Португальский футурум в грамматических сочинениях Португалии XIX–XX вв.

Егизарян Павел Эдуардович кандидат филологических наук лингвист-аналитик, ООО «Мегапьютер Интеллидженс» 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1, стр. 51 Egizaryan Pavel Eduardovich PhD in Philology linguist-analyst, Megaputer Intelligence Inc. 119991, Russia, g. Moscow, ul. Leninskie Gory, 1, str. 51 paulin2@yandex.ru

Лингвистическая интерпретация такой категории как время вообще и грамматического значения будущего времени в частности — сложная и многоплановая проблема. Это та область человеческого языка, в которой очень сложно найти универсалии, настолько разным оказывается выражение временных значений в различных языках мира.

Пожалуй, одной из немногих таких универсалий (во всяком случае, как пишет В. А. Плунгян, современной лингвистике не известны исключения ^{[3, c. 264, 265]}) является то, что время вообще любым языком воспринимается линейно, вне зависимости от взглядов, присущих культуре и религии данного народа. Всегда есть точка «сейчас» (иными словами, дейктический центр), эта точка отражает момент коммуникации, есть нечто раньше этого и позже этого. В общем футурум можно определить именно таким образом: это языковые средства, локализующие действие во времени после дейктического центра. С этой точки зрения, мы интерпретируем как футуральные различные языковые средства, соответствующие собственно будущему времени во всех его возможных морфологических формах, императив (о футуральной направленности повелительного наклонения говорит, например, О. Есперсен ^{[2, c. 306]}), а также будущее в прошедшем как следствие переноса дейктического центра. Обратимся непосредственно к португальским грамматикам.

Общие замечания

Нами были проанализированы шесть грамматик: три из них принадлежат к неактуальной лингвистической парадигме, поскольку были написаны в русле младограмматических исследований рубежа XIX–XX веков (Barboza 1830, Coelho 1891, Cortesão 1907), другие три грамматики не утратили актуальности, они созданы главным образом в русле структурализма во второй половине XX века (Cuesta & Luz 1971, Mateus 1989, Cunha & Cintra 1994). Все они, кроме последней, были написаны и изданы в Португалии и отражают особенности пиренейского варианта португальского языка. Грамматика Cunha & Cintra 1994 написана в соавторстве бразильцем Celso Cunha и португальцем Lindley Cintra и отражает черты португальского языка как общие для обоих вариантов, так и некоторые характерные грамматические отличия.

Прежде всего нужно отметить, что в основе описания будущего времени во всех этих грамматиках лежит традиционное представление, что будущее время выражается формами Futuro Simples и Futuro Perfeito. При этом некоторыми грамматиками (например, Barboza ^{[4, c. 204]} или Coelho ^{[6, c. 40]}, из более новых, например, Mateus ^{[9, c. 76]}) даётся принципиальное уточнение, что времён как таковых всего три, а всё остальное — это их градация. Данные три времени отсчитываются от момента речи. Это может показаться удивительным, учитывая, что некоторые из грамматик были написаны задолго до разработки понятий темпорального дейксиса и коммуникативной ситуации, но необходимо иметь в виду, что понимание этих вопросов было уже у античных грамматистов, и за исследователями XIX в. стоит серьёзная философская и филологическая традиция.

Кроме абсолютного футурума, в португальском языке традиционно выделяется Futuro no Passado, омонимичное формам Condicional Simples (для сравнения, в итальянских грамматиках будущее в прошедшем обычно не выделяется в отдельное время, а считается одной из функций Condizionale Composto).

Можно добавить, что в более современных грамматиках, в отличие от кратких грамматик XIX и начала XX вв., подробно приводятся парадигмы форм глагола во всех временах, а в отдельных случаях и этимологический обзор.

Некоторые грамматики (например, Barboza ^{[4, c. 206]} или Mateus ^{[9, c. 107]}) обращают также внимание на сущность императива как акта настоящего времени, направленного на реализацию действия в будущем.

Представление будущего времени, однако, не ограничивается традиционно выделяемыми формами глагола и их основными значениями. Немаловажно, что на это стали обращать внимание уже в старых грамматиках. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Взаимосвязь футуральности и модальности

Эту взаимосвязь видят и описывают уже грамматики XIX в., хотя они и не пользуются специальным терминологическим аппаратом, который бы отражал развитое теоретическое противопоставление анализируемых понятий; язык описания в этих грамматиках достаточно банален. Суммировать соотношение футуральности и модальности можно следующим образом:

Во-первых, все проанализированные грамматики сходятся на том, что формами футурума можно выразить некое предположение, гипотезу относительно возможного, но необязательно существуюющего в реальности положения вещей.

Во-вторых, некоторые из грамматик обращают внимание на модальность долженствования. Так, грамматика Cortesão классифицирует времена, помимо прочего, по отношению к действию, и здесь выделяются так называемые tempos por-fazer ^{[7, c. 23]}, связанные с будущим и выражающие волеизъявление или необходимость сделать что-то (примечательно, что к этим «временам» автор относит такие языковые средства, которые сейчас грамматическими временами, строго говоря, не считаются: например, перифразы haver de + инфинитив, ter de + инфинитив; подобная трактовка встречается в грамматике Cuesta & Luz, где такие конструкции названы «временами долженствования» (tempos de obrigação) ^{[8, c. 429]}).

