Влияние украинского кризиса на обстановку в Приднестровье

Курылев Константин Петрович доктор исторических наук доцент, Российский университет дружбы народов (РУДН) 117513, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 10/2, каб. 302 Kurylev Konstantin Petrovich Doctor of History Docent, Peoples' Friendship University of Russia 117513, Russia, Moscow, Miklukho-Maklaya St., 10/2, office 302 kuryljov@narod.ru

Морозов Александр Васильевич аспирант, Российский университет дружбы народов (РУДН) 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 4 Morozov Aleksandr Vasil'evich post-graduate, People's Friendship University of Russia 117198, Russia, Moscow, Miklukho-Maklaya St., 4 sasham4347@mail.ru

Приднестровский конфликт является одним из неурегулированных на пространстве СНГ. Данный конфликт по своему характеру и особенностям с самого начала определялся как культурно-языковой и идеологический, но не этнический. Его спровоцировали в начале 1990-х гг. часть руководства «Народного фронта Молдавии», которое вместе со своими сторонниками идентифицировало себя гражданами Румынии, то есть в условиях Молдавии, национальным меньшинством, организовало ряд партий, которые и выступили в качестве движущей силы конфликта. Их цель была полностью направлена на упразднение молдавской государственности и присоединение к сопредельному государству – Румынии. Уже долгое время конфликт является «замороженным». При посредничестве России, Украины, ОБСЕ и наблюдателей от США и ЕС сформирован формат «5+2» для осуществления переговорного процесса между сторонами конфликта. Непризнанная Приднестровская Молдавская республика стояла на позиции самоопределения вплоть до отделения. Республика Молдова – территориальной целостности и унитарной формы государства [5. С. 296].

Россия и Украина являются гарантами процесса мирного урегулирования в Приднестровье. Именно ими в свою время были разработаны и предложены возможные варианты разрешения конфликта, «Меморандум Козака» и «план Ющенко». Каждая из сторон имеет собственные интересы в зоне конфликта.

Интересы России в Приднестровье.

Приднестровье в силу своего анклавного расположения может показаться периферийным регионом для России. Однако геополитический контекст свидетельствует об обратном. Укажем на ряд параметров.

Благодаря участию в урегулировании Приднестровского конфликта, Россия сохраняет на левом берегу Днестра свое военное присутствие. В ПМР располагается Оперативная группа российских войск в Приднестровской Молдавской Республике. Основная задача этих сил — миротворческая, при этом совместно с российскими миротворцами эту миссию выполняют приднестровские и молдавские военнослужащие. Кроме того, российские войска занимаются охраной огромных военных складов в районе населённого пункта Колбасна. Там находится более 2500 вагонов боеприпасов, более 100 танков Т-64, около 150 ББМ и т.п. Сейчас в составе оперативной группы в Приднестровье остаются два отдельных мотострелковых батальона (выполняют миротворческие задачи), батальон охраны и обслуживания, вертолётный отряд, несколько подразделений обеспечения. Численность личного состава группы, по разным оценкам, 1000-1500 человек. В 2012 г. делались заявления о том, что группа будет перевооружаться, была речь даже о замене нескольких имеющихся там боевых вертолётов Ми-24 на новые Ми-28Н ^[6]. Как отмечает Л.Ю. Гусев, «Приднестровье – это территория, замыкающая подвижность границы Балкан. Кто ею владеет, тот имеет выход на все балканские государства. Этим и объясняется стремление Запада избавиться от какого бы то ни было влияния России на регион» ^[1].

Кроме того, сохранение военного присутствия России в регионе не дает возможности Молдове быть принятой в НАТО, поскольку в Альянс не предоставляет членства государствам с неурегулированными территориальными проблемами и с воинскими контингентами третьих стран, присутствующими на территории страны кандидата в члены НАТО. Фактор Приднестровья является сдерживающим и применительно к перспективам интеграции Молдовы в ЕС, поскольку на повестке дня появится вопрос о новой восточной границе ЕС, которая будет неопределенной до тех пор, пока существует конфликт [5. С. 298]. В равной степени это касается и перспектив воссоединения Молдовы с Румынией. В общем и целом обеспечение влияния России в Приднестровье позволяет ей сохранить в своей орбите стратегически важный перекресток между Черным морем и Балканами.

