Система мер по обеспечению и укреплению обороноспособности побережья Северо-Западного Кавказа накануне Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Ходоров Олег Игоревич ORCID: 0009-0004-9298-0380 соискатель; кафедра истории России; Кубанский государственный университет методист отдела гуманитарного образования; МКУ Сочинский центр развития образования 354003, Россия, Краснодарский край, г. Сочи, ул. Вишневая, 22/2, кв. 23 Khodorov Oleg Igorevich Khodorov Oleg Igorevich 354003, Russia, Krasnodar Territory, Sochi, 22/2 Vishneva str., sq. 23 oleg-khodorov@yandex.ru Другие публикации этого автора

Автор в своих предыдущих работах освещал состояние путей сообщения, связи, особенности управления и структуры населения Черноморского округа накануне войны 1877–1878 гг., вопрос мобилизации войск в контексте дипломатических переговоров, непосредственно сами военные действия и другие аспекты ^{[31; 32; 33; 34; 35; 36; 37]}. В последние годы также были опубликованы работы таких авторов, как В.Н. Желобов, К.В. Таран и др ^{[16; 29; 30]}. Однако тема подготовки к Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. в локальных границах побережья Северо-Западного Кавказа не стала еще предметом научного исследования.

В ходе работы над статьей были использованы документы фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК) и Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ). Из опубликованных источников следует отметить публицистику свидетелей эпохи и событий А.В. Верещагина и Н.М. Могилевцева ^{[6; 7; 8; 21]}; ценные сведения сохранились в номерах журнала «Морской сборник» ^[15], газеты «Кавказ» ^[24], ежегодника «Памятная книжка Кубанской области» ^[22]. Важное значение для реконструкции имели 1–2 номера журнала «Морская кампания» за 2011 г. ^{[23; 38]}; они содержат данные по корабельному составу как российского, так и турецкого флотов времен войны 1877–1878 гг. Ценными источниками также стали дореволюционные справочные издания и комплексные работы, написанные на основе документов Военного министерства, часть которых была опубликована в приложениях к томам упомянутых изданий ^{[19; 20; 27; 28]}.

* * *

После завершения мобилизационных мероприятий часть кубанских казачьих частей была отправлена для несения службы на Балканы, в Закавказье и в пределы Дагестана с целью подавления выступления местных горцев.

На Балканском театре военных действий принимали участие 2-й Кубанский казачий полк, 1-я и 2-я сотни 7-го пластунского пешего батальона, половина 1-го и 2-й Кубанские эскадроны Собственного Его Императорского Величества Конвоя. Часть кубанских конвойцев 1-го эскадрона была оставлена в Санкт-Петербурге для охраны царской семьи ^{[16, с. 70–71;18, с. 40]}.

В Закавказский край для ведения военных действий были отправлены 1-й пеший пластунский батальон, 1-я, 2-я и 5-я конноартиллерийские батареи Кубанского казачьего войска, Кубанский, Ейский, Уманский, Кавказский, Полтавский, а после проведения первого этапа мобилизации ещё и2-й Екатеринодарский, 2-й Таманский, 2-й Хопёрский, 2-й Ейский, 2-й Уманский конные казачьи полки; в город Сухум был направлен 2-й Лабинский конный казачий полк ^{[19, с. 172–181, 186–195]}.

Лабинский, Хоперский, 4-я конноартиллерийская батарея, а позднее, после открытия военных действий, 2-й Кавказский конный казачий полк и 12-й пеший пластунский батальон были отправлены в Дагестан ^{[16, с. 71]}.

Всего в начале войны на Кавказско-Малоазиатском театре военных действий принимали участие 14 конных казачьих полков, один пеший пластунский батальон и четыре конноартиллерийские батареи. Остальная часть войск была оставлена в пределах Кубанской области и Черноморского округа для несения кордонной службы, обеспечения внутреннего порядка и обороны побережья.

К моменту объявления войны, к 12 апреля 1877 г., состав и расположение войск Черноморского округа были следующие:

– 1-й Кавказский линейный батальон занимал Вельяминовский отдел (Туапсе, Джубгу, Вуланку, Ольгинское и посты: Михайловский, Лазаревский, Головинский и Макопсинский);

– 2-й Кавказский линейный батальон занимал Сочинский отдел (Сочи, посты Вардане и Кубанский);

– 3-й пеший пластунский батальон также занимал Сочинский отдел (Адлер, Пиленково и пост Цандрипш);

– 6-й пеший пластунский батальон занимал Новороссийский отдел (Новороссийск, Геленджик, Береговое, Кабардинку и Прасковеевку);

– 1/2 часть Новороссийской местной команды находилась в Новороссийске;

– 6-я сотня Таманского конного полка занимала береговые кордоны от Анапы до Береговой;

– 4-я сотня Екатеринодарского конного полка располагалась на береговых кордонах от Береговой до р. Шепси;

– 6-я сотня Урупского конного полка занимала береговые кордоны между р. Шепси и постом Цандрипш;

– горская конная сотня Черноморского округа находилась в Сочинском отделе и ждала дальнейших распоряжений.

Всего на территории Черноморского округа находилось 4 батальона, часть местной команды, горская сотня и 4 сотни конницы Кубанского казачьего войска. Боевая сила расположенных частей составляла 3904 единицы, из них 3418 человек пехоты, 486 всадников ^{[17, с. 170–171;19, с. 194–197]}. За оборону округа отвечал его начальник полковник генерального штаба Бебут Мартиросович Шелковников ^{[4, с. 323]}.

