Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Genesis: исторические исследования
Правильная ссылка на статью:

Демографические потери калмыцкого народа в первые месяцы депортации на примере Омской области: причины и условия

Авлиев Вячеслав Николаевич

кандидат исторических наук

доцент, кафедра истории России, документоведения и архивоведения, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования "Калмыцкий государственный университет имени Б.Б. Городовикова"

358009, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, Пушкина, 11, оф. 313

Avliev Vyacheslav Nikolaevich

PhD in History

Docent, the department of Russian History, Documentation Science and Archival Science, Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov

358009, Russia, respublika Kalmykiya, g. Elista, Pushkina, 11, of. 313

bartolomeod@yandex.ru
Батыров Валерий Владимирович

кандидат исторических наук

доцент, кафедра всеобщей истории, ФГБОУ ВО "Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова"

358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11, оф. 313

Batyrov Valery Vladimirovich

PhD in History

Docent, the department of Russian History, Documentation Science and Archival Science, Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov

358000, Russia, respublika Kalmykiya, g. Elista, ul. Pushkina, 11, of. 313

valerabatyrov@gmail.com
Лиджеева Клара Федоровна

доктор исторических наук

профессор, кафедра истории России, документоведения, архивоведения, ФГБОУ ВО "Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова"

358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11, оф. 313

Lidzheeva Klara Fedorovna

Doctor of History

Professor, the department of Russian History, Documentation Science and Archival Science, Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov

358000, Russia, respublika Kalmykiya, g. Elista, ul. Pushkina, 11, of. 313

lidzheeva_kv@mail.ru
Олчанова Цаган Валерьевна

кандидат исторических наук

доцент, кафедра истории России, документоведения и архивоведения, ФГБОУ ВО "Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова"

358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11, каб. 313

Olchanova Tsagan Valer'evna

PhD in History

Docent, the department of Russian History, Documentation Science and Archival Science, Kalmyk State University named after B. B. Gorodovikov

358000, Russia, respublika Kalmykiya, g. Elista, ul. Pushkina, 11, kab. 313

tsagana2@yandex.ru

DOI:

10.25136/2409-868X.2019.12.31730

Дата направления статьи в редакцию:

16-12-2019


Дата публикации:

25-12-2019


Аннотация: Предметом исследования является изучение причин и условий высоких демографических потерь калмыцкого народа в первые месяцы депортации на примере Омской области. Объектом исследования стала депортация калмыцкого народа в восточные регионы СССР. В качестве примера демографических потерь в первые месяцы нами была выбрана Омская область, которая стала первым регионом, где размещались калмыки на спецпоселении. Авторы в своей работе опирались как на опубликованные источники, так и на архивные материалы. Работа базируется на таких методах как анализ, ретроспективный, системный. Важнейшим является обращение к истории повседневности, в связи с чем использовался метод герменевтики. Научная новизна исследования заключается в исследовании причин и условий высокой смертности калмыков в первые месяцы депортации в Омской области. Показано, что об общей численности погибших калмыков по Омской области можно только предполагать ввиду отсутствия достоверной статистики, но из документов становится ясно, что смертность среди калмыков–спецпереселенцев была достаточно высокой. Причинами данного положение была преступная халатность и злоупотребления со стороны партийных и местных органов власти Омской области, что приводило к фактам нецелевого расходование крупы, муки и других продуктов со стороны членов руководства совхозов Омской области (товарищи Постников и Пичугин), а также не были подготовлены квартиры и бани для калмыков–спецпереселенцев в совхозах.


Ключевые слова:

калмыки, восточные регионы СССР, Сибирь, депортация, Омская область, смертность, численность населения, демографические потери, товарищи, совхоз

Исследование выполнено при финансовой поддержке КалмГУ им. Б.Б. Городовикова в рамках научно-исследовательского внутривузовского гранта № 1107 «Трудовой вклад калмыков-спецпереселенцев в победу в Великой Отечественной войне»

Abstract: The subject of this research is the examination of reasons and circumstances of the heavy demographic losses of Kalmyks during the first month of deportation on the example of Omsk Oblast. The object of this research is the deportation of Kalmyks to Eastern regions of the Soviet Union. Omsk Oblast, which became the first residents for accommodation of the Kalmyk people in special settlement, was selected as an example of demographic losses in the first months. The authors lean on the published sources and archival materials. The scientific novelty consist in determination of reasons and circumstances of the high mortality rate among Kalmyks during the first month of deportation to Omsk Oblast. It is demonstrated that the total amount of victims is uncertain due to the absence of valid statistics, although the documents demonstrate that the mortality rate among the special settlers was quite high. Among the factors are named the gross negligence and malpractice of the party and local authorities of Omsk Oblast, which led to the facts of misuse of grains, flour and other products by the administration of state-owned farms of Omsk Oblast (comrades Postnikov and Pichugin), as well as the failure in preparation of new lodgings and bathhouses for the Kalmyk special settlers in the state-owned farms.


Keywords:

kalmyk, eastern regions of the USSR, Siber, deportation, Omsk region, mortality, population size, demographic losses, comrades, state farm

27 декабря 1943 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР» [8, с.39-40], а 28 декабря — постановление СНК о ликвидации Калмыцкой АССР и о выселении калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области [20, с.64]. В истории человечества было немало трагедий, в перечень которых вошла и тотальная депортация ряда малых народов бывшего Советского Союза [1, с.4]. Долгое время факт принудительного выселения калмыцкого народа в период Великой Отечественной войны скрывался от общества. Причины этих политических репрессий по отношению к целому народу до сих неясны и обосновываются по-разному.

Наиболее дискуссионной темой исследований по истории депортации калмыков является вопрос о высокой смертности народа в период насильственного выселения. Целью исследования является рассмотрение причин и условий демографических потерь калмыцкого народа в первые месяцы депортации на примере Омской области.

Травматический опыт, порожденный демографическими потерями во время депортации калмыцкого народа до сих пор исключительным образом воздействует на жизнь современного калмыцкого общества, формирует его идентичность и преобразует структуру памяти о прошлом. Депортацией также были затронуты все стороны жизни: политическая, общественная и хозяйственная деятельность, сфера образования и родного языка, вопросы религии, семейно-брачные отношения. В значительной, если не сказать в решающей, степени именно депортация предопределила весь дальнейший ход развития калмыцкого этноса и его численности. Отдаленные психологические последствия демографических потерь депортации и сегодня проявляются на разных уровнях – на уровне этнической общности, семьи и отдельной личности.

