Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Психология и Психотехника
Правильная ссылка на статью:

Взаимоотношения исследовательской и практической психологии в СССР: периоды развития

Артемьева Ольга Аркадьевна

ORCID: 0000-0002-0093-0166

доктор психологических наук

профессор кафедры общей психологии Иркутского государственного университета, руководитель лаборатории методологии и истории психологии

664025, Россия, г. Иркутск, ул. Чкалова, 2, каб. 205

Artemeva Olga Arkadjevna

Doctor of Psychology

Professor of the department of General Psychology, Head of the Laboratory of Methodology and History of Psychology, Irkutsk State University

664025, Russia, Irkutsk, Chkalova str., 2, office 205

oaartemeva@yandex.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.7256/2454-0722.2019.4.31238

Дата направления статьи в редакцию:

02-11-2019


Дата публикации:

03-01-2020


Аннотация: Реализуется историко-психологический подход к решению проблемы взаимоотношений исследовательской и практической психологии в СССР. Обсуждаются результаты эмпирического исследования с применением методов биографического и событийного анализа, сленгового анализа заголовков, качественного и количественного анализа научных и практико-ориентированных публикаций ведущих советских психологов, а также официальных документов, регламентировавших организацию психологической науки и практики. Впервые предлагается периодизация развития взаимоотношений исследовательской и практической психологии в СССР; дается краткая характеристика каждого из периодов. Определяется значение государственной организации и регламентации науки и практики, а также самоорганизации психологов. Делается вывод о влиянии кардинальных изменений социальных условий развития отечественной психологии в начале и в конце ХХ века, в частности революции 1917 г., «перестройки» и последующего распада СССР, прежде всего, на состояние психологической практики. Ставится проблема преемственности в развитии исследовательской и практической психологии в России; отмечается ее связь с решением педагогических задач. Проведенный анализ позволяет расширить историографические представления о закономерностях развития взаимоотношений психологической науки и практики в СССР и проследить генезис «схизиса» исследовательской и практической психологии в современной России.


Ключевые слова:

история психологии, советская психология, практическая психология, исследовательская психология, социальный заказ, преемственность развития науки, научная политика, институционализация психологии, периодизация истории психологии, российская психология

Работа подготовлена при финансовой поддержке гранта РФФИ № 17-36-01096.

Abstract: This article employs a historical-psychological approach towards solution of the problem of interrelation between research and practical psychology in the Soviet Union. The author discusses the results of empirical research, with application of the methods of biographical and event analysis, slang analysis of headlines, qualitative and quantitative analysis of scientific and practice-oriented publications of the leading Soviet psychologists, as well as official documents that regulated the organization of psychological science and practice. The article is firs to offer periodization of evolution of relations between research and practical psychology in USSR; provides brief characteristics to each period. The importance of organization and regulation of science and practice on the state level, as well as self-organization of the psychologists is determined. A conclusion is made on the impact of fundamental changes in social conditions of the development of national psychology in the early and late XX century, particularly the revolution of 1917, “perestroika” and subsequent dissolution of the Soviet Union, first and foremost upon the state of psychological practice. The author articulates the problem of succession in the development of research and practical psychology in Russia; underlines its correlation with solution of pedagogical tasks. The conducted analysis allows expanding the historiographical representations on regularities of development of interrelation between psychological science and practice in USSR, as well as trace the genesis of “schism” of research and practical psychology in modern Russia.


Keywords:

history of psychology, Soviet psychology, practical psychology, research psychology, social demand, continuity in the development of science, science policy, institutionalization of psychology, periodization of the history of psychology, Russian psychology

Проблема

Проблема взаимоотношений исследовательской и практической психологии в СССР является одной из центральных на протяжении всей истории советской психологии. Ее решению посвящены методологические поиски Л. С. Выготского 1920-х гг., докторская диссертация П. М. Рубинштейна 1940 г., усилия Б.Ф. Ломова по обоснованию и внедрению принципа единства теории, эксперимента и практики в психологии в 1980-х гг. и другие работы. Современное положение психологических исследований и практики в России осмысливается авторами коллективной монографии, изданной Институтом психологии РАН [7]. Названные работы освещают закономерности развития взаимоотношений отечественной психологической науки и практики в разные периоды их развития. Материалы, накопленные и систематизированные на современном этапе становления истории советской психологии, позволяют провести комплексное исследование реальной динамики развития психологических исследований и психологической практики, а также их взаимоотношений на протяжении всей истории СССР.

Методы

Процедура предпринятого нами исследования включала методы биографического и событийного анализа, качественного и количественного анализа научных и практико-ориентированных публикаций ведущих советских психологов, сленгового анализа заголовков психологических работ, а также официальных документов, регламентировавших организацию психологической науки и практики в 1917–1991 гг. Основным материалом исследования стали такие продукты исследовательской и практической деятельности 50 ведущих советских психологов, как докторские диссертации, монографии, учебные и методические пособия, научные и научно-популярные статьи в журналах и газетах, сборники научных трудов, материалы научно-практических конференций, рецензии. Всего 3573 источника. По итогам применения методов наукометрического и историко-психологического исследования выявлены изменения числа, характера и содержания публикаций, значимые события и периоды истории развития исследовательской и практической психологии в СССР.

Обсуждение результатов

Проведенная работа позволяет дать краткую характеристику развития взаимоотношений исследовательской и практической психологии в советской России в ходе следующих периодов: 1) 1917–1924 гг.; 2) 1925–1940 гг.; 3) 1941–1947 гг.; 4) 1948–1953 гг.; 5) 1954–1965 гг.; 6) 1966–1976 гг., 7) 1977–1991 гг.

