Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Политика и Общество
Правильная ссылка на статью:

Проблемы приспособления личности к текущим социально-правовым переменам в современном российском обществе

Попандопуло Ольга Александровна

ORCID: 0000-0003-0630-7241

кандидат философских наук

доцент, Волгоградский государственный университет

400062, Россия, Волгоградская область, г. Волгоград, ул. Маршала Воронова, 24, кв. 367

Popandopulo Olga

PhD in Philosophy

docent, Volgograd State University

400062, Russia, Volgograd region, Volgograd, Marshal Voronov str., 24, sq. 367

olga_popandopulo@list.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0684.2017.10.21031

Дата направления статьи в редакцию:

09-11-2016


Дата публикации:

09-11-2017


Аннотация: Предметом исследования в данной статье выступает правовая социализация человека в современном российском социуме. В качестве объекта выступает социальная адаптация как совокупность особых системообразующих свойств, позволяющих человеку выстраивать свое правовое поведение в государстве и обществе. Автором установлено, что рассматриваемая проблема требует междисциплинарного подхода, поскольку это будет способствовать учету всего комплекса факторов и влияний на статические и динамические характеристики индивидуального социализационного процесса, что позволяет человеку формировать модель законопослушного поведения. Значимым для исследования проблем социально-правовой адаптации в процессе правовой социализации личности является диалектический метод, методологические принципы единства исторического и логического. Научная новизна исследования заключается в уточнении онтологического статуса социальной адаптации формирующейся личности в контексте проблемы ее правовой социализации.В результате теоретического исследования автор высказывает мысль о необходимости в целенаправленном формировании агентами правовой социализации особого вида взаимодействия, отношения между личностью и социально-правовой средой, разрешающего противоречия, возникающие между ними в процессе их взаимодействия.


Ключевые слова:

правовая социализация, воспитание, социально-правовая эволюция, адаптация, социально-правовая адаптация, образование, правовая культура, российское государство, гражданское общество, институты гражданского общества

Abstract: The subject of this research is the legal socialization of an individual in modern Russian society. The subject is the social adaptation as a combination of particular framework properties that allow an individual to build his legal behavior in the state and society. The author determines that the problem at hand requires interdisciplinary approach because it will contribute into considering the entire complex of factors and effects upon the statistical and dynamic characteristics of the individual socializing process that forms a model of lawful behavior. The scientific novelty consists in specification of the ontological status of social adaptation of a developing person in the context of the problem of its legal socialization. As a result of the theoretical study, the author expresses a though about the need for purposeful formation by the agents of legal socialization of a particular type of interaction, relation between an individual and social-legal environment that resolves contradictions emerging between them during interaction.


Keywords:

legal socialization, training, social-legal evolution, adaptation, social-legal adaptation, education, legal culture, Russian state, civil society, institutions of civil society

В контексте взаимодействия гражданского общества и отдельной личности можно выделить два диалектически взаимосвязанных процесса: социализацию и адаптацию. Социально-правовая адаптация служит определенным логическим итогом общего процесса социализации, которая представляет собой развитие человека и приобщение его к основным моральным и правовым нормам, духовным традициям и социокультурным механизмам для исполнения в будущем общественной роли. Социальная адаптация способствует раскрытию и уточнению идентичности человека, согласуя, тем самым, направление и стратегию правовой деятельности в непрерывной, динамично меняющейся социокультурной среде. Она является важным компонентом процесса включения и интеграции молодого человека в социально-правовую, образовательную и профессиональную среду. Исходя из этого, одной из основных функций социальной адаптации в современной России является освоение относительно стабильных условий правовой среды, решение повторяющихся, типичных проблем путем использования принятых способов социально-правового поведения.

Специфическая стратегия, или метод, который человек использует для взаимодействия с гражданским обществом на каждом этапе правовой социализации, является социальной адаптацией. Важность рассмотрения этого процесса в контексте правовой социализации личности наиболее отчетливо проявляется в ситуации глобальных изменений, происходящих «в общественно-политической и правовой жизни российских граждан, которые не могут не влиять на процессы социализации молодежи, протекающие в условиях геополитических вызовов и объективной необходимости значительной трансформации пространства правовой нормативности…» [4, с. 857]. Правовой мир, в котором участвует личность, это – в определенном контексте – мир смыслов и символов. Субъекты права связаны и сопряжены с ним, зависят от него и живут в нем. В основе их ментальности «лежат символические структуры, которые задают границы того мыслительного правового поля, в котором они экзистенциально пребывают»  [10, c. 175].

