Русский язык в пространстве Русского мира: от определения статуса к постулированию заботы

Бабаева Анастасия Валентиновна ORCID: 0000-0002-0676-6336 кандидат философских наук доцент, кафедра Философии и общественных наук, Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина 603157, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, ул. Ульянова, 1, оф. 405 Babaeva Anastasiya Valentinovna PhD in Philosophy Associate Professor, Dean of the Faculty of Humanities, Minin Nizhny Novgorod Statе Pedagogical University 603157, Russia, Nizhny Novgorod region, Nizhny Novgorod, Ulyanova str., 1, office 405 dff1890@yandex.ru Другие публикации этого автора

Публикация подготовлена в рамках государственного задания Министерства просвещения Российской Федерации №073-00024-24-04 от 23.05.2024 г. на выполнение научно-исследовательской работы по теме «Проектирование модели организационно-методического сопровождения обучения русскому языку в культурно-языковом пространстве Республики Индия»

Введение

В научный оборот выражение «русский мир» было введено еще в середине ХIХ столетия, в наши дни вокруг него разворачиваются бурные дискуссии, однако приходится признать, что до четкой формулировки содержания понятия еще далеко. Нельзя не согласиться с исследователем Пеньковой Е.А. относительно того, что «в содержательном смысле понятие по-прежнему метафорично, является скорее речевым оборотом, нежели конкретной научной категорией, обладающей четким понятийным статусом» ^{[1, с. 4]}.

Расплывчатость понятия может объясняться в том числе и тем обстоятельством, что репрезентантом понятия оказывается составная фразеологическая номинация, состоящая из лексических компонентов «русский» и «мир», где ведущая роль закрепляется за первым компонентом. Каждый из компонентов уже является максимально семантически нагруженным, поэтому в сумме они составляют не столько четкую дефиницию, сколько «облако» смыслов. В какой бы сфере – науке, культуре, политике – концепт ни использовался, в любом случае он вызывает целый ассоциативный ряд значений, поэтому возникают серьезные проблемы с переводом концепта на другие языки.

Сложность, неоднозначность понятия, а также частое использование его без раскрытия значения в публичном дискурсе – все это дало повод политически ангажированным западным авторам характеризовать «русский мир» как «пустой знак», или «плавающее означающее», – понятие, не просто не имеющее определенного значения, но и способное менять смысл в зависимости от конкретной ситуации ^[2]. С другой стороны, переводы концепта «русский мир» как «Russian World» или как «Pax Russica» искажают те смыслы, с которыми понятие курсирует в отечественном контексте, вызывая в сознании зарубежных исследователей негативные ассоциации ^[3,4,5,6].

Вне зависимости от того, каким образом раскрывается содержание понятия, одним из факторов идентичности Русского мира рассматривается язык ^[7]. Однако в ходе дискуссий мнения относительно статуса и роли русского языка в становлении и развитии самого феномена разделились. Целью данной статьи является критическое осмысление основных подходов, сложившихся в отечественной мысли, относительно тех позиций, которыми обладает русский язык в культурно-цивилизационном пространстве Русского мира. Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи: 1) выявить и проанализировать основные подходы в определении статуса русского языка как идентификационного фактора Русского мира; 2) оценить статус русского языка в различных регионах Русского мира: в ядре (Россия) и во внутреннем поясе (страны СНГ, на примере республик Центральной Азии); 3) контурно очертить векторы заботы Российского государства о русском языке. Анализ публичных дискуссий, участниками которых зачастую становятся первые лица Российского государства, по нашему мнению, позволяет сформировать представление о статусе русского языка в общественном сознании, а также продемонстрировать методологический потенциал языкового фактора в определении структуры и границ Русского мира.

В качестве ведущего метода исследования используется критический дискурс-анализ, объединяющий кратологические, семиотические и социокультурные трактовки. Автор полагает, что высказывания о русском языке и его статусе, артикулированные представителями российских элит, представляют собой не просто описание языковой ситуации, но и фактически очерчивают социокультурные границы, в рамках которых разворачивается бытие Русского мира. А само неоднократное обращение к означенной тематике Президентом В.В. Путиным, Патриархом Кириллом свидетельствует, во-первых, об актуальности вопроса как на теоретическом уровне, так и на уровне социально-политических практик; и, во-вторых, о наличии запроса со стороны общественного сознания на прояснение проблемной зоны и четкую формулировку соотвествующей методологии.

