Фигура посредника во взяточничестве в институте соучастия

Мордовина Аннета Аркадьевна кандидат юридических наук доцент, кафедра Уголовного права, Институт Сервиса, Туризма и Дизайна (филиал) Северо-Кавказского Федерального Университета 357500, Россия, Ставропольский край, г. Пятигорск, ул. Партизанская, 1Б Mordovina Anneta PhD in Law Associate Professor of the Department of Criminal Law at Institute of Service, Tourism and Design, branch of the North Caucasus Federal University (NCFU) 357500, Russia, Stavropol'skii krai, g. Pyatigorsk, ul. Partizanskaya, 1B riddick158@ya.ru

Мордовин Павел Сергеевич Помощник адвоката, Адвокатская консультация №156 МРКА 357500, Россия, Ставропольский край, г. Пятигорск, ул. Гоголя, 1, оф. 204 Mordovin Pavel assistant attorney at Attorney Counselling No. 156 of the Inter-Republic Bar Association 357500, Russia, Stavropol'skii krai, g. Pyatigorsk, ul. Gogolya, 1, of. 204 ifeeddog@gmail.com

Институт соучастия в преступлении представлен в Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации. Его содержание является устоявшимся и представляет собой уже привычные правоприменителю нормы, менять и дополнять которые, в виду повышения соответствия их социальным реалиям, законодатель не считает необходимым ^{[9, c.172]}. Потому он прибегает к иному действию – криминализации самостоятельных исполнительских действий, тем или иным образом составляющих по своей сути соучастие в совершении уже предусмотренных Особенной частью УК РФ преступлений.

Ч. 1 ст. 33 УК РФ определяет в качестве соучастников преступления организатора, подстрекателя, а также пособника и представляет, казалось бы, исчерпывающий перечень лиц, не исполнявших непосредственно деяний, описанных в Особенной части УК РФ ^[7]. Но некоторые новеллы, введенные законодателем, наталкивают на мысль, что отнюдь не все таковые лица включены в содержание вышеуказанной статьи.

Ведь ч. 5 ст. 184 и ст. 291.1 УК РФ свидетельствуют о наличии иного соучастника преступления, ранее неизвестного уголовному закону – посредника в совершении преступления. Законодатель здесь идет по уже знакомому пути криминализации деяния, по сути своей являющегося соучастием в совершении уже существующего преступления. Хотелось бы рассмотреть фигуру посредника на примере ст. 291.1 УК РФ.

Посредничество, исходя из существующей дефиниции, предполагает определенное криминализированное участие лица в совершении иного преступления третьими лицами. Потому видится логичным подход рассмотрения понятия посредничества посредством использования института соучастия. Тем не менее, посредник не является соучастником преступления, что прямо исходит из содержания ст. 33 УК РФ.

Толковый словарь называет посредником лицо, при непосредственном участии которого ведутся переговоры сторон. Потому утверждение о наличии у посредничества признаков соучастия представляется возможным ^{[3, c.399]}.

Широко известна конструкция соучастия, представленная И.А. Хитровым. Она состоит из следующих элементов: а) объекта совместного посягательства; б) субъективной стороны; в) объективной стороны; г) наличие двух или более лиц, обладающих признаками соучастников ^{[8, c.95]}.

Каждый из перечисленных компонентов соучастия присутствует при детальном рассмотрении посредничества получению/даче взятки. Объектом совместного посягательства для всех соучастников в рассматриваемом случае являются общественные отношения, отвечающие за нормальное функционирование государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления. Субъективную сторону составляют умысел каждого участника в совершении передачи взятки должностному лицо в соучастии (при посредничестве субъекта деяния, предусмотренного ст. 291.1 УК РФ), а также во взаимной осведомленности каждого из участников совершения данной противоправной сделки. Объективная сторона представлена совместностью действий каждого из соучастников в целях поспособствовать совершению данного общественно опасного деяния.

Все вышесказанное указывает на необходимость рассмотрения посредника во взяточничестве в качестве соучастника по ст. ст. 290 и 291 УК РФ, а не в качестве субъекта самостоятельного преступления, предусмотренного ст. 291.1 УК РФ. Здесь же встает вопрос о том, в качестве какого соучастника рассматривать данное лицо. Если руководствоваться имеющейся на сегодняшний день нормой о соучастниках преступления, то было бы логично квалифицировать действия, составляющие объективную сторону ст. 291.1 УК РФ, в качестве пособника при передаче либо получении взятки. Однако в полной мере сегодняшнее положение о пособнике не будет включать в себя действия посредника, потому видится необходимым изменение ч. 5 ст. 33 УК РФ в направлении, предполагающем более «открытое» описание действий пособника как соучастника в совершении преступления, необходимое того, чтобы действия посредника в полной мере содержались в определении пособника. Такое решение проблемы, предложенное К.В. Чемеринским, на наш взгляд, является оптимальным и не влечет за собой проблем правоприменения ^{[9, c 174]}.

