Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Философия и культура
Правильная ссылка на статью:

"Русский путь" формирования гражданского общества

Забнева Эльвира Ивановна

ORCID: 0000-0002-7299-517X

доктор философских наук, кандидат социологических наук

директор, филиал Кузбасского государственного технического университета имени Т. Ф. Горбачева в г. Новокузнецке

654000, Россия, Кемеровская область, г. Новокузнецк, ул. Орджоникидзе, 7

Zabneva Elvira Ivanovna

Director, Novokuznetsk branch of T. F. Gorbachev Kuzbass State Technical University

654000, Russia, Kemerovskaya oblast', g. Novokuznetsk, ul. Ordzhonikidze, 7

zabnevailvira@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0757.2020.3.32475

Дата направления статьи в редакцию:

25-03-2020


Дата публикации:

01-04-2020


Аннотация: Предметом исследования является процесс формирования гражданского общества. Автором дается сравнительный анализ западной и отечественной моделей. На основе таких позиций, как отношение к частной собственности, особенности социальных общностей, субъектность общественных трансформаций и источник социальных инициатив, выделены ключевые отличительные черты двух представленных моделей. Особое внимание в статье уделяется проблеме духовной и экономической свободы личности, как одному о из основополагающих факторов формирования гражданского общества. Определяются его внешние и внутренние детерминанты. В основе методологии исследования лежит сравнительный анализ западной и российской моделей формирования гражданского общества в специфике культурно-исторического контекста. Российская модель гражданского общества, являясь функционально тождественной западным, представляет собой специфический социальный феномен, отличающийся как по типу, так и по генезису. В отечественном контексте гражданское общество приобретает своеобразное содержание, определяющееся характером и динамикой взаимодействия государства и народа. Особое значение при этом имеет формирование ментальности русского человека.


Ключевые слова:

государство, гражданское общество, свобода, власть, личность, модель, общество, нация, христианство, идеология

Abstract: The subject of this research is the process of formation of civil society. The author presents a comparative analysis of the Western and Russian models. Based on such positions as the stance on private property, peculiarities of social community, agency of social transformations and source of social initiatives, the article highlights the key characteristics of the two described models. Particular attention is turned to the problem of personal spiritual and economic freedom as one of the fundamental factors for the establishment of civil society. The author outlines its external and internal determinants. The research methodology is based on the comparative analysis of the Western and Russian models of the formation of civil society, considering the specifics of cultural and historical context. The Russian model of civil society, being functionally identical to the Western, represents a peculiar social phenomenon, differed by the type and genesis. Within the national context, civil society acquires a unique content, defined by nature and dynamics of interaction between the government and people. In this regard, the formation of mentality of a Russian person is of particular significance.


Keywords:

state, civil society, freedom, power, personality, model, society, nation, Christianity, ideology

Вопрос о «русском пути» исторически полифоничен. Сосуществование и взаимодействие многообразных и уникальных точек зрения на развитие российского государства и человека в нем, сформировавшееся в отечественном научном дискурсе, до сих пор продолжает ставить больше вопросов, чем давать ответов.

Следуя постулату Д.И. Фонвизина, что всякая форма публичной власти должна быть устроена «своеобразно с физическим положением государства и моральным свойством нации» [17], на протяжении многих веков мы решаем проблему данного своеобразия. И вновь возвращаемся к ней, когда ведем полемику о характере формирующихся в нашей стране взаимоотношений государства и общества.

С одной стороны, над нами довлеют исторические традиции, заложенные апостолами западничества, считающими, что для России не существует никакого иного пути развития, кроме европейского [18]. С другой стороны, влияние оказывает славянофильская критика европеизма, как подражания, унизившего россиян «в собственном их сердце» [9]. И при этом, признание и теми, и другими, мессианской будущности России, её особого культурно-исторического предназначения [18].

Подобная полифония приводит к существенной разобщенности и во мнениях, касаемых современного состояния российского гражданского общества. Одни заставляют нас признать, что оно по своему происхождению резко отличается от схожих западных феноменов, где его формирование происходило в течение длительного периода времени, закономерно и органически развиваясь, поэтому прямое приложение их опыта к российской действительности невозможно [1]. Другие, напротив, призывают не абсолютизировать идею уникальности российской государственности, и тем самым не пытаться "изобрести велосипед" отечественной модели гражданского общества [15].

