Рус Eng Cn Перевести страницу на:  
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Библиотека
ваш профиль

Вернуться к содержанию

Genesis: исторические исследования
Правильная ссылка на статью:

Природа, социальная сущность и признаки государства – предмет теоретико-правовых исследований Э. Н. Берендтса

Шамак Славяна Алексеевна

кандидат юридических наук

доцент, Санкт-Петербургский университет МВД России

198206, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Пилютова, 1, каб. 426

Shamak Slavyana Alekseevna

PhD in Law

assistant professor, St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia

198206, Russia, g. Saint Petersburg, ul. Pilyutova, 1, kab. 426

nikiforova.slavyana@mail.ru
Другие публикации этого автора
 

 

DOI:

10.25136/2409-868X.2017.11.24073

Дата направления статьи в редакцию:

03-09-2017


Дата публикации:

30-12-2017


Аннотация: Предметом данного исследования явилась актуализированная часть теоретико-правового наследия выдающегося российского юриста конца XIX – начала XX в. – Эдуарда Николаевича Берендтса (1860–1830). Основное внимание в данной научной статье уделено взглядам Э. Н. Берендтса на природу, сущность и признаки государства, на цели государства и возможности их реализации, на проблемы перехода от полицейского государства к правовому. Также обращено внимание на сущность юридической природы государства, которую рассматривал Э. Н. Берендтс. Методологическую основу исследования составили общенаучные методы (исторический, системный, функциональный) и специальные методы правовых исследований (историко-правовой, портретно-индивидуализирующий. Историко-правовой метод, применялся в процессе анализа исторических источников, архивных документов, документов прошлых лет, что позволило получить знания о событиях, явлениях и делать соответствующие теоретические выводы. Важным приемом данного метода являлась научная реконструкция прошлого, что помогло составить максимально полное представление об исследуемой проблеме в конкретике времени и пространства. Портретно-индивидуализирующий метод, который является одновременно конкретно-эмпирическим (историческим) и конкретно-теоретическим (логическим). В портретно-индивидуализируюем методе, в свою очередь, взаимосвязаны хронологический и проблемно-теоретический подходы . Конкретно-теоретическое (проблемное) при этом понималось как отражение творчества Э. Н. Берендтса в единстве его многообразных сторон, в их внутреннем взаимодействии и взаимной обусловленности. Индивидуальное (конкретно-эмпирическое) раскрывалось в диалектическом единстве с особенным и общим. В индивидуальной неповторимости взглядов ученого на право и государство. Поэтому благодаря данному методу были выявлены проблемы, которые, с одной стороны, связывали жизненный и творческий путь Э. Н. Берендтса, динамику идейной борьбы и интеллектуального созидания с результатами, а с другой – являлись конкретно-исторической вехой познания. Также были использованы методы теоретического моделирования, интерпретации правовых идей и нормативных правовых актов. Научная новизна определена отсутствием в отечественной и зарубежной юридической науке комплексных исследований, посвященных теоретическому наследию Э. Н. Берендтса. Использованы работы Э. Н. Берендтса, не переведенные ранее на русский язык, архивные материалы, которые впервые вводятся в научный оборот. Впервые в историко-правовой науке анализу подвергнуты взгляды Э. Н. Берендтса на сущность, природу и признаки государства, на цели государства и возможности их реализации, на проблемы перехода от полицейского государства к правовому в России.


Ключевые слова:

Эдуард Николаевич Берендтс, российская полицеистика, государство, признаки государства, верховная государственная власть, монарх, народность, государственный язык, империя, юридическая личность

Abstract: The subject of this research is the updated part of theoretical legal heritage of the prominent Russian lawyer of the late XIX – early XX century Eduard Nikolayevich Berendts (1860-1830). Main attention is dedicated to the views of E. N. Berendts upon the nature, meaning, and elements of state, its goals and possibilities of their implementation, as well as problems of transitioning from the police state to legal. The author also turns attention to the essence of the state’s legal nature considered by E. N. Berendts. In analyzing the historical sources and archival documents, the author applied the historical-legal method, which allowed acquiring the knowledge about the events and drawing the corresponding theoretical conclusions. The scientific reconstruction of the past helped comprising a maximally full representation about the problem at hand within the timeframe and space. The portrait-individualizing method combines the chronological and problem-theoretical approaches, which revealed the individual distinctness of the scholar’s views upon the state and law, as well as determine the issues that on one hand connected the life and creative paths of E. N. Berendts, dynamics of the ideological struggle and intellectual creativity with the results, while on the other – manifested as the specific historical milestone of cognition. The scientific novelty is defined by the lack of comprehensive research dedicated to the theoretical heritage of E. N. Berendts within the Russian and foreign juridical science. The author used the previously untranslated into the Russian language works of the scholar and introduces them into the scientific discourse for the first time.


Keywords:

Legal personality, Empire, State language, Nationality, Monarch, Supreme state power, Elements of state, State, Russian police science, Eduard Nikolayevich Berendts

Основными в теоретической и практической юриспруденции являются вопросы, касающиеся природы, сущности и функционирования государства. Исследование существа организма государства должно привлекать интерес юриста-практика и юриста-теоретика [1, с. 4], неоднократно подчеркивал выдающийся российский юрист конца XIX – начала XX в. Эдуард Николаевич Берендтс (1860–1930) [2].

Творческий путь Э.Н.Берендтса

Знакомство с проблемами теоретического государствоведения Э. Н. Берендтса началось после поступления на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета (1880) [3, ф. 14, оп. 3, д. 21059, л. 1],[4, ф. 733, оп. 150, д. 625, л. 150]. После окончания отделения административной науки юридического факультета началась практическая деятельность Э. Н. Берендтса: он был принят на службу сначала в Департамент государственного казначейства Министерства финансов (1884) [4, ф. 740, оп. 24, д. 845, л. 9], а позже – в Департамент земледелия и сельской промышленности Министерства государственных имуществ (1887) [4, ф. 740, оп. 24, д. 845, л. 10–10 об.].

На основе материалов, собранных в министерских библиотеках, Берендтс подготовил магистерскую диссертацию «Государственное хозяйство Швеции» (1890) и докторскую диссертацию «Обзор политико-социального и экономического развития Швеции в XIX столетии» (1895) [4, ф. 740. оп. 24. д. 845. л. 11–11 об., 12–12 об.],[4, ф. 733, оп. 151, д. 625, л. 150], которые успешно защитил. Диссертации [5],[6] и монографии [7],[8],[9],[10] Э. Н. Берендтса, посвященные истории государственного хозяйства Швеции, социально-политическим, государственно-правовым и экономическим основам государственно-правовой системы Швеции, этого государства, были единственными не только в Российской империи, но и в самой Швеции.

В 1891 г. Э. Н. Берендтс был назначен экстраординарным профессором Демидовского юридического лицея в г. Ярославле по кафедре государственного и административного права [4, ф. 740, оп. 24, д. 845, л. 4].

В 1900 г. Э. Н. Берендтс, предметно изучавший развитие зарубежных государств и получивший признание как крупный специалист в области финляндского права, был назначен помощником статс-секретаря – министра по делам Великого княжества Финляндского и переехал в Санкт-Петербург [4, ф. 740, оп. 24, д. 845, л. 15],[4, ф. 1405, оп. 544, д. 1060, л. 3].

Ученый хорошо знал историю Финляндии, специфику государственного управления территорией и общественной жизни Финляндии на разных этапах ее исторического развития. Новая должность способствовала активному изучению им (1900–1915) особенностей функционирования администрации в Великом княжестве Финляндском; складывавшихся национальных традиций административно-правовой системы; роли Конституции, дарованной российским императором, в определении правовой реальности Великого княжества Финляндского. Э. Н. Берендтс принял активное участие в обсуждении финляндского вопроса, приобретшего в начале XX в. в управленческой сфере Российской империи острую актуальность.