В период 1917–1924 гг. происходила институционализация научных и научно-практических течений советской психологии. Эти годы ознаменовались созданием новых государственных институтов, нацеленных на решение задач как научного исследования, так и психологического сопровождения образования, производства и здравоохранения. Были открыты Центральный институт труда (1920), Центральный педологический институт (1921) и Государственный психоаналитический институт (1922) – в Москве, Государственный рефлексологический институт по изучению мозга (1918) – в Ленинграде, Всеукраинский институт труда (1921) – в Харькове и др.

В лабораториях научных институтов разрабатывались методы психологического исследования детей и рабочих, применявшиеся в практике психологического сопровождения воспитания, труда, терапии. Кроме диагностики психологи участвовали в оптимизации условий педагогического процесса, производства, психиатрической помощи.

Новая практика «социалистического строительства» нуждалась в новой теории. После упразднения ученых степеней и званий (1918), вынужденной эмиграции представителей традиционной религиозно-философской психологии и роспуска Психологического общества (1922) при Московском университете, зарождалось новое психологическое сообщество [4]. Курс на построение марксисткой психологии отразился на организации работы Психологического института: в 1923 г. на место его основателя Г. И. Челпанова был назначен К. Н. Корнилов, предложивший материалистическую, реактологическую программу развития советской психологии.

Важнейшими событиями в жизни психологического сообщества стали первый и второй всероссийские съезды по психоневрологии, в ходе которых обсуждались как результаты конкретных исследований, так и проблемы методов и методологии психологии. Первый съезд прошел в 1923 г. на базе Московского государственного университета и его институтов, Центрального института труда, психиатрических клиник Государственной высшей медицинской школы, 2-го Государственного университета и больницы им. П. П. Кащенко и др. [20]. Уже в ходе этого первого съезда работали секции по психологии, педологии, психиатрии, психофизиологии труда, криминальной психологии и др. Второй всероссийский съезд по педологии, экспериментальной педагогике и психоневрологии был организован в 1924 г. в Петрограде [21]. Его отличали внимание к рефлексологии и объективным методам психологического исследования.

В первые годы советской власти психологическая наука откликнулась на послереволюционный социальный заказ: шел поиск методологических основ новой советской психологии, было положено начало обсуждению теоретических и методических вопросов психологического исследования. Основными направлениями практической работы были психологическое сопровождение воспитания и труда; однако теоретические основы их реализации пока еще оставались предметом дискуссий.

Начало периода 1925–1940 гг. протекало под знаменем критики прозападных научно-практических течений психоанализа, педологии и психотехники, а также самобытных рефлексологии и реактологии. Первой жертвой критики буржуазных психологических теорий стало психоаналитическое течение отечественной психологии. Государственный психоаналитический институт был закрыт в 1925 г. Русское психоаналитическое общество, созданное в 1922 г., просуществовало до 1930 г. Критиковались как идеи З. Фрейда, так и попытки поиска единых материалистических оснований марксистского и психоаналитического учений, в том числе в формате самокритики [5].

Параллельно шла работа по определению методологических основ педологической работы, нарастала критика зарубежных концепций и методов изучения развития ребенка. В 1927–1928 гг. теоретико-методологические вопросы педологии обсуждались в ходе I Всероссийского педологического съезда. В 1931 г. в Обществе педологов-марксистов под руководством Н. К. Крупской прошла критическая дискуссия по работам одного из ведущих исследователей ребенка М. Я. Басова, скончавшегося несколько месяцев после нее. Наконец, в 1936 г. Постановлением ЦК ВКП (б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» в школах было ликвидировано звено педологов, а их теоретические разработки подвергнуты критике [5, 13].

На первую половину 1930-х гг. приходится критика и психотехнического течения. Спешные попытки адаптации психотехнических идей западных исследователей к советской практике не могли дать скорых результатов. Секция психотехники в Государственном институте экспериментальной психологии была упразднена в 1933 г. В следующем году приказом Совнаркома ликвидировано 29 психотехнических НИИ [23], приказом министра путей сообщения свернута практика психотехнических испытаний на железной дороге [16], закрыт журнал «Советская психотехника» и т.п. Идеи нормирования труда и оптимизации его условий противоречили экстенсивной сырьевой и производственной политике. В 1935 г. на 1-м совещании стахановцев И. В. Сталин высказал замечания в адрес «упорствующих консерваторов из среды хозяйственных и инженерно-технических работников» и действующих технических норм [18, с. 2]. После постановления ЦК ВКП (б) о педологии, приказов Наркомпроса РСФСР «об анкетных исследованиях школ» и «ликвидации в школах профконсультации и профотбора» 1936 года свернута вся психотехническая практика [13]. Через самороспуск прекратило свое существование Всероссийское общество психотехники и прикладной психофизиологии.

