Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Культура и искусство
Правильная ссылка на статью:

Трофейное кино в СССР в 1940-1950-е гг.: к истории формирования феномена

Танис Кристина Александровна

аспирант, Европейский университет в Санкт-Петербурге

191187, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Гагаринская, 6/1, лит. А

Tanis Kristina

post-graduate student at European University in St. Petersburg

191187, Russia, Sankt-Peterburg, g. Saint Petersburg, ul. Gagarinskaya, 6/1, litera A

ktanis87@gmail.com

DOI:

10.7256/2454-0625.2017.12.25096

Дата направления статьи в редакцию:

25-12-2017


Дата публикации:

16-01-2018


Аннотация: Предметом настоящего исследования являются иностранные фильмы, захваченные советскими властями в 1945 году в Рейхсфильмархиве и выпущенные в СССР в качестве трофейных с 1946-го по 1956 год. С юридической точки зрения трофейный статус этих картин крайне сомнителен, однако данное исследование сфокусировано на «трофейном кино» как отдельном культурном явлении позднего сталинизма. Поэтому в его поле попадают все иностранные фильмы, которые советской властью или зрителем были маркированы как трофейные. Путем анализа правительственных документов как СССР, так и Российской Федерации (архивных и опубликованных), а также эго-документов (письма, дневники, мемуары) и некоторых художественных произведений, настоящая работа направлена на то, чтобы изучить как трофейное кино из незначительного эпизода послевоенной советской истории превратилось в отдельный культурный феномен. Новизна данной работы заключается в том, что она поднимает пласт неисследованных ранее текстов, отражающих сферу восприятия трофейного кино, что позволяет сделать абсолютно новые выводы. Проведенное исследование показало, что не смотря на то, что в публичное пространство понятие «трофейный фильм» был введен только с 1950 года, когда прокат этих фильмов пошел на спад, само явление «трофейное кино» формируется и разрастается до размеров культурного феномена уже в ретроспективной рецепции. В ретроспекции происходит как искажение, и даже расширение, хронологических рамок, так и масштаба самого явления.


Ключевые слова:

трофейное кино, перемещенные культурные ценности, послевоенное общество, восприятие в СССР, культурный импорт, культурный трансфер, история советского кино, госфильмофонд, военные трофеи, ретроспективная рецепция

Abstract: The subject of the present research is the foreign films seized by the Soviet government from Reichsfilmarchiv in 1945 and released by the USSR government as trophy films during the period since 1946 till 1956. From the legal point of view, the trophy status of those films can be doubted. However, the present research is focused on the trophy film as a certain cultural phenomenon of late Stalinism. That is why the phenomenon involves all foreign films marked as trophy films by the Soviet government or audience. By analysing government documents of both USSR and Russian Federation (archive and published documents) as well as ego-documents (letters, diaries, and memoirs) and some fiction, the author of the present article tries to understand how trophy films turns into an individual cultural phenomenon from an irrelevant episode of post-war Soviet history. The novelty of the research is caused by the fact that the author touches upon understudied texts that reflect perception of trophy films. This allows to make absolutely new conclusions. The research results demonstrate that despite the fact that the term 'trophy film' was introduced into the academic community only in 1950 when those films release started to decline, the phenomenon 'trophy film' developed and extended to the phenomenon of cultural phenomenon in retrospective reception. Retrospection both distorts and extends chronological frameworks and extent of the phenomenon itself. 


Keywords:

trophy films, displaced cultural valuables, postwar society, Soviet perception, cultural import, cultural transfer, Soviet film history, gosfilmofond film archive, spoils of war, retrospective perception

В настоящее время феномен «трофейное кино» существует как парадокс. С одной стороны, на государственном уровне явления «трофейное кино» как будто бы и не было. С другой стороны имеется довольно внушительный корпус текстов, которые дают основание говорить о роли этого феномена в интеллектуальной и бытовой жизни современников.