Не претендуя на полноту раскрытия данного вопроса, хотелось бы остановиться на некоторых моментах, которые нельзя не учесть при рассмотрении его специфики.

Будучи закономерным этапом в развитии социума, российское гражданское общество отличается от западного как по типу, так и по генезису.

В Западной Европе становление публичной сферы завершило формирование устойчивого гражданского общества, обеспечив его средствами интеграции и выражения политических интересов, в России эта сфера оказалась первым и основным фактором формирования гражданского общества. В процессе взаимодействия личности, общества и государства в российских условиях именно государство являлось источником социальных инициатив. Существовавшие формы общественного самоуправления, как сословные, так и общегражданские, исторически входили в сферу интересов государства.

Российский социум принципиально отличается от западного и отношением к частной собственности. В основе социальной архитектоники российского государства лежит институт власти, а не институт собственности, характерный для социумов западного типа. Экономика западных стран, развиваясь за счет совершенствования средств производства, изначально формировалась как автономная система, не зависящая от эффективности деятельности государственного управления. Включение государственных структур управления в России в процесс производства дало им возможность занять лидирующее положение в социуме, лишив экономику самостоятельности и превратив ее в своего рода «функцию власти».

Также Россия и Запад изначально расходились в ряде основополагающих характеристик социальных общностей. Высокая плотность социального пространства, однотипность национальных культур способствовали индивидуализации, первичности частного интереса и индивидуальных ценностей. Индивид стал этносоциальным архетипом западноевропейского социума, нуждающимся в консолидирующем основании, чем и стало логическое вызревание гражданского общества. Отечественная традиция, существенно отличаясь от западной, исторически выделяла государство в качестве субъекта общественных трансформаций. Отсюда построение гражданского общества возможно только путем оптимизации отношений с ним. Только патриотическое единение людей, духовная солидарность с государством, принятие государственной цели делает человека гражданином [6].

Но самый яркий контраст, на наш взгляд, лежит в ментальных основах гражданского общества. Еще И.Кант, определяя априорные принципы гражданского общества, указывал на свободу члена общества как человека и его самостоятельность как гражданина [8].

Личностное начало на Западе заложено исторически еще со времени воинствующих племен, что пробудило чувство собственного величия и исключительности. Оно проявилось в создании «дружин» - добровольных союзов. Права личности закреплялись в строгих юридических формах, которые признавались затем возникающими государствами [7]. Позднее католицизм с его рационализационной теологией дал новые стимулы для развития гражданского общества. Богословие на Западе приняло характер рассудочной отвлеченности и сделалось источником стремлений к личной и самобытной разумности в мыслях, в жизни, в обществе и во всех пружинах и формах человеческого бытия [10]. Запад, прошедший через Реформацию, бурно расставался со своим абсолютистским прошлым в пользу невмешательства государства в частную жизнь людей и их личностной предпринимательской инициативы.

Совсем по-иному складывалась ментальность русского характера. Спокойные и миролюбивые славянские племена были приобщены к таинствам византийского христианства, основывающегося на библейском догмате богообразности человека. Причастность к Богу означала, что в человеке есть «представление всего прекрасного, всякая добродетель и мудрость, благодаря коим он свободен и самовластен» [4]. Однако моральные заветы первоначального христианства о свободе как органическом состоянии человека стали впоследствии чужды официальным постулатам церковной идеологии, основополагающими среди которых являются закон и наступающая от его соблюдения благодать. В основу нравственного устава легли покорение, послушание и вера [12], сначала Богу, а затем и богоизбранной и боговенчанной царской власти. Власть монарха стала «верховной, высочайшей и крайней властью», «не подлежащей никаким законам человеческим», и долг подданных «без прекословия и роптания» выполнять указы и повеления [14]. Централизация государства и возвеличивание института единодержавия привели даже самых отъявленных западников к осознанию того, что «человек по естеству обладает свободой воли», однако русскому человеку «и в лучшем возрасте, и в разуме на себя единого надеяться не безопасно» [16]. Еще дальше пошел подлинный вдохновитель разночинства В.Г. Белинский, открыто заявивший, что «люди так глупы, что их насильно надо вести к счастью», провозглашая тем самым, если уж не монархическую, то некую другую тиранию [3].