Резервом войск, расположенных в Черноморском округе, служили военные силы, дислоцированные в Кубанской области, возглавляемые наказным атаманом Николай Николаевичем Кармалиным. Состав и расположение их к 12 апреля 1877 г. были следующими:

– 2-й пеший пластунский батальон; часть его была расположена в ст-це Хамышки Майкопского уезда, вторая часть – в поселке Елисаветпольском Закубанского уезда;

– 4-й пеший пластунский батальон – в Майкопе и в ст-це Константиновской Майкопского уезда;

– 5-й пеший пластунский батальон – в ст-цах Крымской и Неберджайской Темрюкского уезда;

– 3-я и 4-я сотни 7-го пешего пластунского батальона, Екатеринодарский местный батальон – в Екатеринодаре Екатеринодарского уезда;

– местные команды: Баталпашинская – в Баталпашинске Баталпашинского уезда, Армавирская – в ст-це Кавказской Кавказского уезда, Майкопская – в Майкопе Майкопского уезда, Елисаветпольская – в Елисаветпольском Закубанского уезда, Вельяминовская – в ст-це Лабинской Майкопского уезда, Усть-Лабинская – в ст-це Усть-Лабинской Екатеринодарского уезда, Темрюкская – в Темрюке Темрюкского уезда, Таманская – в ст-це Таманской Темрюкского уезда, Кущевская – в ст-це Кущевской Ейского уезда, Ейская – в Ейске Ейского уезда, Константиновская – в Константиновской Майкопского уезда, половина Новороссийской местной команды – в Крымской Темрюкского уезда;

– 5 сотен Таманского конного полка – на кордонных постах между ст-ц Тхамахинской Закубанского уезда и Ектеринодарской Екатеринодарского уезда;

– 5 сотен Екатеринодарского казачьего полка – на кордоне между р. Уже и Псекупс Закубанского уезда;

– 5 сотен Урупского казачьего полка – на постах между р. Курджипс и Ходзь Майкопского уезда;

– 2-й Полтавский конный полк – в Крымской Темрюкского уезда и Лабинской Майкопского уезда;

– 2-й Кавказский конный полк – в Екатеринодаре, ст-це Пашковской и Усть-Лабинской Екатеринодарского уезда;

– 2-й Урупский конный полк – в Майкопе, ст-цах Ханской и Белореченской Майкопского уезда;

– 3-я коннаябатарея Кубанского казачьего войска с восьмью орудиями – в Майкопе; после начала войны один 4-х орудийный дивизион будет отправлен в ст-цу Гостагаевскую Темрюкской области; второй дивизион командируют в ст-цу Смоленскую Закубанского уезда;

– сотня Кубанской постоянной милиции занимала различные пункты области для несения внутренней службы.

Всего в Кубанской области находились 4 с половиной батальона, 11 с половиной местных команд, 34 конных сотни и орудия конной батареи. Боевая сила расположенных частей составляла 8508 единиц, из них 4666 человек пехоты, 3834 всадника, 8 орудий ^{[17, с. 171–172; 19, с. 196–199]}.

В итоге общая боевая сила войск Северо-Западного Кавказа без Сухумского отряда была равна 12 412 единиц, из них 8084 человек пехоты, 4320 всадников и 8 орудий.

В состав соседнего Сухумского отряда под командованием генерал-майора П.П. Кравченко к 12 апреля 1877 г. входили:

– 2-й и 3-й батальоны 162-го Ахалцихского пехотного полка;

– 3-й и 4-й Кавказские линейные батальоны;

– 2-й Лабинский конный полк и его пешая партизанская команда;

– Сухумский конно-иррегулярный полк;

– 4-х орудийный дивизион 6-й горной батареи 20-й артиллерийской бригады.

Основные силы этого отряда базировались в Сухуме, остальные были расположены вдоль береговой полосы Черного моря. Также на территории Абхазии находилась сотня Сухумской земской стражи. Боевая сила расположенных частей составляла 4820 единиц, из них 3420 человек пехоты, 1396 всадников, 4 орудия ^{[19, с. 190–195]}.

После начала войны произошло усиление войск Черноморского отряда: 5-й пеший пластунский батальон был переведен из ст-ц Крымской и Неберджаевской в Анапу, 2-я и 3-я сотни 2-го Полтавского конного полка, выступив из Крымской 13 апреля, были направлены для усиления Новороссийска и долины Дюрсо, 3-я и 4-я сотни 7-го пешего пластунского батальона были командированы из Екатеринодара в Новороссийск; по прибытии они должны были перейти под команду командира 6-го пешего пластунского батальона ^{[20, с. 310–311; 25, л. 19; 26, л. 170]}.

Завершение второго этапа мобилизации позволило пополнить резервы Кубанской области. Усиление войск к 20 апреля 1877 г. в Кубанской области выглядело следующим образом:

Темрюкский уезд:

– 11-й пеший пластунский батальон располагался в Гостагаевской;

– 12-й пеший пластунский батальон – в ст-це Абинской;

– 1-я сотня Хоперско-Кубанского конного полка – в Гостагаевской;

– Таманско-Полтавский конный полк – в Гостагаевской;

– Уманско-Ейский конный полк – в Крымской;

– Темрюкская горская конная сотня – в Таманской;

– 4-х орудийный дивизион 5-ой батарея 20-й артиллерийской бригады – в Абинской.

Майкопский уезд:

– 2 сотни 8-го пешего пластунского батальона – в ст-це Гиагинской;

– 10-й пеший пластунский батальон – в ст-це Зассовской;

– Лабинско-Урупский конный полк – в Лабинской (1/2 сотни этого полка находилась в командировке в Ставропольской губернии);

– 4-х орудийный дивизион 6-й горной батареи 20-й артиллерийской бригады – в Майкопе.

