Перевалов В.П. —
«Сердечная приверженность» и «глубоко оскорблённое честолюбие» (к истории отношений между Карамзиным и Пушкиным в 1818-1820 гг.)
// Litera. – 2017. – № 2.
– С. 74 - 106.
DOI: 10.25136/2409-8698.2017.2.21386
URL: https://e-notabene.ru/fil/article_21386.html
Читать статью
Аннотация: В статье анализируются отношения между Н.М. Карамзиным и А.С. Пушкиным в период общественного обсуждения первых восьми томов «Истории государства Российского» (1818-1820 гг.).
«Медленное чтение» пушкинских текстов об Историографе, микроанализ их в текущем историческом контексте, а также вовлечение в проблемное поле исследования новых, хотя и известных вне его, материалов позволяет значительно уточнить время написания Поэтом «одной из лучших эпиграмм» против Карамзина: «В его «Истории» - изящность, простота…» Основой предлагаемой датировки пушкинской эпиграммы выступает положение о том, что одно и то же содержание критических возражений против концепции «спасительности самодержавия» может быть представлено как прозаически, так и стихотворно. Чёткое, последовательное различение между ними необходимо, поскольку их авторство, время возникновения и среда распространения в данном случае значительно не совпадают друг с другом. Повышенное внимание к моменту её создания обусловлено тем, что она представляет собой поворотное, рубежное событие в их взаимоотношениях, а именно – точку разрыва личного общения. В свою очередь, длительность существования эпиграммы и среда её распространения оказываются важнейшими факторами последовавшего затем компромисса сторон, позволяющими конкретнее и глубже понять примирительную роль Карамзина как заступника за Поэта в деле об авторстве противоправительственных, сатирических стихов. Историограф (наряду с другими лицами) просил у Е.И.В. милости за Пушкина при сохранении существенных идейно-политических разногласий с ним в апреле 1820 г. Поколебленная отстранением «сердечная приверженность» Александра Сергеевича к Николаю Михайловичу была восстановлена и сыграла в дальнейшем творческом развитии Поэта выдающуюся роль («подвиг честного человека», посвящение «Бориса Годунова» и т.д.).
Abstract: The article is devoted to the relationship between Nikolay Karamzin and Alexander Pushkin during the period of social discussions around the first eight volumes of The History of the Russian State (1818 - 1820). 'Close reading' of Pushkin's texts about the Historiographer, microanalysis of these texts in terms of the historical environment of those times and application of new materials, although the latter were already known disregarding thereto, allow to specify the exact time when the Poet wrote one of his best epigrams about Karamzin: 'His History attains gracefulness and simplicity...' The basis for defining the date of Pushkin's epigram was the author's statement that the same critical oppositions against the concept of 'saving czarist regime' could be expressed both in prose and poetry. Clear logical distinction between those is necessary because their authors, time of creation and environment where they were created were absolutely different. The author focuses on the moment of creation of that epigram because the epigram represented a crucial landmark event in their relationship, in particular, the point where their personal relationship was broken up. In its turn, the length of existence of the epigram and environment where the epigram became popular were the factors that later allowed the partices to reach a compromise as a result of the events when Karamzin defended the Poet during proceedings about the authorship of satirical poems against the government. The Historiographer (along with others) asked for the mercy for Pushkin while remaining politically opposed to Pushkin's views in April of 1820. The 'heart-felt devotion' of Pushkin to Karamzin was restored and later played an important role in Pushkin's creative writing when the Poet wrote about the 'deed of the honest man' and dedicated his Borin Godunov to Karamzin, etc.
Перевалов В.П. —
Двуглагольное сказуемое. Анализ «ядра» центрального предложения стихотворной повести А.С. Пушкина
// Филология: научные исследования. – 2014. – № 4.
– С. 331 - 345.
