Текстовая реализация концептуально-тематической стратегии воспитания мужества в немецкой литературе для детей

Пелевина Надежда Николаевна доктор филологических наук профессор, Кафедра зарубежной лингвистики и теории языка, Хакасский Государственный университет им. Н.Ф.Катанова 655017, Россия, республика Хакасия, г. Абакан, ул. Ленина, 94, каб. 101/1 Pelevina Nadezhda Nikolaevna Doctor of Philology Professor of the Department of Foreign Linguistics and Theory of Language at Khakas State University Named After N. Katanov 655017, Russia, respublika Khakasiya, g. Abakan, ul. Lenina, 94, kab. 101/1 kafedra-deutsch@yandex.ru

Чеблукова Александра Анатольевна преподаватель, кафедра педагогики, Колледж педагогического образования, информатики и права 655017, Россия, республика Хакасия, г. Абакан, ул. Щетинкина, 13, ауд. 1 Cheblukova Aleksandra Anatol'evna Lecturer of the Department of Pedagogics at College of Teachers' Education, Computer Studies and Law 655017, Russia, respublika Khakasiya, g. Abakan, ul. Shchetinkina, 13, aud. 1 sascha-neposeda@mail.ru

Планирование речемыслительной деятельности детского писателя осуществляется на основе специфического комплекса стратегий, творческая реализация которых приводит к созданию художественного текста, в котором объектом и адресатом изображения является ребенок. Концептуально-тематические стратегии направлены на формирование художественного мира, в котором центральное место занимают детские проблемы, раскрываемые в сюжетах придуманных историй, имеющих с точки зрения автора познавательное и воспитательное значение для детей.

Фикциональный мир, изображаемый в художественном тексте, адресованном детям, обусловлен эмпатией детского писателя, т.е. его способностью поставить себя на место ребенка, образ которого он формирует, понять его чувства, желания, мотивы совершаемых поступков. В то же время неизбежное влияние на содержание детской книги оказывают представления ее автора о том, что способствует самообразованию и социализации ребенка, воспитанию в нем личности. Успех литературной коммуникации с детской аудиторией адресации зависит от того, насколько «авторская эмпатия обогащается симпатией читателя» ^{[3, с. 7]}, вызывает его сочувствие в процессе восприятия художественного текста. Поэтому концептуально-тематическое планирование детского произведения всегда учитывает психологию ребенка, для которой характерны ощущение гармонии, стремление к правдивости, требование счастливой развязки. Дети «очень чутки к этической позиции автора-повествователя и ждут от него одобрения мира детства, допуская благожелательную критику частных недостатков» ^{[2, с. 8]}.

Одной из распространенных тем в немецкой художественной литературе для детей является преодоление страха – психического состояния, которое, во-первых, ассоциируется с опасением, тревожным состоянием души, беспокойством, душевным смятением, во-вторых, вызывается какой-либо опасностью, в-третьих, сопровождается определенными психическими и физиологическими реакциями ^{[1, с. 13–14]}. Чувство страха знакомо каждому ребенку из собственного опыта взаимодействия с внешним миром и является источником его внутренних переживаний.

Задачей данного исследования является выявление лингвистических и композиционных средств реализации концептуально-тематической стратегии воспитания мужества в рассказах для детей, которые объединяются в тематический цикл, называемый Mutgeschichten. Лексему Mut содержат и заголовки отдельных рассказов этого цикла: «Nur nicht den Mut verlieren!», «Nur Mut, Kilian!» Концептуально-тематическое содержание таких рассказов всегда включает сообщение о причинах страха, описание эмоционального состояния ребенка, охваченного страхом, и рассказ о поступках детского персонажа, которые помогают преодолеть страх.

Основной причиной страха у детей дошкольного и младшего школьного возраста является одиночество в темное время суток. Такой страх часто воплощается в зловещем образе, создаваемом сознанием ребенка. В рассказе У. Вёлфель «Der Nachtvogel», например, символом страха выступает образ огромной птицы, в рассказе С. Флегель «Wie Timmy zum Hund kam» – образ черного человека. В цикле рассказов Mutgeschichten М. Мая предметом изображения становится страх подвести товарищей и не справиться с порученным делом, страх перед строгим учителем, перед опасностью и неизвестностью.

При описании состояния ребенка, охваченного страхом, используется как эксплицитное (прямое), так и имплицитное (косвенное) указание на эту эмоцию. В первом случае чувство страха обозначается лексемами соответствующей семантики: существительнымиAngst, Furcht, Schrecken, Grauen, устойчивыми сочетаниями Angst haben, Furcht haben, глаголами sich fürchten, erschrecken, zusammenzucken, ängstigen, grauen, прилагательными и причастиями furchtbar, erschrocken, erschreckend.