Екатеринодарский уезд:

– 2 сотни 8-го пешего пластунского батальона – в Усть-Лабинской;

– 2 сотни Кавказско-Екатеринодарского полка – в Усть-Лабинской, 4 сотни – в Екатеринодаре;

– 4-х орудийный дивизион 5-й батареи 20-й артиллерийской бригады – в Екатеринодаре.

Баталпашинский уезд:

– 4 сотни 9-го пешего пластунского батальона – в Баталпашинске;

– 5 сотен Хоперско-Кубанского конного полка – в ст-це Спокойной ^{[25, л. 27–28]}.

После завершения второго этапа мобилизации боевая сила войск Кубанской области увеличилась примерно на 4000 всадников пяти полков и 2500 пеших казаков пяти пластунских батальонов, на сформированные горские сотни Темрюкскую и Кубанско-Горского конно-иррегулярного полка. В итоге численность сил обороны Черноморского округа и Кубанской области в общей сложности увеличилась почти наполовину и составила около 18 000–20 000 человек, из которых около половины была конница, помимо этого в расположении командования Северо-Западного Кавказа находились орудия 5-й и 6-й батарей 20-й артиллерийской бригады.

Стоит упомянуть об одном прошении Б.М. Шелковникова, которое, несомненно, сыграло положительную роль в деле обороны побережья. Он просил не менять сотни конных полков Кубанского казачьего войска, занимавшие кордонные посты в Черноморском округе. Б.М. Шелковников писал Н.Н. Кармалину следующее: «Ежегодно в мае месяце они сменяются другими очередными, в настоящее время в виду открытия военных действий, я нарочно решил не сменять сотен 6-й Таманского, 4-й Екатеринодарского и 6-й Урупского полков, которые в течении года кордонной службы на берегу Черного моря – свыклись с климатом, и знакомились с ландшафтом и бродами горных рек, усвоили сноровку, обучены употреблению Бердановских винтовок, а потому во время военных действий сотни эти несомненно будут полезнее вновь прибывших, которым потребуется время, чтобы освоиться с навыками: оружия, местности и климата. Покорнейше прошу в настоящем году без перемен сотен» ^{[10, л. 8]}.

Стоит сказать и о том, что до начала войны все казачьи посты, расположенные в Черноморском округе, планировалось отремонтировать и найти возможность для сокращения их числа, также стояла задача по передаче постов в гражданское ведомство. На эти нужды было ассигновано в распоряжение начальника округа 950 руб. Отметим, что упомянутая передача состоялась только по окончании войны, в 1879 г., а их ремонт завершится год спустя, в 1880 г. Важнейшими в деле обороны кордонными казачьими постами были Макопсинский, Лазаревский, Головинский, Даховский (Сочи), Адлерский и Цандрипш; все они располагались вдоль побережья Сочинского отдела попечительства ^{[9, л. 3, 8–11, 13, 37]}.

По распоряжению Б.М. Шелковникова в Черноморском округе воинские части, сформированные в период первого этапа мобилизации, заняли казенные помещения и вольные квартиры; в тех пунктах, где их не хватало, нанимались частные строения ^{[26, л. 14–15]}.

Большим достижением являлось то, что войсковому штабу удалось обеспечить нижних чинов сформированных конных полков новейшими винтовками Бердана-2 казацкого образца, а вахмистров и трубачей – револьверами системы Смит & Вессон; каждому казаку было выдано по 40 патронов на винтовку и по 36 патронов на револьвер. Однако новейшее оружие все еще уживалось вместе с морально и технически устаревшим. Например, часть полков была вооружена устаревшими шестилинейными винтовками Таннера, заряжающимися с дула. Что же касается пластунских батальонов, то они были снабжены ружьями системы Карлея, отпущенными войску в 1872–1874 гг ^{[16, с. 67; 19, с. 60]}.

В соответствии с приказом по войскам и управлению с декабря 1876 г. отдельные воинские части приступили к военным занятиям; в момент учений главное внимание необходимо было обратить на обучение особенностям сторожевой и разведывательной службы; также пристальное внимание уделить ознакомлению казаков с берданками; на упражнения в стрельбе было выделено по 15 добавочных патронов на винтовку. С этой целью в полках учреждались учебные команды и сотенные школы, также были образованы полковые мастерские; занятия проводились систематически. Часто проходили смотры оружия и материальной части, производимые разными лицами по распоряжению Н.Н. Кармалина.

В своем рапорте от 3 декабря 1876 г. начальник 6-й сотни Урупского конного полка просил Б.М. Шелковникова направить ему патроны для занятий в практической стрельбе, так как имел только по одному комплекту боевых патронов, которые для тренировочной стрельбы использовать не мог ^{[26, л. 27–27 об.]}. К сожалению, российское командование в отличие от турецкого старалось экономить патроны, что не могло не сказаться на общей стрелковой подготовке. Например, один из передовых генералов того времени М.И. Драгомиров буквально за полтора месяца до начала боевых действий требовал в приказе: «Людям почаще напоминать о сбережении патронов… Человеку толковому и не ошалевающему тридцати патронов за глаза довольно, если их выпускать не иначе, как тогда, когда наверное попасть можно» ^{[16, с. 59]}.

Для подготовки людей к условиям походов и с целью нагрузки лошадей каждая сотня не менее раза в неделю, не обращая внимания ни на какую погоду, проходила от 12 до 15 верст, сопровождая такие военные тренировки съемкой местности, выбором позиций и биваков ^{[21, с. 5]}.