В конце 1920-х гг. в центре критике последовательно оказались идеи руководителей ведущих центров советской психологической науки, разрабатывавших материалистические учения о психике. Через два года после внезапной кончины В. М. Бехтерева, сперва в конструктивном ключе, прошла научная «рефлексологическая дискуссия»: по инициативе методологической секции Общества рефлексологии, неврологии, гипнотизма и биофизики в мае–июне 1929 г. была организована дискуссия, продолжившаяся в сентябре в Государственном рефлексологическом институте по изучению мозга им. В. М. Бехтерева в Ленинграде [17]. Начатое обсуждение нашло развитие, но уже в идеологизированном русле, в ходе «реактологической дискуссии» 1931 г. Тогда же идеи К. Н. Корнилова, отстраненного в 1930 г. от руководства Институтом психологии, были подвергнуты резкой критике за попытки упрощенного понимания материальной природы психического, сведения внутреннего мира к совокупности реакций. Так, в ходе становления административно-командной системы контроля науки были подвергнуты критике и ликвидированы не только практико-ориентированные, воспринявшие западные идеи течения, но и отечественные материалистические теории психического.

Несмотря на их ликвидацию, опыт теоретического осмысления положений психоанализа, педологии, психотехники и рефлексологии, как и результаты проведенных исследований, стали основанием разработки марксистской психологии, прежде всего, в фундаментальных работах С. Л. Рубинштейна, а также в трудах А. Р. Лурии, А. Н. Леонтьева, С. Г. Геллерштейна, Б. Г. Ананьева, Д. Н. Узнадзе и др. Основные же направления психологической практики в 1930-х гг. были свернуты, в значительной степени определив «психологический схизис» [6], «диагональный разрыв» между теорией и практикой [24] в отечественной психологии, сохраняющийся по сей день.

1941–1947 гг. приходятся на военное и начало послевоенного времени, когдасоветская психология смогла откликнуться на социальный заказ в обеспечении боеготовности страны. Решение задач военного времени по реабилитации раненных, восстановлению психических функций, цветомаскировке зданий и т. д. стимулировало развитие практико-ориентированных областей психологического исследования. Обнаруженное увеличение числа публикаций и взаимосвязи тематики психологических публикаций ведущих исследователей и практиков в послевоенные годы [3] произошло за счет обращения к опыту психологического сопровождения военных действий.

Исследование фундаментальных проблем психологии продолжили сотрудники Института психологии, Института мозга им. В. М. Бехтерева, Педагогического института им. А. И. Герцена и др., эвакуированные из Москвы и Ленинграда. Вынужденная эвакуация научных институтов вглубь страны способствовала развитию психологической науки в региональных учебных и клинических центрах, пропаганде психологического знания за пределами Москвы и Ленинграда [11].

В этот трудный период возникали новые центры образования и науки. В 1943 г. в Московском, а в 1944 г. – Ленинградском университете были открыты кафедры и отделения психологии. В 1943 г. была создана Академия педагогических наук с психологическим отделением, в 1945 г. – Сектор психологии при Институте философии АН СССР. В октябре 1945 г. был основан Научно-исследовательский институт психологии УССР в Киеве.

Опыт работы в созданных во время войны научных и реабилитационных центрах был обобщен в фундаментальных научных работах А. В. Запорожца, А. Н. Леонтьева, Н. А. Бернштейна, Б. Г. Ананьева, В. Н. Мясищева и др., изданных в послевоенные годы. Собранный материал лег в основу создания А. Р. Лурией нового научного направления – нейропсихологии.

Успехи психологической науки и практики в годы войны, признание значения психологических знаний в формировании личности советского гражданина в условиях сталинской научной политики способствовали восстановлению преподавания психологии в школе. Соответствующее решение было принято постановлением ЦК ВКП(б) «О преподавании логики и психологии в средней школе» (1946) [19].

Социальный заказ военного времени не только стимулировал развитие психологической практики, но и обусловил усиление связи исследовательской и практической психологии в стране. Война дала толчок к развитию психологической помощи и связанных с ней прикладных исследований. Однако оформление центров прикладной и практической направленности, таких как лаборатории и даже практико-ориентированные кафедры вузов, стало возможно только в 1960-е гг., после смены политического руководства страны.

1948–1956 гг. послевоенного развития советской психологии знаменательны, прежде всего, Павловской сессией и сменой партийного руководства. Оба события связаны с личностью И. В. Сталина.

Павловской сессии, то есть Объединенной сессии Академии медицинский наук СССР (АМН СССР) и Академии наук СССР (АН СССР) 1950-го года предшествовали события 1948-го: отстранение от обязанностей директора Института физиологии АН СССР Л. С. Штерн за «замалчивание» учения и работ И. П. Павлова; преобразование Государственного института по изучению мозга им. В. М. Бехтерева в Институт физиологии центральной нервной системы АМН СССР (в 1950 г. он вошел в состав Института физиологии им. И.П. Павлова АН СССР) и др.

Павловская сессия по физиологии была очередной дискуссией в череде инициированных партийным аппаратом дискуссий по философии (1947), биологии (1948), лингвистике (1950) и политической экономии (1951) [10]. Важными событиями развернувшейся физиологической дискуссии стали не только собственно Павловская сессия 1950 г., но и Всесоюзное совещание по психологии, прошедшее при Президиуме АПН РСФСР в 1952 г. по вопросу «перестройки психологической науки на основе труда И. В. Сталина по вопросам языкознания и в свете решений объединенной сессии АН СССР и АМН СССР», дискуссий «Некоторые вопросы советской психологии» при Президиуме АН Грузинской ССР 1952 г. и «Проблема ощущения в свете марксистско-ленинской теории познания» при Ленинградском государственном университете 1953 г. и др. [17]. Несмотря на значительную методологическую работу по решению психофизиологической проблемы, соотнесению психологии и физиологии, проведенную в эти годы, подведение итогов дискуссии по поводу учения И. П. Павлова могло быть проведено только спустя годы после смерти инициировавшего ее И. В. Сталина.

