Роль рекомендаций Комиссии по границам континентального шельфа в делимитации морских пространств

Лабуть Дарья Антоновна аспирант, МГИМО (У) МИД России 119454, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 76 Labut Daria Antonovna Post-graduate student, the department of International Law, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 119454, Russia, g. Moscow, ul. Prospekt Vernadskogo, 76 daria.labut@gmail.com Другие публикации этого автора

Континентальный шельф, с юридической точки зрения, – это морское дно и недра подводных районов, простирающихся за пределы территориального моря прибрежного государства на всем протяжении естественного продолжения его сухопутной территории, граничащие с внешней стороны с международным районом морского дна («Районом»). Международно-правовой институт континентального шельфа начал свое развитие в середине XX в., с прокламации американского президента Г. Трумэна от 28 сентября 1945 года ^[1], в которой была провозглашена юрисдикция США над ресурсами недр и дна континентального шельфа, прилегающего к американскому побережью, под водами открытого моря. С тех пор интерес международного сообщества к уточнению правового режима этого морского пространства не угасает, и это неудивительно: общая площадь геологического континентального шельфа, материковых склонов и подъемов составляет, по некоторым оценкам, около одной пятой части дна всего Мирового океана ^{[2, с. 388]}, морское дно и недра содержат существенные запасы углеводородного сырья, тяжелых и драгоценных металлов, концентрации «сидячих» видов морских живых ресурсов и др.

Основу современного международно-правового регулирования режима континентального шельфа составляют, в первую очередь, применимые положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. ^[3] (далее в настоящей статье – «Конвенция»), участниками которой являются 168 государств ^[4]. Положения об исключительных правах прибрежного государства и их целевом характере во многом были восприняты Конвенцией 1982 г. из Конвенции о континентальном шельфе 1958 г. ^[5], однако, существенным нововведением Конвенции 1982 г. была уникальная формула определения внешней границы этого морского пространства ^{[6, с. 743]} .

Ценность естественных богатств континентального шельфа, исключительными правами на разведку и разработку которых обладают, в соответствии с нормами международного права, прибрежные государства, обуславливает их достаточно «трепетное» отношение к установлению границ своей юрисдикции по отношению как к Району, не подлежащему присвоению, так и к морским пространствам под юрисдикцией других государств. По общему правилу, морские границы устанавливаются государствами либо в одностороннем порядке, либо во взаимодействии друг с другом, когда речь идет о разграничении между «соседями» с противолежащими или смежными побережьями. Между этими процессами существует значительная разница: установление внешней границы шельфа по отношению к Району – односторонний акт прибрежного государства; разграничение (делимитация) же всегда носит международный (двусторонний или многосторонний) характер.

Особенность шельфа в том, что это единственное морское пространство под юрисдикцией прибрежного государства, в установлении границ которого (за пределами 200-мильного отстояния от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря) принимает участие специально созданный международный орган – Комиссия по границам континентального шельфа (далее в настоящей статье – «Комиссия»). Комиссия действует на основании ст. 76 и Приложения II к Конвенции 1982 г., а также своих внутренних документов: Правил процедуры ^[7], Научно-технического руководства ^[8], Внутреннего кодекса поведения для членов Комиссии ^[9], которые можно отнести к источникам «мягкого права» (англ.: «soft law»). Комиссия состоит из 21 члена – специалиста в области геологии, геофизики или гидрографии, которых выбирают государства-участники из числа своих граждан и которые выступают в своем личном качестве. Юристов в составе Комиссии нет. Расходы членов Комиссии покрываются государствами, выдвинувшими соответствующие кандидатуры. Комиссия провела свою первую сессию в 1997 г. Российская Федерация первой подала свое представление в 2001 г. Сегодня Комиссия переживает период максимальной нагрузки: прибрежными государствами подано 78 представлений, Комиссия вынесла рекомендации по 29 из них ^[10].