Э. Н. Берендтс читал лекции в Николаевском кавалерийском училище офицеров и юнкеров (1906–1907) [11], был назначен профессором Императорского училища правоведения в Санкт-Петербурге (1908), в качестве которого читал лекции по финансовому праву, истории русского права, административному праву Финляндии (до 1917 г.) [4, ф. 776, оп. 23, д. 18, л. 2],[12],[13, с. 91–92].

В марте 1908 г. Э. Н. Берендтс получил назначение члена Совета главного управления по делам печати, с 1909 г. – по совместительству занимал должность члена Ученого комитета Министерства народного просвещения, в июне 1914 г. – стал сенатором Первого департамента Правительствующего Сената для пересмотра решений губернских присутствий, где проработал до октября 1917 г.

Октябрь 1917 г. принес серьезные перемены в жизнь России и каждого россиянина. Правительствующий Сенат был упразднен, Императорское Училище правоведения закрыто. Э. Н. Берендтс остался без работы. В августе 1918 г. он покинул Россию и эмигрировал в Эстонскую Республику [14, с 336].

В Эстонии Э. Н. Берендтс был приглашен в Тартуский университет для работы профессором кафедры финансового права для чтения лекций по политэкономии. Берендтс продолжал развивать идеи о создании правового государства с развитым государственным хозяйством, с системой защиты прав граждан, с гарантиями защиты прав налогоплательщиков [15],[16],[17],[18],[19],[20],[21],[22],[23].

В силу того, что большинство трудов, составляющих теоретическое наследие Э. Н. Берендтса, создавались для решения конкретных практических задач, теоретико-правовому анализу государства у Берендтса не посвящено ни одной монографической работы. При этом анализ Берендтсом теоретико-правовых аспектов возникновения, развития и функционирования государства нашел фрагментарное отражение в большинстве его работ и прежде всего в трудах: «Программа курса Русского государственного права» (1896) [24], «Опыт системы административного права» (1898) [25], «О государстве» (1908) [11], «Русское финансовое право» (1914) [12].

В начале XX в. государство являлось предметом различных наук. Общее учение о государстве представляло собой систему знаний о закономерностях исторического развития государства; о его природе, сущности и целях; о месте государства в общественном развитии; структуре и особенностях функционирования [26, с. 3],[27, с. 6],[28, с. 4],[29],[30].

Формирование науки государственного права в России.

Формирование науки государственного права в России, как и становление всей отечественной юридической науки, имело особенности [31, с. 5–15]: русское государственное право возникло и оформилось значительно позже, чем государственное право в западноевропейских странах [32, с. 497–506]; процесс его становления был быстрым и стремительным; на становление науки государственного права в России существенное влияние оказал опыт зарубежных стран, прежде всего Германии; развитие государственного права и всей юридической науки в России было теснейшим образом связано с развитием университетского юридического образования [33, с. 86–90] (первые основы русского государствоведения всецело принадлежали русским университетам, «пересадившим на русскую почву и возрастившим на ней юридическую науку» [34, с. 274]). Среди всех «юридико-политических наук», отмечал Э. Н. Берендтс, государственное право имеет и должно иметь «первенствующее значение» [1, с. 4].

Методы исследования государства.

Главными методами научных исследований государства Э. Н. Берендтс считал «методы исторический и политический». Политический метод предполагал критическую оценку социальных явлений, правовых норм и институтов с точки зрения их соответствия намеченным целям развития государства, общества и индивида. Исторический метод, по Э. Н. Берендтсу, должен состоять в признании безусловной ценности исторической верховной монархической власти и искренней преданности ей.

Признаки государства.

Анализ работ Э. Н. Берендтса позволил определить, что, рассматривая предпосылки и механизм образования государства, ученый исходил из того, что государство – целостный организм, создающийся и развивающийся по естественным законам природы. В качестве основных признаков государства Э. Н. Берендтс выделял «власть, территорию и народ» [25, с. 1].

1. Как волю, объединяющую территорию и народ в единое целое, Э. Н. Берендтс характеризовал верховную государственную власть, обладающую правом повелевать [24, с. 4]. Компетенция государственной власти, по Берендтсу, не ограничивается территорией государства; ее «влияние может выходить и за пределы» государства [11, с. 42], поскольку «международное значение и политическое влияние государства зависят от его внутренней силы, от уважения, которым пользуется государство на международной арене» [11, с. 42], – пояснял Э. Н. Берендтс.

Вопросы о природе власти и государства, которыми задавался Берендтс, в юридической науке конца XIX – начала XX в. являлись дискуссионными [35, с. 96]. Не обладали единством взглядов на данные вопросы ни зарубежные, ни отечественные ученые. Анализ трудов Э. Н. Берендтса позволяет сделать вывод о том, что трактовка им государственной власти осуществлялась в рамках волевой теории, которая в начале XX в. приобрела распространение и популярность среди российских ученых [36, с. 15]. В частности, В. М. Гессен рассматривал государственную власть как власть воли, господствующая над подвластными ей [29, с. 166–167]. Берендтс подчеркивал, что «в пределах государственной власти действует только воля данной государственной власти, проявляющаяся в законах общих и местных, и только одному государству принадлежит право верховного господства над территорией» [11, с. 48]. Право верховного господства – это «право власти над всем, что совершается в пределах территории, то есть право суда над всем и всеми, право охранять общественную безопасность, право законодательства в полном объеме, право финансового обложения, право пользоваться всей территорией или отдельными ее частями для общественных целей и право исключать воздействие на данной территории всякой другой власти» [11, с. 48–49].

Оппонентом сторонникам волевой теории при анализе государственной власти выступал Н. М. Коркунов, который считал, что власть – это осознание подвластными своей зависимости; что предполагаемая высшая воля проявляется только в велениях и действиях представителей государства; что воля не является властью и может быть бессильной и безвластной. Власть приходит к воле извне, придается ей чем-то другим, лежащим вне воли, и является ей объектом, утверждал Н. М. Коркунов. «Все, от чего человек сознает себя зависимым, властвует над ним, – полагал Н. М. Коркунов, – все равно, имеет ли оно волю или даже не имеет. Нет политики без авторитета, и нет авторитета без этоса убеждений. Для властвования нет надобности, чтобы это сознание зависимости было реально. Для властвования требуется только сознание зависимости, а не ее реальность» [37, с. 245–246].

Доводы Н. М. Коркунова Э. Н. Берендтс подверг критике, подчеркнув, что их главными недостатками были: смешение понятий «власть» и «авторитет», неверность тезиса «государственная власть есть сила обусловленная сознанием зависимости»; невозможность понимания понятия «принудительное властвование» без признания воли основой принудительного властвования, поскольку признание воли основой властвования являлось необходимой предпосылкой для формулировки понятий «право», «обязанность власти» и «власть принудительная» [26, с. 8].

Признаки государственной власти.

Признаками государственной власти Э. Н. Берендтс считал:

– верховенство: государственная власть определяет весь строй правовых отношений в стране, устанавливает общий правопорядок, наделяет правоспособностью, правами и обязанностями всех участников общественных отношений [11, с. 40];

– независимость – самостоятельность государственной власти вне государственных границ и верховенство внутри страны – находит выражение в суверенитете государственной власти [11, с. 40] (эта мысль получила развитие в работах В. В. Ивановского [38, с. 74], Г. Ф. Шершеневича [39, с. 217], А. И. Елистратова [40, с. 12–13], которые также рассматривали суверенитет необходимым признаком государственной власти. «Где государственная власть не обладает свойством суверенитета, там нет и государства», ‑ подчеркивал Г. Ф Шершеневич [39, с. 217]);

– неограниченность: никакая иная власть в государстве не имела равенства с государственной властью, не могла ограничить ее свободу как внутри страны так и вне ее [11, с. 40].