Все мероприятия и приготовления к ведению боевых действий проводились с максимальным соблюдением секретности. С этой целью войсковой штаб Кубанского казачьего войска передал во все части приказание военного министра от 24 декабря 1876 г., в котором подчёркивалось: «…чтобы никто из служащих в войсках, в военных управлениях и заведениях отнюдь не сообщал в газеты и никаким другим путём не распространял никаких сведений о военных распоряжениях, движениях, работах, действиях войск и т.п. Приказание это не должно быть объявлено гласно в приказе, а должно быть сообщено каждым начальником лично его ближайшим подчиненным» ^{[5, с. 142]}.

Для обеспечения войск продовольствием было издано распоряжение о доставке из Вельяминовского склада провианта в Адлер, Лазаревское, Головинское, Михайловское, Ольгинское, из Новороссийска – в Джугбу, Вуланку и Геленджик ^{[26, л. 15]}.

Однако, несмотря на достаточное количество времени, к началу войны Туапсе и Сочи остались почти без продовольствия, так как зафрахтованные Ростовские парусные суда из-за непогоды не успели приплыть в пункты назначения. По этой причине после начала войны стали доставлять продукты сухим путем из Кубанской области в Туапсе, а оттуда уже возить морем в Сочи, при этом исключительно казенными гребными судами. До июля 1877 г. всего таким способом было перевезено в Сочи более 12 200 четвертей муки с пропорцией круп, не считая имущества войск, поселян Сочинского отдела, других различных грузов, а также раненых и больных. По предварительным расчетам еды должно было хватить до начала августа 1877 г ^{[11, л. 46; 15, с. 71–72]}. В целом, доставка по морю стала возможна вследствие незнания об этом предприятии турецкого флота. Если бы османы заметили эти суда, то не оставили бы их без внимания; тогда перевозка провианта в Сочи морем непременно прервалась бы, после чего его гарнизон был бы передислоцирован в Туапсе, так как сухопутной доставки грузов в Сочи из-за абсолютного бездорожья осуществить было практически невозможно. В действительности турки могли легко прервать это сообщение, поставив вблизи посада даже маленький пароход, не говоря уже о броненосце. В соответствии с принятым решением в период заготовки провианта Туапсинский лазарет из-за угрозы возможных военных действий был перенесен в поселок Елисаветопольский ^{[11, л. 41]}.

В ходе подготовки к войне осенью 1876 г.из войск Сухумского военного отдела и Черноморского округа были образованы отдельные отряды, подчинённые начальникам этих территорий. За оборону Абхазии отвечал П.П. Кравченко; ему были предоставлены права начальника дивизии. В соответствии с приказом по Черноморскому округу все войска, полевые и местные, которые находились в пределах его границ и которые могли быть туда командированы, должны были подчиняться Б.М. Шелковникову на правах командира бригады. Анапа переходила под защиту начальника Кубанской области Н.Н. Кармалина. С целью ее защиты, а также охраны побережья Темрюкского уезда была учреждена кордонная линия, которая простиралась от Анапы до Тамани и делилась на два участка. Первый – от начала косы Тузлы до соляных озер и далее к Бугазскому кордону; второй – от этого последнего пункта до Анапы. На первом участке, по мнению командования, необходимо было содержать пять-шесть постов с резервами в Тамани; а на втором – ограничиться меньшим числом постов; связь между ними необходимо было поддерживать разъездами резервов из ст-цы Благовещенской, поселка Витязево и Гостагаевской. При этом посылать разъезды днем необходимо было в места, где территория не просматривалась часовыми с постов и где посты не наблюдали соседние. Ночью же для более быстрой передачи известий о появлении вражеских судов и для производства общей тревоги на линии начальники участков обязывались устроить сигнальные знаки, выставив пункты с соломой для зажигания ночью, к примеру, на горе Зеленского и в других местах ^{[11, л. 6 об. –7]}.

Начальником первого участка назначен был командир сотни, расположенной в Тамани, второго – командир сотни, выставившей посты в Благовещенской и Витязево.

Для установления сообщения между сотнями в Тамани и Гостагаевской была организована летучая почта через поселок Вышестеблиевский. Во всех станицах и поселках имелись в постоянной готовности станичные тройки, которые должны были выдаваться курьерам, посылаемым начальниками кордона и участков с особо важными донесениями. С открытием военных действий служба указанных сотен на кордоне заключалась в сторожевой (разведывательной) службе, чтобы ни одна часть береговой полосы, где подходы с небольших судов возможны, не оставалась без наблюдения. Другое назначение сотен состояло в уничтожении высадившихся турецких войск или в сдерживании их продвижения, при этом необходимо было действовать в тылу врага и угрожать путям его отступления на суда. В случае высадки значительных сил, отступая, ни в каком случае нельзя было выпускать из виду вражеские партии, при этом необходимо было стараться наносить им возможный урон ^{[11, л. 7–7 об.]}.

Для занятия кордона были назначены три сотни 2-го Полтавского конного полка, из них одна находилась в Тамани с неполной сотней горцев Гривенно-Черкеской и Суворовской ст-ц, другая – в Гостагаевской, а третья – в Вышестеблиевском. Начальником кордонной линии был назначен полковник Павел Иванович Голуб, командующий Таманско-Полтавским конным полком, расположенным в ст-це Ахтанизовской – сборном пункте упомянутого подразделения ^{[11, л. 9–10, 24]}.

При появлении вражеских судов, с постов одновременно с сообщениями в резервы и в ближайшие населенные пункты необходимо было посылать извещения ^{[11, л. 7 об.]}.

