Коммуникативное пространство конфликта: теоретический анализ

Изучению конфликта как социального и психологического явления посвящено значительное количество исследований. Особенно интерес зарубежных и отечественных ученых к проблеме конфликта возрос в последние годы, что объясняется не только усилением социальной напряженности в современном обществе, но и увеличением деструктивного потенциала возможных социальных конфликтов.

В то же время в огромном информационном массиве научных исследований, посвященных самым разным проблемам конфликтологии, редко встречаются работы, в которых в той или иной степени рассматривался бы очень важный аспект конфликта – его коммуникативное пространство.

В научной литературе, посвященной исследованию конфликтов, авторы, как правило, обосновывают роль и значение информации, коммуникаций в возникновении и завершении конфликтов – тех явлений, которые составляют содержание информационного подхода. По мнению А.Я. Анцупова и А.И. Шипилова, в современной науке информационный подход в исследовании конфликта еще не нашел своего должного отражения ^[1]. С таким утверждением трудно не согласиться. В то же время следует подчеркнуть, что еще менее исследован такой феномен, как коммуникативное пространство конфликта. В связи с этим важной задачей представляется не только введение в полноценный научный оборот данного понятия, но также его дефинирование, выявление свойств и характеристик, определение роли и места в системе конфликтного взаимодействия.

Ключевым понятием информационного подхода является информационная модель конфликта. Принято считать, что она в большинстве случаев выступает фактором, определяющим поведение оппонентов (реальных или потенциальных) ^[1]. Это действительно так. Информационная модель конфликта включает в себя представления о мотивах, целях и возможном поведении противоположной стороны, о степени угрозы объекту, либо интересам индивида или группы, об отношении других участников к проблеме и субъектам конфликтного противодействия, о сложившейся социальной ситуации, о возможном исходе конфликта и т.д. На основе, полученных сведений о внешней ситуации, осуществляется интерпретация этой ситуации, и делаются выводы о выборе варианта поведения человека или социальной группы.

Информационная модель конфликта представляет собой результат сложного и многообразного процесса восприятия, обработки и интерпретации внешней ситуации, служащей основой формирования этой модели. При этом важно понять, каким образом внешняя ситуация оказывает воздействие на индивида или группу людей. И ответ на этот вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд. Проблема заключается в том, что значительная часть явлений и взаимосвязей, составляющих содержание этого процесса, оказывается за пределами информационной модели. В данном случае речь должна идти о необходимости исследования родственного, но не тождественного понятия – коммуникативного пространства конфликта.

В современной научной литературе коммуникативное пространство исследуется с позиции различных научных подходов. В коммуникологии – это, как правило, среда, пространство, включающее систему многообразных коммуникативных связей, возникающих между агентами коммуникации ^[2].

В лингвистической науке – это способ коммуникативной деятельности, языковая среда человека, пространство его разговорной речи, «зона реальных и потенциальных контактов каждого из участников коммуникации с точки зрения говорящего (адресанта)»[3. С.13]. По мнению Б.М. Гаспарова «…коммуникативное пространство, в совокупности и взаимодействии всех своих аспектов, образует целостную коммуникативную среду, в которую говорящие как бы погружаются в процессе коммуникативной деятельности» [4. С. 297].

В психологии коммуникативное пространство рассматривается как развивающее пространство, в котором «посредством коммуникации, взаимодействия с окружающими человека живыми и неживыми объектами, обмена смыслами – происходит становление личности» [5. С. 225].

Н.В. Муравьева вводит понятие коммуникативного пространства человека, под которым она понимает уровень его коммуникативной компетенции: «знания и представления о том, как принято общаться в той или иной ситуации» [6. С. 108].

Е.А. Осипова, изучив представления, сложившиеся в зарубежной и отечественной науке, рассматривает коммуникативное пространство как сложнейший социокультурный феномен, основными характеристиками которого становятся многомерность и изменчивость ^[7].

Опираясь на имеющиеся в этой сфере исследования, можно утверждать следующее:

Во-первых, коммуникативное пространство представляет собой определенную среду, отличающуюся от других тем, что в ней происходит обмен смыслами между культурными единицами – индивидами или/и социальными группами.