Интересы Украины в Приднестровье.

Свои интересы в Приднестровье имеются и у Украины.

В контексте того, что Молдова и Приднестровье являются ближайшими соседями Украины, крайне важными для нее являются пограничные проблемы, связанные с вопросом демаркации границ между Украиной и Приднестровьем, Украиной и Молдовой. Украинско-молдавская государственная граница имеет протяженность 1222 км, приднестровский ее участок – 405 км. В первую очередь это касается наиболее сложного и опасного для Украины не демаркированного участка украино-приднестровской границы, поскольку именно он с его большими «лакунами», не контролируемыми украинскими пограничниками, является источником широкомасштабной контрабанды, как заявляют власти Украины и Молдовы. В этой связи, очевидно, что Украине совсем не нужны такие точки нестабильности на ее границе. Особенно при наличии потенциальной возможности возвращения приднестровского конфликта в военную фазу [5. C. 300].

Кроме того, Приднестровье является важным экономическим партнером Украины. Оттуда грузы прямым ходом могут идти через границу на территорию Украины без таможенного контроля со стороны Молдовы. Особенно это важно для Одесской области: через Приднестровье осуществляются перевозки в одесские порты. Приднестровье получает из Украины жизненно важные товары, формируя рынок сбыта украинской пищевой, фармацевтической и другой продукции. Однако неурегулированный статус Приднестровья и проблема границы усложняет для Украины использование некоторых транспортных возможностей, в частности, важных железнодорожных и автомобильных путей.

В вопросе границ Украина настороженно воспринимает экспансионистскую политику соседней Румынии, имеющей территориальные претензии к Украине (Южная Бессарабия).

Украинский кризис.

21 ноября 2013 г. в центре Киева стартовала массовая многомесячная акция протеста. Она началась в ответ на приостановку президентом В.Ф. Януковичем подписания Соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Данная акция была поддержана выступлениями населения в других городах Украины. Эти события, принявшие со временем форму вооруженного противостояния, сопровождавшегося захватом административных зданий, в конечном итоге привели к государственному перевороту 21 февраля 2014 г., в результате которого законно избранный президент бежал из страны, а власть захватили националисты-радикалы.

С тех пор украинский кризис занял ведущие позиции среди проблем, решение которых оказывает непосредственное влияние на европейскую безопасность и всю систему международных отношений. Кризис со всей очевидностью вскрыл несовершенство действующей в Европе системы безопасности, основанной на доминирующей роли НАТО и периферийности российского фактора.

Для самой Украины события конца 2013 – начала 2014 гг. стали переломными. Кумулятивный эффект от распада СССР спустя 23 года настиг и эту страну. События, произошедшие три года назад, привели к краху прежнюю внешнеполитическую концепцию Украины и утвердили новую, альтернативную по сути. Страна в течение постсоветского периода, балансировавшая между Россией и Западом, резко изменила вектор своей внешней политики и взяла четкий евроатлантический курс. Украинский кризис повлек за собой геополитическую декомпозицию государства, и погрузил его в гражданскую войну.

Украинские события нашли свое отражение и в процессах на пространстве СНГ, в том числе в вопросах, связанных с разрешением региональных конфликтов. И одним из наиболее ярких свидетельств воздействия кризиса на Украине на замороженные конфликты в СНГ является сложившаяся в результате него ситуация в Приднестровье.

Есть обратная связь. После «Революции достоинства» 2013-2014 гг. многие украинские, российские и западные политики, эксперты и СМИ принялись обсуждать возможность «приднестровизации» кризиса на Украине, т.е. его замораживание по образцу Приднестровского конфликта.

Политические аспекты влияния украинского кризиса на ПМР.

Дестабилизация обстановки на Украине в феврале-марте 2014 г. привела к выходу Крыма из состава Украины и его воссоединению с Россией. Власти Приднестровья решили этим воспользоваться и перейти от заявлений к конкретным действиям. В то время занимавший пост президент ПМР Е.В. Шевчук обратился к России с просьбой повторить крымский сценарий в Приднестровье и окончательно и бесповоротно решить судьбу региона. В качестве основного аргумента в пользу таких действий упоминался всенародный референдум 2006 г., в котором более 97% жителей ПМР, высказались за независимость региона.

