Киберпространство интертекстуального романа Б.Х. Уинтерса «Андроид Каренина»

Дзюба Алина Анатольевна ассистент, кафедра иностранной филологии и методики преподавания, Гуманитарно-педагогическая академия (филиал) ФГАОУ ВО «Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского», г. Ялта 298635, Россия, республика Крым, г. Ялта, ул. Севастопольская, 2-А Dzyuba Alina Anatolievna Assistant of the Department of Foreign Philology and Teaching Methods at Academy of Humanities and Teaching, branch of V.I. Vernadsky Crimean Federal University 298635, Russia, respublika Krym, g. Yalta, ul. Sevastopol'skaya, 2-A alina_anatolna.@mail.ru

В настоящее время одной из особенностей литературного процесса является интертекстуальность как текстообразующая характеристика. Данный термин прочно вошёл в парадигму исследования художественного текста в эпоху постмодернизма, основная идея которого − вопрос присутствия в тексте более ранних текстов. Литературный постмодернизм, обращаясь к классическим произведениями предыдущих эпох, создаёт интертекстуальные связи между претекстами и вторичными текстами.

И. В. Арнольд понимает под интертекстуальностью включения других текстов или их фрагментов в виде цитации, аллюзий, реминисценций ^{[1, с. 351]}. По М. М. Бахтину интертекстуальность – это отголоски «чужого» голоса в тексте, который может быть как явным, так и не маркированным ^{[2, с. 284]}. Г. И. Лушникова предлагает следующие инструменты интертекстуальности – аллюзия, цитирование, сходство на уровне композиции, «новая трактовка традиционных образов и сюжетов», реминисценция ^{[3; с.10]}. Вопросы межтекстовых «схождений», диалогизма текстов, интертекстуальности рассматривались такими исследователями, как Р. Барт, Ж. Деррида, Ж. Женнет, Ю. Кристева, Н. Пьеге-Гро, Г. Гадамер, А. Ф. Лосев, Н. А. Фатеева, Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов, В. Н. Топоров, М. Б. Ямпольский, Н. А. Кузьмина, И. П. Ильин, И. П. Смирнов, В. И. Демин, А. Н. Безруков.

Ю.П. Солодуб термин «интертекстуальность» трактует как «связь между двумя (или, возможно, более) текстами, принадлежащими разным авторам и во временном отношении определяемыми как предшественник и последователь» ^{[4; с. 20]}.

А.В. Савченко так определяет «интертекстуальные элементы»: это «такие текстообразующие элементы, которые имплицитно или эксплицитно присутствуя в тексте, вызывают в сознании читателя дополнительные смысловые ассоциации, аллюзии, реминисценции и способствуют расширению смысловых границ текста» ^{[5; с. 155]}. Одним из свойств интертекстуальности является то, что она способствует созданию двойственности знака: он принадлежит и новому тексту, и ранее созданному ^{[6, с. 87]}.

В соответствии с узким пониманием данного термина, интертекстуальность и интертекстуальные связи ограничиваются диалогическими отношениями такого рода, при котором один текст явно ссылается на другой (читателя отсылают к претексту, активизируя его культурную память). Однако существует и другая модель интертекстуальности, которая наполняет явные или скрытые цитаты и ассоциации новым смыслом, предполагает их смысловую множественность, вариативность, бесконечное количество интерпретаций ^{[7; с. 5]}.

Обращаясь к исследованию способа реализации интертекстуальных связей прототекста и вторичного текста, следует сказать, что интертекстуальный тип дискурса художественного произведения характеризуется, прежде всего, тем, что автор творит новый мир, новую реальность на основании претекстового художественного вымысла. Подобные манипуляции авторов вторичных текстов в отношении претекстов находят отражение в современном видоизменении жанров.

Процесс становления новых жанровых форм сопровождается трансформацией старых, канонических жанровых структур, что приводит к образованию новых жанровых особенностей. Изменение традиционной структуры происходит под влиянием взаимодействия с другими жанрами в живой литературной практике. Процесс взаимовлияния постепенно усиливает признаки новой жанровой формы, что приводит к трансформации её структуры. «Процесс структуризации жанровых систем [...] неотделим от процессов деструктуризации» ^{[8, с. 60]}.

Явление деструктуризации, перестройка жанра сопровождается формированием новых качеств. Трансформация жанра выступает как последовательный, закономерный процесс, когда «два явления существенно связаны между собой и предшествующее существенно и необходимо определяет другое – последующее» ^{[5; с.196]}.

Современный литературный процесс, характеризующийся изменением традиционного жанрового кодекса, опирается на культурное наследие классической, неоклассической и постмодернистской научных парадигм, а также определённые литературные каноны предшествующих эпох.