Развитие психологической практики в эти годы подчинялось тенденциям предыдущих периодов. Основными сферами применения психологических знаний были образование, воспитание, просвещение и пропаганда. Изучение психологии советского человека в их разрезе определялось как совершенно необходимое для «наиболее быстрого перехода к коммунизму» [12, с. 27].

Главной особенностью периода 1957–1975 гг. является смена политического курса в стране после ХХ съезда КПСС. В 1953 г. со смертью И. В. Сталина закончился 30-летний период развития советской страны под его авторитарным руководством, с характерной для него «сталинской моделью науки» [25]. Завершались инициированные И. В. Сталиным проекты, в частности идеологические дискуссии. Получили возможность возрождения и развития закрытые проекты самоуправления. Так, в 1957 г. было восстановлено отечественное общество психологов, в виде Общества психологов РСФСР при Академии педагогических наук РСФСР. Первый съезд общества прошел в 1959 г. в Москве, второй съезд – в 1963 г. в Ленинграде.

В 1962 г. при АН СССР прошло масштабное совещание по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности, в ходе которого были подведены итоги обсуждения проблемы соотношения физиологии высшей нервной деятельности и психологии, разведены и соотнесены предметы изучения каждой из наук [17].

Вместе с положительными событиями в развитии советской психологической науки, в ходе реформы образования было отменено преподавание психологии в школе [19]. Зрелость психологического сообщества проявилась в том, что его члены активно откликнулись на перспективы, обозначенные в Законе об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР (1958). Свое место в новой школе психологи связывали с решением как практических, воспитательных, так и исследовательских, теоретических задач, а важнейшим вопросом считали обеспечение более тесной связи психологии с практикой [22, с. 22].

Именно в этот период получили возможность развития отрасли, нетрадиционные для советской практической психологии, прежде всего, социальная психология. В 1962 г. при Ленинградском университете была создана первая в стране лаборатория социальной психологии; в 1968 г. там же открыта первая кафедра социальной психологии [2]. Кроме этого Ленинградский университет вошел в историю как центр инженерной психологии: Б.Ф. Ломов открыл здесь первую лабораторию инженерной психологии. Эта область практической психологии, как и авиационная, и космическая, получила развитие в 1960-е гг. в связи с развитием новой техники и освоением космоса [17].

Главной базой отечественной космической психологии стал Отдел психологии и психофизиологии Института медико-биологических проблем, созданный Ф. Д. Горбовым в 1964 г. [9]. В 1960-1970-х гг. шло «сближение авиационной и инженерной психологии по вопросам психологической оценки конструктивных особенностей самолетов, авиационного оборудования и приборов» [15, с. 62]. Это, прежде всего, работы, К. К. Платонова, Б. Ф. Ломова, B. А. Пономаренко и др.

Закономерным этапом в развитии прикладных исследований стало основание научного института, координирующего их проведение по всей стране: «в 60-е годы идея создания института в Академии наук возникала многократно в разных вариантах» [14, с. 297]. Наконец, в 1972 г. под руководством Б. Ф. Ломова был открыт Институт психологии АН СССР, в который перешли все сотрудники Сектора философских проблем психологии Института философии.

Успехи советской психологической науки и практики в значительной степени были связаны с расширением возможностей международной научной коммуникации. Знаковым событием этого периода является проведение XVIII Международного психологического конгресса в 1966 г. Это единственное событие такого масштаба в истории отечественной психологии. Ведущая роль в проведении конгресса принадлежала блестящему ученому и организатору психологического образования, декану факультета психологии МГУ А. Н. Леонтьеву. В эти годы советская психология, с одной стороны, уже имела необходимые достижения для представления их на мировом уровне, с другой – была открыта для восприятия передовых идей психологической науки. Еще одним масштабным событием европейского уровня стало введение в 1967 г. традиции проведения каждые три года «встреч психологов Придунайских стран».

Важным достижением отечественной психологии, свидетельствующим как о ее дисциплинарном статусе, так и о востребованности психологических исследований в стране, стало введение научной степени по психологии в 1968 г. До этого диссертации советских психологов защищались по педагогическим, медицинским и биологическим наукам [3].

Развитие прикладных исследований и развитие психологической практики в образовании, медицине, на производстве было откликом на растущие потребности развивающейся индустриальной страны, мирового лидера в разных сферах общественной жизни. Принципиально важно отметить, что советские психологи отвечали на социальный заказ, используя собственные национальные разработки в методологии и методике научных исследований и практической помощи. Инструментарий отечественной психологии был аутентичен задачам психологического сопровождения разных аспектов жизни советских граждан и не нуждался в импорте зарубежных идей и методов, хотя и был к ним уже открыт.

Основные успехи советской психологии 1977–1991 гг. были закономерны в свете достижений предыдущего этапа. Введение научной степени по психологии, открытие специализированного Института психологии при АН СССР, активизация международных научных контактов, развитие высшего психологического образования способствовали привлечению новых специалистов, развитию и институционализации как психологической науки, так и практики. Усиление научной коммуникации зарубежными коллегами расширяло границы научного поиска и инструментария современного психологического познания и сопровождения. Результаты прикладных научных исследований находили реализацию в практике. Открывались социологические и психологические службы на предприятиях [1, 8]. В 1990 г. было утверждено Положение о психологической службе в системе народного образования.