Статья 76 Конвенции 1982 г. («Определение континентального шельфа») устанавливает, что прибрежные государства обладают исключительными правами в отношении континентального шельфа на всем протяжении естественного продолжения сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка (которая включает в себя «находящееся под водой продолжение континентального массива прибрежного государства» и состоит из поверхности и недр шельфа, склона и подъема) или же на расстоянии 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, в тех случаях, когда внешняя граница подводной окраины материка не простирается на такое расстояние. Установление внешних границ шельфа за пределами 200 морских миль осуществляется на основании сложной формулы, содержащейся в пп. 4-6 статьи 76 Конвенции, включающей в себя такие геоморфологические критерии, как толщина осадочных пород и местонахождение подножия континентального склона, при условии, что линия внешних границ континентального шельфа должна находиться не далее 350 морских миль от исходных линий или не далее 100 морских миль от 2500-метровой изобаты. Данные об установленных таким образом границах континентального шельфа представляются прибрежным государством в Комиссию, которая по итогам их рассмотрения выносит рекомендации. Границы шельфа, установленные прибрежным государством на основе рекомендаций Комиссии, являются окончательными и для всех обязательны (п. 8 ст. 76 Конвенции 1982 г.). Если прибрежное государство не согласно с рекомендациями Комиссии, оно в течение разумного периода времени делает пересмотренное или новое представление.

В соответствии с п. 10 ст. 76, указанная статья «…не затрагивает вопроса о делимитации континентального шельфа между государствами с противолежащими или смежными побережьями», которая осуществляется в соответствии со ст. 83 Конвенции «…путем соглашения на основе международного права, как это указывается в статье 38 Статута Международного Суда», в целях достижения справедливого решения. Если такое соглашение не может быть достигнуто, стороны могут обратиться к механизмам урегулирования споров в соответствии с Частью XV Конвенции. Конвенция 1982 г., таким образом, исключила из под своего регулирующего воздействия делимитацию континентального шельфа между соседними государствами, которая должна осуществляться, в первую очередь, путем заключения международных соглашений, основой которых могут выступать нормы как договорного, так и обычного международного права ^[11].

Ст. 83 применяется к делимитации вне зависимости от удаленности от исходных линий. Тем не менее, особенности установления внешних границ шельфа за 200-мильным отстоянием, сложность нормативной конструкции ст. 76 Конвенции 1982 г., важность научных (геоморфологических) критериев и участие в процессе специально созданного органа – Комиссии – побуждают многих авторов выявлять возможные различия между делимитацией шельфа в пределах 200 морских миль от исходных линий и за этими пределами. Ситуация усугубляется тем, что положения Конвенции, касающиеся полномочий и функций Комиссии, оставляют простор для толкования и вызывают оживленные дискуссии ^[12], в первую очередь, касающиеся правового статуса Комиссии и ее «подразумеваемых полномочий» ^{[2, с. 401-402]}. Проблема становится все более актуальной из-за повсеместно возникающих коллизий притязаний соседних государств, претендующих на одни и те же участки шельфа за 200-мильным отстоянием и подающим представления в Комиссию.

Таким образом, одним из дискуссионных вопросов морского права в современной международно-правовой литературе является исследуемая в настоящей статье роль рекомендаций Комиссии в делимитации морских пространств за 200-мильным пределом и более общая проблема взаимоотношения правил установления внешних границ континентального шельфа (отграничения его от международного района морского дна, в котором принимает участие Комиссия, англ.: «delineation»), содержащихся в ст. 76 Конвенции 1982 г., и норм, регулирующих разграничение континентального шельфа между соседними государствами (делимитацию, англ.: «delimitation») ^{[13, с. 224]}.

Первый теоретический и практический вопрос, наиболее обсуждаемый в иностранной международно-правовой литературе ^{[14, с. 11]}, – это вопрос о правомерности делимитации между соседними государствами их континентального шельфа за пределами 200 миль от исходных линий без обращения в Комиссию. Некоторые исследователи полагают, что на нормативном уровне отношения между Комиссией, процессом делимитации и системой урегулирования споров не были прояснены ^{[15, с. 417]} и не настолько просто определимы ^{[16, с. 141]}.