Вся история России представляет собой сплошную борьбу за централизацию, создание единой государственности, ведущей к единообразию и жесткому подчинению, недопускающему самостоятельности. Идеология политического радикализма, ратовавшая за революционные преобразования и свержение монархии, и та отвергала какую - либо автономию и самоуправление, способствующие воспитанию свободного и ответственного гражданина [13]. Становление любого вида самоуправления всегда определялось конъюнктурой центральной власти, редкие периоды позитивных сдвигов в любом случае сменялись попытками вернуть структуру внутригосударственного управления в состояние, когда местное самоуправление понималось как инструмент решения задач, поставленных центральным правительством.

В той же мере система крепостничества многие годы тормозила воспитание «экономического» человека, способного «как подобает свободному гражданину, пользоваться и наслаждаться своим имуществом» [11]. Не случайно, практически исключив возможность развития частной собственности на территории России, как на абсолютно неподготовленной для этого почве, Н.Г. Чернышевский предлагал исключить стадию капитализма и прийти сразу к крестьянскому (русскому) социализму [19]. Однако период установившейся Советской власти явно подтвердил мнение о том, что «господство общинного быта обуславливает неразвитость политической жизни народных масс, их изолированность и равнодушие» [5].

Сегодня мы понимаем, что насильственное «водворение гражданской свободы во всех слоях и на всех общественных поприщах» [20] невозможно, к развитию гражданского общества может привести только закономерный ход исторических событий. И именно свободная личность является его субстанциональной основой. «Гражданскую личность отличает автономия, самодостаточность, синкретическое единство внешней и внутренней свободы, под которыми имеются в виду политическая, правовая, экономическая и духовная свобода» [2, с. 371]. Именно свобода личности является тем основанием, на котором зиждется система гражданских ценностей, формирующих гражданское общество, и нам всем предстоит еще учиться преодолевать правовой патернализм и нигилизм, учиться принимать решения и нести за них ответственность.

Таким образом, российская модель гражданского общества, являясь функционально тождественной западным, представляет собой специфический социальный феномен. Только с этим учетом может быть решена проблема достижения позитивной социальной динамики в его развитии.