С 1985 г. обнаружен рост числа защит докторских работ по психологии. «Перестройка» и падение «железного занавеса» обусловили, с одной стороны, социальные изменения и развитие психологических исследований сопровождающих их процессов, а, с другой, свободный доступ к достижениям зарубежной психологической науки и практики.

В ситуации пересмотра идеологических и методологических основ науки в конце 1980-х гг. начал ослабевать авторитет советской психологии, выстроенной на фундаменте марксизма-ленинизма. Скептицизм в отношении идеологизированных концепций и открытость молодых исследователей к зарубежным подходам уже не способствовали обеспечению преемственности в развитии науки. А признанные ученые, в силу открывшихся возможностей приобщения к западной науке, очевидно, в те годы еще не ставили перед собой такой задачи. Переводы практико-ориентированных изданий, книги Д. Карнеги, С. Грофа, Р. Бэндлера и Дж. Гриндера и т.п., начавшие захватывать рынок психологической литературы с конца 1980-х гг., некритично воспринимались населением и вскоре появившимися практикующими «психологами» без психологического образования.

Снятие идеологических запретов дало стимул к деидеологизации науки. Так, уже в 1991 и 1994 гг. в издательстве «Наука» вышли два тома сборника «Репрессированная наука» под редакцией известного психолога М. Г. Ярошевского, вскоре иммигрировавшего в США. Авторы сборника не только реконструировали историю преследования ученых, закрытия научных дисциплин, ликвидации направлений отечественной психологии, но и критиковали советскую модель развития науки, вплоть до отмежевания от нее.

Возникшая ситуация в определенной степени повторяла обстоятельства становления советской психологической теории и практики в 1920-х гг. Тогда также нарушилась преемственность в развитии психологического образования, теории и практики. С той разницей, что в 1920-е гг. отмежевание от дореволюционного опыта и идей было частью целенаправленной партийно-государственной политики. Насколько активно в 1920-е гг. оставшиеся в России психологи приступили к построению новой, советской науки и практики, настолько же энергично многие из отечественных психологов стали осваивать идеи и методы западной и восточной психологии в конце 1980-х – 1990-е гг.

Развитие российской психологической науки происходило, по сути, вне государственного заказа; разрушались прежние связи с практикой «коммунистического строительства». Параллельно шло становление западно-ориентированной психологической практики, лишенной связи как с традицией отечественной науки, так с опытом осмысления психологической реальности в национальном искусстве, обыденном сознании и религиозных представлениях. Основной сферой, поддерживающей преемственность в развитии отечественной психологии, оказалось высшее образование. Преподаватели университетов, подготовленные в советские годы, были единственными, кто мог обеспечить преподавание психологии, ставшей востребованной областью высшего образования в 1990-е гг. К счастью для российской психологии, на этот раз обошлось без «философского парохода». В очередной раз отечественная психологическая традиция не прервалась в силу необходимости решения педагогических задач.

Представленные результаты согласуются с историографическими представлениями современных исследователей. Прежде всего, с положениями коллективной монографии «Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории», подготовленной сотрудниками Института психологии РАН в 1997 г. и наиболее полно раскрывающей закономерности развития отечественной психологии на протяжении всего советского периода. Проведенный нами анализ историко-психологических данных, дополненных результатами последних исследований, позволил выделить закономерности развития взаимоотношений исследовательской и практической психологии в СССР, реализовать историко-психологический подход к объяснению причин их «схизиса» в этот противоречивый период истории русской психологической мысли.

В целом, предварительные результаты проведенного исследования позволяют сделать следующие выводы.

1. В развитии взаимоотношений исследовательской и практической психологии в СССР могут быть выделены следующие периоды: 1) 1917–1924 гг.; 2) 1925–1940 гг.; 3) 1941–1947 гг.; 4) 1948–1953 гг.; 5) 1954–1965 гг.; 6) 1966–1976 гг., 7) 1977–1991 гг. На протяжении этих периодов менялись социальные условия и социальный заказ в отношении психологии. Они, в свою очередь, определяли направления развития психологической практики и науки, а также состояние их институционализации.

2. В целом история психологии в СССР представляет собой последовательный процесс становления и развития исследовательской и практической марксистской советской психологии. Возникновение нового государства после революции 1917 г. привело к нарушению преемственности развития психологической науки и практики. Ликвидация научно-практических течений психологии в конце 1920-х – первой половине 1930-х гг. в значительной степени была следствием отказа от развития или неспособности перенять национальные, исторически-сложившиеся традиции оказания психологической помощи, а также теоретически необоснованного заимствования психологического инструментария зарубежной психологии.

3. Вместе с тем государственная поддержка научных исследований способствовала успехам в развитии психологической науки уже во второй половине 1930-х гг. Негативное влияние научной политики предшествовавшего периода было преодолено в значительной степени благодаря зрелости научного сообщества, его готовности к самоорганизации. Накопленные ресурсы советской психологической практики оказались востребованы в годы Великой Отечественной войны. Достижения последующих этапов во многом базировались на этих успехах.

4. Последовательное развитие единой марксистской методологии в течение трех десятилетий стало залогом успехов не только исследовательской, но и практической психологии в СССР. Советская психология прошла проверку военными действиями середины 1940-х гг., вызовами партийного контроля в связи с Павловской сессией 1950 г., реформой образования 1958 г., требованиями индустриального и технологического развития 1960–1970-х гг.