Тема депортаций народов СССР приобрела общественно-политическую значимость в конце 80-х гг. XX в. Одним из первых, кто обратил внимание на эту тему был Н. Ф. Бугай, который начиная с 1989 г., в своих публикациях рассмотрел различные аспекты насильственного переселения народов [4]. С тех пор во многих публикациях других авторов были последовательно раскрыты причины и механизм депортаций, жизнь и быт в местах поселения, трудовой вклад депортированных народов в экономическое развитие Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока [20],[3].

После распада СССР данную проблему выселения калмыцкого народа в годы Великой Отечественной войны, исследовали как калмыцкие исследователи, так и представители других регионов нашей страны. Среди калмыцких авторов следует отметить, прежде всего, профессора В. Б. Убушаева в работах которого рассматривались вопросы демографии калмыцкого населения находящегося на спецпоселении [18],[19],[20]. Также необходимо отметить работы К.Н. Максимова [12],[13], в которых он рассматривал ход операции «Улусы» (кодовое название мероприятия по принудительной депортации калмыков), а также ввел в научный оборот огромное число архивных документов раскрывающих причины и ход выселения калмыцкого народа, а также общих демографических потерь за все время депортации. Из историков других регионов, прежде всего, отметим работы сургутского историка Александра Сергеевича Иванова [10],[11]. Благодаря его работам открываются многие страницы истории повседневности калмыков – спецпереселенцев, проживавших в западносибирских регионах СССР, в которых косвенно затронуты вопросы демографии калмыков.

Несмотря на успехи в изучении депортации калмыцкого народа по многим аспектам их повседневной жизни, смертность калмыков именно в первые месяцы депортации является малоизученной темой. Надо отметить, что основным источником по вышеназванной проблеме являются воспоминания самих вынужденных переселенцев.

В качестве источников, помимо историографических работ, послужили архивные материалы, хранящиеся в Историческом архиве Омской области. В целом, мы использовали в работе материалы фонда П-17 «Омского областного комитета КПСС (ВКП (б))», хронологически относящиеся к первым годам депортации. Именно в данной описи одного из партийных фондов сохранено ряд дел, в которой показан процесс численности, расселения, обустройства калмыков-спецпереселенцев на новых местах проживания, а также их текущее материально-бытовое положение. Стоит сразу отметить, что архивные материалы, использованные нами в работе приведены с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.

Новизна исследования заключается в исследовании причин и условий высокой смертности калмыков в первые месяцы депортации в Омской области.

Нами представляется весьма целесообразным использовать ретроспективный и герменевтические методы исследования в рамках как истории в целом, так и демографической истории в частности.

В качестве примера демографических потерь калмыков в первые месяцы депортации нами была выбрана Омская область и это неслучайно. Дело в том, что в процессе самой депортации, а конкретнее перевозки огромного числа людей в товарных вагонах именно Омская область была первым пунктом или первым регионом, в котором стали размещать калмыков на спецпоселении.

Омская область в годы Великой Отечественной войны, благодаря эвакуированным гражданам СССР, а также депортированным народам превратилась в крупный промышленный и культурный центр Западной Сибири. В самом Омске было размещено большое количество эвакуированных на восток и вновь выстроенных заводов, фабрик, трестов и учреждений союзного и республиканского значения, работающих непосредственно на нужды фронта. Секретарь Омского обкома ВКП (б) С. Румянцев с гордостью отмечал, что население города Омска на 1 января 1944 года, включая военные училища и воинские части, достигло 560 тыс. человек, вместо 300 тыс. человек довоенного периода» [6, л.60–61]. В целом по Омской области к 1944 г. проживало более одного миллиона человек (к примеру, по Всесоюзной переписи населения 1959 г. в Омской области проживало порядка 1,6 млн. чел. [15]).

Отсюда напрашивается вполне резонный вопрос о численности калмыков, подвергшихся депортации. В работе К. Н. Максимова, который обращался к данным отдела спецпоселений ГУЛАГа НКВД СССР сообщается: «по состоянию на 5 сентября 1944 г. <…> были выселены в восточные районы страны 1 514 тыс. человек, в том числе 102 355 калмыков» [12, с.67].

Численность депортированных калмыков прибывших в Омскую область разнится в различных источниках. Так, в монографической работе В. Б. Убушаева сообщается о 25000 калмыках, прибывших в Омскую область [18, с.497]. Однако, далее он уточняет, что «через некоторое время НКВД СССР была определена другая цифра размещения калмыков, она была снижена до 22 тысяч человек вместо запланированных 25 тысяч» [18, с.497]. К сожалению, в работе профессора В. Б. Убушаева не указан конкретный источник по численности депортированных калмыков, так названа лишь телеграмма от 31 декабря 1943 г., но непонятна кому она была направлена и от кого.

В работе А. С. Иванова по теме депортации можно прочитать следующее: «в опубликованной Л. В. Шевелевой в 1995 г. [21] статье утверждается, что на территорию Омской области было выселено 35 000 калмыков, эта же цифра была повторена в монографии В.М. Самосудова (1998 г.) [17], статье Г. Г. Реммель (2000 г.) [16] и диссертации Л. Ф. Гизатуллиной в 2005 г. [5]. Эти данные приводилась в «Плане расселения спецпереселенцев по Красноярскому, Алтайскому краям, Омской и Новосибирской области» [11] и, по всей видимости, некритически были воспроизведены исследователями» [11, с.52]. Далее автор (А. С. Иванов) ссылаясь на источники [9, с.138],[3, с.75], приходит к выводу, что по их подсчетам, на территорию Омской области в январе – марте 1944 г. в организованном порядке прибыло 27 247 чел. [11, с.52].

Следует отметить, что в одном из документов партийного фонда Государственного исторического архива Омской области указывается цифра 17169 чел. [6, л.68 – 69] Это данные так называемого «Графика сбора на приемные пункты, отправки с пунктов сбора и доставки к местам назначения переселенцев – калмыков» (приложение 5) датируемое 30 апрелем 1944 г. [26 л.68 – 69]. Вполне вероятно, что это не полные цифры всех калмыков, прибывших в Омскую область. Однако, они могут быть минимумом того количества людей калмыцкой национальности, которые прибыли в Омскую область.