Культурный коллаж, взаимодействие жанров элитарной и массовой культуры, воздействие на литературные жанры других семиотических систем (кино, телевидение, интернет, СМИ), цитатный способ мышления, фрагментарность, плагиат, деканонизация жанров – данные явления стали основой для создания новых жанровых форм эпохи постмодерна.

Литературная ассимиляция привела к порождению интертекстуальных жанров, одним из которых является мэшап. Концептуальное пространство литературного направления мешап смещает традиционный жанровый кодекс классического романа: уже существующий литературный текст (большая его часть), соединяется с жанром хоррор в одно повествование. Стиль с новыми сюжетными поворотами не изменяет, однако, основной линии повествования, а, как правило, «разбавляет», «оживляет» её.

Данный жанр можно рассматривать как новое гибридное направление в литературе. Главным критерием, отличающим мэшап романы, является наличие в канве повествования классического художественного произведения элементов ужасов и фантастики: вампиров, оборотней, зомби, роботов.

Одним из ярких представителей данного направления является американский писатель Б. Х. Уинтерс, по-своему переосмысливший сюжет романа Л.Н.Толстого «Анна Каренина». Используя в качестве основы для литературного гибрида претекстовый роман, современный автор создал самостоятельное произведение – «Андроид Каренина».

Классическое произведение русской литературы и мэшап-мотивы необычно переплетаются в романе Б. Х. Уинтерса. Анна Каренина и Алексей Вронский, познакомившись на Антигравитационной станции, влюбились друг в друга. Их роман разворачивается на фоне Москвы XIX века, где по небу медленно плывут дирижабли, а по улицам разъезжают грозниевые андроиды, управляя четырёхгусеничными каретами. Россия переживает «эру всеобщего благоденствия»: «благодаря грозниуму, металлу, найденному при Иване Грозном, люди смогли создать машины, взявшие на себя физический труд» ^{[9; с.4]}. Роботы-слуги заменили крепостных и, благодаря этому, люди смогли облегчить свою повседневную жизнь. Мир Карениной Уинтерса управляется Железными Законами поведения роботов: «защитить хозяина до самого последнего винтика» ^{[9; с. 22]}; «выполнять любое поручение, исходящее от человека» с.66. Однако за населением присматривают: «Приехав к месту службы, Степан Аркадьевич с обожанием посмотрел вверх на медленно вращающуюся луковицу на вершине Башни, беспрерывно сканирующую московские улицы. – Башня… она присматривает за нами, – говорили про неё, и действительно, единственное круглое отверстие на огромной вращающейся луковице было невероятно похоже на глаз, постоянно наблюдающий за своим городом и его жителями» ^{[9; с.35]}

Оригинальный текст Л.Н. Толстого сохранён почти полностью, в сюжет мешап-романа добавлены роботы, космические путешествия и технологии. В качестве примера можно привести описание героя Алексея Александровича Каренина:

Муж Анны – Алексей Каренин − работает в Министерстве Робототехники и Государственного Управления и представляет правительство, которое находится в конфронтации с террористической группой учёных. Занимается разработками в области высоких технологий и оружия, транспорта и физиолографии ^{[9; с.192]}. Как и полагается в мире андроидов, «правую сторону лица Алексея Александровича Каренина почти полностью закрывала маска из твёрдого как сталь серебра». Маска, называемая Лицом, являлась устройством, созданным «на основе самых последних технических достижений, с которым хозяин общался напрямую – не голосом, но нервными импульсами мозга» ^{[9; с.189]}. Это была Думающая Машина, способная выполнять комплекс аналитических операций и помогавшая Каренину решать государственные вопросы. Голос этой машины мог слышать только Алексей Александрович. Во вторичном романе Лицо выполняет функцию интуиции Каренина; со временем оно не только будет давать советы, но и влиять на ход событий, влиять на мнение своего хозяина. На месте правого глаза у Каренина был телескопический глаз, который выдвигался из оптической системы глазницы с.154. Благодаря Лицу Каренин обладает силой разума, позволяющей ему перемещать предметы и держать под контролем другого без применения физической силы. Во вторичном романе Алексей Александрович захватывает власть и требует называть себя «Царь» ^{[9; с.690]}.

В произведении Б.Х. Уинтерса опускаются долгие размышления, присущие литературе эпохи Л.Н. Толстого. Созданный на основе произведения Льва Николаевича, вторичный роман пронизан техногенными элементами жизни общества: «Окна церкви, настроенные по случаю модным тогда техником-осветителем, ярко и празднично сияли сценами из жизни Спасителя, одно схематическое изображение плавно сменялось другим. Сияние этого богато оформенного дисплея на красном фоне иконостаса, и золочёная резьба икон – всё было залито светом» ^{[9; с.431]}.