Споры, которые могут быть затронуты представлением в Комиссию, условно делят на несколько категорий ^{[16, с. 137]}, основная из которых – споры о делимитации (к оставшимся двум категориям относят споры о суверенитете над сухопутной территорией и иные споры, например, касающиеся толкования и применения положений Конвенции). Большинство представлений, переданных на рассмотрение Комиссии, затрагивают межгосударственные отношения, связанные с общими морскими границами. По некоторым подсчетам, было выявлено 29 ситуаций по всему миру (не считая Антарктики), где география морского дна может привести к коллизиям правопритязаний прибрежных государств (которых насчитывается, как минимум, 55 ^{[17, с. 94]}) на континентальный шельф за пределами 200 морских миль от исходных линий.

Имеет ли Комиссия какое-либо формальное отношение к их возможному урегулированию? Как отмечалось ранее, в соответствии с положениями п. 10 ст. 76 Конвенции, статья 76 не затрагивает вопроса о делимитации континентального шельфа между государствами с противолежащими или смежными побережьями; статья 9 Приложения II к Конвенции также устанавливает, что действия Комиссии не наносят ущерба вопросам, касающимся делимитации. Очевидно, при разработке Конвенции 1982 г. было предугадано (и формально снято) напряжение, которое может быть вызвано неопределенностью соотношения процессов делимитации и отграничения шельфа от Района ^{[18, с. 4143]}, однако, дискуссионными остаются более специфичные вопросы, не охваченные текстом Конвенции, например: может ли международный судебный или арбитражный орган принять к рассмотрению спор о делимитации, если рекомендации Комиссии касательно установления внешних границ шельфа каждого из спорящих прибрежных государств еще не вынесены?

Мнение иностранных и российских исследователей по данному вопросу разделились. Если установление внешних границ континентального шельфа в пределах 200 морских миль от исходных линий не требует учета каких-либо дополнительных факторов, то выход за эти пределы, основанный на местонахождении внешней границы подводной окраины материка, возможен только при наличии сложных геологических, геоморфологических и батиметрических характеристик морского дна, указанных в статье 76 Конвенции 1982 г. ^{[19, c. 272]}. Это приводит некоторых авторов к выводу о том, что в случае, когда оба государства заявляют о наличии у них прав на континентальный шельф за пределами 200 морских миль от исходных линий, и эти области пересекаются, создавая, таким образом, спорный район, то международный суд или арбитраж должен, в первую очередь, удостовериться, что государства основывают свои притязания на рекомендациях Комиссии, а успешное завершение процесса в Комиссии подтверждает, что положения ст. 76 соблюдены ^{[19, c. 270]}. Согласно этой точке зрения, наиболее явно выраженной в работах Б. Куноя, «фундаментальной» функцией судебного или арбитражного органа будет установление того, правопритязание какой из сторон соответствует рекомендациям Комиссии, и, даже, какое государство обладает «преимущественным титулом» (англ.: «superior title») ^{[19, c. 261]}. По мнению Б. Куноя, спор о делимитации будет исключительно «гипотетическим» до тех пор, пока внешние границы континентального шельфа обеих сторон не будут «подтверждены» Комиссией ^{[20, с. 248]}.

Далее, отмечается, что судебные или арбитражные органы не могут выносить решение по вопросу, затрагивающему интересы третьей стороны, не представленной в процессе. Третьей стороной, интересы которой могут быть затронуты делимитацией, называют само международное сообщество, поскольку, якобы, делимитация шельфа до завершения процедуры в Комиссии может привести к «посягательству» (англ. «encroachment») на пространства Района ^{[20, с. 258]}.

Наконец, подчеркивается, что будет противоречить «установленным принципам» ситуация, когда судебный или арбитражный орган вынесет решение касательно делимитации, которое в дальнейшем сможет «лишить юридической силы» любая из сторон (если по итогам рассмотрения представлений в Комиссии окажется, что у сторон не было прав на участки шельфа, которые ранее были разграничены) ^{[20, с. 262]}.