Рассматривая культурные и социальные механизмы правовой социализации в контексте «приспособления» российских граждан к условиям становления правового государства и гражданского общества, следует отметить работы Р. Мертона, чье имя традиционно связывают с изучением способов индивидуальной адаптации. Ведь проблематику правовой социализации можно рассматривать, с одной стороны, в контексте диалектического взаимодействия между компонентами психосоциальной системы личности, определяющими код ее общественно-правового поведения, – целями и задачами личностного развития, институционализированными методами и способами их достижения и решения, персонально значимыми средствами, нормами и ценностями; с другой – оценивая правовую социализацию как форму статусного ролевого поведения в общественных ситуациях, фундаментально не связанных с личностными началами индивидуума [8, c. 105].

Р. Мертон, исследуя модель социальной адаптации личности к культурным нормам общества, предложил ее основные типы, которые, в свою очередь, можно соотнести с типами поведения личности в процессе правовой социализации в условиях современного российского общества. Критериями для этого стали: отношение человека к социально значимым аксиолантам и установкам, транслируемым социумом, а также способы, которыми он пользуется, для достижения значимых для него целей. Американский ученый выделил пять основных типов адаптации: подчинение, инновацию (обновление), ритуализм, ретритизм (уход от жизни) и мятеж.

Наиболее продуктивен для правовой социализации конформный тип (подчинение), который способствует реакции человека на существующие в обществе культурные нормы, при котором он, разделяя все существующие ценности и нормы общества, стремится реализовать их законными, легальными и одобряемыми в данном социуме способами. Конформизм в процессе правовой социализации проявляется как в признании ведущих целей политики и права государства, так и в использовании законных механизмов их выполнения. Данный тип наблюдается в обществе, где уровень стабильности достаточно высок на этапе успешно сформированного гражданского общества. На сегодняшний день, в условиях современной России, дело обстоит иначе. Сравнительно малая часть граждан способна искренне принять мотивацию нашего общества, которая предполагает официальной целью участие в социально-правовой деятельности лишь для «оказания благотворного влияния на решение общественных проблем, а не ради собственно получения власти над людьми» [2]. И связано это, скорее всего, с тем, что длительный период в истории нашей страны основу правового поведения человека определяло доминирование государства над человеческой личностью, подкрепленное идеей «единства православия и державности», поскольку все политические действия так или иначе оправдывали себя «высшей целесообразностью», которая исходит от государственных и должностных лиц, правовая социализации выстраивалась по авторитарной линии.

Философ К.Н. Леонтьев, анализируя общественные отношения в Российском государстве, говорил о принципе «византизма»: «Византийский дух, византийские начала и влияния, как сложная ткань нервной системы, проникает насквозь весь великорусский общественный организм» [7, c. 100]. Более подробно содержание принципа византизма, то есть совокупности принудительных начал в общественной жизни, характеризовалось им как самодержавие, в религиозной сфере – это «истинно православное христианство византийского типа» [7, c. 105], в нравственности – как «отрешение от идей обретения земного благополучия, земного счастья» [7, c. 105]. Именно основываясь на этих составляющих, К.Н. Леонтьев считал возможным создать особо прочные и «красивые» общественные и жизненные формы.

Современный этап правового взаимодействия личности, общества и государства в России никак не может не сказываться на формировании национально-государственной модели правовой социализации. Даже при искреннем желании адаптироваться к новым правовым реалиям, требующим либерализации целого ряда социальных институтов, многие граждане не могут отказаться от мотивов державности и идеалов этатистской политики, которая заключается в насильственном закреплении за людьми заданными сверху функций и ролей, характерных для традиционного, закрытого общества [3, c. 231]. Прежние ценностные ориентации не позволяют человеку осуществлять деятельность в соответствии с принципами, признающими естественность и неотъемлемость права людей на свободу.