Действующий федеральный закон «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» составлен таким образом, что трофейные фильмы в принципе не определяются им как культурные ценности, а значит и не регулируются данным законом. Согласно данному закону, культурными ценностями являются «имущественные ценности религиозного или светского характера, имеющие историческое, художественное, научное или иное культурное значение: произведения искусства, книги, рукописи, инкунабулы, архивные материалы, составные части и фрагменты архитектурных, исторических, художественных памятников, а также памятников монументального искусства»[1].

Поправки к существующему закону также исключают трофейные фильмы из сферы своего рассмотрения, также как и приказ Министерства Культуры и массовых коммуникаций РФ по составлению и ведению электронной базы данных всех перемещенных в результате Второй Мировой войны культурных ценностей. Форма описания культурных ценностей для электронной базы касается характеристик, которые могут быть применимы исключительно к изобразительному искусству, трофейным книгам и архивным материалам, несмотря на то, что исполнение этого приказа находилось в ведомстве Агентства по культуре и кинематографии[2].

Возможно, отсутствие каких-либо федеральных документов по регламентации трофейных фильмов связано с самой природой кинематографа, где оригинал не имеет той же ценности, что и оригинал картины или книги, и всегда существует возможность сделать эквивалентную, а порой даже и улучшенную, копию. Поэтому относительно трофейных фильмов случаи сохранения и обнаружения киноматериалов гораздо важнее, нежели их возврат.

Киновед Валерий Босенко в статье, посвященной Госфильмофонду, вспоминает историю об обнаружении японских трофейных фильмов, вывезенных из Маньчжурии после капитуляции Японии. Среди них были фильмы, которые долгое время считались навсегда утраченными, в том числе и фильмы классика японского кино Ясудзиро Одзу, и со стороны Госфильмофонда возникли опасения по поводу того, что японская сторона потребует эти фильмы обратно: «На наш робкий вопрос, заданный еще в Госфильмофонде, не востребует ли японская сторона законного возврата этих сорока фильмов, был получен корректный и исчерпывающий ответ <…>: японская сторона будет лишь благодарна за их спасение, когда мало что можно было спасти, кроме памяти…»[[3], c. 331].

В трофейном фонде Госфильмофонда был также обнаружен и негатив «Великой иллюзии» Ренуара. Оригинальная версия фильма, изъятая нацистами из цензурных соображений в 1940 г., была отправлена в берлинский Рейхсфильмархив, а оттуда попала в качестве трофея в Советский Союз, и только в середине 1970-х гг. оригинальная нитратная пленка «Великой иллюзии» была передана Госфильмофондом в Тулузскую Синематеку. Но характерно, что возврат фильма был обусловлен скорее дружественными отношениями между киноархивами, в частности об этом пишет нынешний директор Тулузской Синематеки Наташа Лоран: «Возврат оригинальной нитратной пленки Госфильмофондом (Национальный киноархив СССР) Тулузской Синематеке мотивирован началом сотрудничества двух киноархивов в середине 1960-х гг., развивавшемся в последствии. Раймон Борде, основатель Тулузской Синематеки, после того как она вступила в Международную Федерацию Киноархивов (FIAF) в 1965 г., начал поддерживать отношения со своим московским коллегой Виктором Привато, а позднее и с Владимиром Дмитриевым. Так родилось уникальное сотрудничество, основанное на доверии, страсти к кинематографу и обоюдном понимании функционирования киноархива»[4].

Таким образом, многие вопросы относительно обмена, возврата, реставрации и сохранения кинофильмов, в том числе и трофейных, решались (и, судя по отсутствию законодательной регламентации, и сейчас решаются) в рамках сотрудничества между киноархивами, где площадкой для взаимодействия часто являлась FIAF, основанная в 1938 г. Французской синематекой, Рейхсфильмархивом, Национальной кинобиблиотекой (Великобритания) и Кинобиблиотекой Музея современного искусства (США). Госфильмофонд фигурирует в качестве члена FIAF с 1948 г., однако активную международную деятельность он начал с 1957 г., во многом благодаря трофейному фонду.

