Исследования будущего и место в них концепта «образ будущего»

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-011-00256 А

1. Введение

Интерес к будущему является одной из констант человеческого мышления и, по сути, представляет собой способ размышлений о возможных последствиях принятых решений, позволяющий рассмотреть и оценить различные варианты достижения цели. На индивидуальном уровне ориентация на будущее выражается в проектах личностного развития, ближайших и отдаленных жизненных планах. На коллективном уровне проективность проявляется в перспективных планах в политической и экономической областях.

В науке интерес человека к личному и социальному будущему выражается в прогностических аспектах, присутствующих в большинстве теорий, и выделении прогнозирования в самостоятельную научную область. К сожалению, приходится констатировать, что комплексное прогнозирование не всегда оказывается достаточно эффективным, и чем более далек горизонт прогнозирования, тем ниже корреляция между настоящим и будущим и, соответственно, тем ниже оправдываемость прогнозов.

Не в последнюю очередь по этой причине в конце 20 века стала локализоваться такая научная область, как исследования будущего. В отличие от футурологии, которая специализируется на построении различного типа прогнозов: краткосрочных или долгосрочных, комплексных или посвященных отдельным областям и сферам жизни общества, исследования будущего обращены к настоящему и тому, какое место в нем занимает будущее в виде социальных ожиданий, настроений, проектов, опасений, заинтересованности или отсутствии таковой. Одним из подходов к исследованию будущего является изучение образов будущего как целостных картин ожидаемых событий, функционирующих в обществе определенного периода.

В отечественном научном дискурсе исследования будущего являются малоизвестной областью, знакомству с ней посвящена эта статья. В качестве обзора проблемной области мы рассмотрим современные разработки в сфере исследований будущего и место, которое занимает в этих исследованиях образ будущего. Остановимся на подходах к его трактовке, методах изучения и эвристическом потенциале.

2. Исследования будущего как научная область

Интерес современных исследователей к будущему не носит исключительно прогностический характер, все чаще они встают на позицию, озвученную С. Мендосом и его коллегами, предполагающую исследование настоящего с позиции отыскания в нем возможностей для будущего ^[17]. Изучением всего многообразия присутствия будущего в настоящем занимается такая научная область, как «исследования будущего» (Futures studies), концептуализировавшаяся в последние десятилетия 20 века. И. Ниинилуото объектом изучения Futures studies видит не будущее как таковое, а настоящее во всем многообразии проявлений социальной реальности. Знание настоящего, его закономерностей, ведущих тенденций, слабых сигналов является основанием для осмысления будущего. На основании этих данных можно с разной долей определенности наметить «контуры» будущего, которые станут результатами исследования ^[21].

В рамках исследований будущего можно выделить несколько подходов, с разных позиций изучающих присутствие будущего в настоящем. Учитывая, что в отечественном научном дискурсе нет русскоязычных аналогов их ключевым терминам, в предложенном далее обзоре при их передаче мы ориентируемся не на точность перевода, а на наличие смысловых аналогов, способных отразить нюансы их различий.

2.1 Исследование осознания будущего (Futures Consciousness)

Воображение и планирование будущего является актуальной составляющей жизни как отдельного человека, так и общества в целом. Молодые люди, только вступающие в жизнь, строят планы относительно будущей учебы и профессии, думают о том, когда и с кем создадут семью, представители актуально действующего поколения планируют карьерный рост или смену рода занятий, постройку дома и летний отдых, даже в старости человек продолжает представлять жизнь своих детей и внуков, которая наступит уже после того, как его не станет. Все эти проекты и мечты о будущем оказывают прямое влияние на поведение человека в настоящем. Становясь объектом изучения, размышления о будущем в этом ракурсе, обозначаются как Futures Consciousness (осознание будущего).

Понятие осознание будущего определяется О. Санде ^[28] как активный мыслительный процесс, связывающий будущее, настоящее и прошлое. Психологически будущее выступает фоном, на котором мы выстраиваем свое индивидуальное или социальное поведение, а социум определяет свое место в исторической перспективе. Будущее осмысливается и субъективно переживается так же, как настоящее, и отношение к нему не отличается от отношения к явлениям действительности, замечает Й. Галтунг ^[11]. Исследователь считает, что изучение этого отношения полезно, поскольку помогает понять те мотивы, которые определяют актуальное поведение отдельных личностей и социальных групп. Так, в записанной братьями Гримм народной сказке «Умная Эльза» героиня и ее родители рыдают над воображаемой ситуацией, в которой нерожденный еще сын незамужней пока Эльзы, когда вырастет и спустится в пивной подвал, будет убит топором, который воткнут в потолочную балку. Такое специфическое осознание будущего «умной» Эльзой приводит к тому, что жених передумывает на ней жениться, поскольку в свою очередь представляет, какая семейная жизнь может его ожидать с этой девушкой.