Эту мысль подтверждает одно из решений (а именно №12 «О переселении спецпереселенцев калмыков в рыбопромышленные районы области») заседания бюро Омского ОК ВКП (б) от 18 мая 1944 года. Согласно ему: «В соответствии с постановлением Государственного комитета Обороны от 18 января 1944 года “О подготовке к весенней путине и увеличении добычи соли рыбы в 1944 году по Наркомрыбпрому СССР” и во изменение решения бюро обкома ВКП (б) и исполкома областного Совета депутатов трудящихся от 2 марта с.г., бюро обкома ВКП (б) и исполком областного Совета депутатов трудящихся

ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Утвердить План завоза спецпереселенцев-калмыков в рыбопромышленные районы области для работы на предприятиях рыбной промышленности и в рыболовецких хозяйствах в количестве 18.718 человек, из них трудоспособных 8960 человек (согласно приложениям №№1 – 7)» [6, л.17].

Иначе говоря, только в рыбопромышленные (то есть северные) районы области было отправлено почти 19 тыс. чел. Значит, логично можно предположить, что еще часть калмыков осталась в непромысловых районах области.

Следовательно, можно согласиться с подсчетами А. С. Иванова.

Итак, можно сказать в Омскую область прибыло не менее четверти всех выселенных калмыков. А из общей численности населения Омской области калмыки составляли около 2 % населения.

Стоит отметить, что вполне возможно полные списки депортированных в Омскую область не составлялись. Составлялись списки райисполкомами на прибывающих в районы, сельсоветами, куда направлялись депортированные, на тех, кому оказана материальная помощь, выдана корова, отпущен лес на ремонт дома, списки умерших. Высланные в Сибирь зачастую плохо говорили по-русски, а то и вовсе не знали другого языка, кроме родного. Те, кто составляли списки, элементарно не понимали приезжих, записывали, как слышали. Отсюда путаница в фамилиях, именах, отчествах. Не редкость, когда в семье у троих детей одного отца отчество было записано по-разному [14, с.3 – 4].

Нельзя не согласиться со словами В. Б. Убушаева о том, что «воспоминания бывших спецпереселенцев–калмыков, испытавших на себе тяготы, дополняют докладные оперуполномоченных НКВД, и в результате создается объективное отображение истории начального периода жизни калмыков в Сибири» [18, с.501],[19, с.375].

Следует отметить, что ценным источником по демографическим потерям калмыцкого народа является докладные партийных работников Омской области. Отдельно надо упомянуть докладную секретаря Называевского РК ВКП(б) товарища Гриценко «По вопросу выполнения решения бюро Омского Обкома ВКП (б) о материально-бытовом устройстве спецпереселенцев–калмыков» на имя заведующего совхозным отделом обкома ВКП (б) товарища Кузнецова, выявленную в Государственном историческом архиве Омской области (ГИАОО). Данная докладная представляет большой интерес в плане изучения смертности выселенных калмыков в первый год депортации.

В годы войны Называевский район принял и приютил многие сотни эвакуированных из западных областей СССР, прежде всего из блокадного Ленинграда. Зимой 1944 г. на спецпоселение в Называевский район также поступили и калмыки. В докладной Гриценко констатировалось следующее положение калмыков: «Райкомом ВКП (б) проведена проверка устройства и обеспечения спец-переселенцев калмыков в результате проверки установлено, что спец-переселенцы колмыки особенно в совхозах и подсобном хозяйстве 174 завода находятся в крайне тяжелом состоянии» [7, л.36–37].

Поселение на новом месте было началом нового этапа в жизни спецпереселенцев, которая ознаменовала собой адаптацию к новым условиям, с чуждой калмыкам культурой, с непривычными природными условиями. Более того, местному населению заблаговременно сообщили, что везут «предателей Родины» и «людоедов», что сразу сужало границы общения с местным населением, особенно на первых порах [2, с.113]. Это стало причиной того, что калмыков настороженно встретили не только простые жители, но и члены партийной организации и представители местных органов власти.

Одним из условий высокой смертности калмыков было то, что по постановлению Совета Народных Комиссаров Союза ССР задача по выселению калмыков была возложена на НКВД СССР [14, с.233]. Рано утром во все калмыцкие семьи явились сотрудники НКВД и объявили о депортации дав на сборы всего пару часов (в отдельных случаях сотрудники НКВД давали на сборы в дорогу Сибирь всего 20 мин.!), в результате люди физически не могли успеть собрать ценные вещи, теплую одежду и запас продуктов на длительную дорогу до Омской области. Как правило, подготовка к выселению усугублялась фактами мародерства и злоупотреблений со стороны сотрудников НКВД по отношению к «врагам народа». Ко всему прочему не все калмыки в совершенстве знали русский язык, чтобы понять масштаб и длительность предстоящего им пути. Большую часть имущества они просто оставляли в надежде на скорое возвращение. Ко всему прочему, из-за секретности и спешной подготовки к депортации калмыцкого народа со стороны органов НКВД питание и медицинское обслуживание для спецпереселенцев в дороге не было налажено в полном объеме, часто отдельные группы калмыков находились в пути без питания, обходясь своими продуктами [2, с.114]. Скученность в неприспособленных для перевозки людей вагонах, совместное размещение мужчин и женщин, детей и взрослых, больных и здоровых, нехватка воды и пищи приводили к тому, что в Называевский район калмыки прибывали, находясь на грани голодной смерти.

Итогом этого преступного мероприятия по депортации калмыков стала массовая гибель спецпереселенцев в пути и на местах прибытия. Так, по свидетельству Гриценко в совхозах «Стрункенском» и «Искра» в феврале и марте 1944 г. большое количество из спецпереселенцев были в истощенном состоянии. В результате на почве недоедания и от болезней в совхозе «Искра» умерло 21 человек и «Стрункенском» умерло 14 человек [7, л.36]. Плохое снабжение продуктами питания со слов Гриценко объяснялось тем, что в январе и феврале на спецпереселенцев не получали фонды зерна, к тому же совхозы не дополучили большое количество продовольственного хлеба даже для своих рабочих совхоза [7, л.36].

Между тем, по тому же постановлению Совета Народных Комиссаров Союза ССР для обеспечения питанием прибывающих спецпереселенцев в первые дни их устройства и освоения Наркомзагу СССР и Наркоммясомолпрому СССР предписывалось выделить Омской области продовольственные фонды по расчету, в счет оставленного спецпереселенцами на месте скота и зерна [14, с.233].