Таким образом, как утверждает Куной, «первостепенной» задачей суда или трибунала будет подтверждение того, что притязания каждой их сторон на спорный район шельфа обоснованы, а для этого необходимо дождаться окончательных рекомендаций Комиссии. Следовательно, отграничение шельфа от Района и делимитация шельфа между государствами с противолежащими или смежными побережьями – отдельные процессы, разнесенные по времени, но только при условии, что второй шаг (делимитация) осуществляется строго после первого (отграничения) ^{[20, с. 270]}.

Вторая точка зрения на соотношение «delimitation» и «delineation», противоположная первой, получает все большее распространение; она основана на доктринальном толковании положений Конвенции 1982 г. ^{[21, с. 483]} и поддерживается автором настоящей статьи. Ее сторонники подчеркивают, что государства не несут обязанности придерживаться какой-либо последовательности двух процессов; делимитация между государствами с противолежащими или смежными побережьями полностью обособлена от установления внешних границ шельфа за пределами 200 морских миль на основании рекомендаций Комиссии ^{[18, c. 4140]}, которое лишь требует от прибрежных государств следовать положениям ст. 76 Конвенции. Данная позиция подтверждается и международной судебной и арбитражной практикой. «Наиболее обстоятельным и авторитетным судебным источником, применимым к вопросам отграничения и разграничения шельфа» ^{[14, c. 16]} иностранные правоведы считают решение Международного трибунала по морскому праву 2012 г. по спору между Бангладеш и Мьянмой ^[22], в котором Трибунал сделал ряд важнейших правовых выводов.

Бангладеш и Мьянма – соседние государства со смежными побережьями, выходящими к Бенгальскому заливу (Бангладеш – к северу и северо-востоку, Мьянма – к востоку). Чтобы решить проблему разграничения в северо-восточной части залива, государства провели серию переговоров с 1974 по 2010 гг. ^{[23, c. 255]}, по итогам которых линию делимитации, однако, провести не удалось. Учитывая взаимное согласие сторон на юрисдикцию Международного трибунала по морском праву (далее – «Трибунал»), в соответствии с п. 4 ст. 287 Конвенции 1982 года, спор был передан ему для урегулирования.

Мьянма возражала против осуществления Трибуналом юрисдикции в отношении делимитации континентального шельфа за пределами 200 морских миль от исходных линий, поскольку, с ее точки зрения, этому должно было предшествовать установление внешней границы шельфа на основании рекомендаций Комиссии. По мнению Мьянмы, обратный порядок приводит к конфликту Трибунала с остальными договорными органами и со всей структурой Конвенции; соответственно, делимитация должна быть отложена до тех пор, пока Комиссия не вынесет соответствующие рекомендации.

Трибунал, однако, заключил, что отсутствие установленных внешних границ шельфа не может служить препятствием для делимитации, и признал наличие у себя компетенции рассматривать спор о разграничении до вынесения рекомендаций Комиссии, подчеркнув разницу между процессами по ст. 83 и по ст. 76 Конвенции 1982 г.

До обращения в Трибунал обе стороны подали свои представления в Комиссию, но представление Мьянмы, охватывающее спорный район, не могло быть рассмотрено до тех пор, пока все стороны спора не согласились бы на такое рассмотрение, и, в конечном итоге, было отложено, точно так же, как и представление Бангладеш. Учитывая возможную безрезультатность иных механизмов урегулирования, Трибунал указал, что если он не осуществит делимитацию континентального шельфа за 200-мильным пределом, это будет противоречит объекту и целям Конвенции 1982 г. Отсутствие действий со стороны и Комиссии, и Трибунала – двух органов, созданных в соответствии с Конвенцией для обеспечения ее эффективной имплементации, – поставит стороны в положение, когда они не смогут в полной мере извлекать преимущества из имеющихся у них прав на континентальный шельф (п. 392 Решения).