Иное возможное развитие событий с законодательной точки зрения - выделять посредника в качестве отдельного соучастника преступления. В таком случае необходимо, как справедливо отмечает А.Ю. Сунгатуллин, дополнение ч. 1 ст. 33 УК РФ посредником, а также создание ч. 6 данной статьи, в которой бы содержалось законодательное определение посредника. Вышесказанное также повлекло бы за собой соответствующие изменения в ч.ч. 3 и 4 ст. 34 УК РФ ^{[6, c.7]}. Но такая мера может повлечь за собой проблемы в разграничении пособника и посредника.

Говоря о признаках соучастия, хотелось бы подчеркнуть, что совместность совершаемых действий стоит, на наш взгляд, ставить во главе угла. Ибо при посредничестве в совершении какой-либо криминальной сделки сложно сказать о том, что посредник действует на стороне лишь одной из сторон. Важно понимать, что это лицо, так или иначе, заинтересовано в совершении сделки, потому можно сделать вывод о действии в интересах обеих сторон, и, что немаловажно, своих собственных интересах ^{[5, c.318]}. С этой точки зрения видится логичным криминализация посредничества как общественно опасного явления по сути своей ^{[2, c.32]}. Но, в то же время, это не умаляет достоинств идеи о рассмотрении этого явления как одного из видов соучастия.

Исходя из текста ст. 32 УК РФ следует, что соучастием в совершении преступления является умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного деяния, запрещенного уголовным законом. И именно совместность и умышленность совершения деяния видятся нам определяющими факторами в вопросе необходимости отнесения посредника к соучастникам преступления.

Говорить о наличии каждого из названных выше условий в посредничестве стоит исходя из анализа судебной практики по делам о применении ст. 291.1 УК РФ. Субъективная сторона данного общественно опасного деяния должна характеризоваться осознанием цели своих действий – содействия в достижении заведомо для посредника криминального соглашения. В противном случае его действия, в соответствии с п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях», нельзя квалифицировать как состав преступления, содержащийся в ст. 291.1 УК РФ ^[4].

Говоря о мотиве совершения преступления, предусмотренного ст. 291.1, следует выделить немаловажное обстоятельство, что сведения о нем не будут являться определяющими, в отличии от отмеченного выше факта умышленности. Тем не менее, субъект преступления, в большинстве случаев, действует из корыстных побуждений либо имеет иную личную заинтересованность в благоприятном для сторон разрешении ситуации.

Субъектам преступлений, предусмотренных ст.ст. 290 и 291, фактическим соучастником (посредником) которых является субъект преступления, предусмотренного ст. 291.1, присуще осознание факта действий посредника в интересах осуществления сделки. При этом возможно, что лишь одна сторона данной сделки будет осведомлена о действиях посредника. Как, например, при передаче взятки, получатель встречается и получает имущество от посредника, при этом, не зная о наличии другого лица, которое изначально было заинтересовано в ее заключении. При таком развитии событий выходит, что деяние получателя взятки не будет входить в рамки соучастия в совершении преступления по причине отсутствия у него умысла на совместное совершение преступления несколькими лицами.

Также остается открытым вопрос квалификации действий посредника при наличии его соучастия в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 290 и 291 УК РФ. Посредник сам по себе, исходя из текста ч. 1 ст. 33, не является соучастником преступления. Но как стоит подходить к квалификации деяний лица, выступившего организатором, подстрекателем или пособником взяточничества, а также взявшим на себя функции посредника? Выходит, что при совершении преступной «сделки» оно не является представителем одной из сторон – взяткодателя и взяткополучателя. Потому, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, возможна квалификация действий такого посредника по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 291.1 и ст. 33, ст. 290 или 291 УК РФ соответственно. Такая интерпретация деяния судом кажется недопустимой, ведь, согласно принципу справедливости, закрепленному в ст. 6 УК РФ, ни одно лицо не может быть дважды наказано за одно и то же преступление, а в данных обстоятельствах именно такое развитие событий и представляется возможным в виду, например, неопытности или неграмотности правоприменителя.

Таким образом, по нашему мнению, складывается впечатление о нормативном излишестве, которое возникает в данном случае. Также следует признать справедливость высказывания А.Н. Кугатова, что существующие положения о посредничестве во взяточничестве и имеющаяся на сегодняшний день практика по рассматриваемому преступлению позволяют судебным инстанциям необоснованно расценивать некоторые деяния, не обладающие присущими посредничеству признаками, в качестве этого явления, то есть квалифицировать деяния, не являющиеся по сути своей посредничеством в соответствии со ст. 291.1 УК РФ ^{[1, c.9]}.

Подводя итог вышесказанному, хотелось бы сделать следующие выводы:

1. Криминализация фактического соучастия в совершении преступления в виде самостоятельного состава, именуемого посредничеством, на примере ст. 291.1 УК РФ, представляется нам не самым правильным решением законодателя ввиду некоторой нормативной избыточности.

2. Выходом из рассматриваемой ситуации видится декриминализация соответствующего состава и изменение ч. 5 ст. 33 УК РФ в направлении, предполагающем более «открытое» описание действий пособника как соучастника в совершении преступления.