Однако, докладная Гриценко прямо указывает на тот факт, что оба ответственных наркомата проигнорировали или слишком поздно начали реагировать на факт депортации калмыков.

Так, совхоз Стрункенский должен был получить «в феврале 43 цент., а получил 20 центнеров совхоз «Искра» должен был получить 113 цен., а получил 64 цент.» [7, л.36], что сразу создало крайне тяжелое материально-бытовое положение в совхозах.

Сам Гриценко основной причиной массовой гибели спецпереселенцев считал халатность и злоупотребления со стороны руководства указанных совхозов: «я должен сказать, что если-бы со стороны руководства совхоза были приняты надлежащие меры по эканомному и правельному использованию отпускаемых фондов можно было предотвратить такое состояние» [7, л.36]. По мнению Гриценко, руководители совхозов Постников и Пичугин вместо принятия мер по обеспечению рабочих совхозов хлебом встали на путь разбазаривания продфондов. Так, в совхозе «Искра» 96 кг. муки было продано за тулупы, а 4 центнера зерна были выданы руководящему составу совхоза. 20 центнеров овса было скормлено лошадям, также хлеб расходовался и на другие не самые важные нужды. Руководитель «Стрункенского» совхоза Постников 60 кг. крупы предназначенной для спецпереселенцев выдал руководящему составу совхоза, в том числе себе 9 кг. [7, л.36]

Помимо недостаточного обеспечения питанием спецпереселенцев не были созданы и элементарные бытовые условия. Так, «квартиры не обарудиваны, бани не работали, все это в месте взятое создано просто нетерпимую обстановку». По результатам проверки «Стрункенского» совхоза бюро ВКП (б) было вынуждено принять решение о привлечении виновных к судебной ответственности, и принятии мер по наведению порядка и созданию нормальных условий спецпереселенцам. Только после второй проверкой было установлено, что «т. Постников исправил допущенные им ошибки и принял меры по созданию условий, как спец-переселенцам так и рабочим совхоза» [7, л.36]. Сам Гриценко посчитал, что этого вполне достаточно для прощения его ошибок, а потому нет надобности его привлекать к ответственности с учетом того, что это его первый опыт нахождения на руководящей должности. По совхозу «Искра» решением бюро секретарь п/орг тов. Борщевский был снят с работы и исключен из партии, а директор совхоза тов. Пичугин выведен из членов РК ВКП(б) и предупрежден. Только после этого спецпереселенцы стали обеспечиваться продуктами, а также стали приниматься меры по улучшению снабжения детских учреждений [7, л.36].

Также Гриценко отмечал, что нельзя обойти молчанием и роль руководства Ишимского треста, когда «тов. Зяблов зная о таком крайне тяжелом состоянии дел в совхозах не принял ни каких мер оказанию помощи и хуже того будучи в совхозе «Искра» в течении 3-х дней с 25/III по 28/III он прошол мимо преступных фактов которые творились в совхозе «Искра» разбазаривая хлеба, продажа сена, уход 60 человек рабочих и другие – в место того, чтобы предупредить руководство совхоза он восхвален и премирован» [7, л.37]. Особенное негодование Гриценко вызывал тот факт, что сам Зяблов был в курсе крайне тяжелого демографического положения в «Стрункенском» совхозе, однако проезжая из совхоза Искра мимо «Стрункенского» совхоза он не удосужился туда заехать. Более того, с РК ВКП(б) он никакой связи не поддерживал. Лишь к весне 1944 г. благодаря бюро Обкома, в совхозах были предприняты все меры по исправлению материально-бытового положения и решения вопросов высокой смертности калмыков [7, л.36 – 37].

Таким образом, докладная Гриценко является ценным источником по материально-бытовому положению и демографическим потерям калмыцкого народа в начале 1944 г. Бедственное и трагичное положение калмыков-спецпереселенцев в Называевском районе Омской области стало ярким примером того, как Омский облисполком и несколько наркоматов СССР (НКВД, Наркомзаг и Наркоммясомолпром) не смогли обеспечить переселение калмыцкого народа. Будущее калмыков оказалось заложником отношения к ним сотрудников указанных наркоматов, которые исходя лишь из собственных предпочтений, могли давать или не давать калмыкам возможность полноценно собраться для выселения, тем самым прямо влияя на их дальнейшее существование, а также могли охотно запугивать местное население Омской области слухами о прибытии «людоедов». Это стало причиной халатного и равнодушного отношения и на местах со стороны партийных и местных органов власти к калмыкам–спецпереселенцам, в том числе в вопросах снабжения продуктами, что привело к многочисленным случаям голодной гибели калмыцкого населения в первые месяцы после депортации.

В целом, анализируя архивные документы по демографическим потерям калмыков-спецпереселенцев можно сделать следующие выводы.

Об общей численности погибших калмыков по Омской области смертности можно только предполагать ввиду отсутствия достоверной статистики, но из документов становится ясно, что смертность среди калмыков–спецпереселенцев была достаточно высокой. Так, в первые месяцы пребывания на месте назначения только в двух совхозах Называевского района Омской области умерло от голода 35 человек. Причинами данного положение была преступная халатность и злоупотребления со стороны партийных и местных органов власти Омской области, что приводило к фактам нецелевого расходование крупы, муки и других продуктов со стороны членов руководства совхозов Омской области (товарищи Постников и Пичугин), а также не были подготовлены квартиры и бани для калмыков–спецпереселенцев в совхозах. Во многом, высокие демографические потери среди калмыков были связаны, с настороженным отношением к спецпереселенцам со стороны местного населения, которое запуганное слухами о «предателях Родины» и «людоедах» не желало помогать калмыкам и при попустительстве властей спокойно наблюдало за их голодной гибелью.

