Тематика вторичного образа в ленинградской психологической школе

Головинов Евгений Иванович аспирант, кафедра Общей психологии, Московский институт психоанализа 111123, Россия, Москва область, г. Москва, ул. 3-Я владимирская, 8 Golovinov Evgenii Ivanovich Postgraduate student, Department of General Psychology, Moscow Institute of Psychoanalysis 111123, Russia, Moscow region, Moscow, 3rd Vladimirskaya str., 8 Golovinov@yandex.ru Другие публикации этого автора

Гостев Андрей Андреевич доктор психологических наук профессор; кафедра Истории психологии и исторической психологии; Институт психологии Российской Академии наук 129366, Россия, г. Москва, ул. Ярославская, 13, оф. 1 Gostev Andrei Andreevich Doctor of Psychology Professor; Department of History of Psychology and Historical Psychology; Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences Office 1, Yaroslavskaya St., 13, Moscow, 129366, Russia aagos06@rambler.ru

Введение

В истории Ленинградской психологической школы (далее ЛПШ) исследователями выделяются основные периоды или этапы ее развития: бехтеревский, ананьевский и послеананьевский. В каждом из них были свои вехи обращения как к образной сфере в целом, так и к тематике вторичного образа ^[1].

Значимость вторичных образов, их изучения психологической наукой, обусловлено и применением соответствующих технологий в психокоррекционной практике ^[2]. Опора на образную сферу открывает перед психологом широкие возможности как в отношении диагностики, так и коррекционного воздействия, способа стимулирования личностных изменений, актуализации потенциала саморегуляции и самосовершенствования пациента.

Использование вторичного образа в ходе применения измененных состояний сознания как «мостика» к изменению восприятия человеком окружающего мира с позиции позитивной или отвергающей реакции, детерминирующей его внутреннее состояние, «приоткрывает двери» в конкретику сознательного и бессознательного, уточняет смыслы и способы их регулирования в конкретной ситуации.

Целью исследования является рассмотрение динамики обращения и подходов к образной сфере человека в целом, и к тематике вторичного образа, в частности.

Объект исследования – образная сфера человека. Предметом исследования является тематика вторичного образа в ленинградской психологической школе.

Основная часть

В контексте исследования авторов статьи, проблематика вторичного образа с опорой на приоритеты и парадигмы ЛПШ, чрезвычайно важна для исследования измененных состояний сознания, где образ является центральной категорией, и вклад ленинградских ученых в понимание взаимозависимости связанных с измененными состояниям сознания вопросов и общей психологии важен. Именно подход к вопросам образной сферы с позиции возможности их рассмотрения с точки зрения измененных состояний сознания обуславливает новизну исследования.

В рамках исследования выполнен теоретический анализ тематики вторичного образа на протяжении практически всей истории ЛПШ. В качестве источников использованы доступные материалы и публикации. В работе использованы обзор, сравнение, обобщение, систематизация данных.

Ленинградская психологическая школа известна не только тем, что была в авангарде русской науки, но и тем, что центре интересов работавших в ней великих ученых и мыслителей стояла человеческая личность. Отсчет можно вести с середины девятнадцатого века – от фундаментального философского и психологического труда А. И. Галича «Картина человека», который, по сути, заложил в дальнейшее развитие ЛШП акцент на антропологическом принципе в исследованиях человека.

Такой подход к личности подхватил В. М. Бехтерев, которого обоснованно считают создателем ленинградской психологической школы. Уже тогда философской основой изучения процессов познания становится антропологизм, а затем – и подход к изучению личности как сочетанию биосоциального и функционального в сочетании с принципом самодетерминации ^{[3, 4]}.

Рассмотрение тематики вторичного образа невозможно отделить от изучения сознания. В. М. Бехтерев изучение человеческой личности также начинал с понимания сознания, что отражено в труде «Сознание и его границы». Из имеющихся в то время трактовок, наиболее часто ученый ссылается на Г. Спенсера, определяющего сознание как известную внутреннюю перемену (последовательность перемен), организуемую личностью: «Перемены образуют сырой материал сознания, а развитие сознания есть организация их» ^{[5, с. 303-304]}. Это практически означает формирование вторичных образов, используемых сознанием для интерпретации действительности и прогнозирования результата действий.

Бехтерев начинает познание личности, опираясь на постулаты субъективной психологии посредством интроспекции, а предметом является сознание, которое, в отличие от предшественников, он отделял от бессознательного (раньше Фрейда), и под которым понимал «…внутреннее, непосредственно нами воспринимаемое состояние, которой или которым сопровождаются многие из наших психических процессов» ^{[6, с. 204]}. На основе объективного научного анализа человека, Бехтерев провел параллели с физиологическими процессами, которые протекают в личностном пространстве.

