Актуальные проблемы урегулирования конфликта интересов в органах внутренних дел Российской Федерации

Нарышкин Кирилл Валерьевич Преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел Омской академии МВД России 644092, Россия, Омская область, г. Омск, пр.Комарова, 7 Naryshkin Kirill Valer'evich Educator, the department of Administrative Law and Administrative Activity, Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia 644092, Russia, Omskaya oblast', g. Omsk, pr.Komarova, 7 nkirill82@mail.ru

Урегулирование конфликта интересов на государственной службе Российской Федерации обусловлено реализацией конституционных принципов защиты и охраны прав и свобод человека и гражданина, становлением механизма противодействия коррупции, формированием государственной службы в органах внутренних дел в условиях стремительно меняющегося законодательства, регулирующего правоотношения, связанные с прохождением службы в органах внутренних дел, совершенствованием системы политических, социально-экономических, правовых, культурных отношений не только на государственном уровне, но и на уровне личных интересов, стремлением к достижению баланса интересов гражданина, общества и государства при решении публичных вопросов.

Проблема урегулирования конфликта интересов в современном антикоррупционном законодательстве продолжает оставаться одной из наиболее спорных в практическом и теоретическом отношении, в том числе и применительно к государственно-правовым аспектам порядка прохождения службы в органах внутренних дел.

Знаковыми событиями для Российской Федерации в целом, и административно-государственного управления в частности, являются ратификации Россией в 2006 году двух основополагающих международных конвенций – Конвенции ООН против коррупции^[1] и Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию^[2]. С 2007 года Россия является членом Группы государств против коррупции (ГРЕКО), а также вошла в систему международного мониторинга за эффективностью реализации антикоррупционной политики. С 2008 года утверждён так называемый «первый» Национальный план противодействия коррупции^[3], создан и приступил к работе Совет при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции^[4], принят Федеральный закон «О противодействии коррупции»^[5], в мае 2009 года принят ряд указов Президента Российской Федерации, регламентирующих порядок предоставления сведений о доходах, а с недавнего времени, и о расходах государственных служащих и членов их семей, в том числе сотрудников и работников органов внутренних дел Российской Федерации. Отправной датой формирования и укрепления института урегулирования конфликта интересов в национальном законодательстве России является именно 2008 год, который связан с упомянутым выше «первым» Национальным планом противодействия коррупции и Федеральным законом «О противодействии коррупции». Правовые дефиниции, источники, механизм правового регулирования конфликта интересов нашли свое отражение в многочисленных нормативных правовых актах России, в том числе регулирующих прохождение службы в органах внутренних дел, на которых автор остановится подробнее в настоящей работе. Урегулирование конфликта интересов считается одним из важнейших антикоррупционных механизмов и способом обеспечения надлежащего функционирования служебных правоотношений. Вместе с тем, несмотря на интенсивное развитие рассматриваемых общественных отношений в сфере противодействия коррупции, автор предлагает обратить внимание на следующие проблемные аспекты:

• неоднозначное определение законодателем термина конфликта интересов, порождающее его вольное толкование правоприменителями;

• мифологизация возможности урегулирования конфликта интересов посредством вмешательства в него такого юрисдикционного органа, как комиссия по соблюдению требований к служебному поведению и урегулированию конфликта интересов^[6], с учетом ее состава и полномочий;

• недостаточная работа уполномоченных должностных лиц по профилактике и предупреждению конфликта интересов;

•отсутствие установленной законом ответственности за факт несообщения представителю нанимателя (уполномоченному руководителю) о возможном возникновении конфликта интересов;

• отсутствие ротации младшего, среднего и старшего начальствующего состава сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации;

• нерешенность вопроса объективности работы комиссий по соблюдению требований к служебному поведению и урегулированию конфликта интересов^[7] с целью устранения такого негативного фактора как «заинтересованность членов комиссии» и постепенного перехода к независимым медиаторам;

• нерешенность вопроса публичного декларирования интересов любого свойства в отношении фирм, банков, физических или юридических лиц должностными лицами муниципальных и государственных органов, которые в той или иной мере участвуют в принятии управленческих решений^[8];

• избыточная «мягкость» и декларативность норм законодательства об урегулировании конфликта интересов.

