Субкультура детства в информационном пространстве: особенности «картины мира»

Карабанов Андрей Андреевич аспирант, кафедра философии и культурологии, НОУ ВПО "Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов" 192238, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Ул. Фучика, 15 Karabanov Andrei Postgraduate student, Department of Philosophy and Cultural Studies, St. Petersburg Humanitarian University of Trade Unions 192238, Russia, g. Saint Petersburg, ul. Ul. Fuchika, 15 karub07@mail.ru

Цель исследования: проанализировать трансформацию субкультуры детства в информационном пространстве и выявить основные особенности «картины мира» ее типичного представителя.

Задачи исследования:

- провести историографический анализ отечественных и зарубежных исследований проблематики субкультур, в том числе, субкультуры детства;

- выявить отличительные особенности субкультуры детства и обозначить ее отличие от феноменов детской и доминантной культуры;

- сформулировать функциональный аппарат субкультуры детства в условиях тотальной информатизации, охарактеризовав основные изменения;

- проанализировать методологию исследования субкультурных феноменов на современном этапе;

- составить словесный портрет типичного представителя субкультуры детства в информационном обществе, определив основные особенности его «картины мира».

Предмет исследования: особенности «картины мира» субкультуры детства в информационном пространстве.

Методы исследования:

- культурологическая методология: диахронический метод, сравнительно-исторический метод, структурно-функциональный метод;

- использование аксиологического подхода.

Термин «субкультура» в области зарубежных исследований начала XX века первоначально возникает в междисциплинарной области – на стыке социологии и этнографии, изучавших архаичные этнические группы или маргинальные общественные группы ^{[1, c. 30]}. Первопроходцем в исследовании молодежных субкультурных образований стала Чикагская научная социологическая школа ^{[2, c. 71]}. В отечественной же науке данный феномен стал предметом дискурса только в конце 1980-х годов (примерно на 50-60 лет позже, чем на Западе). Изначально о молодежных субкультурах говорили, как о девиантных поведенческих формах, но в последствии А.П. Файн, И.А. Невским, Л.А. Радзиховским такой взгляд подвергался неоднократному критическому переосмыслению ^{[3, c. 252-253]}.

Исследования субкультур развивались, росла их эффективность, появлялись новые взгляды, теории. Постепенно исследователи пришли к понимаю того, что для проведения эффективного детального анализа необходимо разделение феномена субкультур на несколько составных частей, каждую из которых необходимо отдельно подвергнуть исследованию. По мнению автора данной работы – это (минимум) три части: профессиональные субкультуры, молодежные субкультуры и субкультура детства, которые должны подвергаться отдельному изучению, как в рамках историографии проблемы, так и в рамках целостных исследований различных областей научного знания.

В свою очередь особенности субкультуры детства и «картины мира» ее типичного представителя наводят автора данной работы на мысли о том, что и для проведения анализа данного явления необходимо внутреннее деление, даже для осуществления историографической части исследования.

В современной отечественной науке существует несколько основных направлений исследования «субкультуры детства». Представители психолого-педагогической области научных знаний, например, Н.В. Горбунова и Е.В. Везетиу, синонимизирующие понятия «субкультуры детства» и «детской субкультуры», выделяют у данного феномена: социализирующую, психотерапевтическую, культуроохранную и прогностическую функции ^{[4, c. 298-299]}.

Представители социокультурной парадигмы, например, Е.Н. Суворкина, также считающая аналогичным понятию «субкультура детства» термин «детская субкультура», выделяет наравне с данной моделью еще несколько возможных вариаций автономной реальности детства, опираясь на различные исследовательские работы: «пространство детства», «ойкумена детства» и «субэтнос» ^{[5, c. 2-9]} (при этом каждая из моделей обладает своими индивидуализированными отличительными социальными, культурными и структурными особенностями). В более поздних трудах Суворкиной Е.Н. появляется понятие «детский эрзац-мир» - сконструированный отдельным ребенком или группой детей мир, включающий различные отрасли культуры, многокомпонентная переработанная система мира, субъектом которого раньше являлся сам ребенок ^{[6, c. 148]}.