В анализируемых рассказах имена существительные со значением страха употребляются в функции дополнения (vor Angst nicht einschlafen, von der Angst erzählen, vor Angst steif werden, Angst machen, einen Schreck kriegen, einen Schrecken einjagen) и в функции подлежащего: Der Schreck zuckte durch mich wie ein Blitz ^{[6, с. 65]}; Er wartete darauf, dass seine Angst ihn aufforderte, sich umzudrehen und zu fliehen ^{[6, с. 20]}. Существительное Angst входит в состав композита при образовании прозвища трусливого человека: Jetzt konnte er ihr beweisen, dass er kein kompletter Angsthase war ^{[6, с. 14]}. Для акцентирования силы страха или его всеобъемлющего характера используется синтаксический параллелизм предложений с именем существительным Angst, а также включение его в восклицательное предложение, графическое выделение заглавными буквами: Das Meer machte ihm Angst, der Sturm machte ihm Angst, der Regen machte ihm Angst, eigentlich bestand Salmans Leben hauptsächlich aus Angst ^{[6, с. 91–92]} Und das macht selbst mir wirklich ANGST! ^{[6, с. 56–59]}.

Глаголы и устойчивые выражения с семантикой страха сочетаются с существительными, обозначающими причину испытываемого чувства:OhnehinfürchteteLeandrosichvielzusehrvorvielzuvielenDingen. NichtnurvorderNacht. Auch vor Höhen, engen Räumen und fremden Menschen ^{[6, с. 11]}. Способом указания на причину страха служат также распространенные инфинитивы и придаточные предложения: Egal wie viel Angst er vor der Dunkelheit und ihren Bewohnern hatte, noch mehr fürchtete Leandro sich davor, von nun an jede Nacht alleine verbringen zu müssen ^{[6, с. 19]}. Ein Junge hatte immer große Angst, wenn er nachts allein in der Wohnung sein musste ^{[4, с. 60]} Семантической особенностью глаголов erschrecken и zusammenzucken является присутствие в их значении семы «внезапности» чувства страха, охватывающего человека. Причина внезапного страха вводится при этом в контекстуальном окружении предложения с таким глаголом: «Buh!» Leandrozucktezusammen^{[6, с. 10]}.Plötzlichzuckteerheftigzusammen. DawareinGeräuschgewesen… ^{[6, с. 13]}

Косвенными указаниями на состояние страха являются его внешние и внутренние проявления. К внешним проявлениям относятся жесты и действия детского персонажа, воспринимаемые им звуковые и зрительные образы, мимика, изменение голоса или цвета кожи. В рассказе У. Вёлфель «Der Nachtvogel» – это ночные звуки, напоминающие мальчику шум приближающейся огромной птицы: Er hörte etwas rauschen, und das war, als ob jemand im Zimmer atmete. Er hörte ein Rascheln und ein Knacken, und das war, als ob sich etwas unter seinem Bett bewegte. Dann kratzte etwas an der Hauswand. DaswarderVogel! ^{[4, с. 61–62]}

В рассказе М. Борлика «Cassandras Geheimnis» внешними проявлениями страха у детского персонажа являются вставшие дыбом волосы и дрожь по всему телу, крик и побег от источника опасности, сжатые руки и закрытые глаза:LeandrosNackenhärchenstelltensichauf. Trotz des beruhigenden Gedankens zitterte Leandro am ganzen Körper. Schreiend wirbelte Leandro herum, flitzte die Treppe hinauf ^{[6, с. 14–15]}.

Следующий пример из рассказа С. Флегель «Wie Timmy zum Hund kam» демонстрирует эффективность наглядного изображения внешних признаков психологического состояния персонажа путем бессоюзного соединения ряда однотипных по структуре предложений с предикатами конкретного физического действия: Erschluckte, erpresstedieHändezusammen, erkniffdieAugenzu. ^{[6, S. 41]}

К внутренним проявлениям чувства страха относится переживание «в себе» своего внутреннего состояния. Оно может описываться в речи повествователя как сильное сердцебиение, холодный пот, слабость, шум в ушах, пересохшее горло:AlsLeandrovordemFriedhofstand, rasteseinHerzwiewild, undseinenNackenranneneiskalteSchweißtropfenhinab. Natürlich war da dieses faule Gefühl in seinem Magen. ^{[6, с. 19–20]}.

Известным художественным приемом изображения внутренних проявлений эмоций являются структуры несобственно-прямой речи. Интроспективный показ чувства страха через несобственно-прямую речь детского персонажа в рассказе С. Флегель «Wie Timmy zum Hund kam» способствует более глубокому вовлечению юного читателя во внутренний мир своего сверстника:

Schon wollte er die Tür öffnen, als – Timmy zuckte zusammen – jemand an die Scheibe klopfte. Ein schwarzer Mann! Der schwarze Mann aus seinem Traum! Da war er! Du lieber Himmel! Plötzlich war Timmys Mund staubtrocken, sein Herz hämmerte wie wild. Wieder klopfte die Hand an die Scheibe. Und jetzt rüttelte die Hand auch noch an der Tür! Aber Timmy hatte den Knopf runter gedrückt… Was für ein Glück, dass er daran gedacht hatte! ^{[6, S. 40–41]}

