Повтор в эссе "Трагическое чувство жизни" М. де Унамуно и его отражение в переводе Е.В. Гараджи с испанского на русский язык

Бахтурина Ирина Михайловна преподаватель; Исторический факультет; Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова преподаватель; факультет международных отношений, политологии и зарубежного регионоведения; Российский государственный гуманитарный университет аспирант; Филологический факультет; Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 125438, Россия, г. Москва, Головинский р-н, 3-й Лихачёвский пер., д. 7 к. 2 Bakhturina Irina Lecturer; Faculty of History; Lomonosov Moscow State University Lecturer; Faculty of International Relations, Political Science and Foreign Regional Studies; Russian State University for the Humanities 7 3rd Likhachevsky Lane, Moscow, 125438, Russia irusichek@yandex.ru

Мигеля де Унамуно можно считать одним из самых значимых испанских писателей двадцатого века, а многие его произведения по праву считаются шедеврами мировой классики как в России, так и за рубежом. Творчество писателя невероятно многогранно, его перу принадлежит не только огромное количество стихотворений, рассказов, повестей, романов, но и газетные очерки, статьи, эссе. Среди произведений М. де Унамуно, написанных в жанре эссе, одним из самых известных является «Трагическое чувство жизни», в котором отражено отношение писателя к проблемам религии, жизни и смерти ^{[15, с. 68]}. На данный момент существует только один перевод «Трагического чувства жизни», выполненный Е. В. Гараджой. Принадлежность Унамуно к религиозному экзистенциализму и многочисленные упоминания о Боге в его произведениях привели к тому, что в советскую эпоху философские произведения М. де Унамуно переводились мало ^{[13, с. 135]}. Е. В. Гараджа является одним из самых первых переводчиков, взявшихся за работу над философскими эссе М. де Унамуно. Перевод «Трагического чувства жизни» был выполнен Е.В. Гараджой в качестве дополнения к её кандидатской диссертации «Философия "трагического чувства жизни" Мигеля де Унамуно» ^[4] и позже издан в 1997 году в издательстве «Символ»^[1].

Одной из самых главных проблем, которые решает переводчик при работе с произведением это передача особенностей индивидуально-авторского стиля автора в переводе. Как и любой другой писатель, Мигель де Унамуно обладает своим уникальным стилем, имеющим определённые черты, некоторые из которых уже были рассмотрены ранее в диссертации А.В. Пронкевича ^[9], в статьях И. Бирсан ^[14], Дж. Родригеса ^[15] и других исследованиях, как отечественных, так и зарубежных. В эссе «О трагическом чувстве жизни», как и в других произведениях писателя встречаются характерные для его стиля особенности, в частности, автор неоднократно использует различные художественные средства. Среди них можно выделить такое средство, как повтор, являющийся одним из основных стилистических приёмов, используемых М. де Унамуно в его произведениях ^{[9, с. 76]}, но никогда ранее не являвшийся предметом отдельной научной работы. Целью нашего исследования стало детальное рассмотрение повторов, применяемых автором в тексте эссе и и их передачи в переводе Е. В. Гараджи. Для этого мы поставили следующие задачи: выделение стилистически значимых повторов в тексте произведения, определение типа повторов, используемых М. де Унамуно в тексте эссе, анализ фрагментов перевода эссе Е.В. Гараджи, в которых задействованы повторы.

Функция повтора, как стилистического средства, заключается не в многократном повторении одних и тех же языковых единиц, а в том, что он усиленно воздействует на читателя ^{[5, с. 53]}. Поэтому не каждый встречающийся в тексте эссе повтор несёт дополнительный стилистический смысл. В своём исследовании мы не рассматривали повторы, не играющие роль стилистического средства. Так, например, в одном из предложений несколько раз повторяется слово «desgracia» («несчастье»), однако это делается автором не для дополнительного воздействия на читателя, а для того, чтобы объяснить свою точку зрения:

Повтор как стилистическое средство может проявляться в тексте по-разному, вследствие чего исследователи выделяют разные типы повтора. В языкознании на данный момент существует несколько разных классификаций повторов. Так, например, уже в античности римским ритором Квинтиллианом было предложено деление повторов ^{[6, с. 124-125]} на смежный повтор, анафору, эпифору, единоокончание, повторение начала и конца предложения, повторение в длинном словесном обороте слова, усиливающего связь между частями, повторение, при котором слова, поставленные вначале рядом, затем повторяются отдельно, повтор слова в разных морфологических формах, удвоение. М.В. Ломоносов в «Кратком руководстве к красноречию» также рассуждает о повторах и делит их на такие типы, как повторение, усугубление, единознаменование, восхождение, наклонение, многосоюзие, бессоюзие и согласование, уточняя античную классификацию. Кроме того, в отечественной науке о повторах писал А.А. Потебня в своём труде «Из записок по русской грамматике», И.Р. Гальперин (он выделяет разные виды повторов в зависимости от их функции в тексте и по композиционному принципу) ^{[3, с. 258]}, М. Д. Кузнец и Ю.М. Скребнев^[7] М.К. Морен и Н.Н. Тетеревникова (они выделяют пять разных видов повтора — простой лексический, анафору, эпифору, эпанафору, частичный повтор) ^[8]. З. И. Хованская выделяет, помимо уже указанных в классификации М.К. Морен и Н.Н. Тетеревниковой видов, ещё семантический и лексико-синтаксический повторы, И. В. Арнольд, В. Фляйшер и Г. Михель говорят также о местоименном повторе ^{[12, с. 220]}.