Библиография
1. Авлиев В. Н., Убушаев В. Б. « В начале было Слово..» (О проблемах историографии и источников депортации калмыков в 1943 – 1957 гг.) / В. Н. Авлиев, В. Б. Убушаев. – Элиста: КалмГУ, 2012. – 80 с.
2. Батыров В. В. Выселение калмыков Яшалтинского района Калмыцкой АССР в 1943 г. по устным источникам / В. В. Батыров // Репрессированные народы: история и современность. Материалы Всероссийской научной конференции (г. Элиста, 26 – 28 ноября 2013 г.). – Элиста: КИГИ РАН, 2013. Ч. 1. С.112 – 115.
3. Бугай Н. Ф. Л. Берия – И. Сталину: «Согласно Вашему указанию…». [О депортации народов в СССР в 30-40-е гг.] / Н. Ф. Бугай; Ассоц. исследователей рос. общества XX в. – М. : АИРО-XX, 1995. – 319 с.
4. Бугай Н. Ф. Операция «Улусы» / Н. Ф. Бугай. – Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. – 87 с.
5. Гизатуллина Л.Ф. Депортация народов в Северо-Западную Сибирь в 1939–1956 годах: Дис. … канд. ист. наук. Тобольск, 2005. – 260 с.
6. Государственный исторический архив Омской области (ГИАОО) Фонд П-17. «Омский областной комитет КПСС (ВКП(б))». Опись 1. Д. 3833. Протокол №376 заседания бюро обкома ВКП (б).
7. Государственный исторический архив Омской области (ГИАОО) Фонд П-17. «Омский областной комитет КПСС (ВКП(б))». Опись 1. Д. 3834. Документы к протоколу №376 заседания бюро обкома партии (планы, справки, докладные записки, списки).
8. Депортации народов СССР (1930-е — 1950-е гг.). Ч. 1. Документальные источники Центрального Государственного Архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления (ЦГАОР) СССР / РАН. Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая; сост. Милова О. Л. — М., 1992. – 353 с.
9. Доклад уполномоченного НКВД СССР подполковника госбезопасности Щекина и заместителя начальника УНКВД Омской области подполковника Шеварова о приеме и расселении спецпереселенцев-калмыков в Омской области // Ссылка калмыков: как это было: Сб. док. и мат-лов. Т. I. Кн. 1. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1993. C.138.
10. Иванов А. С. Калмыки в Западной Сибири (1944–1956 гг.): особенности социализации на спецпоселении / А. С. Иванов // Вестник археологии, антропологии и этнографии. – 2011. – №2 (15). – С.210 – 217.
11. Иванов А. С. Численность калмыков в Омской и Тюменской областях (1944 – 1959 гг.) / А. С. Иванов // Историческая демография. – 2013. – №2(13). – С.52 – 56.
12. Максимов К. Н. Репрессивная политика советского государства через призму документов ЦК ВКП(Б), ОГПУ, НКВД СССР / К. Н. Максимов // Вестник Калмыцкого университета. – 2019. – №1 (41). – С.62 – 68.
13. Максимов К.Н. Трагедия народа: Репрессии в Калмыкии. 1918-1940-е годы. М.: Наука, 2004. – 316 с.
14. Невольные сибиряки. Книга памяти депортированных в Омскую область. Т. 1. – Омск: Омскбланкиздат, 2017. – 324 с.
15. О проведении переписей населения на территории Омской области // Режим доступа: https://omsk.gks.ru/storage/mediabank/history_perepisi-nasel.pdf
16. Реммель Г.Г. Депортация калмыков в Омскую область / Г.Г. Реммель // Известия ОГИК музея. – 2000. – №8. – С.180 – 185.
17. Самосудов В.М. Исторические этюды о репрессиях в Омском Прииртышье / В.М. Самосудов. Омск: ОГУ, 1998. – 231 с.
18. Убушаев В.Б. «Всех калмыков переселить»… в Сибирь. (О депортации калмыцкого народа в сибирские регионы: 1943 – 1957 гг.). Элиста: ЗАОр «НПП «Джангар», 2014. – 656 с.
19. Убушаев В.Б., Убушаев К.В. Калмыки: выселение, возвращение, возрождение. 1943 – 1959 гг. Элиста: Изд-во Калмыцкого ун-та, 2007. – 494 с.
20. Убушаев В. Б. Калмыки: выселение и возвращение. 1943 – 1957 / В. Б. Убушаев. – Элиста: Издательство «Санан», 1991. – 92 с.
21. Шевелева Л.В. Спецпереселенцы в Омской области: документы «Особой папки» / Л.В. Шевелев // Сибирь: вклад в победу в Великой Отечественной войне. – Омск: Наука, 1995. С.243 – 245
References
1. Avliev V. N., Ubushaev V. B. « V nachale bylo Slovo..» (O problemakh istoriografii i istochnikov deportatsii kalmykov v 1943 – 1957 gg.) / V. N. Avliev, V. B. Ubushaev. – Elista: KalmGU, 2012. – 80 s.