5. Объективные ошибки и внешние ограничения развития практической психологии в СССР в 1930–1950 гг. обусловили ее отрыв и отставание от развития основных отраслей исследовательской психологии. Успехи инженерной, военной, авиационной и космической, социальной психологии, нейропсихологии в 1960–1970 гг. способствовали сближению психологических исследований и разных сфер практики «социалистического строительства».

6. Изменение экономических и политических условий развития советской России во второй половине 1980-х гг., расширившиеся возможности знакомства с зарубежными концепциями, ориентированными на сопровождение рыночных отношений (организационная психология, психология рекламы и т.д.) инициировали пересмотр и даже отказ от методологических принципов и практических приложений советской психологии. В очередной раз в отечественной психологии произошел разрыв преемственности собственной традиции. На этот раз он сопровождался отказом от советского наследия, оголтелым внедрением идей и методов западной и восточной практики, а также добровольной иммиграцией отечественных ученых-психологов, прежде всего, в США.

7. В целом, кардинальные изменения социальных условий развития отечественной психологии в начале и в конце ХХ века, в частности революция 1917 г., «перестройка» и последующий распад СССР, отразились, прежде всего, на психологической практике. Исследовательская психология развивалась на фундаменте философских идей марксизма-ленинизма, в отрыве от традиционных сфер психологической практики, за исключением отдельных аспектов педагогической деятельности. «Диагональный разрыв», «схизис» между исследовательской и практической психологией в современной России в значительной степени является следствием этих потрясений.