2. Основным признаком государства Э. Н. Берендтс считал территорию – «пространство земли, подчиненное государственной власти, которая властвует только в пределах данной территории, признанной государственной» [11, с. 40]. Территория определяет собой границы государства, пределы государственного общения. Территория оказывает колоссальное влияние на государство: «на ее форму, географическое расположение, внутренний состав» [11, с. 40]. Территория, по Э. Н. Берендтсу, выступала детерминантой развития внутренней и внешней политики государства. «Море и речная система, горы, равнины, недра земли и леса, все это немые, но очень влиятельные деятели в истории государства. Их наличность, или их отсутствие, их обилие или недостаток влияют на сумму труда власти и народа в том или другом направлении», – подчеркивал Берендтс [11, с. 40].

3. В качестве основного признака государства Э. Н. Берендтс рассматривал народ – «историческую общность людей». В этом утверждении Берендтс демонстрировал традиционный подход к характеристике признака государства. Оригинальность позиции Э. Н. Берендтса состояла в выделении им важнейшей, по его словам, характеристики государства – народности. Народность – некое обобщенное извлечение, осознание, описание народной сути [41]; осознанная сущность народа, его отличительные качества, жизненные цели и предназначение.

Понятие «народность» в XIX–XX вв. в русском языке имело много значений. Сначала дефиниция «народность» использовалась в литературно-критических статьях, а потом активно начала применяться в политической сфере [42, с. 231], став в 1832 г. вербальной основой «теории официальной народности», принципы которой – «православие, самодержавие, народность» – были сформулированы С. С. Уваровым. В третьем издании Толкового словаря Академии наук (1847) понятию впервые было дано зафиксированное в научной литературе определение: народность – «совокупность свойств, отличающих один народ от другого» [43, с. 399]. Словарь В. Даля и Справочный словарь русского языка (1901) издания дословно повторили это определение.

Э. Н. Берендтс понимал народность как «совокупность людей, связанных не только общностью происхождения, но и общностью языка, нравов, общим историческим прошлым, и сознанием этой общности» [11, с. 24]. Народность, по Берендтсу, создает ту основу, на которой «государство … перестает быть только внешним, принудительным союзом и становится союзом духовно-нравственным, живущим одной жизнью, дышащим одним дыханием, со всеми членами своими» [11, с. 24].

Народ, являющийся признаком государства, полагал Берендтс, дает возможность государству быть не только политическим институтом и юридическим лицом, но «деятельно-нравственной» силой, утверждающей добро и борющейся со злом; оболочкой, которая воспроизводит и развивает среду духовного возвышения человека. Государство «становится отечеством для человека, видящего в нем опору своей жизни, предмет любви и самоотверженной преданности. Нормальным является совпадение государства и народности … единство государства на национальной почве, на основе народности», – подчеркивал Э. Н. Берендтс [11, с. 24].

Э. Н. Берендтс акцентировал внимание на том, что пережитое народом (общность происхождения, общая историческая судьба, общие бедствия, общее счастье) в истории государства играют важную роль. «… Общее прошлое, во время которого срослись все части народности в одно целое, создало и общий язык, который, в свою очередь, содействует национальному сплочению государства. … Общий государственный язык есть своего рода знамя государственное. Где нет национального общегосударственного языка, там единство государственное нетвердо. Общим государственным языком становится обыкновенно язык наиболее сильной и крупной народности, входящей в данное государство. На основе национального языка, развивающегося и богатеющего вместе с народом, развивается и национальная литература, и национальное искусство, высшие плоды национального духа. Литература и искусство есть важные факторы в сознательном развитии государства» [11, с. 24–25].

Изучив историю и функционирование зарубежных государств, Берендтс видел примеры многонациональных государств. Считал, что народность имеет место и в таковых. К многонациональным государствам, безусловно, относилась и Российская империя. Имперскую Россию Э. Н. Берендтс характеризовал как государство, народ которой объединен не по принципу этнического родства, а в связи с наличием общей исторической судьбы, на основе единой идеологии, комплементарности культур, схожего геополитического положения. (Подход Э. Н. Берендтса к характеристике многонациональной Российской империи получит развитие в трудах современных российских ученых [44],[45],[46]).

Состояния империи может достигнуть не каждое человеческое общество. Берендтс пришел к выводу о том, что именно в империи государство дорастает до цивилизации, становится универсальным [11, с. 24–25]. Эта мысль получит развитие в трудах ученых и XX, и XXI в. [44, с. 17]. «Универсализм империи в том, – подчеркнет М. Б. Смолин в своей книге «Тайны русской империи», – что объединяющей основой, общим мировоззрением становится вероисповедание, религия, а не секулярная политико-экономическая идеология. Религиозное мировоззрение … не заменяет национальное, а возводит его как часть в более высокий принцип – вероисповедный, могущий духовно объединить другие народы, усвоившие его с господствующей в империи нацией» [45, с. 2–3].

Российская империя – цивилизация, полагал Э. Н. Берендтс, но отличная от западных колониальных империй Нового времени – британской, французской, которые были, на взгляд Берендтса, искусственными образованиями и держались только на военной силе и жесточайшем терроре по отношению к покоренному населению. Современные исследователи подтверждают этот вывод, констатируя, что англичан и индусов, французов и алжирцев не объединяли ни общая религия, ни общая историческая судьба [46].

Основываясь на результатах своих исследований истории и состояния современных ему зарубежных стран, Берендтс отмечал, что исторически сложившиеся особенности народности, характер населения, его ценности, представления о нравственности и умственные силы непременно находят отражение в организации и деятельности государственных учреждений, в нормах законодательства, в функционировании системы управления, в работе суда, системы образования и народного хозяйства. Осмысливая проблемы аккультурации и возможности использования опыта зарубежных стран, Э. Н. Берендтс пришел к выводу, что одни и те же учреждения в различных государствах приобретают различный характер и осуществляют различную деятельность. «Определенное сочетание учреждений разного рода иногда так тесно связано со своеобразными жизненными условиями данного государства и народа, что воспроизведение его в другом государстве невозможно», – отмечал Берендтс [11, с. 38].

Справедливость оценки Э. Н. Берендтсом перспектив аккультурации и значения культурных, исторических и духовно-нравственных начал государственности подтверждается и современной наукой [47, с. 48–50],[48, с. 41–43],[49, с. 111–120], в рамках которой Россия рассматривается как цивилизация особого – собирающего – типа, добровольно объединившая сотни народов и представителей всех мировых религий, породившая свою особую цивилизационную характеристику – русскую культуру как высшее наследие всех этносов и народов, проживающих в цивилизационном ареале, ни один из которых не исчез и не был уничтожен в российском государстве [50]. Российская культура всемирно отзывчива, надэтнична и не враждебна этническому своеобразию, духовным и религиозным традициям народов России. Более того, именно множество выходцев из самых разных народов внесли свой вклад в становление русского государства и синтез русской культуры. Народность – продолжает оставаться основой русского государства и характеристикой его существования.

Утверждая, что всякое государство в качестве основных признаков имеет власть, территорию и народ [25, с. 1], Э. Н. Берендтс полагал, что лучшей формой государства является та, «которая развилась из организованной силы народности на почве исторического прошлого».

Форма правления.

Реконструкция представлений Э. Н. Берендтса о форме государства позволяет сделать вывод об особом внимании ученого к монархической форме правления, признании им безусловной ценности исторической верховной монархической власти и искренней личной преданности монархической власти в России. Э. Н. Берендтс подчеркивал, что «одно из великих органических свойств и коренных элементов государства, развившегося на национальных началах, ‑ это сильная верховная власть. Чем шире территориальный объем государственного организма, тем более богат народ историческими преданиями, ‑ тем большую ценность имеет для единства государства пережившая столетия царская семья, в судьбах которой отражается история народа. Чем более современное государство нуждается в объединении в одно целое громадной массы культурных задач, чем более необходимо противостоять опасности раздробления и антагонизма интересов, тем важнее для народа царская власть, представитель которой является символом единства и в своей деятельности отождествляет цели общения с собственною своею жизненною целью» [1, с. 9].

Научные приоритеты и связанные с ними жизненные принципы предопределили судьбу Э. Н. Берендтса, который не смог смириться с крахом российской монархии в 1917 г., судьбой семьи российского императора после установления в России советской власти и вынужден был покинуть Родину.