2. Batyrov V. V. Vyselenie kalmykov Yashaltinskogo raiona Kalmytskoi ASSR v 1943 g. po ustnym istochnikam / V. V. Batyrov // Repressirovannye narody: istoriya i sovremennost'. Materialy Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii (g. Elista, 26 – 28 noyabrya 2013 g.). – Elista: KIGI RAN, 2013. Ch. 1. S.112 – 115.
3. Bugai N. F. L. Beriya – I. Stalinu: «Soglasno Vashemu ukazaniyu…». [O deportatsii narodov v SSSR v 30-40-e gg.] / N. F. Bugai; Assots. issledovatelei ros. obshchestva XX v. – M. : AIRO-XX, 1995. – 319 s.
4. Bugai N. F. Operatsiya «Ulusy» / N. F. Bugai. – Elista: Kalmytskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1991. – 87 s.
5. Gizatullina L.F. Deportatsiya narodov v Severo-Zapadnuyu Sibir' v 1939–1956 godakh: Dis. … kand. ist. nauk. Tobol'sk, 2005. – 260 s.
6. Gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv Omskoi oblasti (GIAOO) Fond P-17. «Omskii oblastnoi komitet KPSS (VKP(b))». Opis' 1. D. 3833. Protokol №376 zasedaniya byuro obkoma VKP (b).
7. Gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv Omskoi oblasti (GIAOO) Fond P-17. «Omskii oblastnoi komitet KPSS (VKP(b))». Opis' 1. D. 3834. Dokumenty k protokolu №376 zasedaniya byuro obkoma partii (plany, spravki, dokladnye zapiski, spiski).
8. Deportatsii narodov SSSR (1930-e — 1950-e gg.). Ch. 1. Dokumental'nye istochniki Tsentral'nogo Gosudarstvennogo Arkhiva Oktyabr'skoi revolyutsii, vysshikh organov gosudarstvennoi vlasti i organov gosudarstvennogo upravleniya (TsGAOR) SSSR / RAN. In-t etnologii i antropologii im. N. N. Miklukho-Maklaya; sost. Milova O. L. — M., 1992. – 353 s.
9. Doklad upolnomochennogo NKVD SSSR podpolkovnika gosbezopasnosti Shchekina i zamestitelya nachal'nika UNKVD Omskoi oblasti podpolkovnika Shevarova o prieme i rasselenii spetspereselentsev-kalmykov v Omskoi oblasti // Ssylka kalmykov: kak eto bylo: Sb. dok. i mat-lov. T. I. Kn. 1. Elista: Kalmytskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1993. C.138.
10. Ivanov A. S. Kalmyki v Zapadnoi Sibiri (1944–1956 gg.): osobennosti sotsializatsii na spetsposelenii / A. S. Ivanov // Vestnik arkheologii, antropologii i etnografii. – 2011. – №2 (15). – S.210 – 217.
11. Ivanov A. S. Chislennost' kalmykov v Omskoi i Tyumenskoi oblastyakh (1944 – 1959 gg.) / A. S. Ivanov // Istoricheskaya demografiya. – 2013. – №2(13). – S.52 – 56.
12. Maksimov K. N. Repressivnaya politika sovetskogo gosudarstva cherez prizmu dokumentov TsK VKP(B), OGPU, NKVD SSSR / K. N. Maksimov // Vestnik Kalmytskogo universiteta. – 2019. – №1 (41). – S.62 – 68.
13. Maksimov K.N. Tragediya naroda: Repressii v Kalmykii. 1918-1940-e gody. M.: Nauka, 2004. – 316 s.
14. Nevol'nye sibiryaki. Kniga pamyati deportirovannykh v Omskuyu oblast'. T. 1. – Omsk: Omskblankizdat, 2017. – 324 s.
15. O provedenii perepisei naseleniya na territorii Omskoi oblasti // Rezhim dostupa: https://omsk.gks.ru/storage/mediabank/history_perepisi-nasel.pdf
16. Remmel' G.G. Deportatsiya kalmykov v Omskuyu oblast' / G.G. Remmel' // Izvestiya OGIK muzeya. – 2000. – №8. – S.180 – 185.
17. Samosudov V.M. Istoricheskie etyudy o repressiyakh v Omskom Priirtysh'e / V.M. Samosudov. Omsk: OGU, 1998. – 231 s.
18. Ubushaev V.B. «Vsekh kalmykov pereselit'»… v Sibir'. (O deportatsii kalmytskogo naroda v sibirskie regiony: 1943 – 1957 gg.). Elista: ZAOr «NPP «Dzhangar», 2014. – 656 s.
19. Ubushaev V.B., Ubushaev K.V. Kalmyki: vyselenie, vozvrashchenie, vozrozhdenie. 1943 – 1959 gg. Elista: Izd-vo Kalmytskogo un-ta, 2007. – 494 s.
20. Ubushaev V. B. Kalmyki: vyselenie i vozvrashchenie. 1943 – 1957 / V. B. Ubushaev. – Elista: Izdatel'stvo «Sanan», 1991. – 92 s.
21. Sheveleva L.V. Spetspereselentsy v Omskoi oblasti: dokumenty «Osoboi papki» / L.V. Shevelev // Sibir': vklad v pobedu v Velikoi Otechestvennoi voine. – Omsk: Nauka, 1995. S.243 – 245