Библиография
1. Августевич С. И. Современный взгляд на опыт организации психологической службы в автотранспорте в 1970–1980 гг. // Организационная психология: люди и риски: сборник материалов IX международной научно-практической конференции / Под ред. Л.Н. Аксеновской. Саратов: ИЦ «Наука», 2018. С. 23-36.
2. Андреева Г. М. К истории становления социальной психологии в России // Вестник Моcковского университета. Серия 14. Психология. 1997. № 4. С. 6-17.
3. Артемьева О. А. Социально-психологическая детерминация развития российской психологии в первой половине ХХ столетия. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2015. 534 с.
4. Артемьева О. А. Научное сообщество как субъект научной деятельности // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 4. С. 67-75.
5. Артемьева О. А. Предыстория «диагонального разрыва»: уроки социальной истории психоанализа, педологии и психотехники в России // Взаимоотношения исследовательской и практической психологии / Под ред. А. Л. Журавлева, А. В. Юревича. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2015. С. 311-336.
6. Василюк Ф. Е. Методологический смысл психологического схизиса // Вопросы психологии. 1996. № 6. С. 25–40.
7. Взаимоотношения исследовательской и практической психологии / Под ред. А. Л. Журавлёва, А. В. Юревича. Москва: Ин-т психологии РАН, 2015. 574 с.
8. Грачев А. А. Участие Института психологии АН СССР в становлении социально-психологической службы промышленного предприятия в 70-80-х годах XX века (на примере социально-психологической службы производственного объединения «Курганприбор») // Фундаментальные и прикладные исследования современной психологии: Результаты и перспективы развития: сб. / Отв. ред. А. Л. Журавлёв, В. А. Кольцова. Москва: Ин-т психологии РАН, 2017. С. 205-213.
9. Залевский Г. В. Федор Дмитриевич Горбов и его вклад в развитие медицинской (клинической) психологии // Медицинская психология в России. 2018. T. 10, № 2. C. 2-9.
10. Кожевников А. Б. Игры сталинской демократии и идеологические дискуссии в советской науке: 1947–1952 гг.// Вопросы истории естествознания и техники. 1997. № 4. С. 26-58.
11. Кольцова, В. А., Олейник, Ю. Н. Советская психологическая наука в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). М.: Изд-во Моск. гуманитар. ун-та, Ин-т психологии РАН, 2006. 360 с.
12. Корнилов К. Н. О задачах советской психологии // Вопросы психологии. 1955. № 4. С. 16-28.
13. Курек Н. С. История ликвидации педологии и психотехники в СССР. СПб.: Алетейя, 2004. 330 с.
14. Ломов Б. Ф. К истории создания Института психологии // Системность в психологии / Под ред. В. А. Барабанщикова, Д. Н. Завалишиной и В. А. Пономаренко. М.: Изд-во «Институт практической психологии», Воронеж: НПО «МОДЭК», 1996. С. 295-311.
15. Лысакова Е. Н. Этапы развития отечественной авиационной психологии // Сибирский психологический журнал. 2012. № 44. С. 59-65.
16. Носкова О. Г. История психологии труда в России: 1917–1957 гг.: дис. ... докт. психол. наук. М., 1998. 492 с.
17. Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории / Под ред. А. В. Брушлинского. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 1997. 574 с.
18. Речь товарища Сталина на первом Всесоюзном совещании стахановцев // Правда. 1935. 22 ноября. С. 1-2.
19. Стоюхина Н. Ю. Преподавание психологии в системе отечественного образования: история и современность. Н. Новгород: Нижегородский институт экономического развития, 2005. 306 с.
20. Стоюхина Н. Ю., Мазилов В. А. Забытый съезд: Первый всероссийский съезд по психоневрологии // Ярославский педагогический вестник. 2013. №4. Том. II. C. 251-260.
21. Стоюхина Н. Ю., Мазилов В. А. Неизвестные съезды: Второй психоневрологический // Ярославский педагогический вестник. 2014. №1. Том. II. С. 277-287.
22. Эльконин Д. Б., Гальперин П. Я., Леонтьев А. Н. Реформа школы и задачи психологии// Вопросы психологии. 1959. №1. С. 3-22.
23. Эткинд А. М. Эрос невозможного: История психоанализа в России. СПб.: Медуза, 1993. 424 с.
24. Юревич А. В. Интеграция психологии: утопия или реальность? // Вопросы психологии. 2005. № 3. С. 16-28.
25. Revisionist Revolution in Vygotsky Studies. The State of the Art / Ed. A. Yasnitsky, R. Van der Veer. London: Routledge, 2015. 334 p.
References
1. Avgustevich S. I. Sovremennyi vzglyad na opyt organizatsii psikhologicheskoi sluzhby v avtotransporte v 1970–1980 gg. // Organizatsionnaya psikhologiya: lyudi i riski: sbornik materialov IX mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii / Pod red. L.N. Aksenovskoi. Saratov: ITs «Nauka», 2018. S. 23-36.
2. Andreeva G. M. K istorii stanovleniya sotsial'noi psikhologii v Rossii // Vestnik Mockovskogo universiteta. Seriya 14. Psikhologiya. 1997. № 4. S. 6-17.
3. Artem'eva O. A. Sotsial'no-psikhologicheskaya determinatsiya razvitiya rossiiskoi psikhologii v pervoi polovine KhKh stoletiya. M.: Izd-vo «Institut psikhologii RAN», 2015. 534 s.
4. Artem'eva O. A. Nauchnoe soobshchestvo kak sub''ekt nauchnoi deyatel'nosti // Psikhologicheskii zhurnal. 2015. T. 36. № 4. S. 67-75.
5. Artem'eva O. A. Predystoriya «diagonal'nogo razryva»: uroki sotsial'noi istorii psikhoanaliza, pedologii i psikhotekhniki v Rossii // Vzaimootnosheniya issledovatel'skoi i prakticheskoi psikhologii / Pod red. A. L. Zhuravleva, A. V. Yurevicha. M.: Izd-vo «Institut psikhologii RAN», 2015. S. 311-336.
6. Vasilyuk F. E. Metodologicheskii smysl psikhologicheskogo skhizisa // Voprosy psikhologii. 1996. № 6. S. 25–40.
7. Vzaimootnosheniya issledovatel'skoi i prakticheskoi psikhologii / Pod red. A. L. Zhuravleva, A. V. Yurevicha. Moskva: In-t psikhologii RAN, 2015. 574 s.
8. Grachev A. A. Uchastie Instituta psikhologii AN SSSR v stanovlenii sotsial'no-psikhologicheskoi sluzhby promyshlennogo predpriyatiya v 70-80-kh godakh XX veka (na primere sotsial'no-psikhologicheskoi sluzhby proizvodstvennogo ob''edineniya «Kurganpribor») // Fundamental'nye i prikladnye issledovaniya sovremennoi psikhologii: Rezul'taty i perspektivy razvitiya: sb. / Otv. red. A. L. Zhuravlev, V. A. Kol'tsova. Moskva: In-t psikhologii RAN, 2017. S. 205-213.
9. Zalevskii G. V. Fedor Dmitrievich Gorbov i ego vklad v razvitie meditsinskoi (klinicheskoi) psikhologii // Meditsinskaya psikhologiya v Rossii. 2018. T. 10, № 2. C. 2-9.
10. Kozhevnikov A. B. Igry stalinskoi demokratii i ideologicheskie diskussii v sovetskoi nauke: 1947–1952 gg.// Voprosy istorii estestvoznaniya i tekhniki. 1997. № 4. S. 26-58.
11. Kol'tsova, V. A., Oleinik, Yu. N. Sovetskaya psikhologicheskaya nauka v gody Velikoi Otechestvennoi voiny (1941–1945). M.: Izd-vo Mosk. gumanitar. un-ta, In-t psikhologii RAN, 2006. 360 s.
12. Kornilov K. N. O zadachakh sovetskoi psikhologii // Voprosy psikhologii. 1955. № 4. S. 16-28.
13. Kurek N. S. Istoriya likvidatsii pedologii i psikhotekhniki v SSSR. SPb.: Aleteiya, 2004. 330 s.
14. Lomov B. F. K istorii sozdaniya Instituta psikhologii // Sistemnost' v psikhologii / Pod red. V. A. Barabanshchikova, D. N. Zavalishinoi i V. A. Ponomarenko. M.: Izd-vo «Institut prakticheskoi psikhologii», Voronezh: NPO «MODEK», 1996. S. 295-311.
15. Lysakova E. N. Etapy razvitiya otechestvennoi aviatsionnoi psikhologii // Sibirskii psikhologicheskii zhurnal. 2012. № 44. S. 59-65.
16. Noskova O. G. Istoriya psikhologii truda v Rossii: 1917–1957 gg.: dis. ... dokt. psikhol. nauk. M., 1998. 492 s.
17. Psikhologicheskaya nauka v Rossii XX stoletiya: problemy teorii i istorii / Pod red. A. V. Brushlinskogo. M.: Izd-vo «Institut psikhologii RAN», 1997. 574 s.
18. Rech' tovarishcha Stalina na pervom Vsesoyuznom soveshchanii stakhanovtsev // Pravda. 1935. 22 noyabrya. S. 1-2.
19. Stoyukhina N. Yu. Prepodavanie psikhologii v sisteme otechestvennogo obrazovaniya: istoriya i sovremennost'. N. Novgorod: Nizhegorodskii institut ekonomicheskogo razvitiya, 2005. 306 s.
20. Stoyukhina N. Yu., Mazilov V. A. Zabytyi s''ezd: Pervyi vserossiiskii s''ezd po psikhonevrologii // Yaroslavskii pedagogicheskii vestnik. 2013. №4. Tom. II. C. 251-260.
21. Stoyukhina N. Yu., Mazilov V. A. Neizvestnye s''ezdy: Vtoroi psikhonevrologicheskii // Yaroslavskii pedagogicheskii vestnik. 2014. №1. Tom. II. S. 277-287.
22. El'konin D. B., Gal'perin P. Ya., Leont'ev A. N. Reforma shkoly i zadachi psikhologii// Voprosy psikhologii. 1959. №1. S. 3-22.
23. Etkind A. M. Eros nevozmozhnogo: Istoriya psikhoanaliza v Rossii. SPb.: Meduza, 1993. 424 s.
24. Yurevich A. V. Integratsiya psikhologii: utopiya ili real'nost'? // Voprosy psikhologii. 2005. № 3. S. 16-28.
25. Revisionist Revolution in Vygotsky Studies. The State of the Art / Ed. A. Yasnitsky, R. Van der Veer. London: Routledge, 2015. 334 p.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Рецензия на статью
«Взаимоотношения исследовательской и практической психологии в СССР: периоды развития»