Цели и задачи государства.

Важной проблемой научного познания государства Э. Н. Берендтс считал вопросы, касающиеся целей и задач государства, которые представляют собой важнейшие качественные характеристики и ориентиры не только государства как особой организации публичной власти, но и общества в целом.

Цель государства, по мнению ученого, не должна сводиться только к добыванию вещественных благ ради накопления и обогащения. Материальные средства – лишь способ для развития народа по пути к лучшим условиям жизни, «для отстаивания его целостности и достоинства в соперничестве с другими народами» [12, с. 8, 22]. Главная цель государства ‑ правовая защищенность граждан и забота государства о благосостоянии народа независимо от их сословной принадлежности.

Понятие «благосостояние» в русском языке в конце XIX в. – начале XX в. понимали как «наличие таких условий, при которых человек с успехом мог стремиться к достижению великого для себя блага – всестороннего развития» [51, с. 55]. Ученые-полицеисты вносили уточнения в трактовку этого понятия, подчеркивая, что благосостояние теснейшим образом связано с безопасностью [52],[53, с. 30–34], что благосостояние составляло содержание государственной политической деятельности, которую называли полицейской [54, с. 30–34]. Создание условий для всестороннего развития каждого человека, обеспечение его безопасности, полагал Э. Н. Берендтс, – цель государства, так же, как защита прав, свобод граждан и их законных интересов юридическими средствами. Эта цель, подчеркивал Э. Н. Берендтс, в полной мере может реализоваться в государствах, в которых существует главенство права и закона во всех сферах общественной жизни, где все граждане равны перед законом и их правовая и социальная защищенность гарантируется государством. Такие государства могут быть охарактеризованы как правовые. Именно они должны придти на смену полицейским государствам [12, с. 22–23]. «Культурные государства Запада, а затем и России, превращаются из государств полицейских в государства правовые, управляемые на точном основании положительных законов, данных в определенном, прочном порядке», – констатировал Берендтс [12, с. 22–23].

Ученый разделял полицейское и правовое государства, сравнивал их цели и задачи и делал вывод о значительном расширении круга задач в правовом государстве. В любом государстве, будь оно полицейским или правовым, подчеркивал Э. Н. Берендтс, граждане имеют разный материальный достаток. Именно от него во многом зависят возможности дальнейшего развития человека: духовного, образовательного, экономического и. т. д. Потому одна из задач государственной власти в правовом государстве – нивелировать неравенство с помощью различных социальных программ, которые должны быть «поставлены на твердую правовую основу» [12, с. 22].

Сущность государства

Важным вопросом осмысления являлась сущность государства. Государство, считал Э. Н. Берендтс, – это институт, организующий совместную жизнь населения на определенной территории и обеспечивающий должный социальный порядок, поддержание соответствующих норм и правил человеческого общежития. Сущность государства состоит в «объединении разрозненных индивидов в одно развивающееся тело, вне которого индивид не имеет ни возможности, ни способности развить свои умственные, нравственные и физические силы» [1, с. 4].

При понимании государства как коллективного союзного единства ему давалась лишь общая характеристика, требующая уточнения. Не случайно поэтому, что в западноевропейском и российском государствоведении конца XIX – начала XX в. была осуществлена такая конкретизация. При этом оформились различные подходы к определению юридической природы государства [55, с. 34–46],[55, с. 62–87]. Э. Н. Берендтс подчеркивал справедливость их классификации, произведенной немецким юристом Г. Еллинеком, который выявил, что в политико-правовой мысли государство рассматривается как: а) правоотношение; б) объект права; в) субъект права [56, с. 119].

Государство как объект, над которым властвует правитель (единоличный или коллективный), рассматривали А. Галлер [57], немецкий правовед М. Зейдель [58], В. Мауренбрехер [59].

Государство как юридическое отношение (правоотношение) представлял Н. М. Коркунов, который полагал, что субъектами юридического отношения принудительного властвования являются все участники государственного общения, а объектом отношений ‑ государственная власть [60, с. 48–50]. Противоречивой считал аргументацию Н. М. Коркунова В. В. Ивановский, который полагал, что, если государство представляет собой юридическое отношение, то, значит, в его структуре имеют место субъекты и объекты, которые являются элементами правоотношения, а следовательно, и элементами государства [61, с. 13]. Рассмотрение государства в качестве юридического отношения, подчеркивал В. В. Ивановский, требует вывода о том, что властвует не государство, а его элементы [62, с. 4–6]. Не ясно, про какие отношения именно говорил Н. М. Коркунов, подчеркивал Г. Ф. Шершеневич. «Имеем ли мы дело с одним юридическим отношением, сплачивающим всех граждан, или с рядом юридических отношений между властвующими и подвластными? – задавал вопросы Г. Ф. Шершеневич. – В первом случае непонятно, откуда же это единство, а во втором – не менее непостижимо, как объединяется эта сумма отношений?». Если государство – правоотношение, то оно должно было регулироваться правом. Но в конструкции Коркунова было совершенно не ясно, от кого или от чего должно исходить право, чтобы его регулировать, – констатировал Г. Ф. Шершеневич. Непоследовательными и неприменимыми при практическом применении норм различных отраслей права оценивал взгляды Н. М. Коркунова Э. Н. Берендтс. «Сторонники данной концепции не считали возможным применить ее к административному праву и гражданскому праву, она не применима и в международном праве», подчеркивал он [26, с. 6].

Государство как субъект права, как субъект властвования рассматривали Т. Гоббс, Л. фон Штейн, Г. Еллинек, А. Эсмен и российские государствоведы: Э. Н. Берендтс, В. М. Гессен, И. А. Ильин, П. И. Новгородцев. Э. Н. Берендтс подчеркивал, что государство – это субъект принудительного и постоянного властвования. «Власть над вещью не нуждается в принуждении» [26, с. 8], но властвование над людьми может быть только принудительным, считал Э. Н. Берендтс.

Э. Н. Берендтс полагал, что рассмотрение государства в качестве юридического лица (субъекта властвования) имеет под собой основания и может позволить выявлению и объяснению сущности различных государств, отношений внутри конкретного государства и отношений между государствами [26, с. 6].

Анализ теоретического наследия Э. Н. Берендтса позволил выявить, что объектами государственного властвования Берендтс рассматривал:

‑ подчиненные государству публично-правовые союзы (общины, земства, провинции), являвшиеся на основании государственного признания или установления «юридическими лицами, пользующимися определенной степенью принудительной власти в пределах данного местного подчиненного союза (города, села, волости, уезда, губернии) под контролем государственной власти» [25, с. 2];

– «различные общественные союзы, учреждения или корпорации, добровольно образованные (с разрешения государственной власти) частными лицами в виду общности различных интересов: экономических, духовно-нравственных или умственных (например, акционерные компании, благотворительные учреждения, ученые общества)», организация и деятельность которых были регламентированы нормами частного и публичного права» [25, с. 2];

‑ отдельные физические лица [25, с. 2].

Э. Н. Берендтс считал, что все эти «юридические и физические лица являлись объектами государственного властвования и при известных условиях призывались государством под его контролем к участию в осуществлении государственных задач» [25, с. 2], прежде всего политико-национальной задачи (охрана внешнего и внутреннего суверенитета), юридической (охрана общественного порядка) и культурной («развитие и охрана благосостояния народа») [25, с. 3].

Отождествляя государство с юридической (идеальной) личностью, Э. Н. Бетрендтс подчеркивал, что оно не способно к волепроявлению и нуждается в органе для проявления своей воли и в органе для проявления своего действия. Этот орган – высший орган государства, обладающий формально неограниченной принудительной властью, «признанной как другими государствами, так и членами данного государственного союза; властью, способной регулировать все внешние жизненные отношения государственного общения путем издания обязательных постановлений (юридических норм) и путем осуществления их с помощью всех сил и средств, в распоряжении государственной власти находящейся» [25, с. 6].