Библиография
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
References
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Представленная статья посвящена анализу состояния вопроса о «русском пути», который, по признанию автора материала, «исторически полифоничен». К идее написания статьи автора подтолкнула признание сосуществования и взаимодействия многообразных и уникальных точек зрения на развитие российского государства и человека в нем, сформировавшгося в отечественном научном дискурсе.
Авторы продолжают активно развивать и исследовать феномен гражданского общества, при этом «полифония» в понимании гражданского общества вполне способна привести к «существенной разобщенности и во мнениях, касающихся современного состояния российского гражданского общества». Безусловно, можно связать принципы гражданского общества и с абсолютизацией самой идеи уникальности российской государственности, и с недосягаемым идеалом общественного развития и т.д.
Автор вполне закономерно обращается в начале своей статьи к рассмотрению особенностей российского гражданского общества, которые, безусловно, отличаются от западного как по типологии, так и по генезису. Такой срез проблемы позволил автору обратить внимание на следующие важные черты развития гражданского общества: 1) в западноевропейской традиции становление публичной сферы завершило формирование устойчивого гражданского общества, обеспечив его средствами интеграции и выражения политических интересов; 2) Россия и Запад изначально расходились в ряде основополагающих характеристик социальных общностей, что не могло не сказаться на тех или иных принципах развития гражданского общества.
В осмыслении сущности гражданского общества нельзя обойтись без анализа традиции И. Канта. Собственно, автор статьи связывает обращение к Канту с необходимостью оценить самый яркий контраст, лежащий «в ментальных основах гражданского общества». Еще И.Кант, определяя априорные принципы гражданского общества, указывал на свободу члена общества как человека и его самостоятельность как гражданина.
Нельзя обойти вниманием именно «русский путь» гражданского общества в России, что стало предметом рассмотрения в предлагаемой статье. В этой связи автор справедливо полагает, что для такой направленности анализа следует обратиться к тому, как складывалась ментальность русского характера. Отмечается в связи с этим, что «спокойные и миролюбивые славянские племена были приобщены к таинствам византийского христианства, основывающегося на библейском догмате богообразности человека. Причастность к Богу означала, что в человеке есть «представление всего прекрасного, всякая добродетель и мудрость, благодаря коим он свободен и самовластен». Следует вместе с тем учесть, что моральные заветы первоначального христианства о свободе как органическом состоянии человека стали впоследствии чужды официальным постулатам церковной идеологии, основополагающими среди которых являются закон и наступающая от его соблюдения благодать. Явно следует иметь в виду, что «в основу нравственного устава легли покорение, послушание и вера, сначала Богу, а затем и богоизбранной и боговенчанной царской власти. Власть монарха стала «верховной, высочайшей и крайней властью», «не подлежащей никаким законам человеческим», и долг подданных «без прекословия и роптания» выполнять указы и повеления».
Местами в своей статье автор склоняется к описательности, теряется в нанизывании друг на друга различных цитат, но все же это не мешает ему дать критическую оценку «русского пути». Я бы отметил следующие важные моменты в концепции автора: 1) нужно соотносить гражданскую идентичность с принципами гражданского общества; 2) российская государственность как основополагающая теория или философия государства несомненно является определяющим фактором «русского пути»; 3) становление любого вида самоуправления всегда следует «примерять» на систему гражданского общества.
Полагаю, что в акцентировании этих моментов и состоит ценность предлагаемой автором статьи концепции.
Самостоятельной проблемой, связанной с развитием гражданского общества в России, могла бы стать проблема централизации государства и возвеличивания института единодержавия, но автору удалось эту проблему вписать в свою концепцию «русского пути» и дать оценку состоятельности такого рода детерминации. Считаю, что это можно признать явным достоинством проведенного исследования.
Работа получилась вполне философичной, она содержит философскую рефлексию. Так, например, автор, оценивая, максиму «человек по естеству обладает свободой воли», рассматривает ее сквозь призму известного мировоззренческого и идеологического противостояния западников и славянофилов.
Итак, можно заключить, что с учетом методологической позиции автора статьи и обозначенного им концептуального подхода к решению актуального вопроса сформировалось принципиально иное понимание коллективной памяти в качестве неотъемлемого элемента религиозного сообщества.
На основании выявленных преимуществ рецензируемого материала, а именно 1) выбора актуальной темы; 2) четкости в постановке проблемы; 3) наличия концептуального авторского подхода; 4) ссылок на авторитетные источники, можно признать представленный материал состоятельным, содержащим следующие новые концептуальные положения.
1. Автор статьи обосновал подход, в соответствии с которым рассматривается концепт «русского пути» гражданского общества, что несколько переориентирует в осмыслении идеологии гражданского общества.
2. Было установлено, что российская модель гражданского общества, являясь функционально тождественной западным, представляет собой специфический социальный феномен. При этом автор подчеркивает резонно, что «только с этим учетом может быть решена проблема достижения позитивной социальной динамики в его развитии».
Анализ статьи показал, что автор выполнил поставленную цель, получил определенные научные результаты, позволившие обобщить материал. Этому способствовал адекватный выбор соответствующей методологической базы и прежде социокультурный подход.
Статья обладает рядом преимуществ, которые позволяют дать положительную рекомендацию данному материалу, в частности, автор раскрыл тему, привел достаточные аргументы в обоснование своей авторской позиции, выбрал адекватную методологию исследования.
Библиография позволила автору очертить научный дискурс по рассматриваемой проблематике и обозначить свой независимый и подкрепленный исследовательскими позициями авторский взгляд на обозначенную проблему. Имеются ссылки на 20 источников.
Принципиальных возражений концепция автора не вызывает, она вписывается в системный и социокультурный ракурсы осмысления проблематики гражданского общества, в то же время обладает новизной.
Таким образом, статья соответствует установленным требованиям, содержит новую авторскую позицию, достаточную проработку проблемы на теоретическом и методологическом уровнях, а потому может быть рекомендована для опубликования.