Организация защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта как фактор обеспечения норм межударного гуманитарного права Российской Федерацией

Гринченко Анастасия Николаевна ORCID: 0009-0003-8496-173X старший преподаватель; кафедра экономики, финансов и финансового права; Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Псковский государственный университет» аспирант; кафедра международного права; ФГНИУ «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации» 117218, Россия, г. Москва, Академический р-н, ул. Большая Черёмушкинская, д. 34 Grinchenko Anastasiia Nikolaevna Senior Lecturer; Department of Economics, Finance and Financial Law; Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education 'Pskov State University' Postgraduate student; Department of International Law; Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation 34 Bolshaya Cheremushkinskaya str., Moscow, 117218, Russia Nastya04050@yandex.ru

Введение

В условиях современных вооруженных конфликтов и нарастающих противоречий между государствами защита культурных ценностей становится неотъемлемой частью обеспечения норм международного гуманитарного права. Особенно актуальной эта проблема становится в контексте отношений между Российской Федерацией и странами Балтии, где политическая напряженность ставит под угрозу не только безопасность, но и сохранение исторического и культурного наследия.

Конфронтация России и стран Балтии, по мнению Л. М. Воробьевой ^[6], носит периодический характер и связана с подверженностью последних политико-экономическому и идеологическому влиянию извне. Исторически сложившийся багаж взаимных претензий и обид препятствуют с позиции Т. Игнаточкиной и О. Манджикова ^[16] «нахождению взаимопонимания в национальной, культурной, политической, экономической сферах». Директор Российско-Балтийского центра Института социологии РАН — Р. Х. Симонян ^[34] в книге «Россия и страны Балтии» отмечает, что русским и прибалтам свойственны разные типы установок — «установка на конфронтацию» и «установка на компромисс».

О. В. Дамаскин ^[10] совершенно справедливо отмечает, что «утрачиваемый рядом стран суверенитет, в связи с вхождением в военные блоки, экономические союзы, обостряет геополитические конфликты, формирует новые угрозы международной и национальной безопасности, обусловливает необходимость осмысления потребностей и возможностей противодействия им».

Сегодня Россия и страны Балтии входят в противопоставляемые экономические союзы и военные блоки, проводимая внешняя политика также имеет разно полярную ориентацию. В новейшей истории политические противоречия вызваны возвращением Крыма в состав России и помощью населению на Юго-Востоке Украины. Страны Балтии, как члены ЕС, солидарно проводят политику принуждения России к возвращению вновь обретенных территорий, при этом производимые действия и высказывания имеют ярко-выраженный милитаристический окрас.

Примером конкретных действий, призванных оказать воздействие на волеизъявление Российской Федерации, может служить умышленное уничтожение культурных ценностей находящихся на территории стран Балтии ^{[7, 18, 26, 27, 32]}, экономическая и политическая блокады ^{[13, 17, 23, 33]}.

Высказывания первых лиц и представителей Министерства иностранных дел стран Балтии, а также правовое закрепление их намерений иллюстрирует непоколебимую позицию в отношении России. Так, глава Министерства иностранных дел Литвы Габриэлюс Ландсбергис заявил: «Да, мы считаем, что война возможна». Подтверждением этого тезиса служит Меморандум о создании линии обороны на восточной границе НАТО, подписанный министрами обороны Литвы, Латвии и Эстонии, а также регулярно проходящие военные учения с участием солдат альянса и военной техники.

Кроме того, проводимая информационная война ^{[22, 28]}, направленная на демонизацию и дискридитацию Российской Федерации на международной арене ^[30], только усиливает подобные настроения.

В отличие от стран Балтии, в частности Латвии, которая в мирное время, пытаясь оказать влияние на политику России, уничтожает культурные ценности, являющиеся объектом международно-правовой защиты, Россия стремится к «соблюдению взятых на себя обязательств» и рассматривает защиту культурных ценностей как «основу экономического процветания, государственного суверенитета и цивилизационной самобытности страны».