Финская исследовательница Анита Рубин ^[26], анализирующая отношение к будущему студенческой молодежи, акцентировала внимание своих респондентов на вопросе о том, что может и должно произойти в будущем. Данные исследования, по ее мнению, помогают понять, как представления о будущем связаны с сегодняшним днем и как они влияют на актуальное поведение молодых людей.

Томас Ломбардо определяет осознание будущего как многогранную психологическую способность человека, включающую несколько психологических процессов, таких как восприятие, эмоциональное отношение, мотивация, память, мышление, планирование, интуиция и воображение, самоидентификация и социальное взаимодействие ^[16].

Изучение осознания будущего позволяет установить факторы настоящего, влияющие на представление будущего, и влияние самого этого представления на процессы актуальной социальной реальности. На сегодняшний момент основное внимание исследователей осознания будущего связано с разработкой методологии, позволяющей приблизить данные исследования к фактологическим ^[1].

2.2 Исследование ориентации на будущее (Future orientation)

Для изучения заинтересованности человека в будущем, своем собственном или будущем общества, исследователями используется понятие ориентация на будущее. Оно применяется, в первую очередь, в индивидуальной и социальной психологии и связывается с направленностью временного вектора в сознании субъекта на настоящее, прошлое или будущее. Ориентация на будущее может иметь разную степень интенсивности и различную степень удаленности. Например, высказывание – «после нас хоть потоп», приписываемое маркизе Помпадур, хорошо демонстрирует минимальную ориентированность на будущее, как впрочем, и слова А. Эйнштейна: «я никогда не думаю о будущем. Оно приходит само достаточно скоро». Тогда как афоризмы Чарльза Кеттеринга – «я интересуюсь будущим потому, что собираюсь провести там всю свою остальную жизнь», или Джона Голсуорси – «если Вы не думаете о будущем, у Вас его не будет», – могут служить примером пристального внимания и активного отношения к будущему.

По определению Г. Троммсдорфа, ориентация на будущее – это многомерная когнитивно-мотивационная система, включающая субъективную длительность временной перспективы, оценку и сопоставление возможностей, мотивационные и аффективные аспекты ^[34]. Ориентация на будущее проявляется в склонности людей к размышлениям о будущем, обсуждению различных линий вероятности, планировании, расчетов, связанных с будущим ^[29].

Изучение ориентации на будущее позволяет определить психологические корни надежды, устремленной в будущее или страха перед ним, помогает выделить причины заинтересованности в будущем или безразличия к нему на уровне отдельной личности.

2.3 Исследование дальновидности / отношения к удаленной перспективе (Prospective attitude)

Понятие дальновидность предложено Гастоном Бергером для характеристики представления о долгосрочном будущем, в первую очередь специалистов, но также и более широкого круга заинтересованных лиц. Дальновидность имеет место там, где происходит обращение к достаточно отдаленному временному горизонту, контуры которого рисуются свободным полетом фантазии. Prospective attitude проявляется в готовности принять и адаптироваться к принципиально неожиданной перспективе, в склонности к высокому риску, нацеленности на новое ^[6].

Дальновидность – это немного и прожектерство, ее примером может служить проект «Аватар», разрабатываемый стратегическим общественным движением «Россия 2045», во главе с Дмитрием Ицковым. Исходной установкой проекта является создание принципиальной инновации – человеческой личности, носителем которой выступает стабильный небиологический объект. Начало этого процесса мыслится как внедрение в жизнь антропоморфных роботов, управляемых нейрокомпьютерным интерфейсом. На их базе в дальнейшем планируется разработка роботизированной системы жизнеобеспечения человеческого мозга, позволяющей ему функционировать без тела, а завершающим этапом видится цифровая модель человеческого сознания, способная синхронизироваться с сознанием живого человека и продолжать существовать после гибели биологического прототипа.

Как видно из этого примера, дальновидность – это искусственное конструирование картин будущего, ее результатом служит изменение индивидуальных представлений о будущем далеком и, уже как следствие, отношения к будущему ближайшему. Данный ракурс рассмотрения создает новые границы анализа социума, дает людям, ответственным за принятие решений, возможность делать более правильный и взвешенный выбор ^{[9; 12]}.

Изучение дальновидности, ее присутствия или отсутствия в картине мира позволяет оценить готовности к риску, а также ответственность за принятие решений. Обращаться к удаленной картине будущего крайне важно при долгосрочном проектировании и быстром принятии решений, это не только обеспечивает их эффективность, но и оптимизирует сам процесс ^[6].

