Концепт «Русский мир» в идеологических установках южнороссийской студенческой молодёжи (по материалам социологических исследований 2015–2021 гг.)

Константинов Михаил Сергеевич ORCID: 0000-0003-2781-789X кандидат политических наук доцент; кафедра теоретической и прикладной политологии; Институт философии и социально-политических наук; Южный федеральный университет 344006, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42 Konstantinov Mikhail Sergeevich PhD in Politics Associate Professor; Department of Theoretical and Applied Political Science; Institute of Philosophy and Socio-Political Sciences; Southern Federal University 105/42 Bolshaya Sadovaya str., Rostov-On-Don, Rostov region, 344006, Russia konstantinov@sfedu.ru Другие публикации этого автора     Поцелуев Сергей Петрович доктор политических наук профессор, кафедра теоретической и прикладной политологии, Южный федеральный университет 344006, Россия, Ростовская область, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42 Potseluev Sergei Petrovich Doctor of Politics Professor, Department of Theoretical and Applied Political Science, Southern Federal University 344006, Russia, Rostov-on-Don, Bolshaya Sadovaya Street 105/42 spotselu@mail.ru Другие публикации этого автора

Пупыкин Роман Александрович кандидат политических наук зав. кафедрой; институт философии и социально-политических наук; Южный федеральный университет 344006, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42 Pupikin Roman Aleksandrovich PhD in Politics Head of the Department; Institute of Philosophy and Socio-Political Sciences; Southern Federal University 105/42 Bolshaya Sadovaya str., Rostov-On-Don, Rostov region, 344006, Russia proman2006@mail.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства науки и высшего образования РФ (Государственное задание в сфере научной деятельности проект № FENW-2022-0027, тема: «Русский Донбасс: политические рубежи и культурные фронтиры»).

Вряд ли будет преувеличением сказать, что своим стремительным превращением в один из важных концептов российского публичного дискурса выражение «Русский мир» обязано украинскому кризису 2014 года и его драматичной эволюции в последующем. Когда в ноябре 2014 года ВЦИОМ провёл опрос ^[1] с целью выяснить, какой смысл вкладывают россияне в понятие «Русский мир», оказалось, что 70 % респондентов только в ходе самого опроса впервые узнали о таком выражении. Характерно, однако, что при этом 75 % респондентов относили к «Русскому миру» территорию Донбасса (75 %), тогда как земли Центральной и Западной Украины, скорее, не воспринимали как части «Русского мира» (56 % были такого мнения).

Настоящая статья посвящена исследованию интерпретаций «Русского мира» студенческой молодёжью российского Юга. Данные для анализа были получены в ходе трёх серий социологического обследования студенческого сознания.

Материалы и методы

Серийное социологическое обследование студенческого сознания проводилось сотрудниками Южного федерального университета совместно с коллегами из Южного научного центра РАН. В качестве целевой группы в серии исследований было представлено студенчество Юга России, обучавшееся в вузах г. Ростова-на-Дону и Ростовской области с 2010 по 2021 гг. Анкетные опросы проводились весной 2015 г. (N=718, стандартное отклонение ±3,7 %) в пяти вузах Ростовской области (ЮФУ, РГУПС, Южно-Российский институт управления – филиал РАНХиГС, ДонГАУ и ДГТУ); осенью 2019 г. (N=812, стандартное отклонение ±3,4 %) в четырёх вузах Ростовской области (ЮФУ, РГУПС, ЮРГПИ им. М.И. Платова, Институт водного транспорта им. Г.Я. Седова); весной 2021 г. (N=785, стандартное отклонение ±3,5 %) в четырёх вузах Ростовской области (ЮФУ, РГУПС, ЮРГПИ им. М.И. Платова, Институт водного транспорта им. Г.Я. Седова). Гендерный состав во всех трёх опросах удалось выдержать близким к отношению 50 % юношей на 50 % девушек.