Критический анализ представлений о государстве как юридической (идеальной) личности осуществил А. И. Елистратов, который подчеркнул, что мысль об олицетворении государства возникла в эпоху абсолютизма в полицейском государстве, когда была сформулирована идея суверенной власти, сосредоточенной в одном лице, исходящей от одной воли [63, с. 69–70],[64],[65, с. 169–170],[66, с. 38–41],[55, с. 112–128]. Приспосабливая эту идею к реалиям государств с новым конституционным укладом, учеными было «найдено» лицо, подобное монарху, почитаемое носителем верховной власти – «идеальная личность государства» [67, с. 22]. Учения об идеальной личности государства, подчеркивал Елистратов, пытались обосновать и оправдать в новом укладе конституционного государства коренной принцип абсолютной монархии (одностороннего и непререкаемого властвования) [67, с. 25].

Опираясь на труды Л. Дюги [68, с. 59–60], Н. М. Коркунова [60, с. 10], В. В. Ивановского [38, с. 74], Г. Ф. Шершеневича [39, с. 11–17], связывавшими понятия воли и власти только с людьми и отрицавшими фикции господства над человеком со стороны какого-либо воображаемого лица, а тем более «со стороны фантазма, облеченного атрибутами старого порядка» [67, с. 25], А. И. Елистратов отмечал [63, с. 67–69],[64],[65, с. 169–171],[66, с. 39–40],[55, с. 127–128]: 1) олицетворяя государство (отождествляя его с лицом, обладающим суверенной властью), ему приписывали особую волю, однако воля является психическим явлением, присущим человеку и не присущим абстрактному понятию [67, с. 26]; 2) государство-личность наделяли способностью выражать единую волю, однако это противоречило действительности, так как взаимное соподчинение людей устанавливается на почве социальной борьбы и юридические акты, исходящие от государства выражают интересы различных социальных групп [55, с. 128–129]; 3) рассматривая государство как субъект права, ему присваивали исключительную способность осуществлять единую волю вопреки воле любого другого лица, однако в таких условиях государство окажется субъектом непререкаемой власти, а не субъектом права [67, с. 27–28]. А. И. Елистратов аргументировал несостоятельность теории юридической (идеальной) личности государства и обосновал необходимость упорядочения и урегулирования публично-правовых отношений с целью установления правопорядка [55, с. 126–127]. Он представил государство как «реальную совокупность людей, находящихся в такого рода взаимной зависимости, которая способна обеспечить этой совокупности длительное существование» [69, с. 25]. «Правовое государство представляет собой не единство идеальной личности, а реальную совокупность индивидов, находящихся в более или менее устойчивом соподчинении, в основе которого лежит юридический акт, – резюмировал А. И. Елистратов. – Не единую государственную волю она выявляет, а множество отдельных волеизъявлений в границах права. Ее характеризует не безусловное непререкаемое властвование безликой государственной власти, а правовое упорядочение и договорное смягчение господства одних людей над другими. Его краеугольным камнем является человеческая личность» [67, с. 28–30].

Таким образом, Э. Н. Берендтс предпринял попытку комплексной характеристики государства: охарактеризовал его сущность, цель, выявил признаки и особенности их проявления. Государством для Берендтса являлся институт, организующий совместную жизнь населения на определенной территории и обеспечивающий в ее пределах должный социальный порядок, поддержание соответствующих норм и правил человеческого общежития. Сущность юридической природы государства, по Э. Н. Берендтсу, заключалась в том, что государство выступало субъектом постоянного и принудительного властвования над физическими и юридическими лицами. Органом проявления неограниченного принудительного властвования выступала государственная власть, признаками которой являлись: верховенство, независимость и неограниченность. Основными признаками государства у ученого выступала верховная государственная власть, территория и народ.

Э. Н. Берендтс противопоставлял полицейское и правовое государство, сравнивал их цели и задачи, признаки. Сущность правового государства видел в первенстве права над властью, в ограничении действия власти стоящим, над ней законом в максимальном обеспечении всех прав и свобод человека и гражданина, взаимной ответственности государства и гражданина, в высоком авторитете закона и строгом его соблюдение всеми субъектами социального взаимодействия. Теоретическое наследие Э. Н. Берендтса требует осмысления и оценки с позиции достижений современной юридической науки.