2.4 Исследование проспекции (Prospection)

Понятие проспекция в исследованиях будущего используется для того, чтобы обозначить отношение к будущему, существенно отличающееся от дальновидности. Prospection – это, в первую очередь, осознание связи процессов настоящего с их ближайшими следствиями. Так же, как ориентация на будущее, проспекция – главным образом психологический феномен, она варьируется от эпизодического взгляда в будущее личных событий до структурного представления общих состояний мира ^[2]. Элементарной формой проспекции является импликация как логическая процедура при умозаключениях: «если я хорошо подготовлюсь к экзамену, то получу по нему отличную оценку», «если кредит не будет погашен вовремя, то банк обратиться в суд».

Проспекция часто носит эпизодический характер, поэтому К. Шпунар в качестве синонима использует термин «осмысление краткосрочного будущего» (episodic future thought) и подчеркивает, что человеку гораздо проще представить завтра или послезавтра, чем предположить то, что может произойти через год или деять лет ^[32]. Исследователи связывают проспекцию непосредственно с краткосрочной памятью и указывает на ее спонтанный характер ^{[4; 33]}. Согласованность когнитивных процессов с будущим, «завязанность» принятия решений на предположении о ближайшей перспективе продемонстрировали исследования Бернцен Д. и Бон А. ^[3]. Опросы, нацеленные на выявление того, насколько их участники учитывают последствия принятых решений и происходящих сейчас событий, показали, что 81% респондентов «всегда» или «чаще всего» предполагают, к чему может привести в ближайшие полгода-год конкретное действие в настоящем.

В исследованиях будущего проспекция отражает то, насколько мы в повседневной жизни руководствуемся представлениями о будущем, как сами формируем и оцениваем их ^[30]. В центре внимания при проспекции находится ближайшее будущее как продолжение настоящего, его изучение нацелено на раскрытие процесса мыслительного забегания вперед и его роли при осуществлении и планировании деятельности ^[33].

2.5 Исследование проективности (Projectivity)

Понятие проективность является вариантом для обозначения активного социального ожидания и определяется социальными философами как возможность будущего быть реализованным. Проекты придают смысл актуальным актам человеческой деятельности, делают их обращенными в будущее, при этом в них учитываются не только личные планы на будущее, но и их соотнесенность с коллективными представлениями ^{[10; 20]}.

Концепция проективности, по сути, представляет собой адаптацию концепций, исследующих отношение к будущему как индивидуальный психологический феномен к надындивидуальным социальным актам. Осмысление проективности опирается на подходы, заложенные экзистенциализмом и феноменологией, и позволяет под новым углом зрения взглянуть на такие общественные явления, как социальные конфликты, реформы, переговоры ^[10].

2.6 Исследование фьючерсной грамотности (Futures literacy)

Р. Миллер определяет грамотность в отношении будущего или фьючерсную грамотность как умение трезво и рационально планировать, разрабатывать сценарии и работать по их претворению в жизнь. Фьючерсная грамотность проявляется в способности думать о потенциале настоящего, дающего начало будущему, предполагает создание, развитие и интерпретацию сюжетов о возможном, вероятном и желаемом будущем. Эта характеристика может быть применена как по отношению к человеку, например, руководителю, принимающему перспективные решения, или специалисту, занимающемуся стратегическим планированием, так и к социальной группе – команде, работающей над проектом, политической парии или движению, правительству. Одним из признаков фьючерсной грамотности является способность предугадывать будущие тенденции, учитывать слабые сигналы и работать на опережение еще не наступивших изменений. Фьючерсная грамотность – это развивающийся навык, сочетающий хорошие аналитические способности с четким расчетом целесообразности риска в упреждающих действиях ^[18].

Исследование фьючерсной грамотности направлено на понимание того, как функционируют эти способности, от чего зависит их формирование, какие преимущества они дают в процессе изучения и проектирования будущего.

2.7 Исследование предвосхищения / предвидение (Anticipation)

Концептом, до известной степени, объединяющим обозначенные выше является предвосхищение. Это намеренно широкое понятие было предложено в качестве общего термина для всего познавательного интереса к будущему ^[25]. Предвосхищение как тема в исследованиях будущего быстро набирает обороты, она была в центре внимания статей последнего времени, книг и научных конференций ^[24]. Некоторые авторы даже призывали к созданию «науки предвосхищения» ^[19]. Предвосхищение – это феномен, который охватывает все усилия, направленные на то, чтобы думать и активно взаимодействовать с будущим, как на индивидуальном, так и на коллективном уровне ^[19]. Поли считает, что предвосхищение может быть и явным, сознательным рассмотрением будущего, и неявным, спонтанным, функционирующим на уровне проспекции ^[24].