В случае необходимости П.И. Голубу предоставлялось право распоряжаться и местными командами, находящимися в Тамани и Темрюке ^{[11, л. 10]}. О том, что из себя представляли местные команды, можно узнать из донесения уездного начальника. Темрюкская местная команда на момент начала войны включала в себя 2 обер-офицеров, 8 унтер-офицеров, 2 музыкантов, 2 нестроевых, 2 денщиков и 134 рядовых, из которых 46 были новобранцами, не прошедшими строевую подготовку ^{[11, л. 15, 17]}. По оценкам командования, новобранцев необходимо было обучать еще месяц, чтобы привить им знания молодого бойца. Команда ежедневно выходила в караул по 11–12 человека в три очереди; по уставу несли караул 36 человек ^{[11, л. 15, 18]}. В дежурство не ставили новобранцев, в нем участвовали один унтер-офицер, один ефрейтор, остальные были рядовыми. Помимо караула, команда занимала посты в Темрюке. Постов было три: один с нижней стороны города, один – с западной стороны и один, ночной, с северной стороны. В ночное время совершались и обходы города группами в количестве 3 рядовых ^{[11, л. 15, 17, 18]}.

Важнейшую роль в деле обороны побережья Северо-Западного Кавказа должны были играть морские силы. По условиям подписанного Парижского мирного договора России и Турции разрешалось иметь на Черном море только 10 паровых кораблей, из которых 6 военных судов длиной не более 50 метров и наибольшим водоизмещением 800 тонн, а также 4 парохода водоизмещением не более 200 тонн. По этой причине взамен уничтоженного во время Крымской войны Черноморского флота была образована флотилия. С учетом наложенных ограничений ее состав сразу после окончания войны был определен в 6 винтовых корветов, 9 транспортов и 4 колесных парохода ^{[38, с. 2]}. Отметим, что условия Парижского соглашения, ограничивающие величину Черноморской флотилии, в течение полутора десятилетия неукоснительно соблюдались Россией. Однако политическая ситуация к концу 60-х годов XIX в. позволила России отменить данный пункт. 1 октября 1871 г. взамен флотилии снова был возрожден Черноморский флот. Впрочем, получив юридическую возможность развивать его без каких-либо ограничений, морское ведомство в силу недостаточности бюджета смогло построить только две «поповки» – «Новгород» (2491 тонн, 7 узлов) и «Вице-адмирал Попов» (3066 тонн, 8 узлов) ^{[14, с. 18]}, боевое значение которых уже в то время выглядело весьма сомнительно. В это же время в Николаеве было окончено строительство деревянной императорской яхты «Ливадия» и собрана железная шхуна «Ингул». Кроме построенных судов в 1873–1875 гг. все оставшиеся в наличии корветы были отремонтированы и перевооружены нарезной артиллерией. Был проведен капитальный ремонт и самого большого парохода Черноморского флота «Эльборус».

В общей сложности к осени 1876 г. в состав Черноморского флота входили:

– «поповки» «Вице-адмирал Попов» и «Новгород»;

– винтовые корветы «Память Меркурия», «Львица», «Сокол» и «Воин»;

– колесные яхты «Ливадия» и «Эриклик»;

– винтовые шхуны «Казбек», «Абин», «Бомборы», «Келасуры», «Соук-Су», «Новороссийск», «Питцунда», «Псезуапе», «Редут-Кале», «Туабсе», «Салгир», «Дон» и «Ингул»;

– крупный пароход «Эльборус»;

– более мелкие пароходы «Инкерман», «Прут», «Тамань», «Сулин» и «Турок» ^{[38, с. 2]}.

В процессе подготовки к войне в связи с нехваткой судового состава для усиления охраны основных черноморских портов морскому ведомству пришлось приобрести у Русского общества пароходства и торговли 12 небольших буксирных пароходов. К середине весны 1877 г. все приготовления по их модернизации были завершены. Эти пароходы получили название пароходов активной обороны; в октябре 1876 г. на их подготовку, вооружение и комплектование командами было выделено 50 тыс. руб ^{[14, с. 17]}. Наибольшими боевыми возможностями среди них обладал пароход «Великий князь Константин» под командованием лейтенанта Степана Осиповича Макарова. Вооружение парохода состояло из шестовых и буксируемых мин; летом 1877 г. пароход был вооружен торпедами Уайтхеда ^{[14, с. 18]}. Цель пароходов активной обороны заключалась в нарушении коммуникаций противника, нанесении турецким судам возможного фактического урона и вреда, захвате коммерческих судов, перевозивших грузы для снабжения Османской армии.

Помимо кораблей Черноморского флота на побережье Кавказа несли службу суда Черноморской береговой гребной флотилии. На их содержание ежегодно военное министерство тратило из своего бюджета 70 000 руб. На момент войны гребная флотилия состояла из 31 фелюги, 9 баркасов и 3 кочерм ^{[6, с. 6, 8, 32]}.

Чтобы оценить военные возможности упомянутых лодок, дадим их краткую характеристику. Из всех судов крупнее была кочерма – парусное судно, поднимающее от 1000 до 1500 пудов груза, она использовалась не только как транспорт, но могла нести и сторожевую службу ^{[6, с. 6]}. Турки применяли кочермы для транспортировки солдат в ходе своих десантных операций.

Баркасы могли поднять от 700 до 1000 пудов веса; эти парусные суда преимущественно использовались для перевозки груза, их команды состояли из 6 матросов и 1 шкипера.

Фелюги – рыбачьи лодки, которые служили обычно для перевозки пассажиров, могли поднять от 200 до 400 пудов груза, их команды состояли из 4 матросов и 1 шкипера ^{[6, с. 6; 7, с. 37]}.