Во-вторых, что коммуникативное пространство следует рассматривать как многомерный, системный феномен, включающий, как минимум, три взаимосвязанных компонента: социально-коммуникативный; «коммуникативно-дискурсивный» (термин, предложенный Т.А. Воронцовой) ^[8] и психолого-коммуникативный, коммуникативное пространство человека ^[6].

В-третьих, коммуникативное пространство целесообразно представлять как нелинейное образование, имеющее, образно говоря, форму шара, когда коммуникации возникают не только на горизонтальном уровне, но на других уровнях информационно-коммуникативного взаимодействия. Это означает, что участники коммуникационного процесса испытывают влияние других субъектов коммуникативного пространства, с которыми они могут находиться в различных иерархических или социально-статусных зависимостях и отношениях.

Содержанием социально-коммуникативного компонента выступает совокупность коммуникативных контактов между субъектами, агентами коммуникации в процессе их совместной деятельности. А.В. Соколов, не применяя термин коммуникативное пространство, тем не менее, охарактеризовал его, описывая социальную коммуникацию как движение смыслов в социальном времени и пространстве. При этом распространение смыслов в социальном пространстве он понимал, как восприятие их людьми, находящихся в определенных социальных отношениях с коммуникантом ^[9]. Можно утверждать, что определяющее значение в характеристике социально-коммуникативного компонента имеет совместная деятельность людей и, обусловленные ею, социальные отношения, социальные коммуникации, социальные интересы и социальное поведение.

Коммуникативно-дискурсивный компонент включает речевое поведение и его дискурсивные характеристики. Отталкиваясь от позиции Б. М. Гаспарова, сущность коммуникативно-дискурсивного компонента необходимо связывать не только с жанровой характеристикой языкового сообщения, но и с тоном высказывания, предметным содержанием, а также представлением автора о коммуникативной ситуации и реальном или потенциальном партнере общения, его интересах и намерениях, о характере своих личных и языковых взаимоотношениях с ним. Сюда же Б. М. Гаспаров включает самооценку говорящего и представление о том, какое впечатление он сам и его сообщение производят на партнера ^[4]. В данном случае наблюдается «вторжение» в сферу психологии коммуникативного пространства, что объясняется невозможностью установление жестких границ между внутренним миром личности и ее коммуникативным поведением.

Тем не менее, признавая невозможность жестко разграничить отношения личности и ее коммуникативное поведение, целесообразно содержание коммуникативно-дискурсивного компонента связывать, прежде всего, с интенциональностью, предметностью сообщения, его жанровыми и риторическими проявлениями.

Психолого-коммуникативный компонент коммуникативного пространства содержит совокупность собственно личностных характеристик, которые определяют поведение человека в коммуникативном пространстве. В современной коммуникологии в научный оборот введен термин «человек коммуникативный». По мнению Ф.И. Шаркова, «Коммуникативная личность – личность, имеющая совокупность индивидуальных свойств и характеристик, которые обеспечивают умение выбрать схему передачи информации в конкретной ситуации и адекватно воспринимать информацию» [10. С.252]. Однако ограничивать личностные качества, оказывающие влияние на его поведение в коммуникативном пространстве, лишь умениями общаться в сложившейся коммуникативной ситуации, не совсем оправдано. Психолого-коммуникативный компонент включает все многообразие личностных особенностей человека, участвующих в процессе восприятия, обработки, интерпретации информации и, оказывающих влияние на принятие поведенческого, в том числе и коммуникативного, решения. Особое место в коммуникативном пространстве личности занимают качества, которые в психологии традиционно включаются в аксиологическую, когнитивную и эмотивную сферы.

Необходимость исследования феномена коммуникативного пространства конфликта обусловлена, прежде всего, тем, что любое конфликтное взаимодействие как на этапе предконфликта, так и на последующих этапах его развития и завершения, осуществляется в определенном коммуникативном пространстве. Проще можно сказать – любой конфликт начинается и завершается в коммуникативном пространстве. Некоторые авторы утверждают, «что конфликт является специфическим элементом структуры самой коммуникации, так как может выступать показателем проявления позиций и интересов коммуникантов, а также возникающих между ними напряжений» [11. С. 87].