Исследование всего многообразия процессов, входящих в предвосхищение, позволяет увидеть и соотнести рациональные и нерациональные компоненты в отношении к будущему.

Как мы видим, специфика исследований будущего заключается в том, что изучение представлений о будущем, ориентаций на будущее, отношения к нему не нацелено на получение знаний о будущем, напротив, целью изучения присутствия будущего в настоящем является новое знание о настоящем, новый уровень понимания сегодняшней социальной реальности.

3. Образ будущего как исследовательская модель и ее эвристический потенциал

Решению этой же задачи – расширенному пониманию актуальной социальной реальности – служит и изучение образов будущего, которому посвящена следующая часть этой статьи.

3.1 Образ будущего – определение понятия

В научный оборот понятие «образ будущего» ввел Фред Полак, который в двухтомном исследовании «Будущее истории» показал, как в актуальной социальной реальности возникает предвосхищение будущего, существующее, как правило, в образной форме ^[23]. Известность концепции датского социолога принес английский перевод его работы под заглавием «Образ будущего» ^[22], в которой автор сравнивает представления будущего с обратной проекцией, идущей из будущего в настоящее, со смутными воспоминаниями, которые, по сути, оказываются предзнаменованием будущего. Образ будущего, по Полаку, – это результат столкновения наших фантазий и восприятия реальности, он изображает принципиально новый мир, который выполняет функцию пра-образа для всех других образов. Полак не локализует образ будущего строго в индивидуальном или коллективном масштабе. Главным для него, а так же для таких авторов, как К. Боулдинг ^[7], Э. Блох ^[5], Т. Ломбардо ^[15], А. Рубин ^[27], является то, что образ будущего представлен целостной картиной будущего, отражает не перспективы развития той или иной сферы общественной жизни, а мир в целом.

А. Рубин и Т. Ломбардо подразумевают под образами будущего в первую очередь индивидуальные психические феномены, исследование которых возможно на уровне отдельных личностей. Уже затем, после выявления индивидуальных представлений о будущем, эти авторы готовы переходить к обобщенным картинам, к обнаружению объединяющих их моментов.

Отличие подхода, предлагаемого мной, заключается в рассмотрении образа будущего как проявления коллективного сознания. Представления о будущем, на наш взгляд, не формируются индивидом полностью самостоятельно, хотя и присутствуют в сознании отдельных людей. Образ будущего является своеобразным общим знаменателем социальных ожиданий и отношений к будущему, собственно тем, что К. Касториадис называл «социальное воображаемое» ^[8]. Образ будущего мы определяем как представления о будущем, разделяемые обществом в целом или большой социальной группой. В этом плане образ будущего может иметь как сторонников, тех, кому данная картина будущего подставляется привлекательной, так и противников, негативно относящихся к данной перспективе. Важно, чтобы определенное видение будущего было общим для достаточно больших групп людей.

Показательным примером такого видения будущего является образ нового социального порядка, актуализировавшийся в России рубежа 19 и 20 веков. Национализированная промышленность, обобществлённая земельная собственность, уравнительное распределение, всеобщее бесплатное образование и медицинское обслуживание, социальная ангажированность науки и искусства – казались привлекательной и достижимой перспективой таким авторам, как Г.В. Плеханов, В.И. Ленин, В.П. Воронцов, Л.Д. Троцкий, Я. Новомирский. Этот же образ будущего негативно воспринимался и вызывал ожесточенную критику со стороны А.В. Пешехонова, Л.Н. Толстого, Л. Чернова, А.А. Борового, М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струве, С.Л. Франка, Б.А. Кистяковского, М.О. Гершензона, С.Н. Булгакова. Однако и те, и другие признавали такое будущее возможным для России.

Одна из ключевых черт образа будущего – узнаваемость, очевидность, доступность для восприятия. С этой точки зрения, образ будущего содержит и компоненты коллективного бессознательного, транслирует скрытые страхи и надежды, желания и мечтания, опасения и предчувствия ^[16].

Образ будущего как феномен общественного сознания включает элементы разного типа: рациональные, эмоциональные, волевые, интуитивные. Его функционирование может быть представлено как в виде текстов, так и в виде визуальных и музыкальных образов. Образ будущего отражает наше отношение к будущему, включает в качестве своих элементов прогнозы, расчеты, проекты, описания ^[14].