Трофейный фонд начал комплектоваться еще после присоединения к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии в 1939 г., Бесарабии, Буковины и прибалтийских государств (Литвы, Латвии и Эстонии). В 1940-е гг. в кинохранилище в Белых Столбах поступали первые кинофильмы (в основном позитивные копии американских и европейских фильмов) с присоединенных территорий. Фонд пополнялся на протяжении всей войны. Однако, основной массив трофейных кинолент прибыл в 1945-1946 гг. в связи с захватом берлинского Рейхсфильмархива, когда в Белые Столбы в железнодорожных вагонах, на самолетах и автомобилях привозили тысячи кинопленок «с Внуковского аэродрома, «Мосфильма» и центральной Фильмобазы Главкинопроката». В условиях зимнего бездорожья, пленки приходилось перевозить на санях небольшими частями[[5], с. 60].

Ответственным за сбор, описание и систематизацию материала был назначен Г.А. Авенариус, специалист по истории мирового кино, он читал курсы во ВГИКе, а также в военные годы работал редактором и старшим консультантом Комитета по делам кинематографии и Союзторгкино. Авенариус прекрасно ориентировался в истории мирового киноискусства, владел иностранными языками и вполне подходил для подобной работы.

Так как фильмы долгое время прокатывались в других странах, они не только имели низкое качество технической годности, но и часто существовали лишь в дублированных копиях и в разных версиях, и в каждом случае они были по-разному сокращены, смонтированы и дублированы[[6], Л. 3]. Требовалась как длительная реставрационная работа, так и систематизация, инвентаризация и описание фильмофонда, что соответственно остро ставило давно назревавший вопрос о реорганизации Всесоюзного Фильмохранилища в Научно-исследовательское учреждение, и в 1948 г. оно было преобразовано во Всесоюзный государственный фонд кинофильмов СССР (Госфильмофонд).

На конец 1948 г. фонд отечественных кинофильмов составлял 2 277 фильмов и 28 830 роликов, в то время как иностранный фонд включал в себя 13 142 фильма (18 455 копий) и 72 600 роликов. Инвентаризация еще не была закончена, и в запасниках фильмохранилища хранилось еще около 30 000 неразобранных и неучтенных роликов и кинофильмов. Как прямо следует из документа «Об организации Государственного фильмофонда»: «Фонд трофейных фильмов Министерства кинематографии СССР представляет на сегодняшний день наиболее полное в мире и во многих случаях уникальное собрание кинофильмов, значительно превосходящее по объему парижскую "Синематеку", а также собрание римского института "Люче", британского киноинститута и Нью-Йоркского киномузея. Культурно-историческая ценность фильмофонда также очень высока: в нем представлены фильмы, отражающие основные этапы развития киноискусства за пятьдесят лет его существования, начиная с 1895 года»[[7], c. 225]. Таким образом, трофейные коллекции поставили Госфильмофонд на один уровень с крупнейшими киноархивами всего мира.

Трофейные фильмы официально выходили в советский прокат с 1946 по 1956 гг.[8]. Однако сложно определить четкие хронологические рамки этого явления, поскольку, несмотря на официально заявленные сроки проката по каждому из фильмов, прокатчики в провинции, например, могли повторно выпускать тот или иной фильм на протяжении долгих лет.

В восприятии современников трофейное кино начинает формироваться скорее с начала 1950-х гг., постепенно, наращивая свой масштаб и искажаясь уже в ретроспекции. Это связано с тем, что в конце сороковых термин «трофейный фильм» фигурировал исключительно в официальных письмах и документах, в то время как современники в эти годы еще обозначали трофейный фильм как заграничный. Знаменитая надпись «Этот фильм был взят в качестве трофея после разгрома Советской Армией немецко-фашистских войск под Берлином в 1945 году» появилась в трофейных фильмах с 1950 г.[9], то есть спустя пять лет после выпуска первого трофейного фильма в прокат – «Девушки моей мечты».

