливыми [Кухарева, 2015, с.48-49].

Правдивость и честность выступают обязательными качествами религиозного человека, что подтверждается сурами, хадисами и паремиями: 9. О те, которые уверовали! Бойтесь Аллаха и будьте с правдивыми. [Кулиев, 2019, сура 9, аят 119]. Поистине, правдивость ведет к благочестию, и, поистине благочестие приводит в рай [Кухарева, 2015, с.74]. Лучше бы им быть искренним перед Аллахом [Кулиев, 2019, сура 47, аят 21]. О сын Адама! Твоя вера не станет правильной до тех пор, пока твой язык не станет правдивым, а язык твой не станет правдивым, пока ты не постыдишься своего Господа [https://islamdag.ru/verouchenie/23281].

Аль-Газали, раскрывая сущность правдивости, выделил шесть смыслов:

«Ты знай, что выражение "сыдк" (правдивость) используется в следующих смыслах: правдивость в речи (словах), правдивость в намерениях и стремлениях, правдивость в решительности, правдивость в исполнении, правдивость в поступках и правдивость в поисках ступеней Религии. [Аль-Газали, 2011, с. 375-376]. Многочисленные хадисы, опираясь на коранические высказывания, посвящены вопросу правдивости и лжи: «Поистине, правдивость приводит к благочестию, и, поистине, благочестие приводит к раю, и будет человек говорить правду, пока не будет записан перед Аллахом правдивейшим. Что же касается лживости, то она приводит к греховности, и, поистине, греховность приводит к огню, и станет человек лгать, пока не будет записан перед Аллахом как отъявленный лжец» [Сахих аль-Бухари, 2002, с. 341].

Смелость, сила (вера дарует силу и уверенность): Кто не борется со злом, сам творит его. Соответственно, трусость и слабость порицаются: Гибель труса придет сверху [от Бога] [Кухарева, 2015, с. 41,45].

Добрососедство рассматривается как одно из проявлений веры и совершение благих дел, предписанных религией: «Пусть тот, кто верует в Аллаха и Последний день, не причиняет вреда своему соседу, и пусть тот, кто верует в Аллаха и Последний день, оказывает уважение своему гостю, и пусть тот, кто верует в Аллаха и Последний день, говорит благое или молчит [Сахих аль-Бухари, 2002, с.336-337].

Гостеприимство есть священный долг мусульманина. Считается, что гость – это посланник Аллаха, поэтому даже если враг попросит крова, то он должен получить его: Гость от Аллаха. Гость от Всемилостивого. Хоть с мечом, но гость [Кухарева, 2015, с.60-61].

С гостеприимством связаны и такие важные качества верующего человека, как щедрость и великодушие: У щедрого и великодушного человека гостеприимный дом. Щедрость – завеса пророка. Человеку, наделенному ими, можно простить другие недостатки: Щедрость покрывает любой недостаток. Скупость, составляя оппозицию концепту Щедрость, в религиозной картине мира является одним из самых порицаемых пороков: Скупой – враг Аллаха. Скупой поедает сам себя. Скупой вскрывает пороки и ожесточает сердца [Кухарева, 2015, с.57-68].

Таким образом, сила веры заключается не только в убеждениях и отдельных нравственных качествах человека, но и в его помыслах, действиях и поступках: Глубина веры подтверждается делом [Кухарева, 2015, с.28]. За каждый проступок и злодеяние придется отвечать: «О сын Адама! Я создал адский огонь для каждого неверующего, сплетника, для непослушного своим родителям, лицемера, для не выплачивающего закят со своего имущества, для прелюбодея, ростовщика, употребляющего опьяняющее (хамр), для угнетающего сирот, для наемного рабочего, который обманывает, для плакальщиц, для каждого, кто приносит вред соседям, кроме тех, кто покаялся и уверовал…» [https://islamdag.ru/verouchenie/23281]

Ислам, как и другие конфессиональные культуры, имеет эсхатологическую ориентацию. Смерть неизбежна и потому требует смирения и покорения. Социальный статус и богатство теряют значение перед ней. Паремии ориентируют на философское отношение к смерти и заботе о своем душевном бессмертии:

Я делаю добро, чтобы встретить его в могиле, т.е., истинный мусульманин должен делать добро, не рассчитывая на скорое вознаграждение, должен довольствоваться пониманием того, что за свои благие дела будет обязательно вознагражден после смерти.