Анализ основополагающих норм национального права России, в том числе о которых речь шла выше, направленных на регулирование конфликта интересов, позволяет сделать вывод о декларативном подходе к механизму урегулирования конфликта интересов. Суть проблем конфликта интересов и его урегулирования в современных условиях можно ассоциативно соотнести с тезисом известного англо-германского философа, социолога Р. Дарендорфа, утверждавшего, что «Всякое вмешательство в конфликты ограничивается регулированием их форм и отказывается от тщетных попыток устранения их причин»,^[9] а также древнеримским правовым постулатом Nemo debet esse judex in propria causa — «Никто не должен быть судьей в своем собственном деле». Безусловно, ограничиваясь лишь юридическими дефинициями, невозможно было бы полно охарактеризовать проблему конфликтологии, ибо такое емкое научное понятие является само по себе межотраслевым. Однако, наибольший интерес вызывает механизм правового регулирования указанного явления, эффективность действующих юридических средств наряду с психологическими, социальными, экономическими факторами, влияющими на качество его урегулирования.

Термина «конфликт интересов» как юридического понятия в российском законодательстве долгое время не существовало. Тем более, не существовало его dejure и там, где превалируют общественные отношения, основным регулятором которых выступает система власти и подчинения. Сравнительно недавно, до вступления в силу Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»^[10] практикующему юристу или «кадровику» немыслимо было представить ситуацию конфликта интересов в правовом поле его разрешения.

Очевидно то обстоятельство, что defacto конфликтные ситуации существовали с самого начала человеческого взаимодействия друг с другом в различных формах. Первые значительные исследования этого социального явления содержатся в научных трудах ученых, занимающихся изучением отличных от государственной службы отраслей общественных отношений. Это обусловлено эволюционной составляющей распространения конфликта интересов как нормативно-правового определения. В связи с этим, импонирует тезис известного конфликтолога, ученого, эксперта Конституционного суда РФ, Д.И. Дедова о том, что «Конфликт интересов как ситуация, по своей сути, сопровождает общество, может быть, с самого его возникновения. Человек имеет интерес к какому-либо предмету (благу), если обстоятельства, связанные с данной вещью, предоставляют данному человеку какие-либо преимущества. Иными словами, человек, владеющий какими-либо распорядительными полномочиями, сталкивается с ситуацией, позволяющей ему не только удовлетворить свои нужды исходя из возможностей должностного положения, а, ко всему прочему, прибегнуть к действиям по извлечению материальной выгоды и прочих преимуществ в денежной либо иной форме для себя или третьих лиц. Данную ситуацию, где назревает конфликтное взаимодействие категорий «личная заинтересованность» и «надлежащее исполнение должностных обязанностей», и принято обозначать как «конфликт интересов».^[11]

Одно из первых применений понятия «конфликт интересов» в национальном законодательстве мы можем заметить в ст. 27 Федерального закона «О некоммерческих организациях»^[12], где конфликт интересов рассматривается как ситуация, при которой личная заинтересованность указанных лиц влияет или может повлиять на исполнение ими своих профессиональных обязанностей и (или) влечет за собой возникновение противоречия между такой личной заинтересованностью и законными интересами саморегулируемой организации или угрозу возникновения противоречия, которое способно привести к причинению вреда законным интересам саморегулируемой организации. Далее, в Федеральном законе «О рынке ценных бумаг»^[13] и изданном в его развитие постановлении Федеральной комиссии по ценным бумагам «О предотвращении конфликта интересов при осуществлении профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг»^[14] под конфликтом интересов понимается противоречие между имущественными и иными интересами профессионального участника рынка ценных бумаг и (или) его работников, осуществляющих свою деятельность на основании трудового или гражданско-правового договора, и клиента профессионального участника, в результате которого действия (бездействие) профессионального участника и (или) его работников причиняют убытки клиенту и (или) влекут иные неблагоприятные последствия для клиента. Примечателен тот факт, что еще в 2003 году Конституционный Суд РФ принял к своему производству жалобу ОАО «Приаргунское»^[15] на предмет проверки конституционности п.1 ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах»^[16] применительно к корпоративным отношениям в доктрине конфликта интересов, хотя сам Конституционный Суд РФ воздержался от детального изложения доктрины как таковой.