Фильм «Девушка моей мечты» имел огромный успех его оборот на копию составил 103,9 млн. зрителей, и это при полном отсутствии рекламы. Как отмечает Майя Туровская, «успех "Девушки моей мечты" свидетельствовал об острейшем дефиците нормального благополучия, европейского уровня жизни (пусть и в стиле кич), наконец, эротической ценности женщины»[[10], c. 87]. Послевоенные мемуары, действительно, подтверждают то, что трофейные фильмы были своеобразной формой эскапизма для целого поколения, а Марика Рёкк на долгие годы стала его секс-символом.

Показательным примером является рассказ Булата Окуджавы под одноименным названием «Девушка моей мечты»: «А героиня? Молодая женщина, источающая счастье. Природа была щедра и наделила ее упругим и здоровым телом, золотистой кожей, длинными, безукоризненными ногами, завораживающим бюстом. Она распахивала синие смеющиеся глаза, в которых с наслаждением тонули чувственные тбилисцы, и улыбалась, демонстрируя совершенный рот, и танцевала, окруженная крепкими, горячими, беспечными красавцами. Она сопровождала меня повсюду и даже усаживалась на старенький мой топчан, положив ногу на ногу, уставившись в меня синими глазами, благоухая неведомыми ароматами и австрийским здоровьем. Я, конечно, и думать не смел унизить ее грубым моим бытом, или послевоенными печалями, или намеками на горькую карагандинскую пустыню, перерезанную колючей проволокой. Она тем и была хороша, что даже и не подозревала о существовании этих перенаселенных пустынь, столь несовместимых с ее прекрасным голубым Дунаем, на берегах которого она танцевала в счастливом неведенье. Несправедливость и горечь не касались ее».[[11], c. 152-153]

Однако, несмотря на успех, фильм подвергся критике в печатных изданиях, и вызвал негодование у чиновников советской номенклатуры. «Секретарь Татарского обкома ВКП(б) по пропаганде т. Гафаров сообщил, что после демонстрирования в Казани фильма "Девушка моей мечты" многие товарищи из числа партийных работников и интеллигенции выражают недоумение по поводу выпуска этого фильма на экран, в обком ВКП(б) поступает большое количество вопросов с просьбой разъяснить, почему этот, как сообщает т. Гафаров, идейно чуждый фильм демонстрируется в советских кинотеатрах. о подобных фактах сообщил также секретарь Омского обкома ВКП(б) по пропаганде т. Чебураков запрашивает о целесообразности демонстрирования фильма среди населения районов, подвергшихся немецкой оккупации. получены запросы из Горьковского обкома и Приморского крайкома ВКП(б) о целесообразности демонстрирования фильма «Девушка моей мечты»[[12], c. 47].

В редакцию газеты «Культура и жизнь» поступило письмо, написанное по поручению 150 студентов физического факультета Ленинградского государственного университета, с просьбой снять с экрана «Девушку моей мечты», поскольку фильм, как указывалось в письме, «является оскорблением нравственных чувств нашей молодежи, воспитанной в духе коммунистических идей»[[13], c. 4].

Критика увеличилась в 1947 г., когда в прокат вышло уже одиннадцать заграничных фильмов, семь из которых трофейные. Секретарь ЦК ВЛКСМ Михайлов Н.А. отправил в ЦК ВКП (б) письмо, в котором обвинил Министерство Кинематографии в экспансии зарубежных фильмов на советском экране, а газета «Комсомольская правда» опубликовала обзор писем, адресованных министру кинематографии под общим названием «Почему киноэкраны становятся проводниками буржуазной морали?»[[14], c.3].

Негативные отзывы в печати были инициированы сверху, в частности газета «Комсомольская правда» являлась официальным печатным органом ЦК ВЛКСМ, а на страницах печатных изданий в эти годы велась активная борьба с космополитами и про-американскими настроениями.