На первом этапе изучения собранных массивов данных применялся факторный анализ. В качестве меры связи использовались коэффициенты корреляции; факторизация проводилась методом главных компонент, а вращение факторов – методом варимакс. Затем проводился более глубокий корреляционный анализ, по результатам которого применялся регрессионный анализ. Регрессионный анализ достаточно эффективен для раскрытия некоторого единства представлений респондентов о той или иной проблеме. При этом предполагалось, что положительное или отрицательное значение коэффициентов уравнения линейной регрессии позволяет делать предположения о влиянии друг на друга переменных. Анализ корреляций позволяет выявить зависимости между установками респондентов, а регрессионный анализ позволяет определить позицию переменных в структуре студенческого сознания и динамику идеологических концептов [подробнее см.: 7–9]. Результат регрессионного анализа может быть проиллюстрирован графами взаимовлияния переменных. Для отображения этого взаимовлияния использовались следующие условные обозначения:

– исходный момент (независимая переменная);

– центральный момент (переменная, зависимая от других переменных, но при этом определяющая последующие переменные);

– терминальный момент (переменная, полностью зависимая от других переменных);

Внутри значка указывается номер переменной, под которым она значится в таблице.

Результаты

В данных за 2015 г. сразу же выявился зонтичный для концепта «русский мир» биполярный фактор. Положительный его полюс был образован следующими переменными: лозунги «Россия только для русских!» (0,577), «Хватит кормить Кавказ!» (0,542), «Даёшь "русскую весну" в РФ!» (0,535), «За славянское братство!» (0,521), «Бей жидов – спасай Россию!» (0,486), «Русские своих не бросают!» (0,464), «Россия должна быть империей!» (0,454), «Место женщины – на кухне, а не в политике!» (0,407), «Нация – всё, индивид – ничто!» (0,334), «Долой олигархов!» (0,333), а также проблемы отношения к нерусской речи (0,380) и определения «русского мира» (0,256). Отрицательный полюс этого фактора образовали следующие переменные: «Какие ценности (традиции) для Вас наиболее значимы? (ценности русского мира)» (-0,366), «Как бы Вы охарактеризовали свои идейно-политические убеждения (национально-патриотические)» (-0,299), предпочтение информационным ресурсам «Газеты "Слово Русским", "Завтра", "Русский порядок", "Вести славян Юга России"» (-0,269). Любопытно, что концептуальное содержание «русского мира» в данном факторе оказалось отделено от его ценностного содержания и противопоставлено ему.

При факторном анализе данных за 2019 г. переменная концепта «русский мир» оказалась уже в группе второго биполярного фактора с достаточно высоким значением факторной нагрузки 0,766. Положительный полюс второго фактора образовали следующие переменные: лозунги «Россия только для русских!» (0,938), «Славяне всех стран, соединяйтесь!» (0,788), «Хватит кормить другие народы!» (0,773), «Право оно или нет, но это моё Отечество!» (0,724), «Все люди равны от природы!» (0,718), «Личная свобода и права человека неприкосновенны!» (0,686), «Сохраним природу для наших детей!» (0,630), «Верните наши пенсии» (0,569), представление о мировой войне (0,886), о перспективе втягивания России в региональную войну (0,644), а также опасение утраты национального суверенитета вследствие международной изоляции и технического отставания от передовых стран (0,654) как главные угрозы для России в ближайшие 10–15 лет, представление о патриоте России как о человеке, который «хочет видеть Россию демократической страной с господством либеральных ценностей» (0,802) и при этом «осуществляет идейную борьбу с влиянием иностранной культуры и либеральных ценностей» (0,595), отношение к законам, регулирующим сеть Интернет (0,631), доверие к Российским СМИ, включая Интернет (0,628), проблема цивилизационного выбора России (0,595). Отрицательный полюс составили социальная ценность «Лидерство, способность вести за собой других людей» (-0,433) и пол (-0,732). Здесь мы видим, с одной стороны, бóльшую консолидацию концептуального пространства понятия «русский мир».