Отечественные и зарубежные исследователи, рассматривающие субкультуру детства в контексте информационного пространства, являются уже представителями нового (иного) направления. Например, О.И. Гарипова, снова сининомизируя понятия «субкультуры детства» и «детской субкультуры», отмечает значительные изменения, обусловленные процессом цифровизации общества. Также вышеназванный исследователь рассчитывает на то, что возможно появление оптимальных методов регламентации цифровой реальности субкультуры детства со стороны мира взрослых ^{[7, c. 13-17]}.

Ученые из ближнего зарубежья, работающие над данной проблематикой (например, Е.В.Князева) отмечают: рост детского онлайн-рынка, утрату детьми традиционных навыков, компетенций и ценностей, решающую роль детей в установлении взаимоотношений с информационно-телекоммуникационной паутиной и т.д ^{[8, c. 29-31]}.

Передавая американская гуманитарная наука обращает особое внимание на наличие прямой зависимости между развитием компьютерных технологий и социальных сетей и увядающими морально-этическими основами «картины мира» субкультуры детства. Стив Дженнаро и Блэр Миллер, занимающиеся в Канаде исследованиями схожей проблематики, отмечают что интернет сам становится средой обитания детей, по данным их исследований, наблюдается значительный рост беспрепятственного доступа детей и молодежи к социальным сетям и смартфонам (за три года от 2015 до 2018 – более 20%) и использование детско-подростковой общностью интернета на постоянной основе (также более 21% за аналогичный период времени) ^{[9, с. 31]}.

Отдельным блоком выступают деятели науки, рассматривающие методологические аспекты исследований субкультурных образований в пространстве социо-гуманитарного знания. Отмечается, что в субкультурном понятийном поле наиболее эффективно и интенсивно в исторической ретроспективе изучались молодежные культурные подообразования. Сначала мировая наука XIX-XX веков отрефлексировала проблему конфликта поколений и роль молодежи в политическом и культурном сегменте. Затем уже непосредственно молодежные субкультуры рассматривались через противопоставление с формами доминантной / ортодоксальной культурной установки ^{[1, c. 30-32]}.

Иные исследования в данной области также были направлены на рассмотрение процесса выделения субкультуры из общей культуры посредством конфликта норм, ценностей и идеологий. Ставились определенные акценты на изучении внешнего облика субкультивированной личности, как инструмента невербального общения, открытости общности субкультуры, анализе отдельных субкультурных подообразований без определения общих черт типичного представителя определенных субкультур ^{[10, c. 1-6]}. Современный же этап развития молодежных субкультур, субкультуры детства и даже корпоративных культур позволяет определить общие особенности «картины мира» представителей различных разрозненных фрагментированных подообразований, хотя последние и являются закрытыми – зашифрованными общностями.

Завершая проведение аналогий между субкультурой детства и молодежными субкультурами, стоит отметить, что несмотря на многообразие подходов, в которых формулируются разнообразные определения феноменов, следует обратить внимание на догматический взгляд на проблему, не позволяющий выработать адекватную позицию и объективно оценить данное явление. Для выработки верной методологии необходимо использование аксиологического подхода, объединяющего различные методы ^{[11, c. 239-240]}. Ведь молодежная субкультура, как и субкультура детства в информационном пространстве, является неоднозначным и многоаспектным феноменом, что обуславливает существование множества подходов, применение которых к их изучению являлось возможным и вероятным:

- когнитивный подход (субкультура как система познавательных теоретических конструктов);

- системно-динамический (сложная система, претерпевающая различные преобразования);

- синергетический (рассмотрение данных феноменов как хаотически разворачивающихся процессов взаимодействия);

- информационный подход (субкультура как сочетание социальных и информационных феноменов);

- генетический (субкультура как система духовных ценностей, отожествляемых с набором генов);

- иерархический (субкультуры как иерархические организованные системы);

- экологический (общности как целостные образования в обширной социокультурной среде);

- эпидемиологический поход (процесс формирования феноменов – инфекция) ^{[12, c. 180 – 181]}.

Автор данной работы согласен с учеными, которые безапелляционно утверждают, что изучение молодежной субкультуры неизбежно должно основываться на полевых исследованиях ^{[13, c. 130]}. Но в случае с субкультурой детства, возраст и «картина мира» представителей которой часто затрудняют сбор полевых данных, необходим регулярный анализ обширной базы эмпирических данных, накопленных социо-гуманитарным исследовательским сообществом за время исследования данной проблематики.