Основываясь на изложенных соображениях, коммуникативное пространство конфликта целесообразно представлять как информационно-коммуникативную среду, систему коммуникаций, включающую совокупность циркулирующих информационных потоков, многообразных, непосредственных и опосредованных коммуникативных связей между субъектами социального взаимодействия, обусловленных необходимостью разрешения актуальных противоречий между ними, осуществляемых вербальными и невербальными средствами, содержащими информационный код, интерпретация которого позволяет оппонентам, исходя из отношений личности, делать выводы о возможных угрозах собственным интересам и принимать поведенческое или управленческое решение.

Коммуникативное пространство конфликта, как и любое социальное явление, имеет определенные свойства и характеристики. Оно может характеризоваться с позиции временных и пространственных границ, а также плотности. Протяженность или границы коммуникативного пространства конфликта определяются интересами его участников и обычно не выходят за пределы зоны конфликта. Индивид или социальная группа, не имеющая интересов относительно объекта и предмета конфликта, либо его участников, как правило, не включается в систему конфликтных коммуникаций. Хотя эти границы очень размыты и возможно существование в коммуникативном пространстве конфликта информационного следа индивидов и социальных групп, которые к данному конкретному конфликту не имеют прямого отношения.

Плотность коммуникативного пространства конфликта можно оценивать с точки зрения насыщенности субъектами коммуникации, а также интенсивности контактов. При этом целесообразно вычленять как количественную, так и качественную стороны плотности коммуникативного пространства конфликта. Если количественная сторона соотносится с насыщенностью информационными единицами (коммуникативные процессы), частотой их возникновения и длительностью протекания, то качественная сторона характеризуется значимостью, социальной весомостью информационных сообщений, циркулирующих между участниками конфликта. Социальная значимость сообщения может оцениваться с точки зрения статуса, социальной весомости коммуниканта, признаваемого всеми или, как минимум, одним из участников конфликтных коммуникаций, а также с позиции его информационной ценности, когда коммуниканты признают справедливость и обоснованность идей и учитывают их при принятии решений. К примеру, агрессивные действия Великобритании, Франции и Израиля против Египта в период Суэцкого кризиса осуждали многие государства, но лишь решительные требования руководства СССР, США, а затем и ООН привели к разрешению конфликта.

Плотность коммуникативного пространства зависит от интенсивности конфликта, масштаба, актуальности его объекта, количества участников конфликтного взаимодействия, их социального статуса, социального и политического веса и других факторов. Необходимо учитывать, что на разных этапах развития конфликта плотность коммуникативного пространства может быть различной.

А.В. Соколов ^[9], говоря о социальных коммуникациях, рассматривает их не только в пространстве, но и в социальном времени. Коммуникативное пространство конфликта также существует и развивается в социальном времени. Время выступает единицей отсчета. Социальное время применительно к коммуникативному пространству конфликта означает определение продолжительности его существования и событийной последовательности. В этом смысле важно учитывать следующее:

а) коммуникативное пространство конфликта может по времени существовать дольше, нежели сам конфликт. Конфликтные коммуникации могут возникать до начала собственно конфликта и длиться дольше, чем собственно конфликт. Можно говорить об эффекте постконфликтного синдрома, выражающегося в проявлении негативных отношений друг к другу как непосредственных, так и других участников конфликтного взаимодействия после его завершения;

б) в коммуникативном пространстве конфликта может ярко проявляться связь между прошлым и будущим. Так информация о прошлом может стать причиной возникновения конфликта в настоящем, а действия в настоящем ориентированы на будущий результат.

Коммуникативное пространство конфликта представляет собой один из наиболее распространенных видов коммуникативного пространства. Структурно, его следует рассматривать, как и любой другой вид коммуникативного пространства, в единстве трех взаимосвязанных сторон: социально-коммуникативной; «коммуникативно-дискурсивной» и психолого-коммуникативной. Можно утверждать, что анализ коммуникаций в конфликте без учета хотя бы одной из сторон, будет неполным и недостоверным. Естественно содержание каждой из сторон коммуникативного пространства конфликта будет иметь свою специфику. На этом необходимо остановиться более подробно.