В данных за 2021 г. исследуемая переменная также оказалась в биполярном факторе. Положительный его полюс, помимо переменной «русского мира», составили первый и второй ранги наиболее значимых ценностей («хорошая, дружная семья» (0,442) и «интересная работа» (0,417)), а также второй, пятый и шестой ранги чувства общности с другими людьми («люди, близкие мне по политическим взглядам» (0,324), «люди моей национальности» (0,403), «люди одного со мной вероисповедания» (0,411)). Отрицательный полюс данного фактора составляют пятый и шестой ранги социальных ценностей («мир во всём мире» (-0,447) и «экологическое благополучие» (-0,463)), а также восьмой и девятый ранги чувства общности с другими людьми («жители всей Земли» (-0,553) и «люди, близкие мне по культуре» (-0,442)). Здесь также любопытно, что концепт «русского мира» оказался в амбивалентном контексте. Но если в 2015 г. речь шла о противопоставлении концептуального содержания ценностному (которые оказались на двух полюсах одного фактора), то данные за 2021 г. чётко разделили действие фактора на позитивную сторону семейных, национальных и религиозных ценностей, связанных с концептом «русский мир», а с другой – отрицательной – стороны, противопоставлены универсалистским ценностям и космополитической идентичности. При этом похоже, что сами факторы, связанные с концептом «русский мир» менялись с 2015-го по 2021-й годы как в содержательном, так и в ценностном аспектах. В 2015 г. большее значение имели идеологические факторы (особенно правой части политического спектра), но уже с 2019-го года начинается размывание этих факторов в пользу вопросов культурно-цивилизационного выбора и идентичности. Можно предположить также, что сам концепт «русского мира» занимал различное положение в структуре студенческого сознания в зависимости от политической конъюнктуры, а также социально-экономической повестки, представляя собой, по сути, один из «мигрирующих» идеологических концептов, выявленных нами в прошлых исследованиях ^[9].

Таким образом, предварительный факторный анализ показал, что ключевыми факторами выступают переменные, связанные с идеологическим спектром студенческого сознания, а также вопросами цивилизационного выбора, идентичности и социальных ценностей. Любопытно, что эти три ключевых аспекта во многом пересекаются с выделенными другими авторами тремя базовыми концептами русского мира: имперско-цивилизационным, суперэтническим и православно-цивилизационным [см., например: 13, 2, 1, 3, 6, 11].

Рисунок 1. Концептуализация «русского мира» в студенческом сознании (2015 г.)

Как видно из приведённых на Рис. 1 данных, почти треть опрошенных (31,5 %) затруднились идентифицироваться с каким-либо из предложенных вариантов определения «Русского мира»: имперско-цивилизационным, панславянским и православно-цивилизационным. Из этих вариантов, однако, наиболее популярным оказался первый, т. е. определение русского мира как «проекта возрождения Российской империи, включающей в себя разные этносы, испытавшие влияние русской культуры» (29,7 %). Еще почти 16 % опрошенных идентифицировались с определением «Русского мира» как «проекта объединения славян в единое государство», и еще 13 % выбрали толкование «русского мира» как «великой миссии русского народа – объединение всех православных в единую цивилизацию».

В целом, концепт русского мира, даже если он определялся в великодержавно-имперских и мессианских терминах, тяготел в ответах наших респондентов к его цивилизационной трактовке. При этом анализ сопряжений данной переменной с другими переменными показал, что большинство респондентов, выбравших цивилизационную трактовку «русского мира», оценивали скорее отрицательно либо однозначно отрицательно распад СССР, и в подавляющем большинстве (85–93 %) целиком либо скорее положительно относились к присоединению Крыма к России.

В этом контексте особый интерес представляет анализ сопряжений между интерпретацией концепта «русский мир» и трактовкой цивилизационного выбора России (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Контингентность интерпретации «русского мира» с трактовкой цивилизационного выбора России (в процентах по столбцам; 2015 г.)