В данной связи возникает потребность в защите культурных ценностей, а также укреплении Российской Федерации на международной арене посредством соблюдения норм международного гуманитарного права. Наибольший интерес в контексте данного исследования представляет вопрос регламентации и реализации международно-правовой защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта Российской Федерацией.

Материалы и методы

Объектом исследования выступает система организации защиты культурных ценностей в случае вооружённого конфликта. Предметом исследования определена регламентация и реализация международно-правовой защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта Российской Федерацией. Целью статьи является разработка предложений по совершенствованию международно-правового механизма защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта, закреплённого в нормах права Российской Федерации.

Методологической основой исследования, представленного в статье, послужили системный подход и доктринальный метод. В рамках исследования использовались следующие методы: анализ, синтез, обобщение, дедукция, формально-юридический анализ и другие.

Основная часть

Вопрос защиты культурных ценностей, как элемент международного гуманитарного права, привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей. Среди наиболее известных работ можно выделить исследования Н. К. Рериха ^[31], М. М. Богуславский ^[3], И. В. Холикова ^[41-43], О. В. Дамаскина ^[10-12], А. А. Ахметзянова ^[1], а также зарубежных авторов, таких как M. Naagel ^[29], M. T. Dutli ^[40], J. Toman ^[35], J-M. Henckaerts ^[39], H. M. Hensel ^[38], C. S. Forrest ^[36], M. Frigo ^[37], E. Castren ^[19], T. Desch ^[14], Y. Dinstein ^[15], P. J. Boylan ^{[4, 5]}, M. Bogdanos ^[2] и других.

Несмотря на значительный вклад вышеупомянутых авторов в изучение защиты культурных ценностей, в контексте международного гуманитарного права, в данной работе автором предпринята попытка комплексного анализа организации защиты культурных ценностей в условиях вооружённых конфликтов, как одного из международно-правовых механизмов защиты культурных ценностей в целом ^{[8, 9]}.

А. Ю. Ястребова и И. О. Анисимов ^{[44, с. 54]} совершенно справедливо указывают на взаимосвязь между ролью культурных ценностей в развитии человечества и установлении международным гуманитарным правом основ их международно-правовой защиты. Первично отдельные аспекты защиты культурных ценностей в случае вооружённого конфликта были закреплены в Гаагских конвенциях о законах и обычаях сухопутной войны (1899 г. и 1907 г.). И только спустя, почти полвека, была принята Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооружённого конфликта 1954 г. (Конвенция 1954 г.). В целях эффективной защиты культурных ценностей Конвенция 1954 г. предусматривает имплементацию норм международного гуманитарного права во внутригосударственное право.

В исследовании А. В. Кудашкина ^[24] система источников права вооруженных конфликтов представлена тремя уровнями: 1) Конституция Российской Федерации; 2) международные договоры (универсального и регионального характера); 3) иерархическая система нормативных правовых актов Российской Федерации, охватывающая федеральный, исполнительный и ведомственный уровни.

Особое место в системе источников права вооруженных конфликтов занимает «Наставление по международному гуманитарному праву для Вооружённых Сил Российской Федерации» (далее — Наставление МГП), утверждённое Министром обороны Российской Федерации 8 августа 2001 г. Наставление МГП предназначено для изучения и соблюдения военнослужащими Вооружённых Сил Российской Федерации норм международного гуманитарного права при подготовке и ведении боевых действий.

Правовой базой для Наставления МГП послужила Конституция Российской Федерации, Федеральный закон от 28.03.1998 г. № 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе», Устав внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации (утвержден указом Президента РФ от 10.11.2007 г. № 1495 «Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации») и международные договоры, относящиеся к международному гуманитарному праву, участницей которых является Российская Федерация. Таким образом, с позиции международного права Наставление МГП является имплементационной нормой, выполнение которой обязательно для командиров и военнослужащих РФ.