Связывая типы характеров с определенными нервными возбуждениями в коре головного мозга, он опосредовал ими способность человека реагировать на окружающее тем или иным образом. Именно объективная оценка и дифференцированная диагностика позволили ему заложить основу изучения характера и личности человека, а его идеям встать в основу психофизиологии индивидуальных человеческих качеств различных уровнях научного познания. В трудах Бехтерева заложена базовая основа подхода к изучению сознания как связывающего все психические процессы человека. Ученый выделяет при этом несколько его уровней, оговаривая, что их формирование происходит у человека постепенно, в ходе его взросления. Наиболее ярким качественным скачком он называет возможность личности отделить и выделить собственное «Я» из окружения, связывая это с самосознанием человека.

При том, что сознание как таковое и в настоящее время остается одной из наименее изученных областей человеческой психики даже на уровне терминологии, ученым предприняты попытки анализа сознания с позиции его структуры и его преобразования. Выделяя «интимной» ядро сознания как совокупность социально-нравственных представлений, он вкладывает туда понятия воли человека, обозначая тем самым последнего как субъекта познания. В качестве субъектной позиции, человек может проводить анализ происходящих с ним психических явлений и процессов, поднимаясь при этом на более высокую ступень сознания.

В созданной В. М. Бехтеревым научной школе сформировалась целая плеяда крупнейших отечественных психологов. Из них отдельного внимания в свете исследования вторичного образа заслуживает Б. Г. Ананьев, целенаправленными усилиями которого и создана ЛПШ. Именно он продолжил реализацию замыслов В. М. Бехтерева в отношении комплексного изучения человека для познания законов его социального поведения. С деятельности Б. Г. Ананьева уже определенно наблюдается единый вектор развития психологии в рамках ЛПШ, интегрирующий принципы антропологизма и комплексного подхода в изучении человеческой личности, где индивидуальное психическое развитие рассматривается им как завершающая часть структуры развития человека.

При всей широте научного поиска, Б. Г. Ананьев исходил из базисного положения о том, что человек суть субъект деятельности, социального поведения и сознания. Такая психобиосоциальная структура является внутренней детерминантой всей личности, детерминируя ее психические процессы и деятельность ^[7]. В контексте рассмотрения вторичных образов, формирование такой структуры ученый связывал с процессами непрерывного взаимодействия индивидуума с миром на основе психического отражения, которое и формирует или корректирует вторичные образы. Целостное психическое отражение и регулирование опосредует, и опирается на функционирование всех классов вторичных образов в той или иной ситуации человеческой жизнедеятельности. Человек при этом – активно действующий субъект, который постоянно действует, изменяется и развивается в соответствии с индивидуальными психологическими механизмами ^{[8, 9]}. Индивидуальность ученым рассматривается как эклектическая целостность всех свойств конкретного человека, определяющих его психологическое своеобразие.

Внутренний мир личности, по мнению Б. Г. Ананьева, складывается не только из индивидуальных психологических свойств человека, но на основе формируемых систем ценностей, личностного отношения и определенной «организации образов, притязаний и самооценки» ^[10]. Детерминация образа корректируется субъектом со стороны структуры психического восприятия и собственно деятельности субъекта. Исследованиям чувственной сферы психики посвящены работы Б. Г. Ананьева «Пространственное различение», «Психология чувственного познания». Блестяще продолженные в этом направлении исследования коллегами и последователями ученого выливаются в коллективный труд «Теория ощущений».

Совокупность вторичных образов формирует индивидуальность человека как самостоятельную подструктуру его психологической организации. Это новое качество Б. Г. Ананьев находит в сочетании в человеке свойств открытой и закрытой систем – внутреннего мира человека и его функционированием в окружающей среде. Критерием богатства внутреннего мира личности становится его индивидуальность как система вторичных образов, обусловленное ими социальное поведение и способность к саморазвитию ^{[11, 12]}.

Подход к человеку как уникальной системе в виде совокупности психологических характеристик, которые суммарно создают целостность и устойчивость личности, прослеживается в работах В. Н. Мясищева. Воспитанное ЛПШ стремление глубоко и тщательно, с уважением и трепетом изучать человеческую личность, позволяет Мясищеву обозначить вне пределов структуры личности ее направленность, темперамент и эмоциональность, посредством которых он в процессе развития своей концепции обозначает центральный элемент – отношение. Эту категорию ученый выделяет как системообразующий элемент личности, а систему отношений человека – как проявление взаимосвязи субъекта как с отдельными сторонами, так и окружающим миром и социумом в целом. Ставя во главу угла отношение как критерий взаимодействия человека с миром, через эту категорию Мясищев по сути рассматривает формирование у человека образной сферы, а изменение отношения – как коррекцию вторичного образа, хотя такая терминология им не используется ^[13].