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Выдающийся литературный критик В.Г. Белинский как-то заметил: «Русская история есть неистощимый источник для всякого драматика и трагика». И действительно, тысячелетняя история нашей страны отмечена героическими и трагическими событиями, которые в целом ряде случаев сплелись воедино. Так, длительное время замалчивались репрессии по отношению к отдельным народам Советского Союза: среди них корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы, причем 7 из этих народов в результате депортации лишились и национальных автономий. Конец 1980-х – начало 1990-х гг. привели к коренным переменам в духовной жизни нашей страны, что было связано с глубоким постепенным упадком господствовавшей в течение семидесяти с лишнем лет официальной коммунистической идеологии. При этом собственно сам период Перестройки был ознаменован и резкой критикой И.В. Сталина. В.В. Костиков писал на страницах «Огонька» в 1989 г.: «Вдумчивый читатель, конечно же, уже смекнул, что наскучившая ему публицистическая «Сталиниана» была вынужденной, но необходимой мерой политической ассенизации…Критика Сталина на определенном этапе вызревания гласности была своего рода «эвфемизмом» более серьезной, концептуальной критики». Именно с конца 1980-х гг. начинает постепенно выходит из забвения и прямого умалчивания история депортации народов Советского Союза, но до сих пор остаются различные слабо изученные аспекты данного вопроса.
Указанные обстоятельства определяют актуальность представленной на рецензирование статьи, предметом которой является положение калмыков-спецпереселенцев в восточных регионах СССР. Автор ставит своими задачами рассмотреть общую ситуацию в Омской области в период Великой Отечественной войны, определить численность калмыков-спецпереселенцев на ее территории, а также проанализировать трудности, с которыми они столкнулись после депортации.
Работа основана на принципах анализа и синтеза, системности и объективности, методологической базой исследования выступает историко-генетический метод, в основе которого по определению академика И.Д. Ковальченко, находится ««последовательное раскрытие свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения, что позволяет в наибольшей степени приблизиться к воспроизведению реальной истории объекта», а отличительными чертами которого является конкретность и описательность.
Научная новизна исследования заключается в самой постановке темы: автор на основе различных источников и исследований стремится охарактеризовать положение калмыков-спецпереселенцев на территории Омской области. Научная новизна исследования определяется также привлечением материалов из архивных фондов.
Рассматривая библиографический список статьи, как позитивный момент следует отметить его разносторонность: всего список литературы включает в себя свыше 10 различных источников и исследований. Источниковая база исследования представлена документами из фондов Государственного исторического архива Омской области. Из используемых автором исследований укажем на труды В.Д. Убушаева, К.Н. Максимова, А.С. Иванова, в которых рассматриваются различные аспекты повседневной жизни калмыков-спецпереселенцев в Западной Сибири. В то же время вне авторского поля зрения остались работы К.Н. Максимова, Н.Г. Очирова, С. Таванец («Калмыкия и калмыки в годы трудного лихолетья, в книге: Они сражались за Родину: Представители репрессированных народов на фронтах Великой Отечественной войны: Книга-хроника. М., 2005), А.А. Шадта («Национальная политика в Сибири в годы Великой Отечественной войны», в книге: Западная Сибирь в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.), Новосибирск, 2004), Е.Л. Зберовской («Калмыки-спецпереселенцы в Сибири: проблемы сохранения этнической идентичности в условиях депортации», Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН, 2013, № 3), П.Ц. Биткеева («Духовный мир калмыков спецпереселенцев», Репрессированные народы: упразднение их государственности и проблемы реабилитации. Тезисы докладов и сообщений Российской научно-практической конференции. Элиста, 1993) и т.д. И хотя автор отмечает, что его работа «не носит историографического характера», библиография имеет важное значение не только с научной, но и с просветительской точки зрения: читатели, познакомившись с текстом статьи, могут обратиться к другим работам по затрагиваемым темам. Таким образом, на наш взгляд, библиография статьи нуждается в дополнении.
Стиль написания работы является научным, однако доступным для понимания не только специалистов, но и широкой читательской аудитории, всем, кто интересуется, как историей репрессий в сталинский период, в целом, так и депортированными калмыками, в частности. Апелляция к оппонентам представлена в выявлении проблемы на уровне собранной информации, выявленной автором в ходе работы над темой исследования.
Структура работы отличается определенной логичностью и последовательностью, в ней выделяются несколько разделов, в том числе введение, основная часть и заключение. В начале автор определяет актуальность темы, показывает, что «сибирские архивы в своем подавляющем большинстве ждут своего исследователя для более объективного показа положения калмыцкого народа в местах ссылки и объяснения многих белых пятен в истории депортации малочисленного народа монгольского происхождения». И в то же время, на наш взгляд, к статье есть серьезные замечания. Так, из основного текста четверть уделяется крайне общей характеристики Омской области, а четверть является прямой цитатой докладной секретаря Называевского РК ВКП (б) товарища Гриценко по вопросу о выполнении решения бюро Омского Обкома ВКП (б) о материально-бытовом устройстве спецпереселенцев – калмыков на имя заведующего совхозным отделом обкома ВКП (б) товарища Кузнецова. Таким образом, большая часть статьи, относящаяся напрямую к теме положения калмыков на территории Омской области, основана фактически только на одном документе, раскрывающим ситуацию в Называевском районе. Автор обращает внимание на то, что численность депортированных калмыков в регион составила примерно 2 % от его населения.
Главным выводом статьи является бедственное и трагичное положение калмыков - спецпереселенцев в одном из конкретных районов Омской области (например, Называевский): «Констатируются весьма многочисленные факты халатного и равнодушного отношения отдельных чиновников к калмыкам–спецпереселенцам, в том числе в вопросах снабжения продуктами».
Представленная на рецензирование статья посвящена актуальной теме, вызовет определенный интерес у читателей, а ее материалы и выводы могут быть использованы в курсах лекций по истории России, так и в различных спецкурсах.
В то же время к статье есть значительные замечания, а сама она имеет достаточно поверхностный характер:
1) Из основного текста четверть уделяется крайне общей характеристики Омской области, а четверть является прямой цитатой докладной секретаря Называевского РК ВКП (б) товарища Гриценко по вопросу о выполнении решения бюро Омского Обкома ВКП (б) о материально-бытовом устройстве спецпереселенцев – калмыков на имя заведующего совхозным отделом обкома ВКП (б) товарища Кузнецова.
2) Библиография статьи нуждается в расширении, что важно как с научной, так и с просветительской точки зрения.
3) Из текста самой статьи следует удалить название, аннотацию, ключевые слова, информацию об авторах, список литературы, приведя ее в соответствие с требованиями издательства.
4) Следует вычитать текст с точки зрения русского литературного языка. Так, у автора значится: «положение калмыков – спецпереселенцев было не просто плачевным, а удручающим приводящим к гибели людей главным образом от голода», Называевский район вместо Называевского и т.д.
5) При цитировании документа (докладной секретаря Называевского РК ВКП (б)) следует указать, что сохраняется орфография источника.
6) Необходимо дать обзор архивных материалов, которые хранятся в Историческом архиве Омской области и относятся к калмыкам-спецпереселенцам.
7) Поскольку автор основывает свои выводы на одном архивном документе, это следует указать в названии статьи.
8) Автор, цитируя работу А.С. Иванова, приводит ссылки из источника, которые однако не приводятся в библиографии: ««в опубликованной Л. В. Шевелевой в 1995 г. [2] статье утверждается, что на территорию Омской области было выселено 35 000 калмыков, эта же цифра была повторена в монографии В.М. Самосудова (1998 г.) [3], статье Г. Г. Реммель (2000 г.) [4] и диссертации Л. Ф. Гизатуллиной в 2005 г. [5]. Эти данные приводилась в «Плане расселения спецпереселенцев по Красноярскому, Алтайскому краям, Омской и Новосибирской области» [6] и, по всей видимости, некритически были воспроизведены исследователями» [6, с.52]».
9) Стремясь охарактеризовать общую ситуацию в Омской области, автор основывается опять-таки на одном, обильно цитируемом документе.
10) В заключительной части статьи следует кратко показать процесс возвращения калмыков на родину после 1956 г.
После исправления указанных замечаний статья может быть рекомендована для публикации в журнале «Genesis: исторические исследования».