Вместе с эволюцией детства до состояния «развитого» менялась и структура исследований культурных подообразований детско-подростковой общности: от рассмотрения их через призму сложной системы нервно-психического развития детей до междисциплинарной сферы на стыке культурологии, социологии и т.д. Эволюционировали и сами эти подообразования. В информационном пространстве они более не обладают отличительными внешними маркерами, как это было ранее в ситуации с реальными субкультурными общностями. Представители новой «интерактивной культуры» не обладают определенным внешним видом и стилем, которые мы привыкли видеть у готов, панков, представителей корпоративных культур ^{[14, c. 90]}.

Субкультуру детства в современном мире часто воспринимают как часть доминантной культуры, как ее микрокосм (см. рис. 2). Например, С.К. Бондырева определяет субкультуру как суверенное целостное образование, являющееся частью господствующей культуры ^{[15, c. 8]}. Принципиальное отличие субкультуры от ортодоксальной культуры касается степени произвольности в выборе первой, ведь приобщение к культуре начинается без согласия ребенка, а вхождение в субкультуру – это результат принятия решения или нескольких последовательных решений. Субкультура позволяет представителю детско-подростковой общности оставаться самим собой, а в культуре он вынужден отказываться от своих подлинных сокровенных желаний и интересов, все навязано в обществе определенными стандартами ^{[16, c. 249-250]}. Некоторые исследователи также предлагают рассматривать феномены детских субкультурных образований в контексте базового понятия «социализация», как скрытое, диалогическое обращение к миру взрослых, самобытный способ освоения взрослого социального мира ^{[17, c. 48]}. Но на самом же деле субкультура детства давно перешла в разряд самостоятельного образования, функционирующего по своим законам, отличающимся от законов существования доминантных форм культуры, ведь еще в 70-е годы один из наиболее известных исследователей субкультуры Дик Хебдидж писал, что специфичность субкультур «подрывает» нормальность, а сами эти объединения единомышленников, отрицают доминирующие культурные стандарты ^{[18, c.68]}. Существуя параллельно миру взрослой культуры, субкультура детства в информационном и реальном пространстве успешно справляется с коммуникативными барьерами за счет сленга, сохраняет безопасность собственной ойкумены с помощью функции VPN-шифрования, подобной культуроохранному функционалу доминантных форм культуры. Этот мир в информационном пространстве – мечта американского кинематографа, он позволил бы ребенку существовать в нем без необходимости возвращаться в реальность, если бы смог решить проблему наличия физиологических потребностей. Некоторые исследователи говорят о появлении нового поколения цифровых людей, «родившихся в Сети», которые обладают иными способами освоения мира, познания себя. У этого поколения происходит оформление новой особой культуры коммуникации, его представители предпочитают общение исключительно в виртуальной среде ^{[19, c. 25]}.

Субкультура детства в информационном пространстве совершенно отлична от мира взрослых в сети. Взрослые создают для детей пространства, платформы, ресурсы, по их мнению, руководствуясь потребностями мира детства. Но последний гораздо быстрее проходит этапы от возникновения потребности до создания ниши в информационном пространстве для ее реализации. Ведь миру детства для создания чего-либо для самого себя не нужна репрезентативная выборка, затем фокус-группа. Мир детства без страха создает что-либо, а уже затем находит для этого применение. Это прообраз нового маркетинга. Цена ошибки отсутствует – эффективность деятельности повышается. Тем более, что мир детства во все времена преобразовывал под себя ресурсную базу мира взрослых. Но с появлением такого всеобъемлющего информационного пространства – это перестает так явно бросаться в глаза.

Как уже отмечалось выше, многие исследователи данного направления используют понятия «детская субкультура» и «субкультура детства» как синонимичные. Они на самом деле имеют определенные «зоны пересечения», но являются кардинально разными подмножествами. Автор данной научной работы создал визуальную схему взаимоотношения вышеупомянутых подмножеств с помощью известнейшей геометрической схемы – Диаграмм (кругов) Эйлера (см. рис.1). Идея заключается в определении «зоны пересечения» субкультуры детства и детской субкультуры, являющихся кардинально разными подмножествами, на основе возрастной специфики, а также прослеживания ценностных ориентаций представителей различных возрастных групп.

Рисунок 1. Отображение соотношения между подмножествами «субкультура детства» и «детская субкультура».