Таким образом, Трибунал сделал вывод о наличии у себя обязанности урегулировать спор и провести делимитацию континентального шельфа за 200-мильным отстоянием. Соответственно, прибрежным государствам нет необходимости ждать рекомендаций Комиссии для того, чтобы обратиться в международный суд или арбитражный трибунал в целях разграничения их континентального шельфа за пределами 200 миль. Отсутствие ущерба деятельности Комиссии в результате урегулирования спора Трибуналом ^{[21, с. 478]} подтверждает тот факт, что Трибунал в своем решении не установил внешние границы континентального шельфа: он лишь продлил линию единой морской границы за пределы 200-мильного отстояния до того места, где могут быть затронуты права третьих государств. Подобная возможность обозначить общее направление последнего участка линии делимитации оставляет вопрос установления окончательных внешних границ за государством – в будущем, на основании рекомендаций Комиссии.

В указанном решении Трибунала, широко обсуждаемом в правовой литературе, подтвержден технический характер Комиссии, разделение полномочий между Комиссией и другими органами, в частности, самим Трибуналом, который, в отличие от Комиссии, обладает компетенцией толковать и применять положения Конвенции, включая ст. 76 (что, при этом, может включать в себя рассмотрение научных материалов, не оспариваемых сторонами, или обращение к экспертам). Решение Трибунала обоснованно считают достаточно сбалансированным ^{[23, c. 279]}.

Аргументация, изложенная в решении, поддерживает точку зрения, согласно которой прибрежным государствам нет необходимости дожидаться рекомендаций Комиссии в отношении участка континентального шельфа, подлежащего делимитации. Однако отметим, что если спор о делимитации рассматривается после того, как прибрежное государство установило внешние границы своего континентального шельфа на основании рекомендаций Комиссии, суд или трибунал, очевидно, должен будет уважать эти границы (учитывая их «окончательный и обязательный» характер), и его решение не должно заменять итоги процессов Комиссии ^[24].

Вышеизложенное касается не только судебного или арбитражного урегулирования, но и заключения двусторонних или многосторонних соглашений по итогам переговоров. И Конвенция о континентальном шельфе 1958 г., и Конвенция 1982 г. подчеркивают важность определения морских границ по соглашению ^{[15, с. 412]}. Еще до учреждения Комиссии было заключено несколько договоров о делимитации морских границ за пределами 200 морских миль от исходных линий ^[25]. Соответственно, после учреждения Комиссии отсутствие ее рекомендаций по тому или иному району континентального шельфа точно так же не помешало государствам провести успешные переговоры и заключить соглашения о делимитации ^[26]. Несмотря на уверенность некоторых исследователей в том, что перед инициированием соответствующих переговоров с соседними государствами, необходимо участие Комиссии, представление должно быть рассмотрено, а права государства на спорный район «подтверждены» в рекомендациях ^{[13, с. 229]}, практика государств после вступления в силу Конвенции 1982 г. (не вызвавшая при этом протестов со стороны международного сообщества ^{[21, с. 472]}) говорит об обратном. Учитывая эту практику, как минимум, было бы нелогично отказывать государствам в возможности передать спор о делимитации с целью его урегулирования международному судебному или арбитражному органу до получения соответствующих рекомендаций Комиссии.

Установление границ по соглашению, как и судебное или арбитражное урегулирование, также не наносит ущерба осуществлению Комиссией своих функций. Стороны могут договориться о возможности пересмотра линии (или конечной точки) делимитации в том случае, если это будет необходимо в дальнейшем, в результате рассмотрения Комиссией соответствующих представлений. Если же рекомендации Комиссии уже получены, стороны не могут не принимать их во внимание.