DOI: 10.7256/2454-0749.2014.4.13727
Читать статью
Аннотация: Статья посвящена исследованию историософских взглядов А.С. Пушкина. Осмысление Поэтом судьбы Российской Империи выявляется путём анализа особенностей образности его произведения «Медный всадник. Петербургская повесть» (1833), которое стало важнейшим текстом духовной культуры в нашей стране. С момента опубликования пушкинский шедевр вызвал и до сих пор вызывает огромное число разных откликов и множество противоречивых концептуальных интерпретаций. Нарастающие различия становятся избыточными, заслоняют собой текст оригинала и размывают собственно авторскую позицию. В условиях чрезвычайно «расширившийся Вселенной» напрашивается подход к пониманию идейного смысла «Медного Всадника» противоположным образом. Содержательному развёртыванию пушкинского произведения должно предшествовать его предельное сжатие, нацеленное на установление центрального предложения в нём, а затем и на слово-«ядро» в самом центре. Таким словом-«ядром», выражающим противоречивую динамику мироустроения, парадоксально оказывается сказуемое «стоит» в последнем предложении 1 части «Медного Всадника». Его необычность привлекала внимание нескольких пушкинистов, но решающего значения они ему не придавали. На мой взгляд, первостепенность и оригинальность его образности порождается значениями двух разных глаголов: «стоИть» и «стОять». Трудность полного усвоения содержания ключевого сказуемого заключается в том, что оно, с одной стороны, вызывает сбой поэтического размера текста и смену его на прозу, а с другой, объединение обоих в одно целое. Тем самым в самом истоке системы образов произведения обнаруживается взаимодополнительность поэтического пласта с прозаическим, бытового с фантастическим, физического с метафизическим.
В данной трактовке приверженность Пушкина России как великой державе (Империи) несомненна и органически сочетается с его общей, в целом положительной оценкой деяний Петра I, в которой Поэт призывает его наследников особо почитать и культивировать милосердие.
Перевалов В.П. —
«Колпак изношенный». (О значении редко замечаемого фрагмента «Медного Всадника» и выборе в нём одной детали)
// Litera. – 2014. – № 2.
– С. 78 - 128.
DOI: 10.7256/2409-8698.2014.2.13985
URL: https://e-notabene.ru/fil/article_13985.html
Читать статью
Аннотация: В данной статье исследуются историко-философские и политико-государственные взгляды А.С. Пушкина, актуальные для современной России. Предметом рассмотрения является «Медный Всадник». Петербургская повесть (1833). С момента опубликования пушкинский шедевр вызвал и до сих пор вызывает огромное число различных откликов и множество противоречивых концептуальных интерпретаций. Отличительная особенность предлагаемых размышлений заключается в сочетании магистральной тенденции в общей эволюции творчества Поэта с пристальным вниманием к часто «проходным» эпизодам и незамечаемым деталям, к тому же различным в вариантах беловых рукописей. Такой подход обусловливает возможность осмысления произведения в его полном объеме и аутентичной структуре, а не подгонять избранные из него места под заранее принятую в качестве доминирующей идею. Метод «медленного чтения» и сравнительный анализ позволяют точнее устанавливать в контекстах разного уровня конкретное значение данной детали и/или фрагмента в диалектическом единстве частей и целого. Статья состоит из двух разделов. В первом критически исследуются две интерпретации «Медного Всадника». В первой из них интересующий нас фрагмент оказывается вне реконструкции идейного смысла стихотворной повести. Вследствие этого богатство ее содержания обедняется и, на мой взгляд, искажается, степень достигнутого в нем совершенства значительно понижается, требуя восполнения в последующих пушкинских творениях.
Напротив, для второй интерпретации изучаемый фрагмент – неотъемлемая и органичная часть целого. Более того, в нем заключена уникальная информация, объясняющая ясновидение героя, сверхъестественность его безумия. Представленный в статье микроанализ этой трактовки позволяет оспорить ее в пользу естественного понимания фантастического в «Медном Всаднике».
Второй раздел статьи представляет собой хронологическую последовательность использования слова «колпак» в творчестве Пушкина. Основная тенденция наблюдаемой здесь эволюции, по моему мнению, подтверждает и дополняет предшествующие выводы о нарастании естественного, конкретно-реалистического подхода в понимании Пушкиным исторических явлений.
В общем предлагаемая трактовка открывает некоторые аспекты пушкинского мировоззрения, нацелена на углубленное конструктивное обсуждение взглядов Поэта действительности.