В XIX веке Л.Н. Толстого публика увлекалась спиритизмом и вызывала духов, девятнадцатый век Б.Х. Уинтерса отмечен склонностью персонажей в форме салонной игры вызывать пришельцев: «Графиня Нордстон уже долгое время верила в существование внеземных существ, называемых Почётными Гостями. За прошедшие несколько десятков лет последователи веры разработали теорию ксенотеологии. В основе её лежало убеждение о том, что сейчас Почётные Гости просто благосклонно наблюдают за людьми, но однажды они придут, чтобы одарить человеческую расу со всей своей необыкновенной щедростью» ^{[9; с.81]}. «Гости эти, как с восторгом объясняла мадам Шталь, «придут к нам тремя путями» в назначенные дни, отправившись в длительное путешествие из самых дальних уголков межпланетного эфира сюда, к людям, чтобы наконец спасти их» ^{[9; с.262]}.

Интересно, что автор вводит таких персонажей, как пришельцы, которые «распространяются повсюду, кроме больших городов. Говорят, что если кто-то заболевает, его семья в спешке уезжает, так как спустя время из тела несчастного вырывается огромная многоглазая рептилия с клювом и вскоре примыкает к полчищам таких же монстров. Яшвин говорит, что это всё больше похоже на полномасштабное вторжение, и предполагает, что в скором времени провинции будут полностью захвачены пришельцами» ^{[9; с. 531]}. И пришельцы, и гигантские железные черви, и роботы – всё это и есть те самые элементы мэшапа, которые трансформируют классический текст в интертекстуальный роман.

Читателю произведения Л.Н. Толстого известно, что все персонажи книги объединены узами дружбы, родства и брака, однако в «Андроиде Карениной» есть дополнительные связующие элементы. К примеру, Вронский и Левин не только имели отношение к Кити Щербацкой в качестве женихов, но и были избраны как агенты СНУ − Союза Неравнодушных Учёных – террористической группировки.

Противостояние правительства и учёных является одной из важных тем вторичного текста: Министерство «требовало прекращение технического прогресса, чтобы наука сделал шаг назад» ^{[9; с. 61]}. Учёные, поняв, что готовится государственный переворот, вступили в борьбу с правительством, которое совершает террористические акты по отношению к гражданам страны и ведёт информационную войну. Примечательно также и то, что неугодных системе объявляют Янусом, то есть предателем, и немедленно казнят: мадам Шталь, исповедующую ксенотеологизм, признали Янусом и свершили правосудие, выбросив за борт космического корабля.

В качестве оружия и для устрашения граждан используют кощеев («опасные маленькие жуки»). Их цель – уничтожение человека; они могут быть и мездузообразными, и насекомоподобными: роботы-пауки, роботы-осы, зверь-пиявка и даже кощеи размером с собаку), божественные уста (одна из расставляемых повсюду ловушек – «ловушка неожиданно зевнула на московском овощном рынке; огромный рот, страшный вихрь, поглощающий всё на своём пути» ^{[9; с. 36]}) и эмоциональные мины («взрывные устройства, которые взрываясь, высвобождали феромоны, способные кардинально менять человеческие эмоции» ^{[9; с. 222]}). Особенность заключалась в том, что приводилась эта мина, чувствительная к перепадам настроения, в действие, когда рядом находились люди, испытывающие сильные эмоции.

Стоит упомянуть, что роботы в романе играют значительную роль в обществе. Роботы I класса являются устройствами – часами, свечами, чайниками, игральными картами и т.д. Роли лакеев, официантов и прочего обслуживающего персонала выполняют роботы II класса: «II/Лакей/74 пришёл доложить о её приезде» ^{[9; с. 332]}; «Дверь отворилась, и II/Швейцар/ 7е62 с пледом, зажатым в манипуляторах, подозвал карету» ^{[9; с. 348]}. Роботы III более совершенны, поэтому являются компаньонами людей (их дарят на совершеннолетие). Роботы-напарники создавались под стать своему хозяину: «Кто-то был бойким, а кто-то мрачным; кто-то ободрял, а кто-то критиковал: каждый играл именно ту роль в жизни хозяина, какая требовалась их владельцам» ^{[9; с.37]}. Роботы поддерживают в трудную минуту и находятся всегда при хозяине, который даёт им прозвища. К примеру, Степан Аркадьевич Облонский, которого в кругу друзей зовут Стивой, назвал своего личного робота III класса Маленьким Стивой.