Реакция Кишинева и Киева на такие заявления приднестровского руководства не заставили себя ждать – на пограничных пунктах пропуска с Приднестровьем украинская и молдавская стороны усилили контроль.

В данном контексте важным представляется анализ Военной доктрины Украины 2015 г. В ней впервые за всю историю украинских военных доктрин появилось упоминание о Приднестровье. Авторы документа указывают на военное присутствие России в регионе. Этот факт подрывает стабильность украинских рубежей и, в частности, стабильность обстановки в соседней Одесской области, а также в любой момент это могло превратить регион во «второй российский фронт против Украины» ^[8].

Таким образом, видно насколько новая власть в Киеве поменяла свое представление о Приднестровском конфликте с точки зрения военных угроз. Теперь он рассматривается как идеальный предлог для России дестабилизировать Украину с другого фланга. В данном контексте Киев и Москва, которые раньше были гарантами в мирном урегулировании конфликта, не могут теперь напрямую взаимодействовать в его разрешении.

Начиная с 2014 г. и в течение двух последующих лет переговорный формат «5+2» не работал, поскольку официальный Киев предпочел поддержать требования Кишинева об окончательном выводе российского миротворческого контингента из Приднестровья, который рассматривается Украиной как составная часть «военной машины страны агрессора» ^[13]. Конечно, такой подход не отвечает интересам приднестровского руководства, которое считает российских миротворцев единственными гарантами мира и стабильности в регионе.

В феврале 2014 г. украинская сторона усилила блокаду на границе с Приднестровьем, таким образом, поддержав такие же действия Молдовы. В марте того же года новые «революционные» украинские власти запретили жителям ПМР мужского пола и имеющим российское гражданство пересекать границу с Украиной. К счастью, Молдова не последовала примеру Киева. МИД Украины подогревало обстановку заявлениями о том, что Приднестровье якобы служит в качестве перевалочной базы «для пророссийских боевиков», которые могут вторгнуться в Одесскую область на юго-западе Украины [10. – C. 225].

Тем не менее, предложения приднестровской стороны обсудить проблему «концентрации вооруженных формирований на своей территории для возможного вторжения на украинскую территорию» были проигнорированы Киевом [11. C. 62-68]. Новые украинские власти отвергали любые предложения приднестровских властей по установлению контактов и контролю над территорией непризнанной республики с целью удостовериться, что обвинения Киева не обоснованы. В свою очередь, молдавские власти поддержали позицию Украины заявлениями о том, что власти ПМР якобы способны организовать провокации, подрывающие национальную безопасность украинского государства. С тех самых пор интенсивность информационной войны между Россией и Украиной по приднестровской проблеме усилилась.

Заявления избранного президента П.А. Порошенко о «разморозке» конфликта, стремление Киева и Кишинева продолжить свою политику по запрету экспорта приднестровских товаров без соответствующего одобрения молдавской таможни и, прежде всего, денонсация Верховной Радой двухстороннего договора между Россией и Украиной о транзите российских вооруженных сил и военных грузов через украинскую территорию не способствовали разрешению проблемы приднестровского урегулирования.

Факты дискриминации по отношению к приднестровскому населению посредством блокады, так же как и попытки Киева саботировать хрупкое перемирие в регионе, достигнутого благодаря посредничеству различных международных акторов – все это препятствовало разрешению Приднестровского конфликта, согласно позиции Москвы.

После государственного переворота на Украине, российские власти заявляли, что не признают новую политическую элиту на Украине в качестве официальной и законной власти. В свою очередь, в Киеве настаивали, что больше не признают Россию в качестве незаменимого посредника в переговорном процессе по Приднестровью.

В виду того, что по ряду объективных причин Россия не располагает достаточными ресурсами, российские власти не могут избрать более жесткую позицию по приднестровской проблеме. В связи с чем пришлось ограничиться призывами к международному сообществу обратить внимание на факт экономической блокады Приднестровья со стороны Украины.