Abstract: In this article the historico-philosophical and political and state views of A.S. Pushkin actual for modern Russia are investigated. A subject of consideration is "Bronze Horseman". Petersburg story (1833). From the moment of publication the Pushkin masterpiece caused and still causes huge number of various responses and a set of contradictory conceptual interpretations. Distinctive feature of the offered reflections consists in a combination of the main tendency in the general evolution of works of the Poet with close attention to episodes often "through passage" and not noticed details, besides various in versions of clean manuscripts. Such approach causes possibility of judgment of work in its full volume and authentic structure, but not to adjust the elite a place from it under in advance accepted as dominating idea. The method of "slow reading" and the comparative analysis allow to establish more precisely in contexts of different level concrete value of this detail and/or fragment in dialectic unity of parts and whole. Article consists of two sections. In the first two interpretations of "Bronze Horseman" are critically investigated. In the first of them the fragment interesting us appears out of reconstruction of ideological sense of the poetic story. Thereof the richness of its contents is impoverished and, in my opinion, is distorted, degree of the perfection reached in it considerably goes down, demanding completion in the subsequent Pushkin creations.On the contrary, for the second interpretation the studied fragment – the integral and organic part whole. Moreover, in it the unique information explaining clairvoyance of the hero, supernature of his madness is concluded. The microanalysis of this treatment presented in article allows to challenge it in favor of natural understanding fantastic in "Bronze Horseman".The second section of article represents chronological sequence of use of the word "cap" in Pushkin's creativity. The main tendency of the evolution observed here, in my opinion, confirms and supplements the previous conclusions about increase of natural, concrete and realistic approach in understanding by Pushkin of the historical phenomena.Generally the offered treatment opens some aspects of Pushkin outlook, is aimed at in-depth constructive discussion of views of the Poet of reality.
Перевалов В.П. —
Исток «утаённой любви» А.С. Пушкина
// Филология: научные исследования. – 2013. – № 2.
– С. 6 - 6.
DOI: 10.7256/2454-0749.2013.2.9014
Читать статью
Аннотация: Статья посвящена рассмотрению одной из самых интригующих и дискуссионных тем творческой жизни величайшего Поэта. В ней продолжается обоснование и развитие авторской версии понимания сути «утаенной любви» А.С. Пушкина к О.С. Потоцкой-Нарышкиной, выдвинутой для обсуждения в монографии «Примерь-ка, Золушка, наряд поэзии чудесный», два фрагмента из которой опубликованы в данном журнале: «И месяц с правой стороны» (Ушаковский альбом (весна). 2011. № 4; «Ужели имя найдено?». 2013. № 1).
Анализ первоисточников (законченных и незавершенных произведений Пушкина, их черновых вариантов, графики, надписей и помет в рабочих тетрадях опирается на результаты последних текстологических изучений рукописей, а также учитывает различные интерпретации данной проблемы в пушкинистике. Это позволяет автору с немалой долей вероятности предложить новаторское решение поставленной задачи.
В свою очередь, обретенная «разгадка» становится основанием выявления скрытых связей между произведениями Поэта, разделенных годами жизни, жанрами, существенно изменившейся общественно-политической обстановкой. Кризисный перелом в пушкинском антропоэзисе предстает как утрата гармонии в первичном мыслеобразе «Любви-Свободы». Случайно ли это?
Перевалов В.П. —
Ужели Имя найдено?
// Филология: научные исследования. – 2013. – № 1.
DOI: 10.7256/2454-0749.2013.1.7260
Читать статью
Аннотация: обнаружение связи «Дон Жуанских» списков Пушкина в Ушаковском альбоме с «Евгением Онегиным» позволяет по-новому интерпретировать содержание первых глав романа в стихах, также иначе взглянуть на их биографическую основу. Опора на диалектическое единство действительности и поэзии в творчестве Пушкина позволяет автору статьи предложить новое имя для его «утаённой любви». В пушкинистике оно известно, но ей отводилась роль Золушки. По моему мнению, время знакомства и общения с ней Поэта, главное, его творчество в этот длительный период делают именно её кандидатуру приоритетной сравнительно с другими в пушкинистике.
Перевалов В.П. —
И месяц с правой стороны
// Филология: научные исследования. – 2011. – № 4.
DOI: 10.7256/2454-0749.2011.4.5208
Читать статью
Аннотация: Реконструкция динамики заполнения Пушкиным Ушаковского альбома позволяет предположить, что составление им осенью Дон-Жуанских списков – продолжение его весенних разговоров с сёстрами о любовных увлечениях Поэта. Скорее всего, они связаны со 2 переизданием первой главы «Евгения Онегина» и выходом в свет поэмы «Полтавы» в конце марта 1829г. Графическим свидетельством этого в альбоме являются автопортрет Пушкина в виде романтического Поэта и женская Троица, помещённая на соседних листах. Следовательно, ларцом, хранящим тайну любви Пушкина, является роман в стихах, особенно его первые главы, созданные в Одессе. В отличие от «Бахчисарайского фонтана» «Евгений Онегин» как целое не рассматривался в пушкинистике как ключевое произведение в решении проблемы «утаённой любви» А.С. Пушкина.