Инновационный тип наиболее подходит для персоноцентрической модели правовой социализации, поскольку предполагает принятие ценностей общества, хотя реализация их происходит необычными, а возможно, и неодобряемыми способами. «Эта форма приспособления вызывается значительным акцентированием цели-успеха и заключается в использовании институционально запрещаемых, но часто бывающих эффективными средств достижения богатства и власти, или хотя бы их подобия» [8, c. 105]. Инновационный тип социального поведения нередко встречается в современной России, проявляясь в применении индивидом весьма эффективных, но идущих вразрез с моральными и правовыми нормами способов достижения финансового успеха и большой власти [9, c. 90]. Без принципа гуманизма персоноцентрическая модель правовой социализации может представлять опасность для социальных связей. Основная причина расцвета аморальности «инноваторов» не столько в их личных пороках, сколько в «болезни» общественно-правовой системы общества, которая сужает каналы институциональных средств для молодых российских граждан для достижения значимых целей, свертывает их возможности обретения высоких социально-правовых статусов, необходимых для участия в общественной жизни и построения успешной модели правовой социализации личности.

Ритуализм, как способ взаимодействия человека и российского общества в контексте правовой социализации, воплощается в виде отказа от своей экзистенциальной цели или снижения ее до уровня, когда крайне минимизированные потребности удовлетворяются с помощью доступных законных средств. Ритуализм способствует развитию авторитарной социоцентрической модели правовой социализации. Такой способ адаптации присущ человеку, который ведет себя осторожно, «играет в игру», но не получает от этого никакого удовольствия. Это в значительной степени объясняет необходимость сохранять и воспроизводить культурные цели, обеспечивающие условную успешность, следуя рутинному правовому порядку. В этом смысле любопытна мысль Н.А. Бердяева, который, исходя из понимания антиномичности русской истории и быта, пишет о том, что, «если, с одной стороны, русский народ – самый аполитичный народ, никогда не умевший устраивать свою землю, и все подлинно русские мыслители были безгосударственниками и своеобразными анархистами; то, с другой – наш народ создал могущественнейшее государство и самую бюрократическую страну в мире, которая превращает всех и вся в свое орудие. Почти не оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту государства. Классы и сословия были слабо развиты и не играли той роли, какую играли в истории западных стран. Личность была придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непосильные требования, бюрократия развилась до размеров чудовищных» [1, c. 231]. И сегодня многие молодые россияне живут в соответствии со ставшим почти ритуальным принципом: «Не ставь высоких целей – не будет и разочарований». Но новаторская установка построения развитого гражданского общества в современной России объективно подталкивает человека к решению фундаментальных задач правового бытия. В таком случае происходит обращение к другим типам адаптации, например к инновации.

Эскейпизм является фактически противником всех типов и моделей правовой социализации человека. Исследуя уход личности от социальной реальности в экстравагантные миры, как тип параллельного существования, Р. Мертон выделил четвертый тип адаптивного поведения – эскейпизм, когда личность не признает целей и ценностей общества. К данной категории людей, «ушедших» из общественной жизни, относятся бродяги, хронические алкоголики, наркоманы, праздношатающиеся и психоневротики, полностью погрузившиеся в свой внутренний мир болезненных переживаний. Доля таких людей остается достаточно высокой в российском обществе. Истоки подобного типа адаптации заложены еще в период смены общественной формации со своей социокультурной системой ценностей и социально-правовыми статусами и ролями личности. Подобные процессы болезненны для всякого государства, и, как следствие, правовая социализация успешной быть не может. Для смягчения последствий немаловажным является государственный ресурс, но в современном российском обществе государство не вполне выработало систему приоритетных ценностей, способных работать в долговременной перспективе, а также не определилось с механизмами оказания социальной поддержки населению, которое еще может приспособиться к новым правовым ценностям и нормам, регулирующим общественные отношения.