Приведенный пример показывает, как эмоциональному «заражению» читателя способствует динамичное изображение непосредственного развития мыслей персонажа, окрашенных чувством страха, которое охватывает подростка, ожидающего в одиночестве свою маму в автомобиле под проливным дождем. Экспрессия создается восклицательными предложениями, безглагольными конструкциями, эмоциональным обращением DulieberHimmel, лексическим повтором: einschwarzerMann – derschwarzeMann, jemandandieScheibeklopfte – klopftedieHandandieScheibe – rütteltedieHandanderTür. В повествовательном тексте, взаимодействующем с несобственно-прямой речью, содержится описание внешних признаков состояния персонажа, охваченного страхом. На внезапное появление этого чувства указывают наречиеplötzlichи глагол zusammenzucken, выделенный парантезой, а на его силу – образное сравнение в первом компоненте сложного прилагательного staubtrockenи сравнительная конструкция в предложении seinHerzhämmertewiewild.

Мысли подростка, направленные на преодоление страха, предстают в виде внутреннего диалога, который строится на противопоставлении слабости перед страхом и силы духа, мужества, которые сосуществуют в этом детском персонаже. Их борьба выражается повтором имени существительногоWeicheiс отрицаниемkeinи противоположных по значению лексемAngst, feige –Mut:

Mensch Timmy, sagte eine Stimme in seinem Kopf, du bist doch kein Weichei! Warum hast du Angst, wo du im sicheren Auto sitzt? Ja, sagte sich Timmy, ich bin kein Weichei. Ich beherrsche den Flugkopfball wie kein Zweiter in meiner Mannschaft, und dazu gehört Mut. Echter Mut! Keine Ahnung, warum ich auf einmal so feige bin und Angst habe ^{[6, с. 41]}.

Избавление от страха изображается в анализируемых рассказах в ситуации совершения детским персонажем самостоятельного поступка, решиться на который требует от ребенка преодоления себя и расценивается как проявление мужества. Решиться на мужественный поступок детям часто помогает стремление устранить опасность, которая угрожает близкому человеку. Именно такие ситуации описываются в рассказах М. Борлика и С. Флегель: Леандро идет на кладбище спасать свою подругу, Тимми покидает укрытие и бросается навстречу «черному человеку», чтобы помочь своей маме. Переживание вместе с детским персонажем такого события дает юному читателю образец, которому он может следовать для преодоления страха в своей реальной жизни.

Иногда детский писатель не ограничивается изображением событийной ситуации и поясняет, почему его персонажу удалось избавиться от страха. Такое пояснение содержит, например, концовка рассказа У. Вёлфель:DerNachtvogelkamniemehrwieder, denhatteervertrieben. Er selbst hatte ihn vertrieben, er ganz allein ^{[4, с. 63]}. Назидательную ноту для юного читателя может содержать прямая речь взрослого персонажа. В рассказе М. Мая «Nur Mut, Kilian!», например, морализаторский характер несет прямая речь отца мальчика: «Eshilftdirnicht, wennichdieTruheöffne, dumusstesselbstschaffen. Denn wenn du vor etwas Angst hast, darfst du nicht weglaufen. Die Angst ist nämlich schneller als du und holt dich immer wieder ein. Du musst auf die Angst zugehen, dann weicht sie zurück» ^{[5, с. 128]}

В одном из рассказов рассматриваемого цикла М. Май предостерегает своего юного читателя от безрассудных поступков. Мальчик Том – персонаж его рассказа «Die letzte Chance» – не поддается на провокацию своих сверстников и отказывается перебегать улицу перед мчащимися машинами за десять секунд, чтобы доказать свою храбрость. Воспитательное значение рассказа состоит в том, что следует различать самостоятельные шаги по преодолению страха и совершение опасных для жизни поступков. Сюжетное развитие рассказа и слова Тома, вынесенные в его финал, показывают, как можно выйти из такой типичной для жизни подростков ситуации, проявив сообразительность и уличив своего оппонента во лжи: «IchglaubenieimLeben, dassdudasinachtSekundengeschaffthast. Höchstens am Sonntagmorgen, wenn noch alle pennen. Da mach ich es auch». Er dreht sich um und geht. «Bis Sonntagmorgen!» ruft er noch zurück. ^{[5, с. 169]}

Таким образом, проблема преодоления страха как предмет художественного изображения в детской литературе отвечает запросам юного читателя, желающего найти ответы на возникающие в реальной жизни вопросы. В то же время она соответствует представлениям взрослых о воспитании личности, способной преодолевать как внешние, так и психологические трудности. В реализации концептуально-тематической стратегии воспитания мужества принимают участие средства различных уровней организации художественного текста: лексико-семантического, синтаксического, графического, сюжетно-композиционного. Эффективное использование этих средств детским писателем позволяет его читателю пережить вместе с персонажами литературного произведения знакомые ему проблемы и дает ориентиры для их решения в реальной жизни.