Как целостная и относительно завершенная картина образ будущего объединяет в себе представления о будущем социальной, политической, экономической, культурной сфер жизни общества. Образ будущего отражает представления людей о возможных формах развития общества, в котором они живут, запечатлевает контуры вероятных состояний социума. Именно поэтому образ будущего, функционирующий в том или ином обществе, редко бывает единичным. Образы будущего множественны, в них фиксируются ожидания, связанные с продолжением различных актуальных тенденций жизни социума, которые нередко порождают взаимоисключающие картины и противоречивые ответы на вопрос – что можно ожидать от завтрашнего дня ^[27].

Например, Сейдех Ахбар Каболи и Петри Тапио в результате исследования представлений о будущем студенческой молодежи Финляндии выделили четыре обобщенные сценария, связанные с будущем. Первый – это однозначно негативный образ будущего, в котором технологический и научный прогресс породили катастрофические войны, насилие, рост преступности и необратимые изменения климата. Рынок труда заполнен конкуренцией и требует от участников работы на износ. Второй образ соединяет в себе страх и надежду – хотя экологическая ситуация близка к коллапсу и в некоторых частях мира идут войны за ресурсы, в целом объединенные усилия мирового сообщества и использование быстро развивающихся технологий позволяет надеяться на нормализацию обстановки. Третий образ будущего также занимает промежуточное место между позитивным и негативным. В нем заметно кардинальное различие между развитыми и неразвитыми странами, вызванное, в первую очередь, успехами в применении наукоемких технологий. Здесь решение климатических и социальных проблем осуществляется институтами гражданского общества и волонтерами. Четвертый вариант видения будущего однозначно позитивный – полный контроль над экологическими изменениями приводит к медленному, но неукоснительному улучшению этой сферы, устанавливается гармония между человеком и природой. Урегулированы национальные и международные конфликты, воплощены в жизнь принципы социального равенства. Развитие науки и техники положительно сказывается на уровне жизни практически всех граждан мира [14. Р.39-40]. Все эти четыре образа соприсутствуют в сознании финской молодежи, отражают различные типы социальных ожиданий.

Образ будущего может быть понят и как одна из форм самосознания, самоопределения общества. Его формирование происходит в тесной связи с оценкой людьми своего настоящего. Анализ образов будущего, созданных в социумах прошлого, показывает, что существует достаточно хорошо прослеживаемая взаимосвязь между тем, как люди видят будущее, и тем, как они оценивают настоящее ^[22]. Очень часто представления о будущем складываются путем экстраполяции в будущее тех тенденций, которые наблюдаются в настоящем и оцениваются в качестве доминирующих ^[14]. Однако неверно полностью отождествлять образ будущего со всевозможными научными прогнозами: историческими, экономическими, политическими. Несмотря на то, что образ будущего связан с актуальным состоянием социума, он, в отличие от научного прогноза, включает не только научный расчет и рациональную оценку возможностей и перспектив. Значительное влияние на формирование образа будущего оказывает субъективное «принятие» или «неприятие» реальных тенденций и, соответственно, включение или невключение их в те параметры социума, которые достойны продолжения ^[31]. В то же время образ будущего не тождественен проекту или перспективному плану, поскольку индивидуальный волевой момент в нем минимизирован ^[13].

Таким образом, мы можем определить образ будущего как коллективные представления, бытующие в определенном обществе, составляющие целостную и законченную или относительно целостную и законченную картину будущего этого общества. Эта картина включает представления об экономических, политических, социальных и культурных перспективах.

3.2 Методы изучения образа будущего

Многие авторы, работающие в области исследований будущего, признают отсутствие общепринятой методологии, позволяющей проводить эмпирические исследования или работать с фактическим материалом. Для преодоления этой ситуации Санна Ахвенхарджуа (Ahvenharjua) и соавторы работают над адаптацией методов социологического опроса в виде анкетирования для выявления представлений будущего в определенных фокус группах ^[1]. А уже упоминаемые нами финские исследователи, изучая представления о будущем современных молодых людей, используют приемы причинного многоуровневого анализа (Causal Layered Analysis), основанного на проведении углубленных многочасовых интервью с последующим анализом полученных результатов, включая анализ словаря описания будущего, ценностных и мировоззренческих установок респондентов, их этнической и социальной принадлежности, изучения сфер жизни общества, привлекающих внимания респондента, а так же анализ метафор и образов, используемых при описании будущего [1. Р. 36-39]. Существующие методологические разработки в изучении представлений о будущем нацелены главным образом на выявление индивидуальных картин будущего с последующим их обобщением.