Когда правовая социализация не достигает своих целей, а институты гражданского общества не защищают естественных прав и свобод личности, то она может пойти по пути активного протеста против существующих порядков. Р. Мертон выделил такой тип взаимодействия личности и общества как бунт, когда человек не признает ценностей и целей социума и своей общественной активностью способствует разрушению сложившегося социально-правового уклада, демонстрируя девиантные формы поведения, активное противостояние обществу. Данный тип адаптации «выводит людей за рамки социальной структуры, чтобы они могли смотреть на нее со стороны и попытаться ее изменить. Они, как представляется, не разделяют существующих целей и средств, расценивая их как совершенно произвольные. Их усилия направлены на установление такой социальной структуры и таких стандартов успеха, а также средств их достижения, которые бы обеспечивали более полное соответствие между этими усилиями и тем, как они вознаграждаются. Когда институциональная система рассматривается как барьер на пути к узаконенным целям и средствам, освобождается место для мятежа и протеста» [8, c. 105].

Социальный бунт может сметать застывшие формы общественного устройства, выполняя очистительную функцию и расчищая место для более прогрессивных моделей правовой социализации. Взгляд на историческое прошлое России свидетельствует, что примеры ненормативного правового поведения увеличиваются в том случае, если на ценностной ориентации отпечатываются и другие условия, среди которых: «резкое ухудшение экономического и социального положения населения; обострение социальных или этнических противоборств, которые, по существу, узаконивают насилие как “естественную” норму разрешения каких-то бы ни было конфликтов; властные структуры оказываются нефункциональными или дисфункциональными для значительного количества социальных групп» [6, c. 77]. Также необходимо отметить, что в силу различных мотивов большинство российских граждан не признает законности существующих политических структур, выражает свое недоверие власти и в связи с этим не уверены в способности государства создать необходимые условия для полноценного функционирования их гражданских, социальных и политических прав. Это вызывает затруднения и создает неблагоприятные предпосылки для построения гражданского общества в современных российских условиях.

В современной России все чаще человек выбирает способ активного преодоления возникающих противоречий и трудностей на пути достижения общественного успеха. Здесь ему и необходима развитая система институтов гражданского общества, которая только складывается в России. Но большинство российских граждан выбирают пассивные стратегии приспособления к правовому пространству общества, предпочитают «плыть по течению», нежели бороться с негативными явлениями в нем [12, c. 11 - 16]. Поэтому возникает необходимость в целенаправленном формировании агентами правовой социализации особого вида взаимодействия, отношения между личностью и социально-правовой средой (группой, социальным институтом, в котором она социализируется), разрешающего противоречия, возникающие между ними в процессе их взаимодействия [5].

Современное российское государство, пытающееся поставить под контроль процесс развития гражданского общества, выдвигает своим гражданам взаимоисключающие требования, которые негативно сказываются на формировании национальной модели правовой социализации. С одной стороны, в соответствии со сложившимися общественными паттернами, перед ними ставится «престижная» задача достижения социального успеха, под которым подразумевается, прежде всего, получение значительных материальных ресурсов, высокого статуса и соответствующих властных полномочий. С другой стороны, их практически лишают какой-либо возможности добиться этого методами, соответствующими декларируемым обществом моральным и правовым установкам. Поэтому одним из результатов такого дуализма является появление во все большем количестве правовых нигилистов, политических радикалов и религиозных экстремистов. Чтобы избежать негативных сценариев правовой социализации российских граждан, необходимо добиться, прежде всего, равновесия между социокультурными требованиями к ним и предоставляемыми им возможностями для реализации своего экзистенциального потенциала.

Таким образом, в целом социальная адаптация и правовая социализация российских граждан носит стихийный характер. Имеющиеся общественные противоречия пока не позволяют создать для нее эффективные механизмы управляемой адаптации и социализации. Молодым российским гражданам приходится адаптироваться к общественно-правовой системе, которая имеет ряд существенных недостатков. Тем не менее, наметились позитивные тенденции в повышении общественной активности российских граждан, которые стремятся воплотить в реальную жизнь те правовые идеалы, которые были зафиксированы в положениях Конституции 1993 года. Одним из истоков их активности выступает существующее противоречие между желанием достигнуть общественного успеха и реальными возможностями. Это противоречие находит отражение в диалектике социальной адаптации и правовой социализации российской молодежи.