Среди тех, кто в 2015 году трактовал русский мир как «проект возрождения Российской империи, включающей в себя разные этносы, испытавшие влияние русской культуры», самым популярным (41,8 %) оказался концепт России как «многонациональной цивилизации с ведущей ролью православия и русской культуры». Аналогичная картина у сторонников толкования русского мирра с акцентом на православие (русский мир как «великая миссия русского народа – объединение всех православных в единую цивилизацию»): здесь тоже 40,9 % идентифицировались с концептом России как «многонациональной цивилизации с ведущей ролью православия и русской культуры». Любопытна также высокая степень идеологизированности респондентов, определившихся с пониманием концепта «русского мира»: в первых четырёх группах («объединение славян», «имперское возрождение», «геополитическое противостояние с США» и «великая миссия русского народа») крайне малое количество затруднившихся с ответом, что в целом не очень характерно для опрошенных нами студентов. Достаточно высокой является также степень политизации в этих четырёх группах респондентов: 28,1 %, 31,9 %, 43,1 %, 24,7 % соответственно из них интересуются политикой постоянно, а ещё 48,2 %, 51,6 %, 33,3 %, 64,5 % – интересуются время от времени.

Для проверки этого наблюдения посмотрим на сопряжение идеологических самоидентификаций респондентов с их трактовкой «русского мира», а затем сравним с их отношением к ключевым идеологическим лозунгам (см. Таблицы 2 и 3).

Таблица 2. Контингентность интерпретации «русского мира» с идеологическими самоидентификациями (в процентах по столбцам; 2015 г.)

Из анализа приведённых в таблице 2 данных можно заключить, что все четыре рассмотренные группы, как правило, позиционируют себя в качестве консерваторов и/или либералов, а также национал-патриотов (но здесь несколько меньше самоидентификаций со стороны сторонников геополитического противостояния с США) и социалистов. Сравним эти самоидентификации с реальным идеологическим содержанием студенческого сознания.

Таблица 3. Контингентность интерпретации «русского мира» с положительными (сумма «полностью согласен» и «что-то в этом есть») оценками политических лозунгов (в процентах по столбцам; 2015 г.)

Мы видим, что в соответствии с данными, приведёнными в Таблице 3, к праворадикальным лозунгам «Россия только для русских!» и «Бей жидов – спасай Россию!» наибольшие симпатии испытывают сторонники этнической концепции «русского мира» («проект объединения славян») и православно-цилизационной («миссия русского народа по объединению всех православных в единую цивилизацию»). В этих же двух группах наибольшее число сторонников шовинистического лозунга «Место женщины – на кухне, а не в политике!».

При этом если посмотреть на обратную зависимость, то можно увидеть, что из числа тех, кто полностью или частично согласен с лозунгами «Россия только для русских!» и «Хватит кормить Кавказ!» наибольшее число (60,3 % и 58,2 %, соответственно) выбрали позицию «"Русский мир" – это проект возрождения Российской империи». На этой же позиции максимальное число сторонников фашистского лозунга «Нация – всё, индивид – ничто!» (67,1 %). Впрочем, данный лозунг также поддерживают сторонники этнической концепции «русского мира» (40,8 %). Вполне логично, что наибольшее количество сторонников лозунга «Россия должна быть империей!» выбирают имперский концепт «русского мира» (74,7 %), по сравнению с 30,9 % «этнической» концепции и 28,9 % «православно-цивилизационной». Любопытно распределились также симпатии сторонников лозунга «Даёшь "русскую весну" в РФ!»: наибольшее количество респондентов, выбравших эту позицию, одновременно склонны к интерпретации «русского мира» как проекта возрождения Российской империи (75,8 %), в то время как «этническая» концепция набрала только 35,3 %, а «православно-цивилизационная» – 33,3 %. Не менее интересно также, что и за «славянское братство» «имперцы» выступают с бóльшим энтузиазмом (67,8 %), чем «этническая» группа (40,1 %); правда, ещё большее количество испытывающих симпатию к лозунгу «За славянское братство!» одновременно высказывает предпочтения «православно-цивилизационной» концепции «русского мира».

Теперь посмотрим на проблему интерпретации «русского мира» с точки зрения идентичности студентов (см. Таблицу 4).

Таблица 4. Контингентность интерпретации «русского мира» с идентичностью (в процентах по столбцам; 2015 г.)

