Русская Православная церковь и политическая деятельность (вторая половина 1980-х – 1990-е гг.)

В конце 1980-х гг. советское общество столкнулось с новыми политическими реалиями жизни. Так, принципиально новым для религиозных конфессий СССР был вопрос об участии или не участии в выборах народных депутатов. Например, во время выборов в Верховный Совет СССР в 1989 г. семь религиозных деятелей были избраны депутатами, в том числе, шесть от Русской Православной церкви - патриарх Пимен, митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер), митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев) и др. Они были избраны не как представители религиозных организаций, а как кандидаты от союзных и республиканских общественных организаций. На выборах народных депутатов РСФСР 1990 г. в окружные городские и районные сельские советы народных депутатов были избраны 48 священников РПЦ; в областные советы народных депутатов - 5 архиереев и 11 священников ^[1]. При этом руководство страны подчеркивало на сентябрьском 1989 г. пленуме ЦК КПСС, что церквам предоставляется возможность осуществлять свою деятельность в нормальных общественных условиях в полном соответствии с конституционными принципами, с постановлениями XVII съезда ЦК КПСС и XIX всесоюзной партконференцией ^[2].

В декабре 1989 г. в связи с выборами народных депутатов РСФСР и местных советов Советом по делам религий при Совете Министров РСФСР в регионы был направлен документ «Выписка из Определений Архиерейского Собора Русской Православной церкви»: «Ввиду открывающихся возможностей для представителей духовенства быть избранными в органы государственной власти Собор уделил большое внимание рассмотрению двух вопросов: во-первых, как далеко может идти Церковь по пути принятия ответственности за политические решения, без того, чтобы ставить под сомнение свой пастырский авторитет и, во-вторых, позволительно ли для Церкви отказываться от участия в законотворчестве и от возможности оказывать нравственное воздействие на политический процесс, когда от принятия решения зависит судьба страны» ^[3]. Суть рекомендаций сводилась к тому, что в каждом конкретном случае вопрос о целесообразности участия в выборах органов власти должен был решаться главой конфессии, причем, благословение на такое участие должно предшествовать выборной кампании. Очевидно, что активность священнослужителей в политическом вопросе всегда была связана с интересами духовенства - и таким образом церковь пытается закрепить достигнутые позиции и улучшить свое положение.

Поскольку митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер) (будущий Патриарх Алексий II) был избран депутатом от «Фонда милосердия и здоровья», он получил возможность активно участвовать в разработке нового законодательства о свободе совести. Анализируя данный опыт, Алексий II позже в 1992 г. высказался следующим образом: «Депутатство различных уровней - сегодня не тот путь, который необходимо выбрать духовенству для осуществления своей миссии. Но, на первом этапе, когда в нашей стране возродились свободные выборы и нормальная депутатская работа, участие священнослужителей в Верховном Совете России и СССР, работа на съездах народных депутатов имела смысл, например, в связи с обсуждением и принятием нового законодательства о свободе совести. Ведь большинство депутатов просто не представляло себе реального положения Церкви, ее структур в нашем обществе… Они не понимали, например, что предыдущий закон 1929 г. был дискриминационным. В принятие нового, значительно более справедливого закона, как в России, так и в СССР, тогда еще существовавшем, депутаты-священнослужители внесли большой вклад. Сегодня ситуация изменилась. Волны политических страстей захлестывают общество с такой силой, что, я думаю, участие в этих сражениях Церкви и ее представителей не имеет смысла: наша задача в другом - в нравственном оздоровлении народа» ^[4]. Однако результаты выборов явно доказали, что «провал на выборах всех, так называемых православных партий, ясно доказывает невозможность для какой-либо общественной силы пытаться опереться на авторитет Церкви, одновременно игнорируя церковные установления, отказываясь от принципа церковной дисциплины» ^[5]. Практика показала, что избирательные конфессиональные движения не получили поддержки со стороны электората.