А.В. Верещагин, путешествовавший по Черноморскому округу в 1873 г., писал о флотилии следующее: «В 1870 году, на шкиперах и матросах береговой флотилии, я видел большею частию красныя ермолки с кисточками; люди с этими признаками были турки. …Теперь совершенно не то: шкипера и матросы – или из поселян, или же из казаков бывшаго Шапсугскаго береговаго баталиона, ныне также поселян Вельяминовскаго отдела попечительства; они уже привыкли к морю, проворны и ловки» ^{[8, с. 58]}.

Замена турецкоподданных на судах гребной флотилии на местных поселян и казаков, несомненно, имела положительное значение, особенно в свете начавшегося в 1875 г. Балканского кризиса и последовавшего военного столкновения с Турцией. Однако никакого военного значения, помимо перевозки припасов, фуража и военных грузов, флотилия не имела, так как открыто противостоять турецким броненосцам были не в состоянии даже все силы Черноморского флота.

Для уточнения приведем данные о турецких морских силах, в состав которых к началу русско-турецкой войны входили Черноморский флот, Средиземноморский флот, Босфорская и Дунайская эскадры, Оттоманская Дунайская пароходная компания и другие суда. Всего в общей сложности 92 единицы, из которых следует выделить 5 броненосных фрегатов и 10 броненосных корветов – это были большие, вооруженные современной крупнокалиберной артиллерией броненосцы ^{[23, с. 2–3]}. К примеру, Турция имела два новейших казематированных судна водоизмещением 9140 тонн с толщиной брони по середине ватерлинии 12 дюймов, с вооружением из 12 орудий 10-дюймового калибра в каземате и трех орудий 7-дюймового калибра на верхней палубе. Для сравнения: судов такого типа Англия имела пять, Россия – одно – «Пётр Великий» на Балтике ^{[13, с. 4]}. Россия не имела возможности противопоставить турецким броненосцам даже одну равноценную боевую единицу. Также в состав турецких сил входили 7 речных броненосных кораблей, 4 линейных корабля, 8 фрегатов, 12 корветов, 15 мореходных канонерских лодок, 12 авизо, 4 яхты и 15 вооруженных пароходов и транспортов. Численность личного состава османских морских сил достигала 15 640 человек ^{[23, с. 2–3]}.

Черноморский турецкий флот возглавлял адмирал Бозджаадали Хасан Хюсню-Паша, Черноморскую эскадру броненосцев возглавлял вице-адмирал Мустафа-Паша, а Черноморскую эскадру деревянных кораблей – вице-адмирал Ахмет-Паша ^{[23, с. 3]}.

Задачи турецкого флота на Кавказском направлении заключались в том, чтобы защищать свои коммуникации в Черном море, блокировать российские порты, не допускать переброски войск и военных грузов, действовать против прибрежных пунктов Кавказского побережья, бомбардируя их, участвовать в десантных операциях, доставлять оружие и военные припасы восставшим горским племенам.

В подготовке морских сил Турции к войне принимала участие Англия; известен факт о том, что с сентября 1876 г. корабли турецкого Черноморского флота, собранные в заливе Бюйюкдере, занимались боевой подготовкой под руководством британских инструкторов ^{[23, с. 2–3]}.

С целью организации более эффективной обороны Черноморского побережья из-за неравенства морских сил российское командование, в первую очередь в лице главного командира Черноморского флота и портов Николая Андреевича Аркаса, сделало упор на установку минных заграждений в акватории ключевых портов, таких как Керчь, Очаков, Одесса и Севастополь, назначив в каждом порту начальников приморской обороны ^{[14, с. 17]}. В конце октября 1876 г. для работы с плавучими минами были полностью готовы 9 пароходов, необходимое количество гребных судов; к началу войны заграждения были установлены. С целью предотвращения их разрушения противником ночью во всех перечисленных портах были установлены электрические осветительные аппараты. В Одессе их было 3, в Очакове – 2, в Севастополе – 1 и в Керчи – 2 ^{[27, с. 41, 43]}. Помимо минных заграждений, оборону Черноморских портов осуществляли береговые батареи, войска 7-го и 10-го армейских корпусов. На побережье Северо-Западного Кавказа мины установлены были только в акватории Новороссийска. Работы в Цемесской бухте будут начаты с момента объявления войны и окончены только к 1 июня 1877 г ^{[20, с. 320]}.

Накануне войны командование, получив известия о предполагаемом времени начала войны, разослало последние инструкции и наставления по войскам. 5 апреля 1877 г. Б.М. Шелковников дал распоряжение о том, чтобы воинские части немедленно заняли все пункты согласно дислокации, просил их обратить особое внимание на строевую службу казаков и милиции, тщательнее следить за точностью выполнения разъездов по охране берега, также использовать милицию вместе с казаками ^{[26, л. 131, 136]}.

11 апреля в Новороссийске была получена телеграмма из Майкопа о том, что после объявления войны Турция намерена высадить на Черноморском побережье Кавказа партии черкесов в пунктах: у бывшего укрепления Головинского, у устьев Шахе, Псезуапсе, Макопсе, Джугбы ^{[26, л. 160]}.

В соответствие с полученными известиями Б.М. Шелковников издал приказ и экстренно разослал его начальникам воинских частей, занимавших пункты по берегу моря:

«1. Каждый имеет озаботиться приведением берега моря в местах своего расположения в всевозможно лучшее оборонительное положение, для чего прежде всего приготовит вдоль берега траншеи для стрелков в один аршин глубины с выброшенной землей на наружную сторону.

2. Траншеи устраивать и на пути от моря к поселениям в наиболее удобных для того местах, пользуясь различного рода естественными препятствиями для образования нескольких оборонительных позиций на пути отступления своего.

3. Каждый начальник обороняет вверенный ему для охранения пункт до последней крайности. Высадка на берег неприятеля не должна быть допущена ни в каком случае.