Применительно к данному исследованию наибольший интерес представляют положения об организации защиты культурных ценностей в случае вооружённого конфликта.

В соответствии с Наставлением МГП, к культурным ценностям относятся:

− движимые и недвижимые ценности: памятники архитектуры или истории, произведения искусства; места археологических раскопок; ансамбли зданий, которые, в целом, представляют исторический или художественный интерес;

− здания, предназначенные для сохранения движимых культурных ценностей (музеи, библиотеки и архивы);

− центры, в которых находится значительное количество объектов, представляющих культурную ценность .

Оговорка в тексте Наставления МГП гласит, что используемые понятия (термины) даны по международно-правовым актам в объеме, необходимом для работы с ним. Таким образом, и оговорка, и содержание самого Наставления МГП свидетельствуют об имплементации норм Конвенции 1954 г.

По мнению автора, справедливо утверждение И. В. Холикова и А. А. Шишко ^[41]: «на сегодняшний день существует проблема не в изобилии или отсутствии норм, а в несоблюдении существующих». Наличие договоров, по мнению К. Ф. Баконга (Журнал «Курьер Юнеско» 2017 г.), также не мешают сторонам конфликта предпринимать усилия для преднамеренного уничтожения ценностей.

Идея просвещения командиров, штабов тактического звена, а также всех военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации, сформулированная в качестве цели Наставления МГП, выступает как национальным, так и международным механизмом. Подобное закрепление свидетельствует о добросовестном выполнении Россией своих обязательств по статье 7 Конвенции 1954 г., а именно — обязанности государства сформировать нормативную основу для подготовки и обучения своих вооруженных сил правилам защиты культурных ценностей, а также создать специальную службу, которая в случае необходимости будет осуществлять контроль за их исполнением и сотрудничать с гражданскими структурами, осуществляющими такую защиту.

Так, в статье 179 Наставления МГП установлено, что в целях обеспечения изучения норм международного гуманитарного права устанавливаются правовые минимумы для всех категорий военнослужащих, которые наряду с нормативными правовыми актами Российской Федерации, содержат международные нормативные правовые акты, составляющие основу международного гуманитарного права.

Помимо указанных, бесспорно необходимых, норм в Наставлении МГП присутствуют нормы требующие, по мнению автора, дополнительного уточнения и конкретизации. Так, в статье 176 Наставления МГП, установлено, что «наиболее характерными учебными вопросами на занятиях и учениях могут быть: опознавание лиц и объектов (зон), находящихся под защитой международного гуманитарного права, обращение с ранеными и больными, лицами, потерпевшими кораблекрушение, военнопленными, гражданским населением, медицинским и духовным персоналом противника».

Вместе с тем, данная формулировка имеет довольно расплывчатый характер, что может привести к неполному изучению учебных вопросов или же не изучению каких-либо отдельных вопросов международного гуманитарного права вовсе. Для решения данной проблемы необходимо изменение формулировки «наиболее характерными учебными вопросами на занятиях и учениях могут быть» на формулировку «обязательными учебными вопросами на занятиях и учениях должны быть» с указанием конкретного перечня вопросов, среди которых будут указаны: «опознавание культурных ценностей и персонала, отвечающего за защиту и охрану культурных ценностей, а также порядок обращения с ними». Автор не приводит иные возможные формулировки обязательных учебных вопросов на занятиях и учениях, руководствуясь необходимостью ограничения рамками исследования, однако не отрицает возможность их дополнения.

Подобный детализированный подход, позволит избежать риск необучения командиров подразделений и отдельных военнослужащих практическим приемам выполнения норм международного гуманитарного права, касающихся международно-правовой защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта.