Поскольку в исследованиях будущего нас интересует, в первую очередь, общее, а не частное видение перспективы, мы считаем целесообразным не ограничиваться методами социологических опросов и интервью, а более использовать приемы близкие к контент-анализу. Образы будущего, находящиеся в сфере нашего внимания, располагаются преимущественно в публичном пространстве, поэтому их анализ через корпус самых разнообразных текстов, представляется достаточно эффективным. Как мы уже отметили, образ будущего является феноменом общественного или коллективного сознания, соответственно, реально мы как исследователи сталкиваемся не с самим образом будущего, а с его конкретными проявлениями. Целью такого исследования является формирование обобщенной картины будущего, являющейся общей для определенной культуры определенного времени.

Для этих целей мы используем четырехэтапную стратегию исследования, сочетающую анализ, тематическую группировку и синтез, позволяющую находить общий знаменатель социальных ожиданий в источниках разного типа, названную нами комплексный гуманитарный анализ (КГА). Первый этап относится к выявлению материалов, содержащих представления о будущем. Важным здесь является четкая временная и культурно-территориальная локализация источников анализа. Не существует единой группы текстов, пригодной для реконструкции образов будущего любого времени. Для подбора исследовательского материала необходимо хорошее знакомство с общекультурным контекстом изучаемого общества и предварительное ознакомление с большим числом текстов, потенциально интересных с точки зрения репрезентации картин будущего. Только после этого возможно выделение произведений, подвергаемых разбору.

Скажем, для России начала 19 века наиболее репрезентативными с точки зрения представления будущего выступают тексты, написаны представителями высшего сословия: различные религиозно-философски сочинения, умозрительные проекты преобразования социально-государственного устройства и художественные произведения. В середине 19 века к ним добавляются публицистика, эпистолярное наследие, правительственные программы, а к концу века наиболее интересными носителями образов будущего становятся научные прогнозы, политические проекты, партийные и правительственные программы. С началом 20 века исследователь имеет в своем распоряжении такое важное добавление, как визуальные источники: открытки, плакаты, кинематограф и мультипликацию, рекламу и моду, а для современной культуры еще и сетевые игры, группы в социальных сетях, социологические опросы.

На втором этапе исследования в отдельных группах источников – литературных произведениях, политических программах или философских сочинениях – выделяются основные параметры в видении будущего и объединяются по принципу схожести. В результате этой работы обнаруживается ведущая тенденции в представлении завтрашнего дня в рамках определённой группы источников. Например, в процессе изучения образов будущего современной России мы выделили несколько литературных произведений, авторы которых создают описания далекого или не очень будущего. К ним относятся романы и сборники рассказов Т. Толстой «Кысь» (2000 г.), Б. Акунина «Сказки для Идиотов» (2000 г.), В. Сорокина «Голубое сало» (1999 г.), «День опричника» (2006 г.), «Сахарный Кремль» (2008 г.), «Теллурия» (2013 г.). Эти литературные образы будущего России достаточно пессимистичны, их авторы переносят элементы прошлых, архаических форм жизни, в будущее, в результате чего складывается фантасмагоричная картина будущего общества, в котором публичные порки укрепляют почитание власти, генные инженеры создают для элитных заказчиков человеко-зверей, универсальный портативный компьютер советует, где лучше драть лыко для лаптей, предметы быта становятся живородящими, а машины работают на картошке. В целом же Россия будущего развивается по своему «особому» пути – церковь и армия входят в систему государственного управления, чиновники руководствуются правом сильного, в социальной структуре присутствует жесткая иерархия, отсутствуют социальные гарантии, наука и искусство выполняют досуговые функции для элиты. Важно, что эти черты присутствуют не в одном, а во всех названных произведениях.

На третьем уровне исследования происходит тематическая группировка представлений о будущем, присутствующих в различных группах источников. Выделяются схожее картины, отражающие будущее экономики, политики, социальных отношений, культуры.

Продолжая рассмотрение образа будущего современной России, можно увидеть, что тенденция выстраивания будущей политической системы в «ретро-национальном стиле», отмеченная писателями, прослеживается и в других типах источников. Например, в неправительственных проектах развития России, таких как Конституционный проект, созданный при поддержке Института национальной стратегии (2005) и «Русская доктрина» фонда «Русский предприниматель» под эгидой Центра динамического консерватизма (2008), в качестве альтернативы западно-демократическому принципу организации власти предлагается «идеал духовной суверенности и социальной правды», сочетающий в себе автократическое и аристократическое начала. Социологические опросы, проводимые Институтом социологии РАН (2012-2013 г.), кафедрой социологии и психологии политики факультета политологии МГУ (2016-2017 г.), Левада-центром (2016-2018 г.) так же отмечают положительное отношение россиян к усилению центральной власти и готовность поступиться гражданскими свободами в пользу стабильности.