После событий 1993 г., когда православное духовенство оказалось по разные стороны баррикад, что могло бы привести к расколу в РПЦ, Алексий II принял решение о запрете священнослужителям участвовать в выборах в государственные законодательные структуры. В 1994 г. в официальном издании РПЦ «Журнале Московской патриархии» по поводу политической деятельности священнослужителей было опубликовано следующее: «Вопрос этот становится особенно трудным в условиях общественной нестабильности, на крутых поворотах истории: то, что было полезно для Церкви еще вчера, может оказаться вредным сегодня, и наоборот. Тем более важно при решении такого рода вопросов спасительное руководство Церкви; в противном случае церковный деятель, еще вчера политической деятельностью приносивший пользу Церкви, рискует превратиться в одержимого политическими идеями человека, компрометирующего Православие. Важно подчеркнуть также, что какие бы политические мнения и симпатии ни имели те или иные члены Церкви, это их личные мнения; представляется особенно недопустимым, когда делаются заявления от имени Церкви, а личные взгляды выдаются за «точку зрения Православия» ^[6].

В 1995 г. было опубликовано «Заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с попытками вовлечения религиозно-общественных организаций в предвыборную борьбу». Патриарх выразил беспокойство по поводу инициативы общественного движения «Союз мусульман России» выдвинуть кандидатов в депутаты Государственной Думы на предстоящих выборах, «поскольку впервые в России, где подавляющее большинство населения исповедует Православие или связано с этой верой историческими и культурными корнями, в политическую борьбу включилась крупная организация, делающая ислам своим символом» ^[7]. РПЦ сочла, что «такое вовлечение религиозного фактора в политическую борьбу неизбежно может подтолкнуть православную общественность к ответным шагам, привести к конфронтации в православно-мусульманских отношениях и породить новый раскол в обществе. Такое развитие событий … превратит религиозный фактор в жизни страны, до сих пор бывший фактором мира и стабильности даже в условиях кровопролитных конфликтов, в новый фактор противостояния» ^[8]. В данной ситуации патриарх однозначно не рекомендовал религиозно-общественным организациям участвовать в предвыборной борьбе и считал, что создание конфессионального предвыборного объединения приведет к негативным результатам.

Деятельность священнослужителей в органах власти затем была осуждена Архиерейским собором 1997 г. Но еще в 1986 г. руководитель Издательского совета митрополит Питирим (Нечаев) впервые за сорок лет занял полугосударственную должность члена правления Советского фонда культуры, созданного Р.М. Горбачевой, и даже сопровождать ее супруга в некоторых международных поездках. Кроме того, представители духовенства высшего уровня пытались оказывать влияние и на политику не только российского масштаба. Так, Алексий II в 1998 г. наградил президента Республики Татарстан М.Ш. Шаймиева православным орденом в знак признательности его заслуг в создании благоприятных условий мирного сосуществования людей с различными, религиозными убеждениями, главным образом православия и мусульманства.

Итак, Русскую Православную церковь затронули процессы политизации, но косвенно. РПЦ заявляла себя, в первую очередь, как элемент гражданского общества, а не политическая структура. Тем не менее, участие представителей РПЦ в «политике» трактуется, с одной стороны, как клерикализация общественной жизни, с другой - как отход от догматов. Участие РПЦ в политическом процессе латентно реализуется через совместную деятельность с государственными органами, структурами местного самоуправления, общественными институтами. Скорее всего, такое косвенное участие Русской Православной церкви в политической сфере жизнедеятельности российского общества неизбежно, поскольку таким образом она воплощает на практике «свою стратегию развития как доминирующей религиозной организации страны» ^[9]. И, скорее всего, именно благодаря такому скрытому участию в общественно-политических процессах российского общества, РПЦ не приветствует образование собственных политических структур - движений, партий и т.п., отказывается от контактов с оппозицией режиму. «Позиция Русской Православной церкви в отношении национально-почвеннических политических партий и движений характеризуется состоянием пассивного молчаливого одобрения, что в целом отвечает традиционализму и консерватизму менталитета клира и прихожан Русской Православной церкви» ^[10].