Социально-коммуникативная сторона представлена совокупностью многообразных информационных взаимосвязей субъектов социума, вступающих в отношения друг с другом по причине возникших между ними и развивающихся противоречий, необходимость разрешения которых порождает соответствующие коммуникативные потребности. Она отражает природу коммуникаций, степень вовлеченности, характер взаимосвязей субъектов коммуникаций в зоне конфликта, а иногда и за ее временными пределами, а также содержание смыслов, циркулирующих между ними. Значение этой стороны коммуникативного пространства конфликта заключается в том, что социальная среда во всем многообразии ее субъектов и сложных взаимосвязей между ними, выступает основным источником конфликтогенной информации, которая переносится по различным каналам, воспринимается и интерпретируется участниками конфликтных отношений.

Заслуживает внимания уровневый подход к исследованию коммуникативно-средового пространства конфликта. М.М. Кашапов выделяет следующие уровни коммуникаций в конфликте:

Первая группа коммуникаций – совокупность межличностных коммуникаций межличностного воздействия, под которыми автор понимает речевые ситуации непосредственного, а также опосредованного техническими средствами общения людей.

Вторая группа – это публичные коммуникации, когда индивид в составе какой-то общности подвергается публичному воздействию.

Третью группу составляют масс-коммуникационные ситуации, включающие опосредованное воздействие на личность со стороны средств массовой информации ^[12].

К этому можно добавить, что генераторами сообщений, циркулирующих в коммуникативном пространстве конфликта, могут выступать индивиды, большие и малые социальные группы, средства массовой информации и другие агенты коммуникаций, отражающие интересы определенных социальных групп. Спектр социальных генераторов конфликтогенных сообщений настолько широк и многообразен, что требует отдельного анализа.

В то же время, следует отметить, что, предложенный М.М. Кашаповым уровневый анализ не позволяет раскрыть всю глубину этого сложного явления. Пользуясь методикой, предложенной Э. Шейном, более логичным было бы предположение о выделении следующих уровней анализа социально-коммуникативной стороны коммуникативного пространства конфликта ^[13].

Во-первых, глубинный, социокультурный уровень коммуникативного пространства конфликта, включающий в себя этические, культурные нормы, традиции, правила общества, социальной группы, в рамках которых осуществляется конфликтное противодействие. Этот уровень представлен совокупностью разнообразной, зачастую противоречивой информации, циркулирующей в данной социальной среде (обществе, группе), которая отражает, сложившиеся в социуме представления относительно норм, правил и предпочтительных способов разрешения конфликтов. Результатом влияния подобного рода информации являются ценностные ориентиры, оценки и установки, закрепившиеся в сознании индивидов и психологии социальных групп, и, определяющие их поведения в ситуации возникновения и разрешения конфликта.

Исторический опыт и современная практика свидетельствуют о том, что сложившиеся в обществе или группе этические нормы часто выступают в качестве важного фактора, определяющего поступки и действия конфликтующих сторон. Правовые требования общества к поведению участников конфликта в форме правовых норм, санкций за их нарушение, также могут применяться в качестве регулятора конфликтного взаимодействия. Как правило, информация, воздействующая на оппонентов на этом уровне, осуществляется удаленно во времени и опосредованно в социальном пространстве. Она, что называется «разлита» в коммуникативном пространстве. В этом случае часто невозможно выделить субъектов коммуникаций. Порой такие коммуникации носят односторонний характер. Обычно никто не знает субъекта, генерирующего традиции той или иной социальной группы, но, тем не менее, они (традиции) выступают регулятором отношений между людьми, источником, как возникновения, так и завершения конфликта. С другой стороны, правовые нормы относительно конфликтного поведения имеют конкретного, генерирующего их коммуникатора, но реципиент, адресат неконкретен, размыт. Информация об одобряемом, требуемом или недопустимом поведении людей в ситуациях конфликта, как правило, свободно циркулирует между его участниками в форме разного рода информационных потоков. Эти требования, закодированные в различных сообщениях, могут учитываться, приниматься или отвергаться оппонентами, но они в любом случае выступают важнейшим фактором, регулирующим их конфликтное поведение и деятельность.