В претексте герои произносят свои мысли вслух – во вторичном тексте они доверяют их своим компаньонам или роботы сами это проговаривают: «Сократ, отставая на шаг, шептал ему в затылок то, что было его собственными мыслями и сомнениями» ^{[9; с. 372]}. С компаньонами делятся своими мыслями. Что примечательно – андроиды также отражают мнения своих хозяев: если те в ссоре, роботы выражают негодование своих хозяев. Также их задачей было «переливаться причудливыми цветами, чтобы придать внешнему виду хозяев дополнительную изюминку» ^{[9; с. 116]}.

Информационное пространство Уинтеровских героев очень прогрессивно. Воспоминания, сообщения, деловая переписка и новости герои просматривают на мониторе своих роботов-компаньонов ^{[9; с.15]}: «…в комнату с надменным видом вошла, жужжа, Доличка. На её мониторе высвечивалось простое сообщение: «Дарья Александровна уезжает» ^{[9; с. 23]}. Примечательно, что только дети самостоятельно вспоминают, восстанавливают картинки памяти, взрослые просматривают свои воспоминания на дисплеях персональных роботов ^{[9; с. 74]}. Также для набора сообщений существуют домашние мониторы.

Как уже было сказано выше, роботы играют в романе второстепенную роль, главное место, несомненно, занимают отношения героев, которые трансформированы в соответствии с законами этого мира. В качестве иллюстрации приведём сравнения влюблённого в Кити Левина в духе техногенности: «В эту минуту Левину даже показалось, что она и есть тот самый Глаз, который любовно присматривает за Москвой со своей Башни»; «Место, где она была, казалось ему недоступною святыней, как будто окружённой рвом со сверкающим жидким грозниумом» ^{[9; с.51]}.

Говоря о событиях романа, можно сказать, что они переосмыслены и представлены автором мешапа по-новому. На протяжении произведения современный автор отчётливо даёт нам понять, насколько сильно они «доработаны» творческой рукой писателя. Возьмём, к примеру, болезнь Кити и связанные с этим события:

Доктора, который осматривал Кити, сопровождал «энергичный и по-больничному зелёный робот II класса с поражающим воображение набором манипуляторов». Он изучал её физиометрами I класса, тончайшими зондами и эхолокатором ^{[9; с.169]}. Доктор не сам устанавливает диагноз, а загружает данные обследования и ждёт рапорта робота II/Прогнозиста/М4, который делает точный подсчёт и обработку различных симптомов ^{[9; с.170]}. Затем Кити Щербацкая с семьёй едет лечиться на Луну: «Сначала они путешествовали на коляске, запряжённой II/Тягачом/42, затем пересели на Антиграв, следовавший в город Пушкин. Это был огромный терминал государственного значения, гордостью которого была Баллистическая межорбитальная пушка. С помощью неё Щербацких и отправили в космос» ^{[9; с. 172]}. Щербацкие отправились на космический корабль, который называется Орбитальный Очищающий Приют, вращающийся вокруг Венеры, «где осуществлялась постоянная фильтрация с целью достижения максимального лечебного эффекта» ^{[9; с.260]}. Все эти нововведения нисколько не мешают классическому повествованию, более того, их даже можно воспринимать в качестве дополнительных литературных опций, которые дают новую жизнь роману-эпопее Л. Толстого.

Отдельно хотелось сказать о том, что во вторичном романе две концовки.

В 15 Главе открывается правда, которую Анне Аркадьевне рассказывает Андроид Каренина. Во-первых, это была уже не та Андроид III класса, которую любила Анна, это уже был усовершенствованный механизм IX класса, присланный из будущего. Во-вторых, муж Карениной потребует, чтобы его стали называть Царь Алексей, и он сосредоточит всю власть в своих руках. Грозниум и технологии, на нём основанные, исчезнут. ^{[9; с. 715-716]}. «Но надежда останется, ею станет СНУ», которое возродит «Проект Феникс» − путешествие во времени ^{[9; с. 716]}.

Учёные будущего придумают, как убить Каренина, «прежде чем начнется период его разрушительного правления». «... план будет опираться на гениальные новые технологии: микроскопическая машина, просто называемая Механизм, которая может быть имплантирована непосредственно в серое вещество человека. Этот аппарат, однажды внедренный в голову, сохраняет биологические процессы хозяина и в то же время постепенно, но бесповоротно разрастается, захватывая высшие уровни нервной системы, — таким образом, с течением времени трансформируя человека в очень сложную машину» ^{[9; с. 717]}.