Библиография
1. Бердяев Н. А. Русская идея. М. : Наука, 1997. 324 с.
2. Галкин А. П., Гуляихин В. Н., Тельнова Н. А. Политико-правовые ценности российских граждан: социологический анализ (на примере жителей Волгоградской области) // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 7, Философия. Социология и социальные технологии. 2010. № 2 (12). С. 84–90.
3. Гуляихин В. Н. Противоречия правовой социализации российской молодежи // Вопросы правоведения. 2013. № 3 (19). С. 231–243.
4. Гуляихин В. Н. Ранняя правовая социализация российских граждан // Право и политика. 2011. № 5. С. 857–864.
5. Гуляихин В. Н., Галкин А. П., Васильева Е. Н. Молодежные и детские объединения как субъекты вторичной социализации: опыт регионального исследования // Социологические исследования. 2012. № 6. С. 127–132.
6. Лаптева Л. Е. Достоинство личности и закон в государстве Российском (спор с неоевразийством) // Общественные науки и современность. 2007. № 6. С. 77.
7. Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство : Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872–1891). М. : Республика, 1996. (Прошлое и настоящее). С. 75–85.
8. Мертон Р. Социальная структура и аномия // СОЦИС. 1992. № 3. С. 104–114.
9. Нишнианидзе О. О. Социальные нормы как регулятор социального взаимодействия в процессе стабилизации общества // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия «Экономика. Социология. Менеджмент». 2012. № 1. С. 90–94.
10. Попандопуло О. А. Роль правовой социализации в процессе становления персональной идентичности //Право и образование. 2012. № 10. С. 170-176.
11. Попандопуло О. А. правовая социализация в современном российском социуме // Ценности и смыслы. 2016. № 2 (42). С. 54-62.
12. Радько Т. Н. Правомерное поведение: основные научные подходы к понятию // Вестник Академии права и управления. 2012. № 28. С. 11–16
References
1. Berdyaev N. A. Russkaya ideya. M. : Nauka, 1997. 324 s.
2. Galkin A. P., Gulyaikhin V. N., Tel'nova N. A. Politiko-pravovye tsennosti rossiiskikh grazhdan: sotsiologicheskii analiz (na primere zhitelei Volgogradskoi oblasti) // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Ser. 7, Filosofiya. Sotsiologiya i sotsial'nye tekhnologii. 2010. № 2 (12). S. 84–90.
3. Gulyaikhin V. N. Protivorechiya pravovoi sotsializatsii rossiiskoi molodezhi // Voprosy pravovedeniya. 2013. № 3 (19). S. 231–243.
4. Gulyaikhin V. N. Rannyaya pravovaya sotsializatsiya rossiiskikh grazhdan // Pravo i politika. 2011. № 5. S. 857–864.
5. Gulyaikhin V. N., Galkin A. P., Vasil'eva E. N. Molodezhnye i detskie ob''edineniya kak sub''ekty vtorichnoi sotsializatsii: opyt regional'nogo issledovaniya // Sotsiologicheskie issledovaniya. 2012. № 6. S. 127–132.
6. Lapteva L. E. Dostoinstvo lichnosti i zakon v gosudarstve Rossiiskom (spor s neoevraziistvom) // Obshchestvennye nauki i sovremennost'. 2007. № 6. S. 77.
7. Leont'ev K. N. Vostok, Rossiya i slavyanstvo : Filosofskaya i politicheskaya publitsistika. Dukhovnaya proza (1872–1891). M. : Respublika, 1996. (Proshloe i nastoyashchee). S. 75–85.
8. Merton R. Sotsial'naya struktura i anomiya // SOTsIS. 1992. № 3. S. 104–114.
9. Nishnianidze O. O. Sotsial'nye normy kak regulyator sotsial'nogo vzaimodeistviya v protsesse stabilizatsii obshchestva // Izvestiya Yugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya «Ekonomika. Sotsiologiya. Menedzhment». 2012. № 1. S. 90–94.
10. Popandopulo O. A. Rol' pravovoi sotsializatsii v protsesse stanovleniya personal'noi identichnosti //Pravo i obrazovanie. 2012. № 10. S. 170-176.
11. Popandopulo O. A. pravovaya sotsializatsiya v sovremennom rossiiskom sotsiume // Tsennosti i smysly. 2016. № 2 (42). S. 54-62.
12. Rad'ko T. N. Pravomernoe povedenie: osnovnye nauchnye podkhody k ponyatiyu // Vestnik Akademii prava i upravleniya. 2012. № 28. S. 11–16