Аннотация: Расцвет творческой жизни Узбекистана, пришедшийся на 1920-е – 1930-е годы, был обусловлен не только оживленной деятельностью художественных группировок, выставками и целевыми командировками, но и активной работой художников в периодических изданиях различного толка. Графические циклы, публиковавшиеся на страницах газет и журналов, существенно расширяют устоявшиеся представления о темах, сюжетах и образах в творчестве мастеров советского Узбекистана. Порой эти публикации остаются единственным документальным подтверждением существования произведений, оказавшихся сегодня утраченными. Настоящая статья посвящена малоизвестной графике А.В. Николаева, работавшего под именем Усто Мумин, ее классификации, описанию и установлению связей между станковой живописью художника и графическими листами, которые он выполнял для таких изданий как “Maşala” («Машъала»), “Muştum” («Муштум») и «Правда Востока». В 1930-е годы поэтическая созерцательность, присущая ранней живописи Усто Мумина, уступила место строительству нового социального мифа. На данном этапе значительную роль в трансформации художественной манеры мастера сыграл его отъезд в 1929 году в Ленинград, где он посвятил себя работе над книжной и журнальной иллюстрацией. При этом художнику удалось найти то хрупкое равновесие, которое позволило при явной идеологической составляющей сохранить высокое художественное качество рисунка. Предметный мир своих произведений он наполнил образами, заимствованными из более ранних работ. Однако, извлеченные из мифологизированного контекста, они, как правило, лишались своей смысловой многозначности, приобретая приземленный характер. При этом безжалостная апелляция мастера к таким знаковым для его живописи 1920-х годов символам как роза и перепелка позволяют предположить, что изменения, происходившие в 1930-е годы в его творчестве, носили не только внешний характер, но были обусловлены более глубокими причинами.

Abstract: The heyday of the creative life of Uzbekistan, which fell on the 1920s - 1930s, was due not only to the lively activity of art groups, exhibitions and creative assignments, but also to the active work of artists in periodicals of various kinds. The graphic cycles published on the pages of newspapers and magazines significantly expand the established ideas about themes, plots and images in the work of the masters of Soviet Uzbekistan. Sometimes these publications remain the only documentary evidence of the existence of works that are now lost. This article is devoted to little-known graphics by A.V. Nikolaev, who worked under the name of Usto Mumin, its classification, description and establishment of links between the easel painting of the artist and graphic sheets, which he performed for such publications as “Maşala” (“Mash'ala”), “Muştum” (“Mushtum”) and “Pravda East". In the 1930s, the poetic contemplation inherent in the early painting of Usto Mumin gave way to the construction of a new social myth. At this stage, a significant role in the transformation of the artistic manner of the master was played by his departure in 1929 to Leningrad, where he devoted himself to work on book and magazine illustration. At the same time, the artist managed to find that delicate balance, which allowed, with a clear ideological component, to maintain the high artistic quality of the drawing. He filled the his works with images borrowed from earlier works. However, extracted from the mythologized context, they, as a rule, lost their semantic ambiguity, acquiring a mundane character. At the same time, the ruthless appeal of the master to such emblematic symbols for his painting of the 1920s as a rose and a quail suggests that the changes that took place in his work in the 1930s were not only external in nature, but were due to deeper reasons.