Библиография
1. Берендтс Э. Н. Индивидуализм и государство. Вступительная лекция, читанная и. д. экстраординарного профессора государственного и административного права Э. Н. Берендтсом. Ярославль, 1891. 21 с.
2. Никифорова С. А. Российская полицеистика в лицах: Эдуард Николаевич Берендтс // Genesis: исторические исследования. 2015. № 6. С. 828–843. DOI: 10.7256/2409-868X.2015.6.16389. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_16389.html
3. Центральный государственный исторический архив. Ф. 14. Оп. 3. Д. 21059. Л. 1.
4. Российский государственный исторический архив. Ф. 740. Оп. 150. Д. 625. Л. 150.
5. Берендтс Э. Н. Государственное хозяйство Швеции. Ч. I: История государственного хозяйства Швеции до 1809 г. СПб., 1890. 862 с.
6. Берендтс Э. Н. Государственное хозяйство Швеции. Ч. II. Вып. I: Обзор политико-социального и экономического развития Швеции в XIX столетии. Ярославль, 1894. 324 с.
7. Berendts E. Volks und Staatswirthschaftliche Anschauungen in Russland auf der Grenzscheide des 18-ten 19. Jahrhunderts. Archivalische Studie. Mitau, 1888. 235 s.
8. Берендтс Э. Н. Меркантилисты и физиократы в Швеции в 18-м столетии. Исторический этюд. Ярославль: Тип. М. Х. Фальк, 1892. 66 с.
9. Берендтс Э. Н. Государственное хозяйство Швеции. Ч. II. Вып. II: Формальный строй государственного хозяйства Швеции. Ярославль: Типо-Литография Э. Г. Фальк, 1894. 324 с.
10. Берендтс Э. Н. О шведско-норвежской унии. Историко-политический этюд. Ярославль: Типо-Литография Э. Г. Фальк, 1895. 80 с.
11. Берендтс Э. Н. О государстве: беседы с юнкерами Николаевского кавалерийского училища в 1906–1907 учебном году. Вып. 1. СПб., 1908. 246 с.
12. Берендтс Э. Н. Русское финансовое право. Лекции, читанные в Императорском Училище Правоведения. СПб.: Тип. С-Петерб. одиночной тюрьмы, 1914. 453 с.
13. Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Российская профессура. XVIII – начало XX века. Гуманитарные науки. Биографический словарь. Ч. I. СПб., 2013. С. 91–92.
14. Зиноватный П. С. «Служите правде»: Э. Н. Берендтс (1860–1930). Краткий очерк жизни и творчества // Берендтс Э. Н. Русское финансовое право. М., 2014. С. 308-336.
15. Berendts. Riigi finantsvõim ja kodaniku subjektiivsete avalikkude õiguste kaitse tulumaksu alla paneku alal // Õigus. 1920. № 1. Oktoober. Lk. 2–6.
16. Berendts. Riigi finantsvõim ja kodaniku subjektiivsete avalikkude õiguste kaitse tulumaksu alla paneku alal // Õigus. 1920. № 2. November. Lk. 25–35.
17. Berendts. Eesti Vabariigi Riigikohus ja 1920. a. põhiseaduse printsiibid // Õigus. 1920. № 3. Detsember. Lk. 56–61.
18. Berendts. Rahva-esindajate puutumatus // Õigus. 1921. № 2. Lk. 37.
19. Berendts. Rahva-esindajate puutumatus // Õigus. 1921. № 3. Lk. 49–56.
20. Berendts. Rahva-esindajate puutumatus // Õigus. 1921. № 4. Lk. 74.
21. Berendts. Rahvaesindajate puutumatus (lõpp) // Õigus. 1921. № 4. Lk. 73–74.
22. Berendts. Bäärtusete juurdekasmu maks // Eesti Majandus. 1921. № 7. August. Lk. 1 4.
23. Berendts. Toredusmaks // Õigus. 1922. № 3. Lk. 72–78.
24. Берендтс Э. Н. Программа курса русского государственного права. СПб.: Тип. Э. Г. Фальк, 1896. 62 с.
25. Берендтс Э. Н. Опыт системы административного права. Т. 1: Обзор истории административного права и истории его литературы. Вып. 1. Ярославль: Тип. Э. Г. Фальк, 1898. 247 с.
26. Берендтс Э. Н. Программа курса русского государственного права. Ярославль: Типо-литография Э. Г. Фальк, 1896. 62 с.
27. Сергеевич И. В. Русское государственное право. Конспект лекций. М., 1868. 79 с.
28. Ивановский В. В. Русское государственное право. Т. 1. Ч. 1. Казань, 1896. 541 с.
29. Гессен В. М. Общее учение о государстве. Лекции, читанные в С.-Петербургском Политехническом институте. СПб.: Типо-Литография И. Трофимова, 1912. 190 с.
30. Лазаревский Н. И. Русское государственное право. Т. I: Конституционное право. СПб.: Типография СПб. Акц. Общ. «Слово», 1908. 672 с.
31. Нижник Н. С. Юриспруденция как комплексный социально-правовой институт: специфика становления и развития в России // Актуальные проблемы теории и истории государства и права: Труды кафедры теории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России / Науч. ред. Н. С. Нижник. СПб.: «Астерион», 2012. С. 5–15.
32. Нижник Н. С. Утилитаризм и фундаментализм как феноменологические характеристики российской юриспруденции // Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности на современном этапе: Материалы международной научно-практической конференции. Краснодарский университет МВД России, Новороссийский филиал Краснодарского университета МВД России, ООО «Издательский Дом – Юг». Краснодар, 2012. С. 497–506.
33. Нижник Н. С. Российская юриспруденция: симбиоз юридической практики, юридической науки и образования? // Общество. Среда. Развитие. 2010. № 3. С. 86–91.
34. Коркунов Н. М. История философии права: Пособие к лекциям. Изд. 6. СПб., 1915. 502 с.
35. Корнев А. В. Государство и право в контексте консервативной и либеральной идеологии: опыт ретроспективного анализа. М.: Проспект, 2016. 320 с.
36. Романчук И. С. Психологическая концепция государственной власти // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2010. № 25 (201). С. 15–19.
37. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. 5-е изд. СПб., 1917. 458 с.
38. Ивановский В. В. Учебник государственного права. I. Введение в общее учение о государстве. Казань: Типо-литография Императорского университета, 1908. 500 с.
39. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Вып. I. М.: Типо-литорафия Т-ва И. Н. Кушнерев и К˚, 1911. 951 с.
40. Елистратов А. И. Государственное право. Пособие к лекциям. М., 1912. 360 с.
41. Моторин А. Православие «народы» и западные «нации» (духовные истоки понятий) // http://www.pravoslavie.ru/79095.html (дата обращения: 24.08.2016).
42. Агейкина И. Н. Идеологемы «народ» и «народность» в русской публицистике XIX в. // Вестник РГГУ. 2008. №. 11. С. 228–237.
43. Словарь церковнославянского и русского языка, составленный Вторым отделением Императорской Академии Наук. В 4 т. Т. 2. СПб.: Императ. Акад. Наук. 1847. 473 с.
44. Бабурин С. Н. Новая русская империя. М., 2013. 240 с.
45. Смолин М. Б. Тайны русской империи. М.: Вече, 2014. 452 с.
46. Вахитов Р. Государство – нация или государство – цивилизация // http://www.tolerance.ru/Gos-naciya.php?PrPage=etno (дата обращения: 24.08.2016).
47. Нижник Н. С. Правовая аккультурация в контексте коэволюции политико-правовых систем современности // Международное и национальное право: теория, история, современность: Сборник научных статей. СПб.: «Астерион», 2009. С. 48–51.
48. Нижник Н. С. Правовая аккультурация в контексте коэволюции политико-правовых систем современности // Международное и национальное право: теория, история, современность: Сборник научных статей / Сост. А. А. Дорская, Н. Ю. Иванова. СПб.: «Астерион», 2009. С. 41–43.
49. Нижник Н. С. Взаимовлияние национальных правовых культур – атрибутивная характеристика постсовременности // Правовая система России: традиции и инновации: Материалы X всероссийской научно-теоретической конференции. Санкт-Петербург, 25–27 апреля 2013 г. / Под общ. ред. Н. С. Нижник: В 5 ч. Ч. III. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2013. С. 111–120.
50. Березин И. Возможности русского национализма для возрождения России // http://rusrand.ru/analytics/vozmozhnosti-russkogo-natsionalizma-dlja-vozrozhdenija-rossii (дата обращения: 18.08.2016).
51. Благосостояние // Энциклопедический словарь / Под ред. проф И. Е. Андреевского. Издатели Ф. А. Брокгауз (Лейпциг) и И. А. Ефрон (Санкт-Петербург). Т. 4. СПб., 1891. С. 55.