В-вторых, подповерхностный, перцептивный уровень. На данном уровне коммуникативного пространства конфликта его участники осуществляют (сознательно или бессознательно) сбор и анализ информации об оппоненте, позволяющей им сформировать относительно объективный образ, составить представление о его возможностях и намерениях в данной ситуации. В зависимости от масштаба конфликта процесс сбора информации может быть быстрым, одномоментным, а может растягиваться на довольно длительный срок.

На подповерхностном уровне плотность и коммуникаций возрастает. В коммуникативное пространство может включаться большее количество участников, особенно когда речь идет о конфликтах неслучайных, имеющих объективную природу. Увеличивается их интенсивность. Коммуникации становятся более конкретными в связи с тем, что отчетливо проявляются контуры конфликтной ситуации, проблемы их порождающие и оппоненты. В то же время коммуникационные процессы, протекающие на подповерхностном уровне, заметны не всем и не всегда. Коммуникации необязательно носят конфликтный характер. Участниками коммуникаций могут выступать как оппоненты, так и субъекты, не вовлеченные в зону конфликта. Кроме того, когда оппонентами являются большие социальные группы, активно используется информация, источником которой выступают средства массовой коммуникации. Изучение медиапространства помогает оппонентам определить стратегию конфликтного поведения в сложившейся обстановке. Исследование практики межгосударственных конфликтов последних десятилетий свидетельствует о том, что оппоненты всегда стремятся максимально использовать медиапространство для позиционирования своих интересов, замыслов и отношений в складывающейся конфликтной ситуации. Информация, которая циркулирует в медиапространстве, может быть ложной, отвлекающей, может быть направлена на создание собственного позитивного имиджа и, наоборот, негативного образа оппонента, может быть ориентирована на создание и расширение собственной группы поддержки и т.д. Можно утверждать, что в настоящее время не известно ни одного конфликта, который бы не начинался и развивался вне медиапространства. Даже, так называемые, внезапно начинающиеся конфликты, всегда первоначально проявляются в средствах массовой коммуникации, которые осуществляют информационно-психологическую подготовку населения своей страны, а также руководства и населения других государств.

В-третьих, поверхностный, собственно коммуникативный уровень. Он включает в себя межличностные и групповые коммуникативные контакты, в которые вступают субъекты конфликтного взаимодействия. На этом уровне субъектами коммуникации выступают как непосредственные участники конфликта, так и другие участники, в число которых (по А.Я. Анцупову и А.И. Шипилову), включаются те, кто поддерживает одного из оппонентов, а также подстрекатели и инициаторы. Конфигурация коммуникативных процессов, возникающих в коммуникативном пространстве конфликта всегда очень многообразна, но на поверхностном уровне это проявляется наиболее отчетливо. Кроме коммуникаций между непосредственными участниками конфликта можно выделить также коммуникации с второстепенными участниками и контакты второстепенных участников между собой. Коммуникативное пространство групповых конфликтов включает в себя коммуникации внутри социальной группы, направленные на консолидацию группы перед внешней угрозой, а также поддержание соответствующего морально-психологического состояния членов группы.

Характерные особенности социальных коммуникаций на поверхностном уровне коммуникативного пространства конфликта заключаются в следующем:

а) коммуникации носят адресный характер, а их содержание обусловлено стремлением конфликтующих сторон повлиять на сознание и чувства (групповое сознание и групповые чувства в ситуации группового конфликта) оппонента и второстепенных участников конфликта в интересах реализации собственных целей;

б) плотность коммуникаций возрастает максимально в зависимости от масштаба и интенсивности конфликта. Характер противоречий может повлиять настолько, что оппоненты перестают ориентироваться на правовые, этические и культурные требования, которые предъявляются социальной группой или обществом к участникам общественных отношений. Чаще всего это случается в конфликтах, проходящих в наиболее острой форме: война, социальные революции, массовые беспорядки или физическое оскорбление индивидами друг друга.

в) коммуникации в основном перестают быть латентными, становятся зримыми для участников конфликта, а также для всех окружающих. Более того, субъекты конфликтного взаимодействия нередко демонстративно выносят содержание сообщения на публичное обозрение, пытаясь таким образом донести свою позицию, как до оппонента, так и до окружающих. При этом очень часто сообщения, которые в той или иной форме передаются адресатам, могут быть недостоверными, ложными, в них присутствуют аргументы, усиливающие или, позволяющие обеспечить одобрение позиции адресанта со стороны социального окружения.

