Аннотация: Кузьма Минин вошел в отечественную историю как герой освободительной борьбы русского народа против иноземных захватчиков в начале XVII в., организатор и один из руководителей Второго ополчения, освободившего Москву от поляков. Год его рождения точно установить невозможно. Предки Минина известны с ХVI в. в небольшом волжском г. Балахне (недалеко от Нижнего Новгорода), где они промышляли торговлей и добычей соли. Документы о жизни и предпринимательской деятельности отца, братьев и прочих родственников Кузьмы Минина в Балахне ввели в научный оборот историки И. А. Кирьянов (1965 г.) и В. А. Кучкин (1973 г.). Фамильное прозвище Мининых происходит от имени отца Кузьмы — Мины Анкундинова, являвшегося в начале 80-х гг. ХVI в. совладельцем соляной трубы Каменки. Значит, деда нашего героя звали Анкундин, а отцовское имя заменило ему отчество (Минич) и фамилию (Минин), хотя правильнее было бы его именовать Кузьма Минич Анкундинов. По данным писцовой книги 1591 г. дворцовой Заузольской волости «за балахонцем за посадским человеком за Минею за Онкундиновым» числились три деревни, принадлежавшие ему на праве собственности и дававшие дополнительный доход. В них имелись 13 5/12 десятин пахотной земли, 26 1/4 десятины перелога и 7 десятин хоромного леса. Проживавшие в деревнях подневольные работники Мины Анкундинова занимались сельским хозяйством. Его потомки в XVII в. владели в Балахне значительным состоянием — лавками, городскими дворами, соляными варницами.

Аннотация: Есть немало первопроходцев, прочно вписавших свои имена в историю открытия Земли, но не известных широкой публике. Таков испанский конкистадор Диего де Ордас. Он первым проник вглубь южноамериканского материка — почти на тысячу двести километров, исследовал Ориноко до ее верхнего течения, открыл ее крупнейшие притоки и дал стимул возникновению легенды об Эльдорадо. Диего де Ордас родился в 1480 г. в семье захудалых идальго и, как многие отпрыски таких семей, отправился искать счастья в Новый Свет, вместе с двумя братьями. Семь лет он посвящал себя сельским трудам на о. Эспаньола, но, видимо, не сильно в этом преуспел, коль скоро в 1510 г. завербовался в экспедицию Охеды на южноамериканский материк. Об этой злосчастной экспедиции было рассказано в предыдущем номере журнала в статье о Бальбоа, здесь же выделим лишь один эпизод. Высадившись на материке, Охеда направил сотню человек во главе с Хуаном де ла Коса, лучшим испанским кормчим и картографом того времени, вглубь земли в индейское селение разжиться провизией. В отряд попал и тридцатилетний Ордас. Селение оказалось безлюдным, испанцы обнаружили в нем провизию, сытно пообедали и решили устроить сиесту в лучших национальных традициях. Ведь для испанца вздремнуть после обеда — дело святое. И доблестные воины беспечно побросали на землю оружие, скинули доспехи да разлеглись по гамакам. Между тем индейцы не дремали и следили за пришельцами; и как только те заснули, обрушились на них. Начался сущий ад. Испанцы один за другим падали на землю, сраженные отравленными стрелами. Получаса не прошло, как было перебито несколько десятков человек, оставшиеся в живых забились в хижину и оборонялись из последних сил, но долго продержаться не могли. И тогда израненный, умирающий Хуан де ла Коса приказал Ордасу оставить обреченных, добраться до Охеды и донести ему весть о гибели отряда. Тем самым он подарил нашему герою шанс на спасение — совсем крохотный шанс. Ведь Ордас сам был ранен в ногу; а ему предстояло незамеченным выскользнуть из селения, не зная троп, проковылять два десятка миль по дремучей сельве и при этом избежать встреч с вездесущими туземцами. Можно только изумляться, как ему все же удалось добраться до Охеды — видимо, крепкий у него был ангел-хранитель. Так Ордас спасся от верной смерти в первый раз.

Аннотация: Робин Гуд… Кто ж его не знает? Робин Гуд — благородный разбойник из густого Шервудского леса… Реальна эта личность, или нет, конечно, по большему счёту, уже никакого значения не имеет. Робин Гуд, и легенды о нём — своего рода национальный эпос, без которого историю Англии представить себе невозможно. А британцы гордятся своей историей, их не волнует, столь уж особенно, существовал ли Робин в действительности. Главное, что он существует в их сердцах… Берусь за перо, и стараюсь обобщить, по скромной своей возможности, имеющиеся сведения о лучшем стрелке из лука во всей средневековой Англии, коварно умерщвлённого в 1247 году. Безусловно, интересно, на мой взгляд, что во всех литературных произведениях, где главным действующим лицом выступает Робин Гуд — победа Добра над Злом неизбежна. Может быть, первоначально, в ту эпоху, когда ещё не существовало письменного изложения преданий — Робин — самый меткий лучник, олицетворял собой в устных народных легендах само Солнце? Оно, Солнце, ведь тоже пускает стрелы. Стрелы своих животворящих лучей, бьющих точно в цель. Иные баллады старой доброй Англии уходят своими корнями в давние европейские мифологические сюжеты. У героев же древней мифологии Европы встречаются такие имена, как — Рупрехт, Руперт. Скорее всего, окончательная, более близкая и современная нам форма этих имён — Роберт, сокращённо Робин.