Помимо этого, статьями 179 и 180 Наставления МГП, установлено понятие «правового минимума», его элементы, условия и порядок сдачи «зачетов по правовому минимуму». Руководствуясь преамбулой Конвенции 1954 г. и иными нормами международного права, а также законодательством Российской Федерации, автор предлагает установление нормы регламентирующей обязательное периодическое тестирование по знанию основ международного гуманитарного права в целом и обязательным блоком вопросов по защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Также необходимо дополнение блоком вопросов об ответственности за нарушение норм международного гуманитарного права (в том числе уничтожение, незаконное присвоение и вандализм культурных ценностей).

В статье 28 Конвенции 1954 г. предусматривается имплементация в национальное уголовное законодательство норм для привлечения к ответственности за умышленные преступления в отношении культурных ценностей. В статье 4 Конвенции 1954 г., указано, что государства обязаны установить посредством национального законодательства ответственность за следующие деяния: кража, грабеж или незаконное присвоение культурных ценностей в любой форме; акты вандализма; реквизиция (изъятие) движимых культурных ценностей, расположенных на территории государства. Таким образом, фрагментарно указанные обязательства нашли отражение в уголовном законодательстве России в рамках статей: 164, 243 УК РФ. В работе В. В. Лисаускайте и М. А. Сутурина ^[25]вопрос имплементации применительно к статьям 164, 190 и 243 УК РФ ставится под сомнение.

Сходятся во мнении Л. Р Клебанов, А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко ^{[20, 21]}, что закрепление ответственности за совершение преступлений против культурных ценностей в вооруженном конфликте отражено в диспозиции ч. 1 ст. 356 УК РФ: «Жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации». В качестве действий, совершаемых в отношении культурных ценностей, предлагается рассматривать формулировку «разграбление национального имущества на оккупированной территории».

В соответствии с Конвенцией о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. к военным преступлениям не применяются сроки давности, они обладают наивысшей степенью общественной опасности, что должно отражаться на установлении наказания.

Предполагается, что наличие вопросов об ответственности также будет мотивировать к изучению и неукоснительному соблюдению норм международного гуманитарного права, в том числе защите культурных ценностей.

Тестирование, в отличие от зачета по правовому минимуму, возможно, проводить посредством информационных технологий и значительно чаще чем «один раз в два года». Например, более частое, два или четыре раза в год, обязательное тестирование и автоматический анализ ответов позволит поднять уровень осведомленности офицеров, прапорщиков (мичманов) о нормах международного гуманитарного права, что в свою очередь может способствовать наилучшему выполнению боевых задач при соблюдении норм международного гуманитарного права. Подобная норма может, как изменять, так и дополнять положения Наставления МГП.

Заключение

Нарастающая конфронтация между Российской Федерацией и странами Балтии, включающая экономические санкции, информационные кампании и военные учения, актуализирует проблему защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Несмотря на заявления России о приверженности нормам международного гуманитарного права и защите культурных ценностей как основы национальной идентичности, конкретные механизмы предотвращения их уничтожения или повреждения в случае эскалации конфликта требуют дальнейшего изучения и разработки.

Сегодня следует сместить акцент от наращивания количества норм права по защите культурных ценностей на их качество, устранение коллизий и пробелов, гармонизацию международных и внутригосударственных норм, а также неукоснительное соблюдение.

В этой связи автором предложены пути совершенствования Наставления МГП вопросами информирования и тестирования военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации по вопросам защиты культурных ценностей и ответственности за нарушение норм международного гуманитарного права (в том числе уничтожение, незаконное присвоение и вандализм культурных ценностей).

Постоянное повышение уровня знаний командиров, штабов тактического звена и всех военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации о механизмах защиты культурных ценностей в рамках международного гуманитарного права способствует не только совершенствованию механизмов защиты культурного наследия во время вооруженных конфликтов, но и укреплению международного имиджа России как государства, добросовестно выполняющего свои обязательства. Это позволит повысить эффективность мер по предотвращению повреждения или уничтожения культурных ценностей и укрепить доверие к России на международной арене.