Таким образом, можно сделать вывод, что делимитация континентального шельфа между государствами с соседними побережьями не зависит от того, осуществили ли оба или одно из этих государств отграничение своего шельфа от Района в соответствии с положениями ст. 76 Конвенции. Это подтверждается решениями международных судебных и арбитражных органов и сложившейся солидной международной договорной практикой в области делимитации шельфа за пределами 200 морских миль от исходных линий. «Delimitation» и «delineation» не связаны в последовательности и во времени: установление прибрежным государством внешних границ шельфа на основе рекомендаций Комиссией или же вынесение Комиссией рекомендаций не является обязательным предварительным условием разграничения.

Необходимо сделать оговорку: временной связи не существует между осуществлением Комиссией своих функций, с одной стороны, и международным судебным или арбитражным органом – своей юрисдикции, с другой стороны, но временная связь между установлением наличия прав прибрежных государств на континентальный шельф за 200-мильным отстоянием и делимитацией есть: в отсутствии прав на шельф в делимитации нет необходимости. Как следует из решения Трибунала, подачи спорящими прибрежными государствами полноценных представлений в Комиссию достаточно для признания наличия у них прав на соответствующий участок дна и недр. В случае, если государства не подали представления в Комиссию, не представили суду материалы касательно морфологии морского дна или же поданной информации, очевидно, недостаточно, суд или арбитраж могут отказать в урегулировании спора о разграничении ^[27]. В литературе высказывается точка зрения, что в случае значительной неопределенности (англ.: «significant uncertainty») касательно наличия естественного продолжения внешней окраины материка в спорном районе, и только в этом случае, суд или трибунал должны отказаться от осуществления юрисдикции в спорах о делимитации ^{[21, с. 482]}. Но, опять же, до сих пор дискуссионным остается вопрос о том, может ли прибрежное государство предоставить суду соответствующие научные материалы касательно геоморфологии морского дна до того, как процесс в Комиссии был вообще инициирован, и будет ли этого достаточно для делимитации. По мнению автора настоящей работы, в этом случае значение рекомендаций Комиссии, как подтверждения корректности исходного научного материала, все же возрастает.

В рамках рассмотрения настоящего вопроса необходимо обозначить роль Комиссии, которую она возлагает на себя в процессе рассмотрения представлений, затрагивающих спорные районы. Эта роль оценивается неоднозначно в международно-правовой литературе, также как и правовое положение Комиссии, в целом. Придание рекомендациями Комиссии «особого статуса» установленным на их основе границам шельфа (статуса окончательных и обязательных), сложность формулы статьи 76 Конвенции и неопределенность терминов, требующих толкования, – обуславливают, по мнению многих авторов, более значимую роль Комиссии в процессе установления границ шельфа, нежели техническая проверка представлений ^{[2, с.403]}, ее административный и даже квази-судебный характер ^{[2, с.407]}, «очевидную» необходимость толкования ей положений Конвенции 1982 г. Оценки итогов подобного «толкования» в рамках текстов ее внутренних документов и в процессе рассмотрения представлений и принятия рекомендаций неоднозначны. Есть случаи, когда Комиссия превысила свои полномочия, устанавливая правила, не предусмотренные ст. 76 и не вытекающие из положений Конвенции очевидным образом. Это касается и вопросов делимитации.

Согласно точке зрения, преобладающей в зарубежных исследованиях, Комиссия должна в максимальной степени избегать рассмотрения представлений, затрагивающих спорные районы ^{[15, с. 412]}. В соответствии с п. 5 Приложения I к Правилам процедуры, Комиссия, по общему правилу, «…не рассматривает и не оценивает представление, делаемое каким-либо из государств, затрагиваемых спором». Как показывает практика, для установления наличия «спора» Комиссия использует достаточно низкий «порог» ^{[23, c. 279]}, квалифицируя в качестве спора любые существующие или потенциальные конфликты правопритязаний. Правила процедуры и практика Комиссии положительно оценивается большинством зарубежных исследователей: утверждается, что рассмотрение представления должно быть отложено до тех пор, пока спор не будет урегулирован компетентным органом ^[28], и эта «устоявшаяся модель» поведения Комиссии позволяет «эффективно балансировать интересы» прибрежных государств, а также интересы международного сообщества, в целом ^{[16, с. 148]}; Правила процедуры направлены на то, чтобы предотвратить или, по крайней мере, «не обострять» межгосударственные споры в отношении границ континентального шельфа ^{[18, с. 4146]}, и что Комиссия в ситуациях, затрагивающих делимитацию, должна быть исключительно пассивна ^[29].