4. Если кто из начальствующих лиц узнает о нападении на соседа по обороне края, то спешит к нему на помощь, стараясь внезапным появлением и решительностью зайти во фланг, если неприятель окончательно высадился опрокинуть его в море.

5. ….

6. Строго наблюдать, чтобы казаки, посланные нарочными с важными донесениями, передали сколько возможно быстро на соседние посты поручения или конверты и записки» ^{[26, л. 159–159 об.]}.

Ещё до начала войны на состоявшемся в Тифлисе совещании по вопросу обороны Черноморского побережья Кавказа Б.М. Шелковников, начальствующие лица Кавказского военного округа в присутствии наместника пришли к выводу о том, что следует избегать такой крайней меры, как выселение населения в случае высадки турецких сил; великий князь считал, что находящихся в Черноморском округе войск вполне достаточно для противоборства тем силам, которые, вероятно, будут туда направлены турецкой стороной ^{[25, л. 29]}.

В реальности с первых дней войны местные жители северо-западной части побережья Черного моря стали самостоятельно покидать береговые поселения и города. Жители Новороссийска и Анапы выселялись в Гостагаевскую и Крымскую, переполнив их; в Крымскую перевезли казначейство и арестантов, туда же переселили семейство полковника Б.М. Шелковникова ^{[11, л. 13–13 об.]}.

Позднее поступило распоряжение о выселении жителей ст-ц Анапской и Благовещенской, а также селения Витязевского. Жителей Анапской перевели в ст-цу Раевскую, Благовещенской и Витязевского – в Гостагаевскую. Переселенцам оказывалась посильная помощь ^{[11, л. 14]}.

Жители станиц, которые могли оказать содействие в обороне побережья, оставались в местах жительства, получали оружие. Вооружены были ст-цы Таманская, Благовещенская, Раевская, Анапская и Витязевское.

Темрюкский уездный начальник высказывал мнение о том, что в сложной ситуации, в состоянии ухудшающихся обстоятельств с целью оказания содействия войскам можно вооружить также ст-цы Шапсугскую и Абинскую ^{[11, л. 58 об.]}.

С началом войны решение по выселению жителей юго-восточной части Черноморского округа принято не было, хотя до объявления края на военном положении жители неоднократно обращались с просьбами о разрешении выселения из отдела в места безопасные и просили у казны средства для вывоза более ценного имущества, но им советовали успокоиться и продолжать заниматься хозяйством. Стоит отметить и тот факт, что помещики самостоятельно успели покинуть свои усадьбы, а торговцы вывезли свои товары еще во время обнародования мобилизации войск ^[24].

Только в начале мая ввиду опасности, угрожавшей границе Черноморского округа, куда могли проникнуть горными тропами абхазы, Б.М. Шелковников после получения известий о высадке турок в Гудаутах отдал распоряжение об отводе пограничного населения к Сочи ^{[20, с. 311]}.

С началом военных действий, попечитель Новороссийского отдела Н.Е. Никифораки был назначен заведующим войсками, расположенными в районе его отдела, за исключением войск, расположенных в Новороссийске, оставшихся под непосредственным руководством Б.М. Шелковникова; в случае его отсутствия в Новороссийске командование войсками переходило к Н.Е. Никифораки ^{[26, л. 162]}. 20 апреля 1877 г., главнокомандующий Кавказской армией великий князь Михаил в письме, адресованном Н.Н. Кармалину, распорядился в соответствии с военными обстоятельствами поручить ему общее руководство и войсками Черноморского округа с предоставлением прав корпусного командира. Главнокомандующий также писал о необходимости с целью налаживания более эффективной обороны побережья передать в подчинение Б.М. Шелковникову части кубанских войск, находящихся вблизи границы Черноморского округа ^{[12, л. 1]}. Самому же наказному атаману было разрешено сформировать походный штаб командующего войсками Кубанского округа и Черноморского округа со штатом в количестве одного обер-офицера для поручений командующего, начальника штаба, двух старших адъютантов, одного отрядного интенданта, четырех писарей. На расходы канцелярии штаба было выделено 30 руб. в месяц ^{[12, л. 7, 13–13 об.]}. 12 мая 1877 г. на должность начальника штаба был назначен начальник войскового штаба Кубанского казачьего войска генерал-майор Витольд Викентьевич Гурчин, есаул Василий Константинович Лысенко поставлен офицером для поручений, старшими адъютантами стали старшины Григорий Федорович Сотников и Исидор Иванович Бережный ^{[22, с. 68]}, они числились старшими адъютантами войскового штаба ^{[12, л. 16]}.

В начале войны, 19 апреля 1877 г., таможенным учреждениям Черного и Азовского морей было предписано не арестовывать турецкие суда; им предоставлялось право в восьмидневный срок завершить торговые операции и отплыть из российских портов ^{[1, л. 5–5 об.]}. Позже российские военные суда получили разрешение на задержание турецких коммерческих судов. Необходимо было только арестовывать команды, конфисковывать и сохранять корабельные бумаги [14. с. 19].

Вследствие начавшейся войны император Александр II одобрил правила действий для военных и гражданских лиц в отношении турецкоподданных, а также лиц других государств:

«1. Подданным Турции разрешается продолжать во время войны свое пребывание и свои мирные занятия в пределах Империи, под защитой действующих законов.

2. Относительно турецких купеческих судов, застигнутых объявлением войны в русских портах и гаванях, подтверждается право, на основании которого им было дозволено свободно выходить в море, в продолжение времени, достаточного для нагрузки товаров, не составляющих военной контрабанды.

3. Подданные нейтральных государств беспрепятственно могут продолжить торговые сношения с русскими портами и городами, под условием соблюдения законов Империи и начал международного права.