Вживлённый Анне Аркадьевне, он превратил её из человека в женщину-машину нового типа − Андроид Каренина XII класса. Это новая модель робота, единственная цель которого — убить Алексея Александровича Каренина. Как только Механизм сросся с Анной, его программы постепенно увеличили её естественное отвращение к холодному и неловкому мужу до полного неприятия его. Эта ненависть должна была подвести Каренину к желанию убить мужа, но вместо этого вылилось в любовь к графу Вронскому.

Анна, узнав правду о себе, то размышляет о том, что Вронский, узнав, кто она, сдаст Министерству на расплавку и будет рад свободе, то надеется на его понимание и готовность начать всё сначала в столь изменившихся условиях ^{[9; с. 728]}.

Мучимая сложностью открывшейся действительности, она, убегая от Андроида Карениной, бросается под Грав. Её тело найдено и использовано группой СНУ − Божественные уста (часть Проекта Феникс) выплюнули тело Анны Карениной на магнитное ложе Московской Антигравитационной дороги, таким же холодным днем, только несколькими годами раньше. В тот момент, когда тело появилось из божественных уст, небо содрогнулось от странного звука — гром в небесах был слышен по всему Миру».

Из-за двух раздавленных тел, мужчины и женщины, на платформе началась ужасная суета, и граф Вронский, который только что был представлен Анне Карениной и серьезно увлекся ею, чувствовал себя теперь подавленно, увидав эти два трупа, лежавших вместе «в мрачной финальности смерти».

Вронский и Анна подавлены увиденным, предчувствие огромной беды пересилило Вронского, и он попрощался с Карениной. Вронский не сделал более попыток продолжить знакомство с мадам Карениной; не спросил её о мазурке на балу у Кити Щербацкой; и провел в Москве остаток года» ^{[9; с. 737-738]}. Министр Каренин убит своей женой, Вронский так и не женился.

Второй сценарий развития событий также начинается с гибели Анны Аркадьевны Карениной. Царь Алексей − Царь без Лица – отправляет российские войска на родную планету ящероподобных монстров и их объезженных роботов-червей, которую, обнаружив, окрестили «Гнездом». Вронский добровольно вызвался возглавить первую атаку. В центре внимания боль при воспоминании об Анне: «Он представил её на столе казармы Антигравистанции, бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, ещё полное недавней жизни» ^{[9; с. 750]}.

Как резюмируют исследователи И.В. Гнедина и Е.Э. Шнайдер, «Соединение несовместимых вещей в одно целое – достаточно смелый шаг […], однако данный эксперимент не прошёл даром и оказался вполне успешной попыткой удовлетворить потребности современного читателя, который уже многое видел и многим пресытился» ^{[10; с.187]}. Хотя эти слова были сказаны о мэшап-романе С.Г-Смита «Гордость и предубеждение и зомби», однако они весьма красноречиво характеризуют и «Андроид Карениной».

Все прочие «элементы новизны» − и Вронский, герой Пограничных Войн, участник ежегодных гладиаторских боёв под названием «Выбраковка»; и Левин, владелец грозниевой шахты, где работают роботы-шахтёры; и Облонский, имевший определённого рода отношения с роботами, которые были строго запрещены («Как говорится, рукава в машинном масле оказались» ^{[9; с.19]}; и вальс, в котором «кружатся над залой, ловко перескакивая с одного потока воздуха на другой», которые поступают из труб, скрытых за полом и за стенами ^{[9; с. 123]}; и списанные роботы; и нападения пришельцев; и путешествия во времени – всё это является слиянием классики и современной фантастики.

Итак, подведём итоги. Одной из особенностей современного литературного процесса, развивающегося по законам постмодернизма, является интертекстуальное взаимодействие текстов. Литературные каноны подвергаются трансформации жанровых моделей и систем, в результате чего появляются новые интертекстуальные жанры, одним из которых является мэшап. Мэшап-романы представляют собой литературную ассимиляцию, поскольку они включают в себя основные элементы, заимствованные из оригинальной, ранее созданной работы. Идеи и сюжетные линии претекста остались неизменными: герои, их отношения и канва повествования сохранились. Автором во вторичный текст было привнесено футуристическое будущее, в виде роботов, пришельцев, технологий. Киберпространство интертекстуального романа Б. Х. Уинтерса «Анна Каренина» представляет собой слияние классического романа и хоррора. Трагедия приобрёла больший драматизм, расширившийся до космических масштабов, в котором предложенные автором две концовки этой истории заставляют реципиента иначе взглянуть на «Анну Каренину» Л.Н. Толстого. В целом, к данному интертекстуальному жанру можно относиться как к литературному эксперименту.