Подобное искусственное «расширение» роли и функций Комиссии и подобная её «пассивность», основанные на достаточно вольном толковании Конвенции 1982 г. и очевидно некорректном понимании правового статуса этого технического органа, в рамках Правил процедуры Комиссии и ее непосредственной практики, с нашей точки зрения, абсолютно обоснованно критикуются некоторыми авторами, называющими эту пассивность, возможно, «самым серьезным посягательством на права прибрежного государства» ^{[30, с. 362]}. С точки зрения автора настоящей статьи, в отличие от положений Правил процедуры, гораздо более оправдано такое толкование п. 10 ст. 76 и ст. 9, которое соответствует строго техническому и научному характеру Комиссии: ее действия по определению не могут наносить ущерб вопросам делимитации. Получив представление государства, охватывающее спорные участки шельфа, Комиссия должна перейти к его рассмотрению, предполагая (но не подтверждая, отрицая или оправдывая) допустимость корректности двух или нескольких взаимоисключающих правовых позиций соседних прибрежных государств в отношении толкования положений ст. 76 Конвенции применительно к этому спорному участку. Очевидно, это может привести к вынесению рекомендаций по представлению одного из спорящих государств, «подтверждающих» обоснованность (с научной точки зрения) включения в его континентальный шельф района, который уже был «одобрен» в рамках более ранних рекомендаций другому прибрежному государству. Однако это лишь порождает «пересечение правопритязаний», создавая основания для делимитации по ст. 83. Существование пересекающихся и конфликтующих притязаний нескольких государств на один и тот же участок шельфа – абсолютно логическое и единственно очевидное, обязательное предварительное условие делимитации ^{[30, с. 365]}, соответственно, не наносит ей ущерба. Ведь вполне вероятна и обратная ситуация, когда геоморфология морского дна свидетельствует об отсутствии шельфа за пределами 200 морских миль, на который претендует подавшее представление государство. В этом случае потребность в делимитации вообще отпадает. Несмотря на очевидно проигрышный характер подобной ситуации для одной из сторон спора, она, по определению, не может наносить ущерб разграничению. В противном случае, стороны, избежав рассмотрения представления Комиссией, которая, якобы, может «нанести ущерб» делимитации, могут «поделить» между собой участки Района, на которые у них нет и не может быть прав в соответствии со ст. 76 Конвенции 1982 г.

Важность беспрепятственного проведения оценки Комиссией соответствия морфологии морского дна научным критериям, содержащимся в ст. 76, подтверждает тот факт, что для международных судебных и арбитражных органов этот процесс представляет бόльшие сложности ^{[31, с. 136]}. Судьи и арбитры редко обладают необходимыми знаниями и опытом в строго научных областях, в то время как правовой режим континентального шельфа по Конвенции 1982 г. с наукой связан достаточно тесно. Суду должны быть доступны материалы, их которых с очевидной ясностью следует, что континентальный шельф простирается за пределы 200 морских миль в соответствии с формулой статьи 76 Конвенции. Этими материалами могут быть рекомендации Комиссии. В их отсутствие ситуация значительно усложняется, порождая вопросы: освобождает ли суд или арбитраж от необходимости оценивать представленные научные доказательства сторон по существу тот факт, что стороны их не оспаривают ^{[31, с. 145]}? Достаточно ли суду или трибуналу сослаться на представления сторон в Комиссию, самостоятельно не применяя формулу ст. 76 Конвенции для определения наличия у них титула на континентальный шельф за пределами 200 морских миль? Наконец, каков будет подход международного судебного или арбитражного органа к оценке научных материалов в случае оспаривания их одной из сторон?