4. Военные власти обязаны принимать все меры с целью обеспечить свободу законной торговли нейтральных, насколько она допускается условиями военных действий. …» ^{[28, с. 244]}.

В рамках обозначенной морской торговли запрещено было перевозить на нейтральных судах военную контрабанду, к которой относились следующие предметы: любое оружие ручное и артиллерийское как в собранном виде, так и в несобранном, любые виды огнестрельных принадлежностей и припасов, предметы для взрывов, приспособления артиллерийских, инженерных и войсковых обозов, предметы войскового снаряжения и обмундирования и др. – все предметы, непосредственно предназначенные для войны. Эти вещи, обнаруженные на нейтральных судах, могли конфисковываться, если направлялись в турецкие порты; исключение составляли вещи, необходимые для самообслуживания судна. Также военной контрабандой считались перевозка войск, депеш и писем, поставка неприятелю военных судов ^{[28, с. 245]}.

Для посещения нейтральными судами российских портов, защищенных минными заграждениями, действовали определенные правила, состоящие из 4 пунктов:

1. Приходящее судно должно останавливаться вне минного заграждения, куда навстречу ему будут выезжать русские офицеры с командами и для ввода в порт принимать управление судном, убедившись предварительно в исправности судовых бумаг.

2. Шкипер судна дает подписку как за себя лично, так ровно и за команду и пассажиров в том, что они во время провода судна в порт не будут находиться на палубе и не будут следить за курсом судна через окна или иллюминаторы.

3. То же самое должно исполняться и при выводе коммерческого судов из порта, провод осуществляет российский офицер с командой и забирает подписки согласно второму пункту.

4. В случае появления военных крейсеров в пунктах, откуда возможно наблюдение за выходом и входом судов, российская сторона будет требовать удаления их на достаточное расстояние и время, необходимое для ввода или вывода судов, и до исполнения этого требования никакое иностранное судно не будет впускаться и выпускаться из порта ^{[3, л. 8]}.

Правила эти печатались на русском, французском, немецком, английском и итальянском языках ^{[3, л. 1–1 об.]}.

В начале мая 1877 г. Турция известит иностранные державы о блокадном состоянии всего побережья Черного моря. Провозглашенная ими блокада вступит в силу с 5 числа. Турки старались не допускать в российские порты коммерческие суда. Корабли, проходившие Константинопольский пролив в Черное море, должны были предоставлять капитану порта в Анатоли-Кавак фирман на проход проливами. За нарушение этого распоряжения любые суда задерживались. В действительности блокада черноморских берегов во все время войны была до крайности слабой. Например, плавание вдоль Кавказских берегов, вблизи Сочи и Туапсе, было возможно не только в последних числах августа, когда на Сухумском берегу вовсе не было турок, но и в самое горячее время войны. При этом плавание было возможно не только для пароходов, но и даже для простых каботажных судов Черноморской гребной флотилии ^{[15, с. 71–72]}.

В разгар военной кампании 4 ноября 1877 г. последовал запрет на свободную торговлю с российскими портами судов под нейтральными флагами ^{[2, л. 28]}. В будущем торговля была полностью возобновлена с момента заключения перемирия в феврале 1878 г., ранее с 25 января был отменен запрет вывоза из российских портов хлебных и всяких других продовольственных товаров, а также овчины, шкур и изделий из них, последовавший по случаю начала военных действий ^{[2, л. 39; 3, л. 29]}.

Резюмируя вышесказанное, отметим, что к началу объявления войны российское командование смогло принять ряд мер, направленных на укрепление обороноспособности побережья Северо-Западного Кавказа:

1. Организовать после завершения призывных мероприятий первого этапа мобилизации проведение занятий по строевой и огневой подготовке. Последние имели исключительно важное значение по причине того, что часть войск имела новое оружие, с которым им ранее не приходилось сталкиваться; другой части необходимо было повысить точность стрельбы, используя морально устаревшие образцы вооружения. Однако, установка командования на экономию патронов при отработке стрельбы являлась одним из главных недостатков периода подготовки к войне.

2. Распределить в местах удобных логистических маршрутов войска, сформированные в период проведения второго этапа мобилизации. Отметим, что подготовка этих частей происходила уже в условиях военного времени.

3. Назначить ответственных за оборону Кубанской области и Черноморского округа.

4. Создать Анапскую кордонную линию, пролегавшую от Анапы до Тамани, включая все побережье полуострова.

5. Установить в акватории города Новороссийска минные заграждения; мины были поставлены поздно, только к 1 июня 1877 г., спустя более полутора месяца после начала военных действий. А учитывая факт полного превосходства турецких морских сил на море, это могло иметь трагические последствия по причине полной незащищенности Новороссийска и других мест побережья Кавказа.

6. Составить и разослать ко дню начала военных действий инструкции войскам, рассредоточенным вдоль линии побережья; также были составлены и тиражированы на иностранных языках правила принятия в российских портах иностранных торговых судов.

Необходимо сказать и о важности принятого решения о несменяемости конных сотен, расположенных на постах вдоль побережья Черноморского округа; казаки свыклись с прибрежным непростым климатом, массово не болели, в целом были хорошо знакомы с местностью и ее особенностями, что значительно повышало эффективность их использования в военное время.

С учетом описанных мер самым слабым участком обороны можно было считать Адлер и ближайшее к границе Сухумского военного отдела пространство. За оборону территории Абхазии отвечал Сухумский отряд, общее количество войск которого превышало состав боевой силы Черноморского округа менее чем на 1000 человек. Однако, учитывая этно-конфессиональные особенности и количество населения Абхазии, выделенного количества войск для ее защиты было совершенно недостаточно.