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

РЕЦЕНЗИЯ на статью
Материально-бытовое положение калмыков-спецпереселенцев в Омской области в начале 1944 г. (по архивным данным)

Название в целом соответствует содержанию материалов статьи.
В названии статьи условно просматривается научная проблема, на решение которой направлено исследование автора.
Рецензируемая статья представляет относительный научный интерес. Автор в целом разъяснил выбор темы исследования и стремился обосновать её актуальность.
В статье не сформулирована цель исследования, не определены объект и предмет исследования, но указаны методы, использованные автором (в тексте: «Нам представляется весьма целесообразным использовать ретроспективный и герменевтические методы исследования в рамках как истории в целом, так и истории повседневности в частности»). На взгляд рецензента, основные элементы «программы» исследования автором не вполне продуманы, что отразилось на его результатах.
Автор представил результаты анализа историографии проблемы, но не сформулировал новизну предпринятого исследования, что является существенным недостатком статьи.
При изложении материала автор избирательно продемонстрировал результаты анализа историографии проблемы в виде ссылок на актуальные труды по теме исследования и апелляции к оппонентам.
Автор разъяснил выбор и охарактеризовал круг источников, привлеченных им для раскрытия темы.
Автор отчасти разъяснил выбор хронологических рамок исследования.
На взгляд рецензента, автор стремился грамотно использовать источники, выдержать научный стиль изложения, грамотно использовать методы научного познания, но не сумел соблюсти принципы логичности, систематичности и последовательности изложения материала.
В качестве вступления автор указал на причину выбора темы исследования, стремился обосновать её актуальность. При этом автор абстрактно сообщил о том, что в научной литературе одной из причин депортации калмыков «называется принцип «круговой» ответственности одних людей за поступки других» и некорректно заявил о том, что «в применении к целым народам этот принцип означал, в конечном счете, геноцид, когда в начале 1940-х гг. перешли от принципа «враги народа» к принципу «народы — враги» с целью оправдать причины первых неудач на начальном этапе Великой Отечественной войны» и т.д. Автор заключил, что «в значительной… степени именно депортация предопределила весь дальнейший ход развития калмыцкого этноса» и т.д.
В основной части статьи автор представил результаты анализа историографии проблемы, обозначил круг источников и неожиданно абстрактно заявил о том, что «многое из уже сделанного требует серьезного переосмысления, ряд политико-правовых оценок событий прошлого, не выдержав проверки временем, нуждаются в пересмотре» и т.д., а затем, что «важно… уделить самое пристальное внимание такой проблеме как положение калмыков – спецпереселенцев в восточных регионах СССР в период депортации», ограничившись при этом замечанием о «ее актуальности и слабой разработанности» т.д.
Далее автор сообщил, что «в качестве примера… были рассмотрены жизнь и быт калмыков Называевского района Омской области, что весьма неслучайно», неожиданно пояснил, что «именно Омская область была первым пунктом или первым регионом, в котором стали размещать калмыков на спецпоселении» и поставил «резонный вопрос о численности калмыков».
Далее автор внезапно сообщил, что «Омская область, благодаря эвакуированным гражданам СССР, а также депортированным народам превратилась в крупный промышленный и культурный центр Западной Сибири» т.д., затем вернулся к вопросу о численности калмыков и представил различные точки зрения, заключив, что «в одном из документов партийного фонда Государственного исторического архива Омской области указывается цифра 17169 чел.» и что эти данные «могут быть минимумом того количества людей калмыцкой национальности, которые прибыли в Омскую область» т.д. Автор пришёл к выводу о том, что «в Омскую область прибыло не менее четверти всех выселенных калмыков», что «из общей численности населения Омской области калмыки составляли примерно на около 2 % населения» т.д.
Далее автор описал некоторые обстоятельства приёма переселенцев и неожиданно указал на источники по теме исследования: «докладные оперуполномоченных НКВД», «докладные партийных работников Омской области».
Далее автор вновь неожиданно охарактеризовал Называевский район Омской области, затем, что «район принял и приютил многие сотни эвакуированных из западных областей СССР» т.д. и что «зимой 1944 г. на спецпоселение в Называевский район также поступили и калмыки» т.д., пояснил, почему «калмыков настороженно встретили не только простые жители, но и члены партийной организации и представители местных органов власти».
Далее автор внезапно описал организацию выселения калмыков сотрудниками НКВД, разъяснив, что «итогом этого преступного мероприятия по депортации калмыков стала массовая гибель спецпереселенцев в пути и на местах прибытия» т.д.
Далее автор незаметно сосредоточился на анализе докладной записки секретаря Называевского РК ВКП (б) Гриценко, разъяснил мысль о том, что «ответственные наркоматы» «проигнорировали или слишком поздно начали реагировать на факт депортации калмыков» т.д., но сообщил при этом, что Гриценко «основной причиной массовой гибели спецпереселенцев считал халатность и злоупотребления со стороны руководства… совхозов» т.д. Затем автор, опираясь на данный источник, обстоятельно разъяснил, что для переселенцев «не были созданы и элементарные бытовые условия» т.д. Наконец, в завершение основной части статьи автор сообщил, что, «анализируя этот красноречивый официальный документ о положении калмыков–спецпереселенцев можно сделать следующие выводы»: «смертность среди калмыков–спецпереселенцев была достаточно высокой» т.д., «причинами весьма трудного положения калмыков-спецпереселенцев была преступная халатность и злоупотребления со стороны партийных и органов Омской области и местных органов власти» т.д., «негативное отношение местных властей было связано, с настороженным отношением к спецпереселенцам со стороны местного населения» т.д., «высокая смертность калмыков-спецпереселенцев в первые месяцы депортации объяснялась… нормальной необеспеченностью питанием, лекарствами и медицинской помощью во время транспортировки калмыков в Сибирь».
В статье встречаются ошибки/описки, как-то: «до сих неясны», «Нами представляется весьма целесообразным», «был рассмотрены», «об их численности калмыков», «Однако, сам», «калмыков–спецпереселенцев» и т.д., неудачные и некорректные выражения, как-то: «в годы ВОВ», «нормальной необеспеченностью питанием» и т.д.
Выводы автора носят обобщающий характер, но обоснованы отчасти, сформулированы ясно.
Выводы позволяют оценить научные достижения автора в рамках проведенного им исследования отчасти. Выводы не отражают результатов исследования, проведённого автором, в полном объёме.
В заключительном абзаце статьи автор сообщил, что «докладная Гриценко является ценным источником по материально-бытовому положению калмыцкого народа в 1944 г.», что «бедственное и трагичное положение калмыков-спецпереселенцев в Называевском районе Омской области стало ярким примером того, как Омский облисполком и несколько наркоматов СССР… не смогли обеспечить переселение калмыцкого народа» т.д. и что «это стало причиной халатного и равнодушного отношения и на местах со стороны партийных и местных органов власти к калмыкам–спецпереселенцам» т.д.
Выводы, на взгляд рецензента, не проясняют цель исследования.
На взгляд рецензента, потенциальная цель исследования достигнута автором отчасти.
Публикация может вызвать интерес у аудитории журнала. Статья требует доработки, прежде всего, в части формулирования ключевых элементов программы исследования и соответствующих им выводов.

Заключение главного редактора: статья была доработана автором в соответствии с требованиями рецензентов.