Результаты анализа данных из таблицы 3 обескураживают: студенты, тем или иным способом проинтепретировавшие «русский мир», к ценностям самого этого мира достаточно равнодушны. Все четыре исследуемые группы в качестве приоритетных отметили общечеловеческие ценности, личные и семейные. Здесь мы можем пока зафиксировать, что в 2015 г. концепт «русского мира» в студенческом сознании тяготел скорее к ценностям правой части идеологического спектра, нередко балансируя на грани умеренного консерватизма, национального патриотизма и правого радикализма. То есть, в 2015 г. концепт «русского мира» имел весьма идеологизированное содержание, но не был укоренён в более глубинных ценностных структурах идентичности.

С 2015-го по 2019-й год произошёл сдвиг в студенческом сознании в сторону большего интереса к внутрироссийским проблемам ^{[5, 10]}. Это не могло не сказаться на студенческих представлениях о концепте «русский мир» (см. Рис. 2).

Рисунок 2. Динамика отношения к идее «русского мира» с 2019 по 2021 гг.

Из приведённых на Рис. 1 данных мы можем увидеть, что за исследованный период доля затруднившихся с ответом респондентов сократилась с 31,5 % в 2015 г. (см. Рис. 1) до 22,9 % в 2021 г. с параллельным ростом количества студентов, признавшихся в отсутствии интереса к данному феномену, в сосредоточенности на своём собственном мире.

Посмотрим теперь, изменились ли связи концепта «русский мир» с другими переменными. Начнём с анализа идеологических саморепрезентаций и лозунгов (см. Таблицы 5 и 6).

Таблица 5. Контингентность установки на поддержку «русского мира» с идеологическими саморепрезентациями (в процентах по столбцам; 2019 г.)

Выявленная на основе анализа данных таблицы 5 особенность идеологических самоидентификаций показывает весьма расплывчатые представления студентов о тех идеологических контекстах, в которых имеет социальное бытие концепт «русского мира»: мы видим, что зависимость отношения к данному концепту от идеологических саморепрезентаций весьма невысока. Бóльшая часть студентов либо предпочла «затрудниться с ответом», либо позиционирует свои взгляды как либеральные (на этом фоне любопытно выглядит довольно высокая политическая грамотность «коммунистов»). Это, в частности, подтверждает сделанный нами в прошлых работах вывод о сдвиге идеологических предпочтений студентов в леволиберальную сторону. Попробуем посмотреть на эту проблему с содержательной точки зрения, проанализировав корреляции между различными установками на «русский мир» с позитивным отношением к политическим лозунгам (см. Таблицу 6).

Таблица 6. Контингентность установки на поддержку «русского мира» с положительным отношением (в сумме ответов «полностью согласен» и что-то в этом есть») к идеологическим лозунгам (в процентах по столбцам; 2019 г.)

Анализ реальных идеологических предпочтений студентов также показывает любопытную вещь: из их представлений о «русском мире» исчезла идеологическая определённость, содержание данного концепта «размазано» по всем идеологическим установкам, в основном, либерального и леволиберального толка. То есть, независимо от того, какую установку государства к «русскому миру» выбирает студент, он признаётся в высокой для него ценности личной свободы и прав человека, идей равенства и т. д. Подобные аберрации, конечно, можно было бы объяснить реинтерпретацией концепта «русский мир» как «свои, родные», но из таблицы 8 видно, что понятие «свой» не имеет ни этнической, ни расовой подоплёки. Причём, такая «всеядность» характерна только для концепта «русский мир»: в отношении других ценностей и установок позиция студентов гораздо более определённая. Особенно любопытно соотношение концептов «Россия однозначно должна на государственном уровне поддерживать "Русский мир"» и «Хватит кормить другие народы»: выражающийся во втором концепте шовинизм благосостояния никак не соотносится с требованиями поддерживать «русский мир» на государственном уровне. Более или менее последовательную позицию, как это нередко бывает, занимают только те респонденты, которые критически оценивают концепт «русского мира» (позиции 5 и особенно 4 в столбцах таблицы), но и их установки недостаточно устойчивы. Таблицы сопряжений за 2021 год приводить не будем ради экономии места, однако как было показано выше, за полтора года – с осени 2019 г. по 2021 г. – произошедшие в сознании студентов сдвиги не касались проблематики «русского мира».