На заключительном этапе исследования анализ сменяется синтезом, и мы объединяем все общие черты в один или несколько образов будущего, характерных для исследуемой культуры. В случае с образом будущего современной России основными его чертами, присутствующими в таких источниках, как научные прогнозы, правительственные программы и проекты стратегического развития, неправительственные проекты, социологические опросы и литературные произведения выступают патернализм власти, отсутствии традиционных институтов гражданского общества, усиление центральной власти с частичным отказом от принципа разделения властей, значительная социальная дифференциация одновременно по имущественному и сословному принципу, усиление роли государства в экономике, с одновременным снижением государственного участия в социальной сфере, влияния Церкви и Армии, как в области политики, так и социальной сфере.

3.3 Что дает образ будущего для изучения настоящего

Изучение образа будущего, равно как и концептов «осознание будущего», «дальновидность», «проективность» и «предвосхищение», позволяет определить видение конкретным социумом своего места на временной шкале. Этот ракурс изучения позволяет понять, воспринимается ли сегодняшний день как продолжение прошлого, как оправдание его надежд или социальная реальность, мыслится как принципиально новое состояние по отношению к прошлому, состояние, укорененное не в прошлом, а в будущем; оценивается ли актуальное социальное бытие как устремленное в будущее, и насколько это представимое будущее желательно. Образ будущего помогает обнаружить темпоральную ориентацию общества, его временные горизонты.

Выделение и изучение образов будущего обнаруживает отношение к актуальной социальной реальности общества в целом или его отдельных социальных групп и слоев. Характер и количество разнообразных образов будущего показательны для понимания того, насколько современники оправдывают свой образ жизни, признают его правильным, желают его продолжения или изменения.

Для примера обратимся к образам будущего, функционирующим в прошлом одновременно. Максимальное их количество соприсутствовало в общественном сознании России в начале 20 века. Самыми распространенными были ожидания, связанные с наступлением нового социального порядка, представляемого в виде коммунистической, анархической или монархической модели. Вторым направлением представлений было изменение самого человека, его нравственных и религиозных ориентиров. Здесь сформировалось еще три образа будущего: образ «общего дела», будущего непротивления злу и нового религиозного сознания. Два образа будущего функционировали самостоятельно, это образ торжества науки и покорения космоса. Наряду с названными присутствовали социальные ожидания, отражающие неуверенность в будущем, вылившиеся в два образа приближающегося хаоса. Из данного многовариантного видение перспективы следует, что социальная реальность начала 20 века оценивалась как содержащая мощный потенциал развития, внутренние возможности для изменений, в ней выделялись тенденции, достойные продолжения.

Образ будущего дает наглядные представления о цели общественного развития, общественных идеалах и ценностях. Причем эти представления содержатся в нем как бы в «двойной экспозиции». С одной стороны, изучение образов будущего демонстрирует в отношении к целям и ценностям ракурс возможного – конкретные картины будущего являются результатом движения общества в ту или иную сторону, к тем или иным целям. С другой, должного, – картины возможного будущего оцениваются с точки зрения того, насколько предполагаемое состояние социума правильно, нормально, опасно. Именно этот ракурс определяет страх перед будущем или надежду на него. Рассмотрение образов будущего в таких крайних формах, как утопии или эсхатологии, способствует определению самооценки социума и его членов.

Показательным в этом отношении является уже упоминаемый образ грядущего хаоса, присутствующий в картинах будущего России начала 20 века. Предчувствие потери устойчивого социального состояния шло по нарастающей, начиная с последнего десятилетия 19 века. Однако наряду со страхом перед грядущим беспорядком присутствовала и надежда на приносимые им изменения. Устрашающий образ приближающегося хаоса включал архетипические образы религиозной эсхатологии – конец света, приход антихриста, мировую войну, гибель человечества и всей земли. Страх внушали и внутренние социальные беспорядки и внешние войны. В тоже время хаос воспринимался как переходное состояние и путь к социальному и духовному обновлению. Из этого примера видно, что даже ожидания негативных событий может содержать положительный эмоциональный настрой, при котором потеря стабильности оценивается как необходимый этап обновления.

Как мы видим, в отличие от таких концептов, как «ориентация на будущее», «проспекция», «фьючерсная грамотность», изучение образа будущего позволяет работать не только с представлениями будущего современников исследователя, но и с тем, как виделось будущее людьми прошлых эпох. Анализ характера сосуществующих во времени образов будущего, изменении того ли иного образа с течением времени, появления новых и исчезновения из поля коллективного сознания старых, позволяет выявить изменения в умонастроениях социума, трансформацию его мировоззренческих установок.