Аннотация: Нынче исполняется 220 лет со дня опубликования французским ученым Антуаном Лораном Лавуазье фундаментального научного труда «Метод химической номенклатуры», положившего начало более чем вековому поиску ученых всего мира по систематизации химических элементов. Завершил этот путь русский химик Д.И. Менделеев, автор периодической системы элементов. Это — яркий пример преемственности идей в науке, не приемлющей национальной, политической и расовой разобщенности. …Антуан Лоран Лавуазье родился 26 августа 1743 года в Париже, в богатой семье и получил гуманитарное образование. Однако вскоре он проявил склонность к изучению физических и естественных наук, а также математики и астрономии. Из своих учителей (Жюсье — по ботанике, Геттар — по минералогии и Руэль — по химии) он отдал предпочтение Руэлю, имевшему большую интуицию и мастерски владевшему искусством эксперимента. С Геттаром он предпринял в 1767 году геологические экскурсии по Эльзасу и Лотарингии и сделал ряд метеорологических наблюдений. В 1768 году парижская Академия наук открыла для него свои двери после того, как в 1766 году наградила Лавуазье золотой медалью за предложенный проект освещения улиц. 20 мая 1768 года Лавуазье был избран сверхштатным адъюнктом по химии, 30 августа 1774 года — экстраординарным академиком; 14 февраля 1778 года — ординарным академиком. Из великих заслуг Лавуазье перед наукой можно выделить две основные: опровержение теории флогистона и создание химической номенклатуры. В предшествующие восемнадцатому веку периоды западные алхимики и ятрохимики делали попытки объяснить процессы, протекающие при горении, обжигании металлов и дыхании, но сущность этих процессов оставалась неразгаданной и недоступной для экспериментальных исследований. Эти-то процессы как раз и стали отправным пунктом для создания единой теории, охватывающей все явления, относящиеся к превращению материи, и известной под названием теории флогистона.

Аннотация: Джироламо Савонарола и по сей день является одной из самых загадочных фигур в истории Возрождения. Исследователи объявляли его реформатором и религиозным фанатиком, гуманистом и мракобесом, гением и безумцем... Несомненно одно: в течение нескольких десятилетий он владел умами флорентийских граждан и был их кумиром. В то время религиозные проповедники были не в диковинку, достаточно назвать имена Бернардино да Сиены, Джиованни Капистрано, Роберто да Лечче, испанского миссионера Винцента Ферье и других. Однако имя Джироламо Савонаролы гремело далеко за пределами Флоренции, и сам папа римский считал его своим главным врагом, хотя проповедник никогда и не бывал в Риме. Поэтому, говоря о Флоренции эпохи Кватроченто, нельзя обойти стороной историю этого неординарного человека. Он родился в Ферраре в семье врача и, по обычаям того времени, должен был унаследовать фамильную профессию (ведь обучение какому-либо другому искусству или ремеслу требовало больших затрат). Однако с раннего возраста он проявил склонность к размышлениям и созерцанию. Он много читает, особенно увлекаясь богословскими сочинениями Фомы Аквинского. Возможно, под влиянием этого философа, а возможно, из-за несчастной любви к дочери флорентийского изгнанника Лаудомии Строцци в 23 года Джироламо тайно бежит из родительского дома в доминиканский монастырь в Болонье. В качестве объяснения своего поступка он оставляет дома трактат «О бегстве от мира»: «Ах, какая я несчастная тварь! Что я делаю здесь? Почему я все еще медлю и откладываю? Не видишь ли ты, что мир исполнен нечистоты, нечестия и всякого рода беззакония? Не видишь ли ты, что глаза народов ослеплены и сердца народов ожесточены? Не видишь ли ты, что города и деревни отданы на расхищение разбойников и мародеров? Почему же ты все медлишь, душа моя? Восстань! Не стыдись поучиться у детей и женщин! Не стыдись пойти по их стопам! Восстань, говорю я, и беги с ними!»