Характерные для 2015 г. правоконсервативные, этнонациональные и даже праворадикальные установки, «обрамлявшие» концепт «русского мира», практически полностью исчезли к 2019 г. С одной стороны, как показали наши групповые интервью и фокус-группы, студенты попросту гораздо меньше знают о «русском мире», их мало заботит в 2019 г. эта проблематика. Можно сказать даже больше: в процессе анкетированного опроса практически в каждой группе находился респондент, просивший пояснить, что такое «русский мир». В процессе проведения опроса 2015 г. таких вопросов не задавал никто. Но, с другой стороны, совсем исчезнуть из повестки концепт «русского мира» не мог: он периодически появлялся в СМИ и соцсетях, поэтому студенты так или иначе должны были с ним сталкиваться в медийном пространстве. Они могли вытеснить его на периферию своего сознания, но не полностью исключить. Поэтому обратимся к анализу корреляций между ценностями идентичности и представлений о сопричастности.

Таблица 7. Контингентность установки на поддержку «русского мира» с уровнем самоидентификации (выбрана позиция «в значительной степени») (в процентах по столбцам; 2019 г.)

Здесь (в таблице 7) мы видим гораздо более последовательную позицию респондентов по отношению к содержанию концепта «русский мир»: сторонники поддержки «русского мира» кроме традиционно высоких для студенчества связей с единомышленниками (с «людьми, разделяющими мои взгляды на жизнь»), с бóльшей вероятностью выбираю такие потенциальные составляющие «русского мира», как национальность, язык, вероисповедание и культура. И наоборот: критически относящиеся к политике России в отношении «русского мира» гораздо более прохладно относятся к перечисленным ценностям, и с бóльшим энтузиазмом выбирают политическую и космополитическую самоидентификацию. Из этого можно сделать предварительный вывод о том, что концепт «русского мира» из идеологического концепта мигрировал на гораздо более глубинный уровень идентичности, так, как это в своё время произошло с коммуникативной ценностью Интернета [см.: 4]. Но для проверки этой гипотезы обратимся к данным 2021 г. В отличие от анкеты 2019-го года, где респондентов просили отметить по каждому из самоидентификаций степень общности, в анкете 2021 г. студентам предлагалось ранжировать эти общности по степени убывания значимости. Такой способ позволяет получить гораздо более чёткое представление о специфике самоидентификации респондента (см. Таблицу 8).

Таблица 8. Контингентность установки на поддержку «русского мира» с уровнем самоидентификации (в зависимости от ранга) (в процентах по столбцам; 2021 г.)

Например, критически настроенные респонденты (выбиравшие позицию «"Русский мир" – это чреватое войной измышление русских националистов…») чаще ставили на более высокий ранг самоидентификацию с гражданами России, чем с людьми одной национальности; они даже вероисповедание сочли более важным фактором для самоидентификации, чем национальность (меньшие, по сравнению со всеми остальными проценты говорят, прежде всего, о том, что иерархия идентичностей этих респондентов имеет другую последовательность; более сложная таблица могла бы отразить различия в структурах, но существенно осложнила бы восприятие текста; поэтому пришлось воспользоваться усреднёнными значениями). И наоборот: сторонники первой в столбцах таблицы позиции («Однозначно должна поддерживать…») политическую самоидентификацию ставили гораздо ниже, чем другие респонденты, предпочитая общегражданскую, языковую, религиозную и культурную. Если несколько переиначить название одного из очень известных политологам сборников трудов, то вполне можно сказать: «Идентичность имеет значение» ^[12]. В данном контексте идентичность оказывается гораздо более действенной переменной для объяснения смыслового контекста концепта «русский мир». При наблюдаемом за последние годы идеологическом размывании данного контекста в студенческом сознании, всё более чёткие очертания получает протоидеологический, более глубинный уровень деконтестации данного концепта. Проверить эту гипотезу можно при помощи регрессионного анализа.