Коммуникативно-дискурсивная сторона коммуникативного пространства конфликта представлена речевым взаимодействием субъектов, принимающих участие в конфликте. Дискурсивный подход можно рассматривать, как одно из методологических оснований научного анализа коммуникативного пространства конфликта. Понятие дискурс прочно вошло в научный оборот целого ряда наук и, не вдаваясь в исследование различий трактовки этой категории, необходимо лишь отметить, что оно позволяет рассматривать коммуникацию не как «механический процесс, обмена сообщениями, а как феноменологическое пространство, где опыт наполняется значением и смыслом, приобретает структуру, связность и цельность» [14. C. 29]. Это означает, что решающее значение приобретает не факт передачи сообщения, а социально-психологическая ситуация, предваряющая и сопровождающая его. «Для дискурсивных изысканий физическое время и место феномена общения, хотя и играют роль (заметим, опосредованную языковой, точнее, коммуникативной проекцией), решающего значения не имеют: когда что-то сказано, намного важнее знать, кто это сказал, кому, как, о чем, с какой целью» [там же].

Коммуникативно-дискурсивная сторона занимает особое, а точнее центральное место в коммуникативном пространстве конфликта. Это объясняется тем, что образ конфликта очень часто формируется не как результат объективных противоречий, возникающих между людьми, а конструируется самими участниками на основании тех сведений, которые они получают в ходе взаимодействия, целенаправленно или случайно, возникающих коммуникаций ^[15]. Именно информация, циркулирующая между субъектами, способствует возникновению у них ощущения угрозы собственным интересам и, как следствие, стремления обеспечить защиту этих интересов. Нужно отметить, что коммуникативное взаимодействие выступает условием и центральным звеном не только на этапе возникновения и развития конфликта, но и на этапе его регулирования и завершения.

Рассматривая коммуникационное пространство, многие авторы предлагают рассматривать их как взаимосвязанную совокупность различных аспектов, сфер. Исследователи выделяют когнитивный, прагматический, лингвокультурологический аспекты ^[16]; речевую, аксиологическую и когнитивную сферы ^[8] и др. Отталкиваясь от позиций, изложенных в научной литературе, при анализе коммуникативно-дискурсивной стороны коммуникативного пространства конфликта целесообразно выделить два основных аспекта, имеющих решающее значение в понимании причин возникновения и развития конфликта, а также выявлении способов его разрешения.

Во-первых, когнитивно-прагматический аспект, отражающий социально-психологический фон осуществления конфликтного коммуникативного акта. Дискурсивные характеристики в этом случае проявляются при рассмотрении речевых действий в иллокутивном контексте. О них можно судить, отвечая на следующие вопросы. Какие коммуникативные потребности побудили адресанта генерировать то или иное сообщение? Почему это сообщение адресовано именно этому адресату? Каковы коммуникативные цели и намерения участников потенциального или состоявшегося конфликта? Какова ситуация, в рамках которой развивается конфликтный коммуникативный акт? Какие социальные и социально-психологические факторы влияют на коммуникантов? Можно сформулировать еще целый ряд вопросов, ответ на которые позволит более полно охарактеризовать коммуникативное пространство конфликта.

Во-вторых, лингво-прагматический аспект, позволяющий на основании анализа языковых и речевых единиц, выявить сигналы об интенциях, стратегических и тактических замыслах коммуникантов, их отношении друг к другу, а также к объекту и предмету конфликта. В исследовании В.С. Третьяковой в качестве основных маркеров конфликтогенности коммуникаций выступают речевые акты, в которых используются соответствующие лексические грамматические и прагматические средства. Лексическими средствами могут являться обесцененная лексика, инвектива, агнонимы и т. д. К числу грамматических она относит особое использование морфологических форм, указывающих на партнера по коммуникации местоимений 2-го лица «ты» и «вы», 3-го лица «он», «она», применение некоторых глагольных форм, придающих высказыванию оттенок «начальственности», резкости, ироническую интонацию и т.д. Большой конфликтогенностъю обладает императив совершенного вида глагола, а также синтаксические конструкции, строящиеся на антифразисе, которые предполагают выражение отрицания, чего-либо путем утверждения («оно мне надо»; «это меня не волнует») и содержат имплицитную негативную оценку. Особую группу образуют прагматические маркеры конфликтного коммуникативного акта, которые «вычисляются» на основе сопоставления языковых и речевых структур и коммуникативного контекста и определяются по психологическому и эмоциональному эффекту, возникающему у участников коммуникативного акта. Они связаны с различного рода несоответствиями, непониманием и нарушением каких-либо правил или интуитивно ощущаемых закономерностей речевого общения. К ним относятся несоответствие речевой акции и речевой реакции, негативные речевые и эмоциональные реакции, которые создают в коммуникативном акте эффект обманутых ожиданий. ^[16]. Нельзя забывать о коммуникативных барьерах, объективно возникающих в большинстве коммуникационных процессов.