52. Нижник Н. С. Полицейское государство – государство «всеобщего благоденствия и всеобщего счастья» // Genesis: исторические исследования. 2016. № 6. С. 183–194. DOI: 10.7256/2409-868X.2016.6.21223. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_21223.html
53. Нижник Н. С. Полицейское государство как средство достижения всеобщего счастья (по страницам работ полицеистов) // Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности: Материалы Международной научно-практической конференции, 22–23 сентября 2016 г. / Под общ. ред. В. А. Сосова. Краснодар: Издательский Дом – Юг, 2017. С. 30–34.
54. Андреевский И. Е. Полицейское право. В 2 т. Т. II: Полиция благосостояния. СПб.: Типография и литография А. Е. Ландау, 1876. 727 с.
55. Нижник Н. С., Дергилева С. Ю. Государство и право в теоретико-правовых воззрениях А. И. Елистратова. М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2017. 376 с.
56. Еллинек Г. Общее учение о государстве. 2-изд., исправленное и дополненное по второму немецкому изданию С. И. Гессеном. СПб., 1908. 752 с.
57. Haller K., von. Restauration der Staatswissenschaft oder. Theorie des natürlich geselligen Zustands der Chimäre der künstlich bürgerlichen entgegengesetzt. 6 bd. Bd 1. Bintertbur, 1820. 519 s.
58. Seydel М., von. Grundzüge einer allgemeinen Staatslehre. Würzburg. 1873. 102 s.
59. Maurenbrecher R., von. Die deutschen regierenden Fürsten und die Souveränität. Frantfurt am Main, 1839. 340 s.
60. Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 1: Введение и общая часть. СПб., 1908. 630 с.
61. Нижник Н. С. Российская полицеистика – наука и искусство управления государством // Вопросы государства и права: Сборник научных статей / Под общ. ред. Л. В. Карнаушенко. Краснодар: Краснодарский университет МВД России, 2015. С. 67-75.
62. Ивановский В. Государство как юридическое отношение (по поводу книги Н. М. Коркунова Русское государственное право. Т. 1: Введение и общая часть. СПб., 1892). Казань, 1893. 34 с.
63. Нижник Н. С., Дергилева С. Ю. Государство и право в теоретическом наследии А. И. Елистратова // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2014. № 2 (62). С. 66–73.
64. Нижник Н.С. Российская полицеистика: основные этапы становления и развития // Genesis: исторические исследования. 2015. № 6. С. 764–786. DOI: 10.7256/2409-868X.2015.6.16493. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_16493.html/
65. Нижник Н. С., Дергилева С. Ю. Государственное управление: концепции и практика их реализации в условиях кардинальных перемен политико-правовой системы России // Актуальные проблемы юридической науки, практики и высшего образования. II Ежегодные научные чтения, посвящённые памяти Почетного президента Санкт-Петербургской юридической академии профессора Зыбина Станислава Фёдоровича. СПб., 2015. С. 169–173.
66. Нижник Н. С., Дергилева С. Ю. А. И. Елистратов: программа перехода от административного права к общей теории государственного управления // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. № 1 (69). С. 37–43.
67. Елистратов А. И. Очерк государственного права (Конституционное право). 2-е изд., перераб. М.: Тип. «Мысль», 1915. 167 с.
68. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства / Пер. с фр. А. Ященко, В. Краснокутского, Б. Сыромятникова; предисл. П. Новгородцева и автора. М.: Изд. Т-ва И. Д. Сытина, 1908. 671 с.
69. Елистратов А. И. Основные начала административного права. М., 1914.476 с.
References
1. Berendts E. N. Individualizm i gosudarstvo. Vstupitel'naya lektsiya, chitannaya i. d. ekstraordinarnogo professora gosudarstvennogo i administrativnogo prava E. N. Berendtsom. Yaroslavl', 1891. 21 s.
2. Nikiforova S. A. Rossiiskaya politseistika v litsakh: Eduard Nikolaevich Berendts // Genesis: istoricheskie issledovaniya. 2015. № 6. S. 828–843. DOI: 10.7256/2409-868X.2015.6.16389. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_16389.html
3. Tsentral'nyi gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv. F. 14. Op. 3. D. 21059. L. 1.
4. Rossiiskii gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv. F. 740. Op. 150. D. 625. L. 150.
5. Berendts E. N. Gosudarstvennoe khozyaistvo Shvetsii. Ch. I: Istoriya gosudarstvennogo khozyaistva Shvetsii do 1809 g. SPb., 1890. 862 s.
6. Berendts E. N. Gosudarstvennoe khozyaistvo Shvetsii. Ch. II. Vyp. I: Obzor politiko-sotsial'nogo i ekonomicheskogo razvitiya Shvetsii v XIX stoletii. Yaroslavl', 1894. 324 s.
7. Berendts E. Volks und Staatswirthschaftliche Anschauungen in Russland auf der Grenzscheide des 18-ten 19. Jahrhunderts. Archivalische Studie. Mitau, 1888. 235 s.
8. Berendts E. N. Merkantilisty i fiziokraty v Shvetsii v 18-m stoletii. Istoricheskii etyud. Yaroslavl': Tip. M. Kh. Fal'k, 1892. 66 s.
9. Berendts E. N. Gosudarstvennoe khozyaistvo Shvetsii. Ch. II. Vyp. II: Formal'nyi stroi gosudarstvennogo khozyaistva Shvetsii. Yaroslavl': Tipo-Litografiya E. G. Fal'k, 1894. 324 s.
10. Berendts E. N. O shvedsko-norvezhskoi unii. Istoriko-politicheskii etyud. Yaroslavl': Tipo-Litografiya E. G. Fal'k, 1895. 80 s.
11. Berendts E. N. O gosudarstve: besedy s yunkerami Nikolaevskogo kavaleriiskogo uchilishcha v 1906–1907 uchebnom godu. Vyp. 1. SPb., 1908. 246 s.
12. Berendts E. N. Russkoe finansovoe pravo. Lektsii, chitannye v Imperatorskom Uchilishche Pravovedeniya. SPb.: Tip. S-Peterb. odinochnoi tyur'my, 1914. 453 s.
13. Volkov V. A., Kulikova M. V., Loginov V. S. Rossiiskaya professura. XVIII – nachalo XX veka. Gumanitarnye nauki. Biograficheskii slovar'. Ch. I. SPb., 2013. S. 91–92.
14. Zinovatnyi P. S. «Sluzhite pravde»: E. N. Berendts (1860–1930). Kratkii ocherk zhizni i tvorchestva // Berendts E. N. Russkoe finansovoe pravo. M., 2014. S. 308-336.
15. Berendts. Riigi finantsvõim ja kodaniku subjektiivsete avalikkude õiguste kaitse tulumaksu alla paneku alal // Õigus. 1920. № 1. Oktoober. Lk. 2–6.
16. Berendts. Riigi finantsvõim ja kodaniku subjektiivsete avalikkude õiguste kaitse tulumaksu alla paneku alal // Õigus. 1920. № 2. November. Lk. 25–35.
17. Berendts. Eesti Vabariigi Riigikohus ja 1920. a. põhiseaduse printsiibid // Õigus. 1920. № 3. Detsember. Lk. 56–61.
18. Berendts. Rahva-esindajate puutumatus // Õigus. 1921. № 2. Lk. 37.
19. Berendts. Rahva-esindajate puutumatus // Õigus. 1921. № 3. Lk. 49–56.
20. Berendts. Rahva-esindajate puutumatus // Õigus. 1921. № 4. Lk. 74.
21. Berendts. Rahvaesindajate puutumatus (lõpp) // Õigus. 1921. № 4. Lk. 73–74.
22. Berendts. Bäärtusete juurdekasmu maks // Eesti Majandus. 1921. № 7. August. Lk. 1 4.
23. Berendts. Toredusmaks // Õigus. 1922. № 3. Lk. 72–78.
24. Berendts E. N. Programma kursa russkogo gosudarstvennogo prava. SPb.: Tip. E. G. Fal'k, 1896. 62 s.
25. Berendts E. N. Opyt sistemy administrativnogo prava. T. 1: Obzor istorii administrativnogo prava i istorii ego literatury. Vyp. 1. Yaroslavl': Tip. E. G. Fal'k, 1898. 247 s.
26. Berendts E. N. Programma kursa russkogo gosudarstvennogo prava. Yaroslavl': Tipo-litografiya E. G. Fal'k, 1896. 62 s.
27. Sergeevich I. V. Russkoe gosudarstvennoe pravo. Konspekt lektsii. M., 1868. 79 s.
28. Ivanovskii V. V. Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. 1. Ch. 1. Kazan', 1896. 541 s.
29. Gessen V. M. Obshchee uchenie o gosudarstve. Lektsii, chitannye v S.-Peterburgskom Politekhnicheskom institute. SPb.: Tipo-Litografiya I. Trofimova, 1912. 190 s.
30. Lazarevskii N. I. Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. I: Konstitutsionnoe pravo. SPb.: Tipografiya SPb. Akts. Obshch. «Slovo», 1908. 672 s.