Секретарю ЦК ВКП (б) Маленкову поступил анонимный отзыв «О пропаганде американского образа жизни через советский экран», где автор довольно грамотно с политической точки зрения проанализировал трофейные фильмы, отметив, что, несмотря на осуществлявшийся идеологический перемонтаж, зритель считывал не заданную перемонтажом и соответствующими вступительными надписями идеологему, а информацию о красивой благополучной жизни на Западе. «Американцы хотят того, чтобы их фильмы проникли во все уголки земного шара, неся свое тлетворное влияние, и, к сожалению, советские экраны тоже завоеваны гнусными американскими фильмами. Эти <...> фильмы показываются не на основных городских экранах столицы, но они широко показываются на экранах провинций, в рабочих клубах Москвы и провинции. Так как американские фильмы часто сделаны очень занимательно внешне, вред их особенно велик. Показывая эти фильмы из коммерческих соображений, кинопрокатчики думают, что они выбирают безобидные фильмы. Но сейчас уже давно безобидных фильмов нет. Вопрос только в том, насколько тщательно замаскирована волчья империалистическая идеология. Все эти фильмы во всяком случае пропагандируют американский образ жизни, “красивую” жизнь в капиталистических странах…[[15], c. 851-856]. Подробнее об этом позднее написал Иосиф Бродский в эссе «Трофейное», где поэт отметил, что трофейные фильмы для поколения «были единственным способом увидеть Запад», и отсутствие титров вкупе с черно-белым изображением придавали фильмам некую универсальность. По мнению Бродского, именно трофейное кино заложило основы индивидуализма, «принцип, совершенно чуждый коммунальной, ориентированной на коллектив психологии общества». <…> Одни только четыре серии "Тарзана" способствовали десталинизации больше, чем все речи Хрущева на XX съезде и впоследствии»[[16], c. 15-16].

Ретроспективной рецепции свойственно несколько переоценивать масштабы феномена. Искажение хронологии и фактов одно из интереснейших свойств ретроспективной рецепции. Вспоминая, зритель объединяет под феноменом «трофейное кино» все иностранные фильмы шедшие в советском прокате в военные и послевоенные годы. Под определение «трофейный» попадают и официально купленный у США «Бэмби», и полученные в подарок от Великобритании «Леди Гамильтон» и «Джунгли».

В частности, Бардин в своих мемуарах вспоминая трофейное кино, пишет про «Бэмби», который не был трофейным, и был официально закуплен в годы военного сотрудничества: «Кино входило в мою жизнь трофейными фильмами: "Королевские пираты", "Остров страданий" и, конечно, "Бэмби". После каждого фильма я возвращался домой с повышенной температурой, потрясенный. <…> От фильма "Бэмби" остался след на всю жизнь. Принято повторять: "Не сотвори себе кумира!" Но кумирами для меня остаются и по сей день Чарли Чаплин, Уолт Дисней и Федерико Феллини»[[17], c.57].

Эту же фактическую ошибку совершает В. Пирожкова: «А мы ведь так гонялись тогда за иностранными фильмами! Я помню, какой фурор произвели оба американских фильма, ленты которых оказались "военной добычей" короткого похода в Польшу. Оба фильма были музыкальные, один об Иоганне Штраусе, "Большой вальс", другой — "100 мужчин и одна девушка", с знаменитым дирижером Леопольдом Стоковским. Советское кино решило само поставить музыкальный фильм; так появилась "Музыкальная история" с Лемешевым, но куда ей было до тех двух фильмов!»[[18], c.147]. При этом, и «Большой вальс» и «Сто мужчин и одна девушка» были официально закуплены у США во время союзничества.

Подобное хронологическое и понятийное искажение можно проследить и в других мемуарах и художественных произведениях. «И вот что странно. Показалось на минуту, будто здесь все, как и тогда, в ушедших юношеских пятидесятых. Не городской бал молодежи, а снова черно-белое трофейное кино с субтитрами по-русски. Да — "Леди Гамильтон" и "Познакомьтесь с Джоном Доу". <…> Во-первых, все происходило так давно, что даже непонятно, было ли это в самом деле. А во-вторых, фильм назывался "Джунгли" — кажется, первое цветное из послевоенного трофейного кино»[[19]. C. 455, 506]. Среди перечисленных фильмов, «Леди Гамильтон» и «Джунгли» — нетрофейные. Они были подарены Англией Советскому Союзу в военные годы.