Предмет исследования – изучение динамики развития и проблем взаимоотношений исследовательской и практической психологии в СССР.
Предмет в статье раскрыт в полном объеме. Название статьи в целом отражает предмет исследования.
Методология исследования соответствует поставленным задачам и заявленной теме. Использованы 3 группы методов:
1. методы биографического и событийного анализа,
2. методы качественного и количественного анализа научных и практико-ориентированных публикаций ведущих советских психологов,
3. сленговый анализ заголовков психологических работ и официальных документов, регламентировавших организацию психологической науки и практики в прошлом веке.
В качестве эмпирического материала для анализа были использованы 3573 источника, среди которых разнообразные научные и научно-популярные материалы: монографии и диссертации, статьи, материалы конференций.. Следует отметить, что охват материалов является максимальным, следовательно, полученные данные являются репрезентативными.
С методологической точки зрения статья соответствует требованиям, которые предъявляются к научным публикациям.
Актуальность работы не вызывает сомнения. Как известно, без прошлого нет будущего. Поэтому, изучая историю психологии, мы можем избежать множества ошибок в настоящем и будущем.
Важно, что автор сосредотачивается на важнейшем вопросе – про соотношение исследовательской и практической психологии в ССР. Именно этот вопрос, вероятно, стал вехой, после осознания которой советская психология стала развиваться на уровне западной психологии, и даже опережать ее по некоторым темам.
Новизна представленной статьи прослеживается в применении комплексного подхода для освещения вопроса о динамике развития психологической науки практике в советском периоде. Важно, что результаты этого исследования формируют представление о развитии психологических исследований и психологической практики и в постсоветском пространстве.
В качестве рекомендации…автор применяет метод сленгового анализа. Можно было раскрыть его технологию в статье, что увеличило бы статус статьи по критерию «научная новизна».
Стиль, структура, содержание.
Статья четко структурирована. Открывает статью введение с обоснованием темы. Во вводной части автор раскрывает актуальность темы, ссылаясь на Выготского, Рубинштейна. Ломова апеллирует к необходимости изучения вопроса о соотношении исследований и практики в психологии.
Далее автор подробно описывает методы, примененные в исследовании.
Основная часть посвящена анализу динамики взаимодействия между исследованиями и практикой. Примечательно, что автор представляет анализ по периодам, что существенно упрощает восприятие материала и позволяет понять развитие знаний в динамике, поэтапно. Всего выделено 7 периодов – от 1971 года до 1991 года, который связан с распадом СССР. В каждом из периодов автор представляет ключевую особенность, его отличающую. Например, в первом периоде – это создание научных институтов, упор на психологию труда. А в последнем периоде – наращивание связи между наукой и практикой, утверждение регламентов и документов о психологических службах.
Статью несомненно украсили бы таблицы, графики, представляющие элементы семантического анализа. Это важно, т.к. автором использован существенный эмпирический материал, анализ которого был бы аргументированно поддержан цифрами.
Выводы содержат основные положения работы, короткие, ёмкие.
Оформление работы в целом соответствует требованиям, предъявляемым к научным статьям. По тексту статьи присутствуют ссылки на библиографию.
Объем статьи представляется достаточным для отражения заявленной проблемы и представления результатов исследования.
Библиография вполне достойная. Представлены 26 литературных источников, среди которых монографии, материалы конференций, статьи из периодических изданий. Причем есть издания, представленные и на русском, и на английском языке. Такое существенное количество изданий однозначно уместно и соответствует историческому анализу, который положен во главу методологии стати.
Следует отметить, что список отличается высокой специализацией изданий.
Апелляция к оппонентам:
Название статьи соответствует содержанию. Основные положения работы отражают содержание заявленной темы исследования. Методология статьи соответствует научному исследованию. Статья рекомендована к публикации.
Выводы, интерес читательской аудитории: интерес читательской аудитории будет высоким. Статья представляет ценность для преподавателей по направлению «История психологии», для руководителей исследовательских работ студентов по направлению "Психология".