Также Москва пыталась возобновить переговорный формат «5+2». В частности именно президент России В.В. Путин в телефонном разговоре президентом США Б. Обамой поднял этот вопрос. Однако только в 2016 г. благодаря действиям председательствовавшей в ОБСЕ Германии, многосторонний формат переговоров «5+2» возобновил свою работу.

В свою очередь, из-за того, что украинская элита не располагает политическими рычагами влияния на приднестровские власти и Москву в вопросе выводе российских миротворцев из ПМР, Киев избрал тактику блокады тех самых миротворцев и лишения их поставок с российской территории. Согласно украинской стороне это смогло бы уменьшить «эффективность» тех самых российских военных бригад, расквартированных в Тирасполе и, таким образом, приблизить момент вывода их с территории Приднестровья.

Попытки украинского истеблишмента понятны: вывод российских военных ослабил бы позиции Москвы в регионе, чьи гипотетические попытки «освободить» Приднестровье от блокады были бы расценены как акт агрессии и нарушения украинских границ – именно такой сценарий характерен боевым действиям на юго-востоке Украины. Киев и страны Запада постоянно обвиняют Россию в военной интервенции на территорию Украины для оказания помощи «пророссийским вооруженным формированиям» ^[4]. В это же время вся шумиха вокруг российских голубых касок в Приднестровье также может служить для оказания давления на Россию относительно ситуации на юго-востоке Украины.

7 ноября 2016 г. российское информационное агентство «ИТАР –ТАСС» опубликовало новость о том, что украинские власти согласились предоставить зеленый коридор для российских вооруженных сил с той целью, чтобы те были выведены через украинскую территорию из ПМР. Агентство процитировало слова в то время занимавшего пост министра обороны Молдавии А.В. Шалару, который после встречи со своим украинским коллегой в Одессе объявил, что обе страны до конца 2016 г. представят совместный план по выводу российских вооруженных сил из ПМР. Также, согласно заверениям молдавского чиновника, Молдавия и Украина обратятся в ООН и ОБСЕ с тем, чтобы эти организации помогли осуществить процесс вывода войск. Понятно, что представленный план не имел никаких шансов на выполнение, поскольку, во-первых, ни Киев, ни Кишинев не проконсультировались с Тирасполем и, тем более, Москвой по данному вопросу, и, во-вторых, в результате президентских выборов в Молдавии к власти пришел И.Н.Додон – политик, настаивающий на необходимости восстановления доверительных отношений с Российской Федерацией и разрешения приднестровского конфликта мирными и безультимативными методами. Последний, в свою очередь, во время предвыборной кампании активно критиковал экс-министра обороны за своё безудержное желание «втянуть» Молдавию в НАТО.

Что может означать данная молдавско-украинская инициатива. Во-первых, новая украинская политическая элита стремится «обезопасить» свою западную границу от пресловутой российской угрозы. Как мы уже говорили ранее, граница с ПМР называется в Киеве как второй российско-украинский фронт. Во-вторых, ушедшая политическая молдавская элита стремилась всеми силами добиться ослабить влияние России в регионе через лишение Москвы возможности оказывать давление на все происходящее в регионе через свое военное присутствие. Без своего военного контингента в ПМР Россия вряд ли смогла до сих пор быть одним их основных игроков приднестровского мирного урегулирования.

Официальный Киев постоянно обвиняет Москву в поддержке «террористов» на Донбассе и в неисполнении Минских соглашений, которые с большим трудом были достигнуты в белорусской столице в феврале 2015 года после многочасовых переговоров между президентами стран «Нормандской четверки» (Россия, Украина, Франция, Германия). Безусловно, проблема юго-востока Украины является определяющей во внутренней и внешнеполитической повестке дня для украинского руководства. Поэтому, что касается украинского фактора на приднестровском направлении, то здесь многое зависит от заморозки или разрешения ситуации на Донбассе, что бесспорно будет способствовать снижению конфронтации на украинско-приднестровской границе и в рамках участия Киева в переговорах «5+2».

Республика Молдова располагает более ограниченными военными и экономическими ресурсами, чем Приднестровье. Эксперты называют такой случай уникальным на всем постсоветском пространстве, когда само государство слабее той территории, что желает отделиться ^[2].