В аспекте административно-государственного управления лишь в Концепции реформирования системы государственной службы Российской Федерации^[17], впервые понятие конфликта интересов было применено по отношению к государственной службе. Узаконенным воплощением взгляда Концепции на определение ситуации «конфликт интересов» стал Указ Президента Российской Федерации «Об утверждении общих принципов служебного поведения государственных служащих»^[18], где под конфликтом интересов на государственной службе понималась ситуация, когда личная заинтересованность влияет или может повлиять на объективное исполнение должностных (служебных) обязанностей. Документом, поставившим перед органами государственного управления задачу по внедрению в антикоррупционную профилактическую деятельность государственных служащих, в целях улучшения кадрового состава государственных служащих, механизмов выявления и разрешения конфликта интересов на государственной службе, а также задачу законодательного закрепления норм по регулированию профессиональной этики государственных служащих, стал Указ Президента Российской Федерации «О федеральной программе «Реформирование государственной службы Российской федерации (2003–2005 годы)»^[19]. Во исполнение поставленной задачи законодатель в нормах Федерального закона «О системе государственной службы Российской Федерации»^[20] установил, что правовое положение (статус) федерального государственного служащего, в том числе ограничения, обязательства, правила служебного поведения, ответственность, а также порядок разрешения конфликта интересов и служебных споров устанавливаются соответствующим федеральным законом о виде государственной службы. В этой связи Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации»^[21], установив перечень ограничений, запретов и требований к служебному поведению гражданских служащих, конкретизировал понятие «конфликт интересов», под которым стала пониматься ситуация, при которой личная заинтересованность гражданского служащего влияет или может повлиять на объективное исполнение им должностных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью гражданского служащего и законными интересами граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации, способное привести к причинению вреда этим законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации.

Перечисленные нормативные правовые акты, раскрывающие суть понятия конфликта интересов, явились основой, а вернее, нормы, содержащиеся в них, трансформировались в Федеральный закон «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», ч.1 ст. 71 которого дает следующее юридическое определение конфликта интересов – это ситуация, при которой личная заинтересованность (прямая или косвенная) сотрудника органов внутренних дел влияет или может повлиять на объективное выполнение им служебных обязанностей и при которой возникает или может возникнуть противоречие между личной заинтересованностью сотрудника и законными интересами граждан, организаций, общества или государства, способное привести к причинению вреда правам и законным интересам граждан, организаций, общества или государства.

Обращает на себя внимание и проблема несовершенства правового регулирования, выраженного, в первую очередь, в дефекте изложения норм права. Так, в Федеральном законе «О противодействии коррупции» есть определение конфликта интересов, однако, корреспондирующие ему термины «предотвращение конфликта интересов», «урегулирование конфликта интересов» не нашли своего отражения в указанном законе ^[22]. К сожалению, и в Федеральном законе «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» отсутствует закрепление указанных понятий. Именно этот аспект (неоднозначное определение термина) и является, по нашему мнению, одной из ключевых актуальных проблем урегулирования конфликта интересов.

Воздействие юридическими средствами на общественные отношения и поведения людей является сутью правового регулирования. Система юридических средств, с помощью которых осуществляется правовое регулирование образует собой механизм правого регулирования того или иного института общественных отношений. Что же представляет собой механизм правового регулирования конфликта интересов и насколько отлажен его алгоритм действия? Ответом на вторую часть вопроса может служить высказывание С.И. Герасимова: «Практика показала серьёзные изъяны в применении института конфликта интересов. В нынешнем его виде он больше напоминает декорацию, имитацию работы по разрешению конфликта интересов. И надо в корне менять такое положение, потому что в зарождающейся в России системе мер противодействия коррупции институт конфликта интересов мог бы стать эффективным инструментом борьбы со злоупотреблениями госслужащими своим должностным положением»^[23]. Что касается механизма правового регулирования конфликта интересов, то составляющие его элементы в виде правовых средств представлены следующим образом. Главным средством в этом механизме является Федеральный закон «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», статья 71 которого посвящена конфликту интересов, обязывающая сотрудника принимать меры по недопущению любой возможности возникновения конфликта интересов, уведомлять непосредственного руководителя в письменной форме о возникновении или о возможности возникновения конфликта интересов, как только ему станет об этом известно, а руководитель, в свою очередь, обязан принять меры по его предотвращению или урегулированию. С этого момента механизм «дает сбой». Во-первых, законодатель совместил понятия «предотвращения» и «урегулирования», что очевидно не тождественно друг другу, во-вторых, в качестве мер урегулирования конфликта законодатель предлагает исчерпывающий перечень, а именно: изменение служебного положения (вплоть до его отстранения от выполнения служебных обязанностей) и принуждение его к отказу от выгоды ^[24].