То есть термин «трофейный фильм», появившийся в словаре зрителей с 1950 г., и позднее оформившийся в рецепции в отдельное масштабное явление, ретроспективно искажает хронологические рамки чуть ли не на десять лет и включает в себя иностранные фильмы, предшествовавшие трофейному кино. Происходит синхронизация явлений, которые исторически являлись разными и разновременными. В немалой степени именно эта синхронизация тесно связана с появлением в сознании современников феномена «трофейного кино» как некого единого целого.

Библиография
1. Федеральный закон «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации» [Электронный ресурс] // Культурные ценности — жертвы войны. Министерство культуры Российской Федерации. URL: http://www.lostart.ru/ru/documents/detail.php?ID=862 (дата обращения: 24.12.2017).
2. Приказ Министерства Культуры и Массовых Коммуникаций РФ № 1329 от 28 ноября 2007 г. «Об утверждении административного регламента исполнения федеральным агентством по культуре и кинематографии государственной функции по ведению электронной базы данных всех перемещенных в результате Второй Мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации культурных ценностей» [Электронный ресурс] // Культурные ценности – жертвы войны. Министерство культуры Российской Федерации. URL: http://www.lostart.ru/ru/documents/detail.php?ID=931 (дата обращения: 24.12.2017).
3. Босенко В. Три-четыре архивные истории // Киноведческие записки. 2008. № 86. с. 326-334.
4. La grande illusion. Dossier du professeur. [Электронный ресурс]. URL: http://centenaire.org/sites/default/files/references-files/dossier_professeur_la_grande_illusion.pdf (дата обращения: 24.12.2017).
5. Малышев В. Становление киноархивного дела в России. Из опыта Госфильмофонда: [монография]. М.: Пашков дом, 2004. 256 c.
6. РГАЛИ. Ф. 2456. Оп. 4. Д. 114. Л. 1-7.
7. Киноведческие записки. 2008. № 86. 351 с.
8. Каталог звуковых фильмов, выпущенных на советский экран 1927-1955 гг. // Госфильмофонд России. [б.г.][б.и.]. 152 с.
9. См. субтитрировые и монтажные листы в Госфильмофонде. Впервые надпись появляется в фильмах, вышедших в прокат в 1950 г. См. например: Субтитровый лист к фильму «Cенатор» // Субтитровые листы иностранных фильмов. 1950. М.: Госфильмофонд России. [б.д.].
10. Туровская М. И. Кинопроцесс: 1917 – 1985. Предисловие // Киноведческие записки. 2010. № 94/95. С. 70-89.
11. Окуджава Б. Девушка моей мечты // Искусство кройки и житья. Екатеринбург: У-Фактория, 2002. c. 146-166.
12. Летопись российского кино 1946-1965. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2010. 694 с.
13. Советские зрители о фильме «Девушка моей мечты». Обзор писем в редакцию // Культура и жизнь. 21 марта 1947. № 8. С. 4.
14. Почему киноэкраны становятся проводниками буржуазной морали // Комсомольская правда. 18 октября 1947. № 246. С. 3.
15. Кремлевский кинотеатр. 1928–1953: Документы. М.: РОССПЭН, 2005. 1120 c.
16. Бродский И. Трофейное // Собр. соч.: в 7 тт. СПб.: Пушкинский фонд, 2000. Т. 6. c. 11-26.
17. Бардин Г. И вот наступило потом… [Воспоминания]. М.: Центр книги Рудомино, 2013. 207 c.