Отчасти вопрос роли рекомендаций Комиссии по границам континентального шельфа в делимитации морских пространств за 200-мильным пределом затрагивает и проблему того, какое значение играют критерии отграничения, установленные в ст. 76 Конвенции, в вопросах делимитации. В ст. 83 Конвенции обязательные или же доступные сторонам методы делимитации не обозначены, только лишь цель: «достижение справедливого решения». С нашей точки зрения, совершенно оправдан подтвержденный доктринальным толкованием Конвенции 1982 г. вывод: ни один из критериев, перечисленных в ст. 76, не должен в обязательном порядке приниматься во внимание в целях делимитации.

Решения международных судебных и арбитражных органов, сформировавшие трехступенчатую схему делимитации, подтверждают, что разграничение шельфа соседних государств в пределах 200 морских миль от исходных линий не связано с характеристиками морского дна, перечисленными в ст. 76, поскольку сам титул на континентальный шельф от них не зависит ^[32]. Но роль факторов ст. 76 в делимитации за 200-мильным отстоянием из-за недостаточности судебной и договорной практики до конца не прояснена ^{[17, с. 103]}, особенно в случае разграничения между государствами с противолежащими (а не смежными) побережьями. Некоторые авторы предполагают, что геоморфологические критерии будут иметь все большее значение в делимитации шельфа за пределами 200 морских миль от исходных линий, играя роль обстоятельств, «имеющих значение для дела», особенно если будут подтверждены в рекомендациях Комиссии по границам континентального шельфа ^{[17, с. 107]}. Утверждается, что в дальнейшем появятся новые принципы, направленные на достижение справедливого результата, которые будут частично основаны на итогах работы Комиссии ^{[20, с. 269]}. Насколько данная точка зрения оправдана – покажет время.

На основе всего вышеизложенного можно сделать обоснованный вывод о том, что ст. 76 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. не создает правового режима делимитации континентального шельфа между государствами с противолежащими или смежными побережьями. П. 10 ст. 76 Конвенции 1982 г. обеспечивает обособленность процессов разграничения и отграничения шельфа, отсутствие между ними временной связи; имплементация статьи 76 одним государством и вынесение Комиссией рекомендаций по поданному им представлению не затрагивает прав другого государства в вопросах делимитации ^[33]. Здесь необходимо помнить, что отграничение континентального шельфа от Района в соответствии с рекомендациями обязаны произвести только государства, участвующие в Конвенции 1982 года, а делимитацию могут осуществлять все государства, в том числе, не участвующие в Конвенции.

Прояснению многих спорных моментов, широко обсуждаемых в иностранной и российской международно-правовой литературе, способствовало решение Международного трибунала по морскому праву по делу Бангладеш против Мьянмы, хотя некоторые вопросы, связанные с делимитацией за 200-мильным пределом и ролью Комиссии, остаются дискуссионными; представляется, что практика, достаточная для формирования международного обычая в этой сфере, еще не сложилось. Следовательно, отсутствуют специальные нормы международного обычного права, которые бы были однозначно применимы к специфическим вопросам делимитации континентального шельфа за 200-мильным отстоянием и всеобъемлющему прояснению роли рекомендаций Комиссии в разграничении морских пространств между соседними государствами.

Тем не менее, очевидно, что стороны спора о делимитации не должны дожидаться рекомендаций Комиссии до того, как приступить к разграничению шельфа. Однако, если рекомендации по представлению одного или обоих спорящих государств уже вынесены, они не могут их не учитывать. Это касается как урегулирования споров международными судебными и арбитражными органами, так и заключения двусторонних и многосторонних соглашений.

В любом случае, правовой институт континентального шельфа продолжает активно развиваться. Заполнению остальных «пробелов» и теоретическому разрешению оставшихся дискуссионных вопросов будет способствовать судебная, арбитражная практика и договорная активность прибрежных государств.