Однако представляется, что законодатель остановился лишь на «силовых» средствах урегулирования конфликта интересов как наиболее быстрых и, к сожалению, привычных. Например, институт ведения переговоров (по аналогии с процедурой медиации) позволил бы в большей степени положительно решать вопросы конфликта интересов, причем не только на стадии предотвращения, но и на стадии его урегулирования. В-третьих, меры предотвращения конфликта интереса отдельно не предусмотрены в рассматриваемом нормативно-правовом акте. В-четвертых, отсутствует законодательное разграничение предконфликтной и конфликтной ситуации. В-пятых, в качестве единственной меры предотвращения конфликта интересов законодатель обязал сотрудника органа внутренних дел, владеющего ценными бумагами, акциями (долями участия, паями в уставных (складочных) капиталах организаций), передать принадлежащие ему ценные бумаги, акции (доли участия, паи в уставных (складочных) капиталах организаций) в доверительное управление в соответствии с законодательством Российской Федерации. Однако, в соответствии с действующим законодательством у доверительного управляющего не возникает права собственности на имущество, находящегося у него во временном владении. Это означает, что дивиденды в виде денежных средств от владений акциями, сотрудник органов внутренних дел может и впредь получать на законных основаниях, будучи при этом выполнившим установленную законом обязанность по передачи в доверительное управление. Таким образом, при наложении обязанности на сотрудника передать акции в доверительное управление, предотвращения конфликта частных и публичных интересов не происходит. В данном случае указанный пример приводит к мнению о том, что имеет место скорее «приостановление» урегулирования конфликта интересов на неопределенный срок, но не его процедурное разрешение по существу. По смыслу закона, сотрудник обязан был еще до того, как станет сотрудником, «избавиться» от всякого рода ценных бумаг, акций и иного имущества, приносящего ему доход, ибо получать доходы можно только от занятий научной, творческой или преподавательской деятельностью. Однако нельзя исключать и такие правовые ситуации, при которых сотрудник органов внутренних дел, замещая какую-либо должность в период прохождения службы может стать единственным наследником лица, владевшего ценными бумагами или акциями, что, безусловно, ни коим образом не свидетельствует о том, что данный сотрудник допустил нарушение установленных запретов и ограничений при поступлении на службу в органы внутренних дел.

Механизм урегулирования конфликта интересов на службе в органах внутренних дел предусмотрен частью 8 статьи 71 Федерального закона от 30.11.2011 № 342-ФЗ «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», отсылочная норма которой указывает на то, что порядок предотвращения и урегулирования конфликта интересов устанавливается Президентом Российской Федерации. Обратимся к Указу Президента РФ «О комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению федеральных государственных служащих и урегулированию конфликта интересов» (вместе с «Положением о комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению федеральных государственных служащих и урегулированию конфликта интересов»)^[25]. В соответствии с названным Указом Президента РФ, который является также приоритетным юридическим средством в механизме правового регулирования конфликта интересов, единственным способом предотвращения и урегулирования конфликта интересов является комиссия по соблюдению требований к служебному поведению федеральных государственных служащих и урегулированию конфликта интересов. Это коллегиальный орган, основной задачей которого является содействие государственным органам в обеспечении соблюдения федеральными служащими ограничений и запретов, требований о предотвращении или урегулировании конфликта интересов, а также в обеспечении исполнения ими обязанностей, установленных Федеральным законом «О противодействии коррупции». Механизм работы комиссии имеет следующие отличительные особенности. Во-первых, порядок формирования и деятельности комиссии, а также ее состав определяются руководителем государственного органа. Во-вторых, в состав комиссии не включаются представитель Управления Президента Российской Федерации по вопросам противодействия коррупции или соответствующего подразделения Аппарата Правительства Российской Федерации. В-третьих, руководитель государственного органа может принять решение о включении в состав комиссии представителя общественного совета, представителя общественной организации ветеранов, представителя профсоюзной организации. В-четвертых, число членов комиссии, не замещающих должности государственной службы в государственном органе, должно составлять не менее одной четверти от общего числа членов комиссии. В-пятых, три из пяти оснований для проведения заседания комиссии являются представлениями руководителем соответствующей информации или материалов проверки. В-шестых, решения комиссии носят рекомендательный характер, которые направляются руководителю государственного органа. При этом, возможность обжалования этих рекомендаций не закреплена. В-седьмых, при соблюдении правила формирования комиссии не менее одной четверти незаинтересованных лиц, 75 % состава комиссии, включая председателя, являются сотрудниками (работниками) указанного государственного органа и в той или иной степени подчинены руководителю указанного органа (подразделения).