«Половина или кусочек финика может стать причиной спасения от огня Ада»[ан-Навави, цит. по https://islam.ru/content/veroeshenie/43534 ], т.е. мусульманин должен поступать правильно и делать добро, даже если он стеснен в обстоятельствах, и маленькое благодеяние будет вознаграждено.

Тебе бы в рай, да в руке адский огонь так говорят о неискренних людях, делающих благие дела напоказ и их намерения не чисты и благородны.

Пришла за тобой смерть, оставивший молитву [Кухарева, 2015, с.25] – пятикратная молитва является одним из столпов веры, не соблюдающего ждет наказание. Данный паремиологический образ используется, как правило, в ситуации заслуженного наказания. Сравним с русским Удаляющиеся от Бога погибают.

Вместе с тем смерть ради высоких религиозных идеалов – Смерть во имя Аллаха искупает всё, кроме долга – одобряется только после завершения земных дел, расчетов с долгами и пр. Сравним с русским Житейское делай, а смерть помни! Смерть недосугов не знает.

Концепт ВЕРА/ИМАН обнаруживается в семантических толкованиях понятия страх: «…духовное богатство — истинное знание, правая вера, любовь к Аллаху, страх перед Ним и надежда на Него и другие прекрасные качества — достаются только возлюбленным рабам Божьим» [Коран ас-Саади, 2012, сура 2, аят 212].

«Знай, у каждой вещи есть своя красота, а красотой поклонения является страх перед Аллахом». [Абдулаев, 2016, с.164].

Богобоязнь и благонравие – прибыльное дело. Любой человек, кто не боится Аллаха – глупец. Кто не боится Аллаха, того бойся. Кто побоялся, тот спасся [Кухарева, 2015, с.43].

Концепт ВЕРА/ИМАН связаны с такими этноспецифическими нравственными концептами дагестанской языковой картины мира, как яхI/ягъ, намус (совесть, честь), часто актуализирующими религиозный код культуры:

Аварские паремии Бихьинчиясул яхI гурони, жужахIалъул цIеца бухIулареб жо гьечIебила «Единственное, что не горит в адском пламени – это честь мужчины». ЖужахIалъул цIецаги бухIулареб жойила яхI «Даже в огне ада совесть не горит», подтверждают сказанное.

Сравним с лезгинской паремией Мал–шей кIвалин мешрб я, намус – инсандин «Имущество – украшение дома, честь и достоинство – украшение человека»; цахурской – ЙаIгь дешхьее, иманыд ихьес деш «Если нет достоинства, то и веры нет». Лакские паремии подтверждают: ЯхI бакъун щарсса хIаран, щар дакъун кьяпа хIаран. Ми царагу дакъанан, щала дуниял хIаран. «Бессовестному грех жениться. Неженатому грешно носить папаху. Не обладающему ни одним из них весь мир грех». Дунияллул яхIгу, гьаттал аьзавгу цара цассар «Совесть на земле и мучения в могиле соразмерны». Арчинское благопожелание Лову цIуллейка, бува-диямай баргьа, иман-ислам иттут ка, сохIбул-хер иттут ка«Пусть ребенок будет здоровым, чтоб отец и мать вместе растили, пусть растет с иманом и исламом, пусть добрым и полезным [для людей] станет»адресовано новорожденному.

В общедагестанском языковом сознании неотъемлемой частью крепкого имана/веры мусульманина, как проявления набожности, является благой нрав, который велено соблюдать по предписаниям религии. В лингвокультуре дагестанцев фразема т1абиг1ат берцинлъи «благой нрав» интегрирует значение религиозно-сакральное и обыденное (человек набожный => благонравный). Соответствующее положение дел репрезентируется через устойчивые формулы благопожеланий и паремий: иман бугев вук1айги лъимер«с верой истинной будет рожден (о новорожденном)», иман-яхь бугев рос щвайги «с верой-совестью пошлет жениха», иман щулияб кье Бет1ергьан «О Всевышний, дай мне крепкую веру» и т.п.