Аннотация: «Рисовал Сандро из ряда вон хорошо, настолько, что долго после него художники старались приобретать его рисунки...» Дж. Вазари «Боттичелло» в переводе с итальянского означает «бочонок». Сейчас уже трудно установить, по какой причине это прозвище досталось юному флорентийцу Сандро от старшего брата, но приклеилось оно прочно, и мы знаем художника именно под таким именем. Однако ни щеголеватая внешность, ни взбалмошный характер будущего живописца совершенно не соответствовали прозванию. Сандро родился во Флоренции в 1444 или в 1445 году и был одним из восьмерых детей в семье кожевника. Отец дал ему начальное образование, однако, как замечает Вазари, мальчик «постоянно пребывал в беспокойстве и никогда не удовлетворялся никаким обучением чтению, письму или счету». Это беспокойство не оставляло Сандро до тех пор, пока он не попал в мастерскую живописца Филиппо Липпи. Фра Филиппо был истинным сыном своего века и своего города. Он рано осиротел, а добросердечная тетушка, попытавшаяся было облагодетельствовать племянника, не выдержала его буйного нрава и отправила ребенка в монастырь. Однако и там Филиппо не нашел себе пристанища, поскольку оказался неспособным к учению, а вместо этого «занимался не чем иным, как только пачкал всякими уродцами свои и чужие книги». Поэтому монах Филиппо стал живописцем и получил покровительство самого Козимо Медичи. Помимо своей страсти к рисованию, Филиппо прославился также страстью к любовным утехам. Однажды его даже пришлось запереть, чтобы он мог закончить работу, но непокорный монах сделал из простыни веревку и решил спуститься через окно. Тогда Козимо решил: «Пусть ему откроют дверь: талантливые люди – небесные существа, а не вьючный скот; их нельзя ни держать в заточении, ни принуждать». И относился Козимо к талантливому живописцу соответствующе – как к небожителю, оправдывая его сумасбродство и распутство и закрывая глаза на шалости и проделки. Чего стоит одна только история с похищением юной монахини, плодом которой стало рождение дочери и сына (также будущего художника). При этом жениться на ней Филиппо не мог, так как ни-в-какую не желал разлучаться с монашеским званием – «дабы не лишать себя связанной с этим свободы».

Аннотация: По одному из преданий римская богиня любви и красоты Венера вышла из пены морской на лигурийский берег – где-то в районе современной Генуи. Через много веков, в 1453 году, именно в Генуе родилась другая Венера – с картины Боттичелли. Сейчас уже мало кто знает, что звали ее Симонетта Каттанео и стала она впоследствии женой флорентийского купца Марко Веспуччи, брата знаменитого мореплавателя. И кто знает, как сложилась бы судьба Флоренции, не появись в ней Симонетта... Флорентийские граждане всегда близко к сердцу принимали привязанности младшего из братьев Медичи – красавца Джулиано. Весь город обсуждал достоинства новой фаворитки и высмеивал недостатки старой. Правда, менялись они с такой скоростью, что неизвестно, что забывалось скорее, – имена или лица. Все изменилось с появлением в городе прекрасной шестнадцатилетней генуэзки Симонетты Веспуччи. Была ли она в действительности так хороша собой, что свела с ума самого «Принца Юности», или же придворные художники и поэты приукрасили ее достоинства – сейчас уже трудно установить. Известно лишь, что Флоренция стала свидетельницей одной из самых пронзительных и печальных историй любви.

Аннотация: Девять олимпийских муз (Mousai), дочерей Зевса и титаниды Мнемозины (Мнемосины), рождённых в Пиэрии (местность во Фракии), называют также по местам их обитания аонидами (по области Аония, где находилась гора Геликон), аонийскими сёстрами, касталидами (от Кастальского источника), иппокренидами (от горного источника Иппокрена на Геликоне), парнасидами (от горы Парнас у Дельф), пиэридами. Вот что повествуется о них в поэме «Теогония» («Происхождение богов») древнегреческого поэта Гесиода, жившего в VIII–VII вв. до н.э. и в отличие от Гомера считавшего, что музы жили не на Олимпе, а на Геликоне: Девы Клио и Эвтерпа, и Талия и Мельпомена, И Эрато с Терпсихорой, Полигимния и Урания, И Каллиопа, — меж всеми она выдаётся. Девы Клио и Эвтерпа, и Талия и Мельпомена, И Эрато с Терпсихорой, Полигимния и Урания, И Каллиопа, — меж всеми она выдаётся. прекрасному, полезному и непонятному для необразованных. Каждая из Муз получила имя якобы указывающее на соответствующее искусство: имя Клио происходит от того, что воспевание в поэзии даёт восхваляемым великую славу (κλε´οος)»

Аннотация: Торговля — древнейший вид предпринимательской деятельности. Примитивный обмен между первобытными людьми зародился задолго до библейских времен. Как же расплачивались за покупки на рынках Древней Руси? Первоначально преобладала меновая торговля по принципу «товар на товар». В IX-X веках из стран арабского Востока на Русь ввозились серебряные монетыдирхемы, в XI столетии — западноевропейские монеты-денарии. Меньшую роль в денежном обращении играли византийские золотые, серебряные и медные монеты. Чисто репрезентативное значение имела чеканка в начале XI века златников и серебреников великим киевским князем Владимиром Святославичем, серебряных монет — Ярославом Мудрым в Новгороде. На торг они почти не попадали, хотя с заморскими гостями изредка просачивались в Германию, Польшу, Швецию. Крупными средствами платежа в безмонетный период XII-XIV вв. служили серебряные слитки — гривны и их фрагменты. Кроме того, в обращении находились товаро-деньги (меховые, кожаные, унифицированные ремесленные изделия). Особенно удивлялись иноземцы своеобразным денежным ассигнациям русского средневековья — связкам потрепанных шкурок пушного зверя.