Таким образом, перечисленные семь отличительных признаков функционирования комиссии по урегулированию конфликта интересов не приводят к главному принципу - объективности, и явно не коррелирует древнеримскому правовому постулату Nemo debet esse judex in propria causa — «Никто не должен быть судьей в своем собственном деле».

На наш взгляд, следует предусмотреть такой порядок формирования и деятельности комиссий по урегулированию конфликта интересов, который исключил бы любую, в том числе, косвенную, заинтересованность, в его разрешении, предоставив полномочия федеральному органу исполнительной власти в сфере внутренних дел по формированию указанных комиссий представителями независимых экспертных сообществ. Например, конфликт, связанный с совместным прохождением службы сотрудниками, состоящими в родстве или свойстве должен рассматриваться с привлечением экспертов в области трудовых отношении (членами общественной палаты, представителями министерства труда и социального развития, научного сообщества).

Полагаем, что механизм правового регулирования конфликта интересов в современных условиях несовершенен, а характеризуя его с точки зрения эффективности антикоррупционного воздействия – сам является носителем коррупциогенных факторов. В этом обстоятельстве, среди прочих, и проявляется феномен противодействия коррупции в современных условиях.

Говоря о проблеме неоднозначного определения законодателем термина конфликта интересов, порождающее его вольное толкование правоприменителями с дальнейшими «выгодными» решениями по результатам его разрешения, автору импонирует позиция С.Ю. Щеколдина ^[26], который утверждал об отсутствии единого понимания термина «конфликт интересов». Большинство ученых наделяют данное определение рядом признаков и элементов, перегружающих его содержание и затрудняющих установление конфликта интересов на практике. По мнению С.Ю. Щеколдина, конфликт интересов следует рассматривать как ситуацию, при которой личная заинтересованность государственного служащего влияет на объективное исполнение им должностных обязанностей и противоречит интересам государства. Именно такое «простое» определение позволяет выявить и установить конфликт интересов во всех его проявлениях. Законодательное определение личной заинтересованности государственного служащего, при которой возникает конфликт интересов, по своему содержанию является узким. Норма, содержащая данное определение, в качестве признака конфликта интересов предусматривает возможность получения доходов, услуг имущественного характера и имущественных прав. Предлагается дополнить ее положениями, позволяющими говорить о конфликте интересов и тогда, когда ненадлежащее исполнение государственным служащим должностных (служебных) обязанностей продиктовано не материальными, а иными личными выгодами. Причем не важно, кто будет получателем выгоды. Главное, что это будет противоречить интересам государства и что это произойдет вследствие умышленного ненадлежащего исполнения государственным служащим своих должностных (служебных) обязанностей.

Представляется излишним законодательное закрепление обязательности наличия признака возникновения конфликта интересов как способности привести к причинению вреда законным интересам граждан, организаций, общества, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации. Ведь противоречие личной заинтересованности интересам государства само по себе уже несет негативное влияние в сфере государственно-служебных отношений, а наличие вреда выступает здесь как второстепенный элемент, перегружающий определение конфликта интересов.

О мифологизации возможности урегулирования конфликта интересов посредством вмешательства в него такого юрисдикционного органа, как комиссия по соблюдению требований к служебному поведению и урегулированию конфликта интересов, с учетом ее состава и полномочий указывает и А.В. Соловьев ^[27], который резюмирует о беспомощности доведения конфликта интересов до его завершения по объективным причинам, в результате действия которых утверждает о реальном завершении конфликта интереса только после вмешательства в него органов судебной власти или так называемой «трудовой юстиции». Недостаточная работа уполномоченных должностных лиц по профилактике и предупреждению конфликта интересов – это в большей степени проблема повсеместного распространения правового нигилизма, а также протекционизма и непотизма.

Отсутствие установленной законом ответственности за факт несообщения представителю нанимателя о возможном возникновении конфликта интересов образует ряд факторов, в связи с которыми может возникнуть конфликт интересов, а именно: отсутствие единого механизма (алгоритма) предотвращения и урегулирования конфликта интересов; персональная предрасположенность в некоторых случаях государственного служащего к "девиантному" (противоправному) поведению; возможность использования должностного (служебного) положения для лоббирования своих интересов и интересов третьих лиц; наличие в служебных полномочиях сфер, подразумевающих принятие решений на основе субъективных оценок; возможность использования должностного (служебного) положения для нарушения запретов и ограничений, несоблюдения требований к служебному поведению; отсутствие контроля со стороны непосредственного начальника за деятельностью государственных служащих по исполнению ими своих должностных (служебных) обязанностей; наличие в коллективе устоявшегося приемлемого отношения к коррупционным проявлениям при выполнении государственными служащими возложенных на них обязанностей (задач).