Допустимость употребления в аварском языке «конструкций типа лексемы иман бугев чи в значении «набожный, верующий человек» и параллельно в значении «честный, порядочный человек», что фиксируют также и словари, говорит о народных стереотипах мышления, воплощенных в языке» [Магомедова, Сабулаев, 2021, с.388].

Широкая представленность паремий религиозного происхождения и религиозно маркированных пословиц, выражающих мифолого-религиозные представления того или иного этноса обусловлено «аксиологической ценностью и значимостью» Священных Писаний и религиозного культа для современного человека [Галиева, 2019, с.499]

Религиозный код дагестанской культуры обнаруживает в себе и древние религиозно-мистические представления языческого характера. Например, упоминание в лакской поговорке Зала – верховного бога языческого пантеона: Багьана залуннал лякъайссар, ажал заннал булайссар «Повод хозяева находят, а смерть Зал дает». Это божество раньше воспринималось как хозяин всего сущего, местонахождением которого считалось небо, а местом обращения к нему выбирались самые высокие точки: горные вершины как наиболее близкие к небу. К нему обращались во всех трудных жизненных ситуациях с просьбами и заклинаниями о помощи, могли просить и о наказании для обидчика. Такие стихийные бедствия, как землетрясения, наводнения или удары молнии, воспринимались как выражение его гнева. Сейчас Зал воспринимается и употребляется как синоним Аллаха. До сих пор у лакцев сохранились клятвы: Ялувсса Заннайн хъана! «Клянусь Залом над нами!», Зал дакIнину тIий ура «С Залом в душе говорю» [Сефербеков, 2009, с.165-166]. У каждой дагестанской народности было собственное наименование такого языческого бога, сохранившееся до сих пор в фольклорных ритуальных практиках: божество-громовержец Умчар у табасаранцев, Алпан у лезгин, ЦIоба у аварцев и т.д.

Как видим, дагестанский религиозный дискурс и его ключевые концепты специфичны и интересны, в том числе своим синкретическим характером, в котором каноны и морально-этические нормы ислама синтезировались с домонотеистическими верованиями.

Conclusion (Выводы)

Проведенный анализ ценностной составляющей концепта ВЕРА/ИМАН в дагестанском лингвокультурном пространстве выявил ключевые доминанты, вобравшие в себя представления о качествах истинно верующего человека, которые в целом соответствуют общечеловеческим нравственным идеалам, что позволяет в обыденном сознании, в наивной картине мира «религиозный, верующий» часто отождествлять с понятием «нравственный».

В русском языке слово «вера» многозначно, включая в себя убеждения не только религиозного характера: верить можно в Бога и верить можно в человека, в себя, в счастливое будущее и т.д. Семантика же арабизма иман отражает именно религиозный аспект, актуализируя понятия абсолютной убежденности в истинности веры в Аллаха как единственного божества.

Языковые репрезентанты исследуемой концептосферы, представленные в сакральных текстах священного Корана и Библии, в паремиях народа, в художественных, публицистических и научных текстах, а также в устной разговорной речи носителей языка.

Осмысление феномена ВЕРА/ИМАН с точки зрения его представленности в лингвокультуре и последующее описание, на наш взгляд, целесообразно проводить в русле междисциплинарной науки – теолингвистики, с применением всего арсенала методов и приемов теологии и филологии.

Постольку поскольку предпринимаемое исследование носит ярко выраженный междисциплинарный характер и совмещает передовые наработки в области теории текста и дискурса, когнитивной лингвистики, лингвокультурологии, глубина и масштабность анализируемых и потенциально выводимых в рамках темы новых знаний будут способствовать развитию передовых направлений современной исламской теолингвистики.

Попытка верифицировать бытующее в этническом сознании дагестанцев (посредством данных языков) представление о заключенных в концепте ВЕРА/ИМАНсмыслах как ценностных доминатах в контексте религиозной и пословичной картины мира оказалась вполне результативной.

В перспективе делается необходимым расширить предмет исследования, установить коммуникативно-прагматические, социолингвистические и когнитивно-семантические механизмы реализации богословской (исламской) мысли и дискурсивное исследование моделирования религиозной коммуникации. Отдельный интерес представляет направление, связанное с интерпретацией и переводом богословских текстов на русский язык.