Изучение социальных ожиданий сквозь призму образов будущего способно обнаружить времена темпоральной неопределенности и самоощущение отдельного человека в эти периоды. Точно так же, как образы будущего, функционирующие в современной культуре, раскрывают нам ее темпоральное самоопределение, принятие или непринятие, видение цели и ценностей, образы будущего прошедших эпох позволят нам понять системы ценностей их представителей, цели, по новому оценить мотивы деятельности.

3.4 Место образа будущего в понимании будущего

Однако мы полагаем, что изучение образов будущего может не только иметь познавательный интерес, адресованный настоящему и прошлому, но и выполнять прогностическую функцию. В качестве гипотезы можно предположить наличие связи между тем, как видится будущее, и тем, каким оно становится в реальности. Как отмечалось во втором разделе этой статьи, то, как мы представляем себе будущее, оказывает самое непосредственное влияние на наши поступки, которые в свою очередь определяют приоритеты в осуществимости тех или иных линий вероятностей. Множественность возможностей, которая отличает будущее, не означает их равновероятность, представление картин возможного будущего может выступать тем самым «предрасположением» (disposition), о котором писал Р. Поли ^[25].

Если мы хотим понять связь между представлениями будущего и самим будущем, то нас должны интересовать не столько образы будущего нашего времени, сколько образы будущего, имевшие место в прошлом. Ретроспективный взгляд обеспечит исследователю позиция «стороннего наблюдателя», для которого и то, каким представлялось будущее в определенный период, и то, каким в реальности стало общество в предполагаемое время, относится к прошлому. Такой подход позволяет сопоставить социальные ожидания и социальную реальность, установить степень их совпадения или несовпадения, увидеть какие-то иные, возможные взаимосвязи. Проследив, если удастся, функциональную зависимость между представлениями и реальностью, мы сможем использовать концепт «образ будущего» в качестве одного из способов прогнозирования.

Уже сейчас мы можем указать на зависимость между количеством образов будущего и стабильностью ближайшей исторической перспективы общества, в котором они функционируют. Сравнив количество образов будущего, функционирующих в период рубежа веков с началом 19 века, в котором мы находим один единственный, консервативный образ будущего, мы видим обратную зависимость между количеством образов будущего и степенью стабильности общества. Чем больше образов будущего существует одномоментно, чем они разнообразнее и законченнее, тем нестабильнее будет в ближайшей перспективе развитие этого общества. Множество образов будущего свидетельствует о том, что современники видят в своем настоящем большой потенциал, возлагают на будущее большие надежды, крушение которых способно привести к самым печальны для общества последствиям.

4. Выводы

В этой статье мы рассмотрели несколько направлений в исследованиях будущего, объектом которых выступают различные формы присутствия будущего в настоящем. Их изучение способно обнаружить связь сегодняшних социальных процессов с уже совершившимися и ещё не наступившими событиями, психологические корни отношения к будущему, механизмы принятия решений, его сильные и слабые стороны, принципы мыслительного предвосхищения будущего, крайне важны при планировании, соотношение рациональных и нерациональных компонентов в отношении к будущему.

Мы предложили собственную трактовку концепта образ будущего как отражения коллективных представлений о будущем, имеющих характер законченной или почти законченной картины еще не существующей социальной реальности. Место этого понятия в изучении общества можно сравнить с такими экзистенциальными категориями, как «смерть», «ангажированность», «сексуальность», «болезнь», «надзор», которые в философии Ж. Батая, М. Фуко, Ж. Делеза, Ж. Бодрийяра, С. Жижека обнаруживают вертикальные срезы общества. Подходы, закрепленные в этих понятиях, позволяют переосмысливать общество с позиции его неуниверсальности, уникальности каждого конкретного социума в определенный период существования.

В отличие от других ракурсов рассмотрения представлений о будущем, образ будущего дает возможность реконструировать картины будущего, функционирующие в прошлом, и соотнести их с реальным будущем для этого периода. Именно поэтому изучение образа будущего не только позволяет оценить включенность социума во временную перспективу, его отношение к настоящему, степень удовлетворенности действительностью, конкретизировать представления о цели общественного развития и ценностях социума, в котором существует, но и может иметь прогностический потенциал. Изучение образов будущего, функционирующих в прошлом, может помочь понять связь между представлениями о будущем и самим будущим, и в случае установления этой зависимости она может быть экстраполирована на образы будущего нашего настоящего и нашего будущего.