Кроме того, к числу маркеров конфликтно-коммуникативных актов необходимо включить и невербальные средства общения, хотя по формальным основаниям они не могут входить в группу лингвистических явлений коммуникации. В то же время невербальные проявления присутствуют в каждой речевой единице, а точнее в каждой коммуникативном акте. Они могут присутствовать как в устной (кинесические, такесические и проксемические), так и в письменной речи (рисунки, фотографии, карикатуры, плакаты и т.д.).

Психолого-коммуникативная сторона коммуникационного пространства многими авторами рассматривается как коммуникативная компетентность. В наиболее развернутом виде это понятие было изложено О. И. Муравьевой, рассматривающей коммуникативную компетентность как «…способность человека использовать коммуникативную стратегию наивысшего возможного в данной ситуации уровня, который определяется уровнем решаемой коммуникативной проблемы и коммуникативной позицией партнера, или по-другому коммуникативную компетентность можно определить как коммуникативную гибкость субъекта…» [17. С. 103]. При этом она включает в понятие коммуникативной компетентности: а) наличие в арсенале личности всех возможных коммуникативных стратегий; б) умение выбора личностью наиболее эффективной коммуникативной стратегии в конкретной ситуации; в) адекватным использованием приемов и техник общения, отвечающих конкретному моменту [Там же]. Примерно об этом же пишет Ю. Н. Емельянов ^[18].

Признавая справедливость утверждений, указанных авторов, хотелось бы отметить, что коммуникативное пространство личности должно включать в себя значительно больший объем личностных качеств, нежели только ее способность к эффективному взаимодействию с окружающими, позволяющая успешно функционировать в данном обществе ^[18]. Хотя именно эта способность и представляет собой своеобразную вершину коммуникативного айсберга, в глубине которого находятся качества, обеспечивающие успешное плавание личности в актуальном коммуникативном пространстве.

В то же время коммуникативное пространство личности важно рассматривать гораздо шире, как определенную психическую среду, обеспечивающую взаимодействие личности с окружающим миром и, включающую в себя, прежде всего, психические явления, связанные с восприятием, обработкой информации и принятием коммуникативно-поведенческого решения.

Диапазон психологических качеств личности, определяющих ее коммуникативное поведение в ситуации конфликта, очень широк, но наиболее значимые из них можно свести в три сферы: аксиологическую, когнитивную и эмотивную.

Ценности личности, составляющие содержание аксиологической сферы, оказывают определяющее влияние на процесс восприятия индивидом внешней ситуации, ее интерпретацию и, возникающие на этой основе, коммуникативные поведенческие реакции. Система ценностей личности как сложная социально детерминированная структура, в которой содержатся, прежде всего, оценочные суждения относительно явлений окружающей среды и их значимости для индивида, оказывает определяющее влияние на формирование у индивида образа конфликта, осознание им угрозы собственным интересам в той или иной ситуации. Также, основываясь на закрепившиеся в сознании образцы поведения, идеальные образы, человек выстраивает вариант коммуникаций с оппонентами или другими участниками конфликта на всех этапах его существования.