Как уже было упомянуто выше, Н.В. Горбунова и Е.В. Везетиу, занимающиеся исследованиями феномена субкультуры детства, выделяют социализирующую, психотерапевтическую, культуроохранную и прогностическую функции ^{[4, с. 299]}. Но у субкультуры детства в информационном пространстве несколько иной, в основном, по содержанию ряд функциональных особенностей. Психотерапевтическая функция субкультуры детства достигается через подбор и внедрение в «картину мира» ребенка или подростка референтного образа, способного минимизировать психологические и психические проблемы и указать путь к достижению положительной динамики (при условии, если неопытный представитель детско-подростковой общности без помощи взрослых выбирает правильный образ). При определенных обстоятельствах, возможно также выделение наравне с психотерапевтической – компенсаторной функции, отвечающий за компенсацию физических изъянов организма. Социализирующая функция заключается в создании моделей, которые как «зеркало» отражают требования «ребенка» ^{[20, c. 156]}, но данная функция больше является частью аппарата доминантной культуры, она связана с «субкультурой детства», но не входит в ее функциональный аппарат (см.рис.2). «VPN-шифрование» - функция - «кнопка», позволяющая субкультурным формам в информационном пространстве сохранять самих себя, находясь в недосягаемости для видоизменения и разрушения формами доминантной культуры и общественного контроля. Субкультура детства, как особое психологическое пространство, «охраняет его от неблагоприятных воздействий культуры взрослых» ^{[21, с. 77]}. Прогностическая функция субкультуры детства заключается в предвосхищении грядущей «картины мира». Субкультура детства является своеобразным симулякром нового мира взрослых, для возникновения которого еще даже не созданы условия, но мир детства уже готов его воспроизводить. Также «инфокультура детства» обладает лингвонимотворящей, символотворящей функциями и функцией идентификации, которые особо ярко проявляются именно в информационном пространстве. Лингвонимотворящая функция – создание совокупности лингвистических кодов, дифференцируемых в зависимости от платформ и ресурсов в интернет среде, а также причастности или непричастности к определенной игровой зоне. Символотворящая функция – формирование символических групп, визуализированных средств общения между членами, использующими определенные субкультивированные элементы информационного поля (создание «эмоджи», «смайлов», «гифок» и т.д.). Функция идентификации – сопоставление неизвестных ранее объектов с уже известными на основании определенных признаков, осуществление сравнительного анализа, соотнесения самих себя, как членов общности, с предметами, товарами и услугами, хостингами, ресурсами, растворение в общем сетевом пространстве.

Рисунок 2. Отображение соотношения между феноменами «доминантная культура» и «субкультура детства».

В 2013 году группа ученых кафедры дошкольной педагогики РГПУ им. А.И. Герцена провела исследование ценностных ориентаций старшего дошкольного возраста на базе четырех образовательных учреждений «Проблемы дошкольного детства в поликультурном пространстве изменяющейся России» в рамках гранта Российского гуманитарного научного фонда. В квоту дети в возрасте от 5,5 до 6,9 лет, что соответствует рассматриваемому возрастному интервалу респондентов в собственном исследовании. Путем анализа результатов, полученных исследовательской группой в одном из дошкольных образовательных учреждений, можно сделать следующие выводы о ценностных основах детской субкультуры и ее «зоны пересечения» с субкультурой детства.

1. Наибольшее количество детей - 36%: «любят заниматься различными видами деятельности» (вариативного характера). Представителям данной возрастной группы «не нравится», когда их отвлекают от игрового процесса, когда у них обнаруживаются барьеры в коммуникации со сверстниками.

2. Также у 36% процентов респондентов уже начинают формироваться фобии различного характера: боязнь жуков, тараканов, больших кошек, собак.

3. Если бы разрешили «делать все», то большинство - 22,7% детей осуществляли бы игровую деятельность, а на втором месте (18%) у респондентов обнаружилось желание играть на компьютере.

4. В процессе выявление увлечений участников опроса выяснилось, что уже в таком возрасте книги и игрушки интересуют 43,3% опрошенных, а «Интернет» - 42,4%, к тому же сотовые телефоны интересны - 21,9% детей.

5. В ответах детей о желании учиться в школе прослеживалась тенденция наличия желания «к обретению самостоятельности».

6. В качестве любимых игр дети в превалирующем количестве выделяют компьютерные (43,2 %) и лишь далее по списку располагаются игры, предполагающие реальную коммуникацию ^{[22, с. 1-6]}.