Рассматривая концепцию Мясищева с точки зрения нашего исследовательского интереса, для нас важен тот факт, что он отдельно в структуре отношения выделял, кроме оценочного и конативного, эмоциональный компонент. По его мнению, именно эмоциональная сторона отношения детерминирует побуждения, поведенческие реакции, оценки, формирование установок, которые далее в свою очередь опосредуют формирование или изменение психики человека. Характеризуя уровень развития личности, В. Н. Мясищев обозначает как интеллектуальные, волевые, так и эмоциональные ее свойства, включая их в общую структуру отношения. Такое понимание, продолжающее традиции ЛПШ, создает фундамент для дальнейшего исследования сознания в контексте образования и видоизменение образов как основы взаимодействия человека с окружающим миром.

А. Н. Леонтьев просматривал субъективный мир человека в качестве образа, который складывается у субъекта в процессе его контактов с окружающим миром. Им опосредуется восприятия человеком действительности, его деятельность и его оценка, контакты. И сам образ, свою очередь, корректируются в зависимости от того, с чем или с кем человек взаимодействует ^[14].

В парадигме восприятия сознания Б.Г. Ананьевым, В.М. Бехтеревым и другими известными учеными, принадлежащими к ЛПШ, Л.М. Веккер создал всеохватывающую теорию, объединяющую психические процессы и сознание человека, особенно внимательно рассматривая аспекты чувственного восприятия при формирования образа ^[15]. Рассматривая образ как субъективную реальность, Б.Ф. Ломов описывал его преобразовательную функцию, опосредующую реальную действительность в контексте связанных с психическим отражением мира потребностей, мотивов, целей и эмоциональной составляющей конкретного человека.

Таким образом, Б. Г. Ананьев и его ученики А. А. Бодалёв, Л. М. Веккер, Л. А. Головей, Б. Ф. Ломов, Н. А. Логинова, В. Н. Мясищев и многие другие заложили основу психологии вторичных образов. Отражение окружающего мира во вторичных образах образует преобразование представленного непосредственным восприятием на уровень высших психических процессов и функций.

Внимание к образной сфере личности как важнейшем компоненте внутреннего мира человека обусловлено тем, что вторичные образы создают условия для проникновения неосознаваемой информации во внутренний мир личности и выражать себя именно на языке образов – наиболее древнем языке психики. Такое выражение дает возможность интерпретировать язык метафор, символизма и мифологии, осознавать духовные смыслы. Посредством образов возможно овладение недоступными осознанному мышлению знаниями, опытом, проявляющимися, например, в интуиции. Образы при этом опосредуют психическую регуляцию человека, и он формирует своего рода программу для изменения имеющих место здесь и сейчас обстоятельств, для целенаправленного движения к желаемому ^[16].

Значимость ЛПШ при этом не вызывает сомнений, хотя в современном мире имеет место противоречие между актуальностью изучения вторичных образов и уровнем обращения к проблематике. Даже при растущем внимании к теме, более традиционно психология и связанные с ней области научного знания предпочитают изучение других психических процессов ^[17]. В связи с этим очевидна необходимость исследования глубинных механизмов психического отражения и регулирования с позиции описания многообразных взаимосвязанных классов вторичных образов, образующих «образную сферу» человека. Рассматривая последнюю, важно обозначить «трансляционную функцию» как механизм, формирующий внутренний мир личности и способы взаимодействия с реальностью в контексте субъективного восприятия человека, опосредованного его эмоционально-чувственными и духовными предпочтениями. Именно многомерное описание множества характеристик вторичных образов с выделением их базовых констант, а также учитывание индивидуальных особенностей образной сферы и их личностных коррелятов, будет предопределять изучение функционирования образной сферы человека с возможностью глубинного самопознания личности и ее изменения ^{[18, 19]}.

Выводы

Итак, в психологии термин «вторичный образ» оформился как обобщающий для разнообразных образных явлений, соответствующих определенной познавательной и психорегулятивной ситуации и, по сути, означает качественно новую ступень познания.

Исключительность роли образов в человеческой психике делает их неотъемлемой частью практически любой психологической проблематики в различных областях психологического знания.

Вектор исследований, заданный ЛПШ, подтолкнет психологическое сообщество обратить более пристальное внимание на проблематику вторичных образов, и их роли и функциях, обеспечивающих деятельность человеческого сознания и сфер неосознаваемого психического.

Заключение

Использование в научном анализе историко-психологического, междисциплинарного и культурологического аспекта позволяет более глубоко понять роль образной сферы в познании нравственно-духовных смыслов. В контексте требований времени к более глубокому и тчательному изучении сознания, в частости образной сферы, исследование тематики вторичных образов становится востребоанной в научном сообществе.

Потому роль и вклад ЛПШ в проблематику вторичных образов невозможно переоценить. И основы такого восприятия и осознание необходимости их изучения были заложены ее создателями и их учениками и последователями, пронесших традиции психологических подходов школы сквозь века.