Значение когнитивной сферы конфликтно-коммуникативного пространства личности определяется ее ролью в процессе обработки информации, поступающей извне. На основании, заданных ценностных ориентиров, а также осознанных интересов, индивид оценивает актуальную внешнюю ситуацию с позиции: степени угрозы его интересам; соответствия поведения других собственным представлениям; собственных возможностей повлиять на ситуацию; последствий коммуникативного вмешательства и т.д. Исследователи отмечают возможность возникновения когнитивных ошибок, представляющих собой искажение функции мышления, и, ведущих к возникновению и сохранению дезадаптивных суждений. К числу таких ошибок относят: дихотемическое мышление; катастрофизация; обесценивание позитивного; эмоциональное обоснование; навешивание ярлыков; мысленный фильтр; чтение мыслей; персонализация; долженствование; свехгенерализация и т. д. ^[19]. Подобного рода ошибки в интерпретации внешней ситуации нередко порождают неадекватные поведенческие реакции и, как следствие, конфликты. Одним из распространенных вариантов неадекватных поведенческих реакций может выступать ошибочное речевое поведение в форме угроз, упреков, претензий, категорических требований, а также использование невербальных средств, носящих угрожающий характер или отражающих неодобрительное отношение к собеседнику.

Эмотивная сфера всегда занимала значительное место в исследованиях психологии человека. В научный оборот прочно вошло понятие эмоционального интеллекта, которое чаще всего означает психическую способность личности к осознанию и пониманию, как собственных эмоций, так и эмоциональных состояний других людей ^{[20, 21]}. В конфликтной ситуации эмоциональный интеллект проявляется в процессе восприятия и оценки внешней ситуации, а также выборе способов конфликтного взаимодействия. Исследователи, отмечая тесную связь эмоций и поведения человека в эмоционально-трудных ситуациях, подчеркивают, что эмоциональный интеллект оказывает значительное влияние на эмоциональный контроль и выбор способов регуляции взаимодействия ^[22]. В конфликте, который представляет собой ярко выраженную эмоционально-трудную ситуацию, субъекты, обладающие более высоким уровнем эмоционального интеллекта, будут ориентированы на поиск решения в конфликте, а, обладатели низкого уровня эмоционального интеллекта – на содержание проблемы конфликта.

Исследование коммуникативного пространства личности будет неполным без учета ее индивидных качеств, которые, несомненно, оказывают значительное влияние поведение человека в конфликтно-коммуникативном пространстве. Сюда необходимо отнести: свойства темперамента; возрастные и гендерные характеристики; этнические особенности; особенности доминирующих инстинктов; акцентуации характеров и т. д.

Таким образом, рассматривая коммуникативное пространство конфликта можно утверждать, что оно занимает важнейшее место в любом конфликтном взаимодействии. Вне коммуникаций конфликт принципиально невозможен. Он возникает, развивается и завершается во множестве коммуникативных взаимодействий.

Конфликт возникает и развивается не просто в совокупности коммуникаций, а в совокупность взаимосвязанных и взаимозависящих коммуникаций, составляющих особую среду, которую можно определить коммуникативное пространство конфликта. Коммуникативное пространство конфликта целесообразно рассматривать как информационно-коммуникативную среду, систему коммуникаций, включающую совокупность циркулирующих информационных потоков, многообразных, непосредственных и опосредованных коммуникативных связей между субъектами социального взаимодействия, обусловленных необходимостью разрешения актуальных противоречий между ними, осуществляемых вербальными и невербальными средствами, содержащими информационный код, интерпретация которого позволяет оппонентам, исходя из отношений личности, делать выводы о возможных угрозах собственным интересам и принимать поведенческое или управленческое решение.

Коммуникативное пространство конфликта имеет определенные свойства и характеристики. Оно может характеризоваться с позиции временных и пространственных границ, а также плотности. Знание и понимание этих свойств позволяет более эффективно организовывать коммуникации в конфликте, учитывая их возможности с точки зрения пространства и времени.

Коммуникативное пространство конфликта – это система и структурно его следует рассматривать, как и любой другой вид коммуникативного пространства, в единстве трех взаимосвязанных сторон: социально-коммуникативной; «коммуникативно-дискурсивной» и психолого-коммуникативной. Анализ коммуникаций в конфликте без учета хотя бы одной из сторон, будет неполным и недостоверным.

В целом можно предположить, что изучение коммуникативных процессов в конфликте в категориях коммуникативного пространства целесообразно рассматривать как ключевое звено информационного подхода в исследовании конфликта.