Россия и Украина находятся в состоянии «холодной войны», или как сейчас это принято называть – «гибридной войны». «Благодаря» событиям февраля 2014 года в Украине, в Киеве и Тирасполе возникла своего рода «дилемма безопасности». Головной болью украинцев стала неспособность бывшей и нынешней власти контролировать внутригосударственные процессы и готовность противостоять внешним угрозам. В случае же с приднестровцами – главной заботой стало обеспечение стабильности и безопасности в «пошатнувшейся» непризнанной республике в условиях, когда соседняя слабая, но уже враждебная Украина все ещё может покуситься на мир и стабильность в пророссийском, а значит, теперь враждебной Украине, Приднестровье. В данном случае нужно отметить, что этой дилеммы вовсе могло бы и не быть, если бы Приднестровская Молдавская Республика не располагала бы очевидной и существенной финансовой, военной и дипломатической помощью со стороны России. Если бы таковой поддержки не было, то вряд ли бы Киев кричал об исходящей угрозе со стороны непризнанного государства и ставил бы палки в колеса местным властям и бизнесу. Более того, согласно политологам, «дилемма безопасности» может возникнуть только в отношениях между равными по ресурсам акторами ^[9]. В нашем же случае российская помощь Приднестровью и ослабевшая в результате экономического и политического кризиса Украина фактически уравнялись в ресурсообеспечении, что и доказывает вышеизложенную нами точку зрения.

Несмотря на всю агрессивность позиции украинского национального и местного одесского руководства в отношении Приднестровья, Украина в определенной степени снизила накал антиприднестровской риторики. Это отразилось в исключении из компетенций бывшего губернатора Одесской области М. Саакашвили отношений с Приднестровьем. Несмотря на это, украинские политики продолжают трактовать российский курс в отношении приднестровского урегулирования как очевидный пример «российского империализма» и «агрессивное собирание русского мира» [3. С. 31].

Внимание к приднестровскому конфликту со стороны тех стран, что не участвуют в мирном процессе, дает понять, что данный регион превращается в ключевой элемент соперничества между главными геополитическими игроками. Априори этот факт гарантирует возникновение новых проблем в регионе. Близость к достижению компромисса между Москвой с одной стороны и Киевом и Кишиневом с другой,– не представляется возможной, поскольку Приднестровье оказывается зажатым между двумя «фронтами». Это же, в свою очередь, привело к нарастанию внутриполитического кризиса в самой непризнанной республике.

События в соседнем государстве стали катализаторами экономического и политического регресса в ПМР. Синхронная блокада приднестровских границ со стороны Молдавии и Украины оказал негативное воздействие на социально-экономическую стабильность в непризнанной республике. В это же время, состояние всеобщей неопределенности привело к росту трудовой миграции из ПМР. Россия и в отдельных случаях Молдавия служат точками притяжения для местных жителей, не сумевших найти место работы в ПМР.

Блокада Приднестровья и огромный политический прессинг со стороны Украины стал катализатором конфликта между приднестровскими элитами. Это же, в свою очередь, только ухудшило положение дел. Экс-президент ПМР, Е.В. Шевчук, прибегал к доступным ресурсам для ликвидации препятствий на пути к желаемому второму пятилетнему президентскому сроку. Однако российские власти, которые поддерживают республику всеми возможными способами, изменили свои приоритеты и симпатии. Нерачительные действия бывшего президента в социально-экономической сфере и его политические амбиции раздражали Москву, что привело к открытой поддержке Россией местной оппозиции и победе В.Н.Красносельского с существенным преимуществом над бывшим главой непризнанной республики.

Развитие кризиса на Украине показывает, что Москва не заинтересована в том, чтобы позволить обстановке в зоне приднестровского конфликта выйти из под её контроля. Тем не менее, риторический вопрос «Что будет дальше с Приднестровьем?» стал более насущным из-за перманентно вспыхивающего насилия на юге-востоке Украины и призывов украинских радикалов-националистов к войне до победного конца против России [3. С. 28].