Также о повторах пишет в своей работе «Книга литературной риторики» Г. Лаусберг. Он классифицирует повторы в зависимости от нарушения или сохранения тождества повторяемого слова. Большой вклад в изучение повторов внесла Э.Г. Ризель, поставив вопрос об изучении его архитектонической функции ^[11].

Н. Т. Головкина в своей диссертации делит повторы по «структурному» принципу на две основных группы в зависимости от того, в большом или в малом контексте они встречаются^{[5, с. 53]}:

1) Повтор в пределах «малого» контекста

-на фонетическом уровне (аллитерация — повторение согласного звука, звукоподражание, ассонанс, рифма)

-на морфологическом уровне (аффиксальный повтор, корневой повтор, повтор одного из компонентов сложного слова)

-на лексическом уровне (контактный, расширенный, рамочный или кольцевой повтор, подхват, флективный повтор)

-на синтаксическом уровне (синтаксический параллелизм, хиазм)/лексико-синтаксический повтор (частичное или полное повторение структуры предложения в сочетании с лексическим повтором — анафора, эпифора, повтор целых предложений)

-на семантическом уровне (собственно синонимический повтор, контекстуально-синонимический повтор, повтор средствами «заменителей»)

2) Повтор в пределах «большого контекста» - архитектонической единицы или речевого целого

-архитектоническая анафора (повтор языковых элементов в начале двух архитектонических единиц — абзацев, строф и т.д.)

-архитектоническая эпифора (повторение в конце единиц)

-архитектонический стык (повторение единиц, заканчивающих одну архитектоническую единицу и начинающих следующую)

-архитектоническая рамка (повторение одинаковых или подобных языковых элементов в начале и в конце архитектонической единицы или речевого целого)

-архитектонический параллелизм (симметрия по форме и содержанию в двух или нескольких последовательных архитектонических единицах)

-повтор-лейтмотив (повтор слова, оборота, предложения или целого абзаца на протяжении всей речи; выступает как средство характеристики действующих лиц, в значении символа или для связи отдельных разрозненных частей в единое целое). Данный вид повтора может также называться языковым лейтмотивом ^[10].

В данном исследовании мы пользовались именно этой классификацией, поскольку она представляется нам наиболее подробной из всех имеющихся на настоящий момент.

На фонетическом уровне в эссе повторы не встречаются. На морфологическом уровне автор главным образом использует корневой повтор. Многократно используя однокоренные слова в некоторых предложениях, автор подчёркивает их важность. Так, например, Унамуно в одном предложении повторяет слова «inmortal» («бессмертный») и «inmortalidad» («бессмертие»). Таким образом он привлекает читателя к концепции бессмертия души, которая является одной из ключевых идей в религиозной философии Унамуно:

На лексическом уровне также встречается довольно много повторов, главным образом дистантных, как, например, в следующем предложении:

Однако не везде переводчик справляется с тем, чтобы передать их в своём тексте. Так, например, предполагая, что бы было, если бы солнце было разумным, Унамуно несколько раз повторяет, что оно «думало бы» о чём-то: «Si el sol tuviese conciencia, pensaría vivir para alumbrar a los mundos, sin duda; pero pensaría también, y sobre todo, que los mundos existen para qne él los alumbre y se goce en alumbrarlos y así viva. Y pensaría bien.» ^{[2, с. 8]} («Если бы у солнца было сознание, то оно думало бы, что живёт для того, чтобы освещать миры, но помимо этого, оно бы думало также, что миры существуют для того, чтобы оно их освещало и оно наслаждалось бы тем, что их освещает и так бы жило. И оно думало бы правильно»). Повтор в данном случае очень важен, поскольку он подчёркивает в предложении именно наличие сознания у солнца. Однако в переводе один из данных повторов теряется, поскольку переводчик заменяет его синонимичной по содержанию фразой. Кроме того, в данной фразе менее заметным становится и повтор слова «alumbrar» («освещать»), который имеет огромное значение для передачи образа солнца. Оно повторяется в предложении три раза, но в одном из случаев Е.В. Гараджа переводит его словом «освещать», а в двух остальных — словом «светить», что нарушает однородность, существующую в оригинале:

На синтаксическом уровне автор также неоднократно использует повтор, в основном употребляя синтаксический параллелизм. Однако в переводе данное средство не всегда сохраняется. Так, в одной из фраз эссе - «Cuando andamos, no va un pie hacia adelante y el otro hacia atrás: ni cuando miramos, mira un ojo al Norte y el otro al Sur...» («Когда мы идём, не бывает такого, чтобы одна нога шла вперёд, а другая — назад; когда мы смотрим, не бывает такого, чтобы один глаз смотрел на север, а другой — на юг...») Е. В. Гараджа передаёт общий смысл фразы, но в переводном тексте синтаксический параллелизм не сохраняется, что в некоторой степени лишает русскоязычный текст ритмичности, присущей оригиналу. Кроме того, противопоставления вперёд-назад, север-юг оказываются в разных концах предложения, а не рядом, как они стоят в оригинале, что мешает восприятию читателю заметить антитезу в данном предложении:

Часто данное средство используется в сочетании с риторическим вопросом, что помогает создать ощущение напряжения, автор как бы вступает таким образом с читателем в диалог, заставляя его ждать ответа. В некоторых предложених кроме синтаксического параллелизма и риторического вопроса автор также использует анафорический повтор:

Анафорический повтор также может использоваться и в сочетании с риторическим восклицанием, что помогает автору обратить внимание читателя на идеи и концепты, которые он считает наиболее важными. Однако в переводе не всегда в полной мере отражаются данные особенности оригинального текста. Кроме того, иногда анафорический повтор сочетается с эпифорическим. Так, например, в одном из предложений несколько раз повторяются слова «contradicción»(«противоречие») в начале предложения и «naturalmente»(«естественно») в конце. Однако Е.В. Гараджа исключает из своего перевода один из повторов слова «естественно», что полностью ликвидирует эпифору в данном абзаце, и добавляет в текст ещё один повтор слова «противоречие» в конце последнего предложения, что делает абзац менее симметричным по сравнению с оригиналом и нарушает его композицию:

В «большом» контексте в рамках данного эссе нам удалось выделить только так называемый повтор-лейтмотив или языковой лейтмотив. На протяжении всего эссе М. де Унамуно повторяет слово «hombre» («человек») даже там, где оно не нужно с точки зрения общего смысла. Автор делает это, чтобы подчеркнуть человеческую сущность всех философов, о которых говорит, что отражает одну из главных его философских идей — каждый философ является прежде всего человеком и в философии первичны всегда не идеи, а личности философов, которым они принадлежат (Так, например, в том числе в данном эссе М. де Унамуно пишет о том, что «La íntima biografía de los filósofos, de los hombres que filosofaron ocupa un lugar secundario. Y es ella, sin embargo, esa íntima biografía, la que más cosas nos explica.» («Личной биографии философов, людей которые философствуют, придается второстепенное значение. А между тем именно она, эта личная биография философов, в гораздо большей степени позволяет нам понять их философию»)^{[2, с. 5]}.Поэтому, говоря о философах, он пишет не «Кант», «Бутлер», а «человек-Кант», «человек-Бутлер» и так далее:

Таким образом, в ходе нашего исследования мы провели комплексный анализ повторов, используемых в тексте эссе и их передачи в переводе, что позволило нам сделать выводы о функционировании повтора в эссеистике Унамуно и создать теоретическую базу для будущих переводов эссе писателя. Всё вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что в эссе М. де Унамуно «О трагическом чувстве жизни у людей и народов» повтор является одним из ключевых стилистических средств, играющим огромную роль в восприятии произведения читателем. В произведении использованы разные виды повторов, такие как корневой, анафорический, повтор-лейтмотив и другие, причём автор использует данное языковое средство сразу на нескольких языковых уровнях — на морфологическом, лексическом и синтаксическом. Повторы в эссе М. де Унамуно встречаются главным образом в рамках «малого» контекста, на морфологическом и более высоких уровнях. В рамках «большого» контекста нам удалось выделить повтор-лейтмотив слова «hombre», который чрезвычайно важен для данного произведения. Одной из характерных черт текста эссе является в том числе использование повтора в сочетании с другими стилистическими средствами, такими как риторический вопрос и риторическое восклицание, а также одновременное использование нескольких повторов одного или разных типов. В ходе исследования мы выяснили, что в переводе Е. В. Гараджи многие повторы не отображены и в некоторых предложениях появляются дополнительные повторы, которых нет в оригинале, что в некоторых ситуациях препятствует точной передаче испанского текста в переводе его на русский язык, несмотря на то, что большая часть повторов передана верно. Это можно объяснить тем, что главной целью переводчика был не перевод как таковой, а анализ эссе в первую очередь как философского текста. Однако, как показал анализ текста, при переводе произведений Унамуно, в частности эссеистики писателя, необходимо обращать внимание на повторы, используемые автором и как можно более точно передавать их в тех случаях, где они являются стилистическим средством.