В-третьих, в грамматике Barboza мы встретили также указание на смысловую эквивалентность футурума и императива в некоторых контекстах (что ещё раз свидетельствует о тесной связи модальности и темпоральности в обеих глагольных формах) ^{[4, c. 204]}.

В-четвёртых, для указания на будущее время могут использоваться и формы настоящего, если есть полная уверенность в некотором действии, которое должно произойти. В некоторых случаях на будущее направлены также формы конъюнктива настоящего времени (на это обращают внимание Mateus ^{[9, c. 88]} и Cintra & Cunha ^{[5, c. 471]}).

В-пятых, дополнительная модальность может придаваться использованием сложного футурума. Например, с его помощью может выражаться уверенность в будущем действии или же неуверенность в прошедшем событии (Cunha & Cintra ^{[5, c. 460]}). В последнем случае предшествование событию в будущем, заложенное в самой глагольной форме, оказывается указанием на предшествование моменту высказывания, а футуральность полностью теряется (как и в случае с простым будущим, используемым для предположений о настоящем).

Важно добавить, что некоторые современные грамматики (например, Mateus ^{[9, c. 86]}) ставят под сомнение темпоральность будущего времени, и причиной этому — неопределённость высказываний о будущем, их неясность с точки зрения истинности высказывания. На это обращали внимание еще в Древности, например, Августин писал, что будущего не существует, существует только предугадывание будущего в настоящем ^{[1, с. 331, 332]}. Подобные размышления в современных лингвистических работах позволяют предположить, что языковое время может существовать лишь там, где есть истинность фактов. Если понимать истинное высказывание как высказывание, соответствующее своему объекту, то о будущем времени истинных высказываний быть не может, так как объекта высказываний о будущем в реальном мире нет. Следовательно, будущее в языке — это не время, а лишь совокупность языковых средств, позволяющих выразить мнение говорящего с большей или меньшей уверенностью, следовательно, это исключительно сфера модальности.

С таким подходом можно было бы поспорить, вспоминая о том, что полностью объективные рассуждения, например, о далёком прошлом так же невозможны и так же заводят нас зачастую в сферу модальности в языке (достаточно вспомнить колебания индикативных и конъюнктивных значений форм на -ra или их же использование в значении будущего в прошедшем в языке художетсвенных текстов, о чём говорится в грамматике Cintra & Cunha ^{[5, c. 462]}), однако нельзя и игнорировать подобные тенденции в современной лингвистической науке.

Перифраза ir + Inf.

Широко известно, что в современном португальском языке весьма распространена перифраза ir + Inf. в значении будущего. Если то, что было сказано выше о модальности, в целом характерно и для более старых грамматик, и для грамматик 2-ой пол. ХХ в., то пристальное внимание к данной перифразе обращается только в более новых сочинениях, и поэтому хотелось бы поговорить об этом феномене отдельно.

Можно выделить несколько особенностей этой перифразы, которые отмечают авторы грамматик:

1) намерение сделать что-либо;

2) уверенность, что действие будет выполнено;

3) спонтанность, непринуждённость действия;

4) возможность выражать императивные значения (Cuesta & Luz ^{[8, c. 431]});

5) не обязательная зависимость от временного интервала (по мнению Mateus, в отличие от позиции Cintra & Cunha, ^{[5, с. 459; 9, c. 87]});

6) обозначение действия как вероятного (Mateus ^{[9, c. 87]}) — это противоречит пункту 2 и вскрывает неоднозначность в интерпретации модальности перифразы.

Несмотря на то, что мы видим некоторые разногласия между позициями авторов проанализированных грамматик, можно сказать, что в последние десятилетия действительно активно изучается «поведение» данной перифразы, которая, как представляется, завоёвывает всё новые позиции в португальском языке.

Заключение

Итак, проанализировав три грамматики XIX — начала ХХ вв. и три грамматики второй половины ХХ вв., мы можем сказать, что во всех этих сочинениях феномен будущего времени представляется как комплексный, включающий в себя различные языковые значения (темпоральность, модальность, прагматическая нагруженность), которая осознается грамматистами.

С одной стороны, почти все они обращают внимание на то, что различные формы будущего времени обладают различными модальными функциями. С другой стороны, языковые средства (в том числе модальные), не являющиеся собственно грамматическим будущим временем, рассматриваются как футуральные. И то, и другое подчёркивает глубокую связь между модальностью и футуральностью, а также показывает, что эта связь подвергалась анализу как минимум с первой половины XIX в.

Представляется немаловажным, что в целом мы прослеживаем в более ранних и более поздних грамматиках весьма схожие идеи, которые со временем развиваются, дополняются, осмысливаются с точки зрения современной научной парадигмы и современной терминологии.

Единственное принципиальное новшество рассмотренных нами грамматик, написанных в последние десятилетия, — это анализ перифразы ir + inf., которая подробно изучается и которой приписываются не всеми признаваемые значения.

Нужно сказать, что нами были затронуты только отдельные аспекты, которых авторы изученных грамматик касаются в связи с анализом проблематики будущего времени. Более глубокое их изучение позволит составить более полное представление о лингвистической интерпретации данного феномена в португальской грамматической традиции на протяжении последнего столетия.