31. Nizhnik N. S. Yurisprudentsiya kak kompleksnyi sotsial'no-pravovoi institut: spetsifika stanovleniya i razvitiya v Rossii // Aktual'nye problemy teorii i istorii gosudarstva i prava: Trudy kafedry teorii gosudarstva i prava Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii / Nauch. red. N. S. Nizhnik. SPb.: «Asterion», 2012. S. 5–15.
32. Nizhnik N. S. Utilitarizm i fundamentalizm kak fenomenologicheskie kharakteristiki rossiiskoi yurisprudentsii // Aktual'nye problemy prava i pravoprimenitel'noi deyatel'nosti na sovremennom etape: Materialy mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. Krasnodarskii universitet MVD Rossii, Novorossiiskii filial Krasnodarskogo universiteta MVD Rossii, OOO «Izdatel'skii Dom – Yug». Krasnodar, 2012. S. 497–506.
33. Nizhnik N. S. Rossiiskaya yurisprudentsiya: simbioz yuridicheskoi praktiki, yuridicheskoi nauki i obrazovaniya? // Obshchestvo. Sreda. Razvitie. 2010. № 3. S. 86–91.
34. Korkunov N. M. Istoriya filosofii prava: Posobie k lektsiyam. Izd. 6. SPb., 1915. 502 s.
35. Kornev A. V. Gosudarstvo i pravo v kontekste konservativnoi i liberal'noi ideologii: opyt retrospektivnogo analiza. M.: Prospekt, 2016. 320 s.
36. Romanchuk I. S. Psikhologicheskaya kontseptsiya gosudarstvennoi vlasti // Vestnik Yuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. 2010. № 25 (201). S. 15–19.
37. Korkunov N. M. Lektsii po obshchei teorii prava. 5-e izd. SPb., 1917. 458 s.
38. Ivanovskii V. V. Uchebnik gosudarstvennogo prava. I. Vvedenie v obshchee uchenie o gosudarstve. Kazan': Tipo-litografiya Imperatorskogo universiteta, 1908. 500 s.
39. Shershenevich G. F. Obshchaya teoriya prava. Vyp. I. M.: Tipo-litorafiya T-va I. N. Kushnerev i K˚, 1911. 951 s.
40. Elistratov A. I. Gosudarstvennoe pravo. Posobie k lektsiyam. M., 1912. 360 s.
41. Motorin A. Pravoslavie «narody» i zapadnye «natsii» (dukhovnye istoki ponyatii) // http://www.pravoslavie.ru/79095.html (data obrashcheniya: 24.08.2016).
42. Ageikina I. N. Ideologemy «narod» i «narodnost'» v russkoi publitsistike XIX v. // Vestnik RGGU. 2008. №. 11. S. 228–237.
43. Slovar' tserkovnoslavyanskogo i russkogo yazyka, sostavlennyi Vtorym otdeleniem Imperatorskoi Akademii Nauk. V 4 t. T. 2. SPb.: Imperat. Akad. Nauk. 1847. 473 s.
44. Baburin S. N. Novaya russkaya imperiya. M., 2013. 240 s.
45. Smolin M. B. Tainy russkoi imperii. M.: Veche, 2014. 452 s.
46. Vakhitov R. Gosudarstvo – natsiya ili gosudarstvo – tsivilizatsiya // http://www.tolerance.ru/Gos-naciya.php?PrPage=etno (data obrashcheniya: 24.08.2016).
47. Nizhnik N. S. Pravovaya akkul'turatsiya v kontekste koevolyutsii politiko-pravovykh sistem sovremennosti // Mezhdunarodnoe i natsional'noe pravo: teoriya, istoriya, sovremennost': Sbornik nauchnykh statei. SPb.: «Asterion», 2009. S. 48–51.
48. Nizhnik N. S. Pravovaya akkul'turatsiya v kontekste koevolyutsii politiko-pravovykh sistem sovremennosti // Mezhdunarodnoe i natsional'noe pravo: teoriya, istoriya, sovremennost': Sbornik nauchnykh statei / Sost. A. A. Dorskaya, N. Yu. Ivanova. SPb.: «Asterion», 2009. S. 41–43.
49. Nizhnik N. S. Vzaimovliyanie natsional'nykh pravovykh kul'tur – atributivnaya kharakteristika postsovremennosti // Pravovaya sistema Rossii: traditsii i innovatsii: Materialy X vserossiiskoi nauchno-teoreticheskoi konferentsii. Sankt-Peterburg, 25–27 aprelya 2013 g. / Pod obshch. red. N. S. Nizhnik: V 5 ch. Ch. III. SPb.: Sankt-Peterburgskii universitet MVD Rossii, 2013. S. 111–120.
50. Berezin I. Vozmozhnosti russkogo natsionalizma dlya vozrozhdeniya Rossii // http://rusrand.ru/analytics/vozmozhnosti-russkogo-natsionalizma-dlja-vozrozhdenija-rossii (data obrashcheniya: 18.08.2016).
51. Blagosostoyanie // Entsiklopedicheskii slovar' / Pod red. prof I. E. Andreevskogo. Izdateli F. A. Brokgauz (Leiptsig) i I. A. Efron (Sankt-Peterburg). T. 4. SPb., 1891. S. 55.
52. Nizhnik N. S. Politseiskoe gosudarstvo – gosudarstvo «vseobshchego blagodenstviya i vseobshchego schast'ya» // Genesis: istoricheskie issledovaniya. 2016. № 6. S. 183–194. DOI: 10.7256/2409-868X.2016.6.21223. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_21223.html
53. Nizhnik N. S. Politseiskoe gosudarstvo kak sredstvo dostizheniya vseobshchego schast'ya (po stranitsam rabot politseistov) // Aktual'nye problemy prava i pravoprimenitel'noi deyatel'nosti: Materialy Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, 22–23 sentyabrya 2016 g. / Pod obshch. red. V. A. Sosova. Krasnodar: Izdatel'skii Dom – Yug, 2017. S. 30–34.
54. Andreevskii I. E. Politseiskoe pravo. V 2 t. T. II: Politsiya blagosostoyaniya. SPb.: Tipografiya i litografiya A. E. Landau, 1876. 727 s.
55. Nizhnik N. S., Dergileva S. Yu. Gosudarstvo i pravo v teoretiko-pravovykh vozzreniyakh A. I. Elistratova. M.: Izd-vo «Yurlitinform», 2017. 376 s.
56. Ellinek G. Obshchee uchenie o gosudarstve. 2-izd., ispravlennoe i dopolnennoe po vtoromu nemetskomu izdaniyu S. I. Gessenom. SPb., 1908. 752 s.
57. Haller K., von. Restauration der Staatswissenschaft oder. Theorie des natürlich geselligen Zustands der Chimäre der künstlich bürgerlichen entgegengesetzt. 6 bd. Bd 1. Bintertbur, 1820. 519 s.
58. Seydel M., von. Grundzüge einer allgemeinen Staatslehre. Würzburg. 1873. 102 s.
59. Maurenbrecher R., von. Die deutschen regierenden Fürsten und die Souveränität. Frantfurt am Main, 1839. 340 s.
60. Korkunov N. M. Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. 1: Vvedenie i obshchaya chast'. SPb., 1908. 630 s.
61. Nizhnik N. S. Rossiiskaya politseistika – nauka i iskusstvo upravleniya gosudarstvom // Voprosy gosudarstva i prava: Sbornik nauchnykh statei / Pod obshch. red. L. V. Karnaushenko. Krasnodar: Krasnodarskii universitet MVD Rossii, 2015. S. 67-75.
62. Ivanovskii V. Gosudarstvo kak yuridicheskoe otnoshenie (po povodu knigi N. M. Korkunova Russkoe gosudarstvennoe pravo. T. 1: Vvedenie i obshchaya chast'. SPb., 1892). Kazan', 1893. 34 s.
63. Nizhnik N. S., Dergileva S. Yu. Gosudarstvo i pravo v teoreticheskom nasledii A. I. Elistratova // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2014. № 2 (62). S. 66–73.
64. Nizhnik N.S. Rossiiskaya politseistika: osnovnye etapy stanovleniya i razvitiya // Genesis: istoricheskie issledovaniya. 2015. № 6. S. 764–786. DOI: 10.7256/2409-868X.2015.6.16493. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_16493.html/
65. Nizhnik N. S., Dergileva S. Yu. Gosudarstvennoe upravlenie: kontseptsii i praktika ikh realizatsii v usloviyakh kardinal'nykh peremen politiko-pravovoi sistemy Rossii // Aktual'nye problemy yuridicheskoi nauki, praktiki i vysshego obrazovaniya. II Ezhegodnye nauchnye chteniya, posvyashchennye pamyati Pochetnogo prezidenta Sankt-Peterburgskoi yuridicheskoi akademii professora Zybina Stanislava Fedorovicha. SPb., 2015. S. 169–173.
66. Nizhnik N. S., Dergileva S. Yu. A. I. Elistratov: programma perekhoda ot administrativnogo prava k obshchei teorii gosudarstvennogo upravleniya // Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. 2016. № 1 (69). S. 37–43.
67. Elistratov A. I. Ocherk gosudarstvennogo prava (Konstitutsionnoe pravo). 2-e izd., pererab. M.: Tip. «Mysl'», 1915. 167 s.
68. Dyugi L. Konstitutsionnoe pravo. Obshchaya teoriya gosudarstva / Per. s fr. A. Yashchenko, V. Krasnokutskogo, B. Syromyatnikova; predisl. P. Novgorodtseva i avtora. M.: Izd. T-va I. D. Sytina, 1908. 671 s.
69. Elistratov A. I. Osnovnye nachala administrativnogo prava. M., 1914.476 s.