Данные приведенного исследования демонстрируют склонность дошкольников к автономности собственной деятельности, использованию виртуальных средств игровой коммуникации и интерес к глобальной сети «Интернет», а также гипотетическую возможность формирования различных фобий у большого числа респондентов при появлении соответствующего психотравмирующего фактора. Эти маркеры свидетельствуют о формировании «картины мира» с тенденциями к автономности и виртуализации, что полностью отражает основой формат функционирования субкультурных образований у детей и подростков старших возрастов.

Субкультура детства – это коллективное самовыражение личности представителей детско-подростковой общности, целостная модель мира культуры, которая не служит средством достижения прагматических целей, в отличии от взрослой культуры ^{[23, с. 16-19]}.

Сегодня «инфокультура детства» - это макрокосм, противопоставленный миру доминантной культуры, скрывающийся от ее влияния, не только выражающий обыкновенный всеобъемлющий и уже знакомый детский протест, но и предвосхищающий появление нового информатизированного мира со сложно фрагментированным и индивидуализированным ценностным ядром, а также обновленной маркетинговой системой. Культурологический подход позволяет рассмотреть субкультуру и как «очаг культурных нововведений» и как важный этап обновления социокультурного опыта ^{[16, c. 249]}.

«Картина мира» ребенка формируется под влиянием тенденций к автономности и виртуализации, современная субкультура детства имеет два уровня обыденный (игра, мифотворчество, прозвища, фольклор, юмор и т.д.), специализированный уровень (социальная структура, индустрия субкультуры детства), в зависимости от уровня, на котором сейчас находится ребенок, формируется и его «картина мира» ^{[24, c. 9-10]}. Но стоит учитывать, что ценностные ее основы если и существуют, то крайне размыты и фрагментарны. Основу «ценностной базы» заменяют тренды и их культурный след, тиражируемый в дальнейшем субкультурой детства, включаемый в лингво-символический код. Субкультура детства – целостная модель мира культуры, тонкий чувствительный мир ребенка, который не служит для достижения прагматических целей, в отличии от взрослой культуры ^{[23, c. 16-19]}. Типичный представитель мира детства в информационном пространстве владеет собственным лингво-символическим кодом данного мира, который мешает ему воспринимать язык доминантного общества, подражает трендам, что способно остановить или «затормозить» его собственное развитие по традиционным канонам мира взрослых, у ребенка отсутствует понятие ценности денег (так как его субкультура обесценивает товарно-денежные отношения и делает это достаточно успешно), дети и подростки способны сами производить элементы своей культуры (что «подрывает» профессиональную систему создания культурных объектов), общий культурный фон для типичного представителя не важен и размыт, уровень «убеждений» низкий, но феномен «зашоренности» отсутствует, реальной коммуникации почти нет, она не важна, присутствует зависимость от одобрения сетевого сообщества, что снижает необходимость в одобрении реальных групп, сформированных для детей взрослым миром, проявление бинарной и небинарной гендерной идентичности гасится, а существующие проявления – скорее элемент подражания миру взрослых, который минимален, субкультивированный ребенок стремится освободится от опеки, вся субкультура в целом и каждый представитель бросает вызов «собственнической стратегии» культуры потребления, уничтожая доминантную культуру, поглощая ее. В целом типичного представителя у данной субкультуры нет, потому что информационное общество позволяет каждому человеку сформировать свою культуру и абсолютно индивидуальную картину мира (см. рис.3).

Рисунок 3. Субкультура детства в информационном пространстве: функции, особенности общности, «картина мира» типичного представителя.

В ходе проведения исследования автором данной работы были решены следующие задачи: произведен краткий историографический анализ проблематики субкультур (в общем) и субкультуры детства (в частности); сформулирован функциональный аппарат субкультуры детства в условиях тотальной информатизации (что является научной новизной автора данной работы); проанализирована методология исследований субкультурных феноменов на современном научном этапе; составлен словесный портрет типичного представителя субкультуры детства в информационном обществе и выявлены основные особенности общности (что также является вкладом в рассмотрение данной проблематики автора научной статьи). В процессе решения задач произведено и обосновано возрастное разграничение феноменов «субкультуры детства» и «детской субкультуры» и продемонстрированы научные труды, посвященные смежной проблематике, в которых данные понятия синонимизируются.