18. Пирожкова В. А. Потерянное поколение: Воспоминания о детстве и юности. СПб.: Журнал «Нева», 1998. 222 c.
19. Станюта А. А. Городские сны. Трофейное кино. Минск: Регистр, 2013. 544 с.
References
1. Federal'nyi zakon «O kul'turnykh tsennostyakh, peremeshchennykh v Soyuz SSR v rezul'tate Vtoroi mirovoi voiny i nakhodyashchikhsya na territorii Rossiiskoi Federatsii» [Elektronnyi resurs] // Kul'turnye tsennosti — zhertvy voiny. Ministerstvo kul'tury Rossiiskoi Federatsii. URL: http://www.lostart.ru/ru/documents/detail.php?ID=862 (data obrashcheniya: 24.12.2017).
2. Prikaz Ministerstva Kul'tury i Massovykh Kommunikatsii RF № 1329 ot 28 noyabrya 2007 g. «Ob utverzhdenii administrativnogo reglamenta ispolneniya federal'nym agentstvom po kul'ture i kinematografii gosudarstvennoi funktsii po vedeniyu elektronnoi bazy dannykh vsekh peremeshchennykh v rezul'tate Vtoroi Mirovoi voiny i nakhodyashchikhsya na territorii Rossiiskoi Federatsii kul'turnykh tsennostei» [Elektronnyi resurs] // Kul'turnye tsennosti – zhertvy voiny. Ministerstvo kul'tury Rossiiskoi Federatsii. URL: http://www.lostart.ru/ru/documents/detail.php?ID=931 (data obrashcheniya: 24.12.2017).
3. Bosenko V. Tri-chetyre arkhivnye istorii // Kinovedcheskie zapiski. 2008. № 86. s. 326-334.
4. La grande illusion. Dossier du professeur. [Elektronnyi resurs]. URL: http://centenaire.org/sites/default/files/references-files/dossier_professeur_la_grande_illusion.pdf (data obrashcheniya: 24.12.2017).
5. Malyshev V. Stanovlenie kinoarkhivnogo dela v Rossii. Iz opyta Gosfil'mofonda: [monografiya]. M.: Pashkov dom, 2004. 256 c.
6. RGALI. F. 2456. Op. 4. D. 114. L. 1-7.
7. Kinovedcheskie zapiski. 2008. № 86. 351 s.
8. Katalog zvukovykh fil'mov, vypushchennykh na sovetskii ekran 1927-1955 gg. // Gosfil'mofond Rossii. [b.g.][b.i.]. 152 s.
9. Sm. subtitrirovye i montazhnye listy v Gosfil'mofonde. Vpervye nadpis' poyavlyaetsya v fil'makh, vyshedshikh v prokat v 1950 g. Sm. naprimer: Subtitrovyi list k fil'mu «Cenator» // Subtitrovye listy inostrannykh fil'mov. 1950. M.: Gosfil'mofond Rossii. [b.d.].
10. Turovskaya M. I. Kinoprotsess: 1917 – 1985. Predislovie // Kinovedcheskie zapiski. 2010. № 94/95. S. 70-89.
11. Okudzhava B. Devushka moei mechty // Iskusstvo kroiki i zhit'ya. Ekaterinburg: U-Faktoriya, 2002. c. 146-166.
12. Letopis' rossiiskogo kino 1946-1965. M.: «Kanon+» ROOI «Reabilitatsiya», 2010. 694 s.
13. Sovetskie zriteli o fil'me «Devushka moei mechty». Obzor pisem v redaktsiyu // Kul'tura i zhizn'. 21 marta 1947. № 8. S. 4.
14. Pochemu kinoekrany stanovyatsya provodnikami burzhuaznoi morali // Komsomol'skaya pravda. 18 oktyabrya 1947. № 246. S. 3.
15. Kremlevskii kinoteatr. 1928–1953: Dokumenty. M.: ROSSPEN, 2005. 1120 c.
16. Brodskii I. Trofeinoe // Sobr. soch.: v 7 tt. SPb.: Pushkinskii fond, 2000. T. 6. c. 11-26.
17. Bardin G. I vot nastupilo potom… [Vospominaniya]. M.: Tsentr knigi Rudomino, 2013. 207 c.
18. Pirozhkova V. A. Poteryannoe pokolenie: Vospominaniya o detstve i yunosti. SPb.: Zhurnal «Neva», 1998. 222 c.
19. Stanyuta A. A. Gorodskie sny. Trofeinoe kino. Minsk: Registr, 2013. 544 s.