В 2018 г. авторы уже проводили регрессионный анализ ценности «русского мира» в структуре идеологических установок студенческого сознания (на материалах опроса 2015 г.) ^{[9, с. 160–171]}, выявив достаточно высокую прочность связей этих ценностей с идеологическими установками: rxy по отношению ко всем позициям оказался более требуемого значения t-критерия Стьюдента. Несмотря на некоторые колебания студенческих интерпретаций в сторону этнической и/или имперской проблематики, регрессионный анализ данных за 2015 г. показал существенную зависимость трактовки «русского мира» от идеологических установок и ценностей. Ничего подобного в 2019-2021 гг. выявить не удалось. Возможно, что как мы видели по результатам корреляционного анализа, студенческое сознание просто было более идеологизировано в 2015 г. (по причинам «посткрымского воодушевления»), чем в 2019 и 2021 гг., когда пик воодушевления уже прошёл.

Попробуем теми же методологическими средствами проверить нашу гипотезу о всё более углубляющемся в структуры студенческого сознания процессе деконтестации концепта «русский мир» протоидеологическими концептами, связанными с идентичностью. Для этого построим регрессию для данных, представленных в таблицах 7 и 8. И хотя не все переменные продемонстрировали достаточно плотные связи, результат построения можно увидеть на рис. 3.

Рисунок 3. Граф взаимовлияний установок на поддержку «русского мира» с переменными общности (2021 г.)

1. Люди, разделяющие мои взгляды на жизнь (центральный)

2. Люди, близкие мне по политическим взглядам (центральный)

3. Жители моего города (исходный)

4. Граждане России (исходный)

5. Люди моей национальности (терминальный)

6. Люди одного со мной вероисповедания (центральный)

7. Люди, говорящие на одном со мной языке (терминальный)

8. Жители всей Земли (центральный)

9. Люди, близкие мне по культуре (исходный)

Из представленного на рис. 3 графа видно, что процесс связывания концепта «русский мир» с идентичностями ещё не завершился, не все переменные связаны между собой, однако уже на этом материале можно увидеть кристаллизацию двух исходных моментов: пока достаточно зыбкой локальной идентичности, связывающей отношения общности с единомышленниками (переменные 1 и 2) и гражданской идентичностью (переменная 4). Тем не менее, весь этот фрагмент пока «повешен в воздухе», не имеет укоренённых связей с другими переменными (вернее, эта связь нестабильна). Другой исходный момент сам зависит от космополитической идентичности («Люди всей Земли»), но сам при этом определяет три другие «почвеннические» идентичности: этнонациональную, языковую и религиозную. Причём, этнонациональная и языковая идентичности оказываются терминальными, зависимыми от всех остальных переменных. На этом основании можно предположить, что в студенческом сознании завершается процесс деидеологизации концепта «русский мир» и деконтестации этого концепта в более глубоких структурах идентичности, основанных не на идеологических предпосылках, а на культурном фундаменте.

Выводы

Проведённое исследование подтвердило выдвинутые по результатам первичного факторного анализа гипотезы о миграции концепта «русский мир» в студенческом сознании с 2015-го по 2021-й гг. Если в 2015 г. деконтестация указанного концепта происходила в основном в идеологических контекстах, с сильным уклоном в правый спектр, то уже с 2019-го года в студенческом сознании происходит переосмысление концепта «русский мир» в пользу культурно-цивилизационных контекстов и идентичности. В результате ключевыми факторами, оказывающими влияние на деконтестацию указанного концепта, становятся переменные цивилизационного выбора, идентичности и социальных ценностей. Несмотря на то, что указанные переменные содержательно пересекаются с тремя представленными в медийном пространстве современной России смыслами концепта «русский мир» (имперско-цивилизационным, суперэтническим и православно-цивилизационным), происходящие в студенческом сознании сдвиги говорят о более глубоких изменениях: о всё большей укоренённости исследуемого концепта в структурах студенческой идентичности, а не только на поверхностном уровне идеологических установок.