Вопрос создания единого централизованного механизма рекрутинга (подбора кандидатов на службу в органы внутренних дел) с целью недопущения протекционизма, непотизма, очевиден в прямой постановке, поскольку наличие общеизвестного факта «кумовства» во всех сферах государственно-правового управления требует принятия срочных мер реагирования. Одной из действенных мер, по мнению автора, является как раз независимый, неподконтрольный территориальным органам государственной власти механизм подбора кандидатов на государственную службу.

Вопрос создания государственного централизованного органа, наделенного соответствующими полномочиями для закупки товаров, выполнения работ или оказания услуг для нужд государственных и муниципальных органов власти также является актуальной проблемой в связи с вопиющими фактами совершения коррупционных преступлений должностными лицами самого разного уровня в системе государственных закупок. Количество переданных уголовных дел указанной категории в суды растет ежегодно, вопрос создания единого центрального органа для государственных закупок активно обсуждался, в том числе, на этапе принятия Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», однако до настоящего времени так и остался открытым.

Введение процедуры обязательной ротации сотрудников органов внутренних дел младшего, среднего и старшего начальствующего состава, уполномоченных принимать соответствующие решения по направлениям служебной деятельности, могло бы стать эффективным правовым инструментом борьбы с коррупцией. Однако, на сегодняшний день определения понятия ротации для указанной категории сотрудников отсутствует. Более того, необходимо определить и механизм ротации, потому что это не просто переход с одного места на другое, а проблема, требующая финансирования, жилья, трудоустройства и так далее. Президент Российской Федерации уже ставил задачу разработки механизма ротации разной категории служащих, однако на сегодняшний день нет ни дефиниции, ни механизма, кроме служащих высших государственных должностей, относящихся к номенклатуре Президента РФ. В связи с этим необходимо рассматривать ротацию в качестве самостоятельной эффективной меры борьбы с коррупцией и не связанной с правовыми гарантиями сотрудников органов внутренних дел на продвижение по службе.

«Мягкость» и «декларативность» норм законодательства об урегулировании конфликта интересов выражена в несостоятельности принятия принципиальных решений комиссиями по урегулированию конфликта интересов, а также в неспособности по объективным причинам принимать независимые решения по причине особенности формирования ее состава, что обусловлено, в том числе, рекомендательным (а не обязательным) характером принимаемых решений, а также фактом нахождения большинства ее членов в зависимости от уполномоченного руководителя (представителя нанимателя) по критерию должностного подчинения и субординации. Изменить ситуацию возможно лишь коренным образом модернизировав антикоррупционное законодательство России с учетом критики независимых исследователей и наблюдателей группы государств против коррупции.

Подводя итог, необходимо отметить, что в настоящее время значительно возросла актуальность проблемы конфликта интересов на государственной службе как феномена, непосредственно сопутствующего должностным злоупотреблениям. Высокий уровень актуальности обусловлен необходимостью развития институтов государственной службы, закрепления принципов независимого и добросовестного служения обществу и государству в целом. Понятия «коррупция», «конфликт интересов», «личная заинтересованность» объединены общим методом достижения выгоды, связанным с незаконным использованием лицом своего должностного положения или влиянием на их надлежащее исполнение и общим результатом, получаемым при злоупотреблении служебным положением. При ознакомлении с научными работами ряда авторов, процитированных в настоящей работе, автор приходит к выводу о наиболее приемлемом и эффективном решении проблем урегулирования конфликта интересов в виде его системной профилактики. Наряду с этим, представляются действенными такие способы решения проблем урегулирования конфликта интересов, отсутствующие в настоящее время, как: ведение переговоров (по аналогии с процедурой медиации); разработка механизма приостановления получения дивидендов (доходов) в виде денежных средств от владений акциями и иными ценными бумагами на период замещения должности государственной службы; изменение порядка формирования комиссий по урегулированию конфликта интересов с учетом правила отсутствия трудовых (служебных) правоотношений ее членов с представителями государственного органа, в котором рассматривается соответствующий спор; комплектование комиссий по урегулированию конфликта интересов экспертами в области трудовых отношений и представителями научного сообщества; наделение комиссий по урегулированию конфликта интересов обязательным, а не рекомендательным характером исполнения принятых решений; ротация всех категорий государственных служащих, уполномоченных на принятие соответствующих решений по направлениям служебной деятельности.