Если принять во внимание глубину кризиса, переживаемого сейчас Украиной, молдавский вектор политики для Киева находится сейчас не в приоритете. Украинские власти сейчас больше заняты разрешением экономических вопросов и проблемой юго-востока страны. Одновременно с этим, в Киеве осознают, что отдельные регионы страны, действительно, уязвимы из-за симпатий местного населения к России, даже, несмотря на продолжающуюся активную антироссийскую информационную кампанию в национальных СМИ (в данном случае речь идет об Одесской, Николаевской, Херсонской, Харьковской, Днепровской, Кировоградской, Луганской и Донецкой областях). Поэтому региональная политика и вопрос рубежей страны также стоит острым вопросом перед руководством страны.

Граница с ПМР является бельмом на глазу для украинского истеблишмента, который называет этот рубеж потенциально украинско-российским фронтом. Как уже говорилось ранее, многочисленные заявления об исходящей военной угрозе из Приднестровья положили начало феномену уже известной нам «дилеммы безопасности» - целый спектр заявлений, характеризующихся взаимными упреками и обвинениями ^[12]. Панические заявления Киева об «угрозе» были сопровождены инцидентами на приднестровско-украинской границе (якобы пересечение украинского воздушного пространства беспилотными летательными аппаратами российского производства).

Относительно украинской блокады приднестровских границ, бывшая глава МИД ПМР Н.В. Штански заявляла, что, несмотря на свой статус посредника и гаранта урегулирования приднестровского кризиса, который Киев подтвердил в Московском меморандуме 1997 г., эта страна, по мнению Тирасполя, все больше отдаляется от мирного разрешения кризиса в регионе посредством оказания прямой помощи одной из сторон конфликта и ущемления другой.

В поисках поддержки международного сообщества приднестровские власти утверждают, что блокада и давление со стороны Украины и Молдавии нарушают основные принципы и нормы международного права в отрасли равноправия наций и народов, принципы невмешательства во внутренние дела.

Украинский нейтралитет ранее позволял развивать более широкие и тесные отношения Тирасполю и Москве. Молдова и Украина решили использовать геополитическую напряженность между Россией и странами Запада для, своего рода, создания другой «зоны конфликта» для Кремля и с целью, что российские власти пойдут на уступки, чтобы избежать возможных губительных для себя последствий.

Нужно признать, что так называемая украинская «Революция достоинства» и последующий печальные события на юго-востоке Украины существенным образом повлияли на ход мирного урегулирования приднестровской проблемы. Обе страны превратились друг для друга в геополитических противников. Конечно же, это значительным образом отразилось на мирных переговорах по Приднестровью, поскольку с 1991 г. обе страны стали основными странами-гарантами, посредниками в разрешении конфликта. Новые реалии показывают, что консенсус между сторонами сейчас практически не достижим, поскольку обе страны отстаивают совершенно разные принципы. Новые геополитические реалии помогают Киеву и до недавних пор Кишиневу включать в мирный процесс новых игроков, которые раньше не имели никакого отношения к проблеме.

Украинская власть пользуется своим монопольным (в отличие от России) географическим положением относительно Приднестровья для оказания влияния на риторику и действия Кремля в регионе. Более того, субъективность Приднестровья в российско-украинской конфронтации не отвечает интересам ни России, ни, тем более, самого Приднестровья. Во время президентства В.Ф. Януковича на Украине, позиция Украины позволяла и Москве, и Тирасполю поддерживать широкие и безграничные связи между собой. В нынешних условиях – учитывая позицию нового президента ПМР, В.Н. Красносельского, заявившего, что власти республики не намерены обсуждать иные статусы республики, кроме как независимого от Молдовы государства, и готовность новоизбранного молдавского президента-социалиста И.Н. Додона идти на прямой и взаимовыгодный диалог с Тирасполем и даже предоставить ПМР особый статус внутри Молдовы - российские власти вынуждены маневрировать и осторожно выстраивать свою внешнюю политику в регионе. Это связано с тем, что впервые за последние десять лет молдавское руководство первым пошло навстречу Москве в двухстороннем многоотраслевом сотрудничестве и в том, что касается переговорного процесса по Приднестровью. Для российских властей это является своего рода подарком и шансом ухватиться за Молдову и не отпускать эту страну в сторону евроатлантического пространства. С другой же стороны, такая возможность гарантирует определенное спокойствие и Тирасполю, и Москве в рамках прямого внутримолдавского диалога, в котором места украинской стороне в данный момент не нашлось.