«Русский мир»: от политического дискурса к академическим штудиям

В политическом дискурсе концепт «русский мир» появился в 2000 году в связи с провозглашением стратегии консолидации соотечественников, оказавшихся за пределами России в разные периоды истории. Но уже к концу первого десятилетия ХХI века «русский мир» стал одним из базовых понятий внешнеполитической доктрины страны, посредством чего была законодательно обозначена идея продвижения русского языка и русской культуры за рубежом ^[8].

«Концепция внешней политики Российской Федерации» провозглашает Россию ядром Русского мира – особой культурно-цивилизационной общности (Концепция внешней политики Российской Федерации, утверждена Указом Президентом Российской Федерации В.В.Путиным 31 марта 2023 г. №229.). Суть и принципы исторического формирования Русского мира были обозначены в речи Президента Российской Федерации В.В. Путина на пленарном заседании Всемирного русского народного собора в ноябре 2023 года: «Русский мир – это все поколения наших предков и наши потомки, которые будут жить после нас. Русский мир – это Древняя Русь, Московское царство, Российская империя, Советский Союз, это современная Россия, которая возвращает, укрепляет и умножает свой суверенитет как мировая держава. Русский мир объединяет всех, кто чувствует духовную связь с нашей Родиной, кто считает себя носителем русского языка, истории, культуры независимо даже от национальной или религиозной принадлежности» (Выступление Президента России В.В. Путина на Всемирном русском народном соборе 28 ноября 2023 года http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/page/32 ).

Как видим, принципом формирования Русского мира явственно обозначен пространственно-темпоральный принцип, описывающий время зарождения и процесс становления феномена в контексте определенного пространства: логика развития Русского мира четко отражена в 5-ти исторических этапах. Относительно географии вопрос решается сложнее: Русский мир предстает в качестве некого живого, пульсирующего организма, жизненное пространство которого, судя по высказыванию, то расширяется, то сжимается. Так, Древняя Русь территориально значительно меньше Российской империи, собственно, и современная Россия географически уступает масштабам Советского Союза. Но несмотря на смену политической формы организации власти и трансформации географии в онтологическом аспекте: ценностном, смысловом – Русский мир продолжает жить и развиваться. Значит, речь идет не только о пространстве, но и людях, являющихся носителями смыслов Русского мира.

Здесь следует остановиться на двух моментах. Первое: онтологией Русского мира является его великая культура, «которая общепризнана в мировом масштабе, не является имитационной, … вышла далеко за национальные рамки, оказала влияние на развитие других культур» (Громыко А. Русский мир: понятие, принципы, ценности, структура https://russkiymir.ru/analytics/tables/news/119902/). В данном случае под термином «культура» понимается многогранный, многовековой опыт, который накопили «все поколения наших предков», репрезентацией этих накоплений являются художественные практики, в том числе и за пределами Русского мира. И в этом отношении неслучайно вспоминают Ф.М. Достоевского с его описанием «русскости» как всечеловечности, всемирной отзывчивости и стремления к всеединству (Доклад Святейшего Патриарха Кирилла на пленарном заседании XXV Всемирного русского народного собора. http://www.patriarchia.ru/db/text/6080946.html). По этой причине сейчас говорят даже не о русской культуре, а о российской культуре с русской доминантой, где основополагающими ценностями признаются полиэтничность, поликонфессиональность, «многокультурье». Тем самым стремятся подчеркнуть универсальность отечественной культуры, не сводимой исключительно к этнографическим параметрам.

Второй момент, на который следует обратить внимание, – это проблема определения принадлежности человека к Русскому миру. Кого же можно считать представителем Русского мира? Так, Н.А. Нарочницкая, член Общественной палаты Российской Федерации, предлагает относить к Русскому миру тех, «кто объединен чувством сопричастности всей многовековой истории России с ее взлетами и падениями, грехами, заблуждениями и метаниями» ^{[9, с. 5]}. Таким образом, в основу принадлежности к культурно-цивилизационной общности закладывается не «кровь» или факт рождения в «материнском государстве», а чувство со/при-частности России, т.е. экзистенциально-психологическая соотнесенность с определенной общностью, стремление разделить общую с Россией историческую судьбу. О том же пишет и В.А. Никонов, глава фонда «Русский мир», правда, у него к «ощущению принадлежности» в качестве основополагающей характеристики представительства в Русском мире добавляется еще и интерес к русской культуре ^[10].

В этом случае необходимо говорить не только о соотечественниках, но и очень широком круге людей, неравнодушных к отечественной культуре. В отношении определения первой категории мы можем руководствоваться нормативно-правовыми актами, признающими соотечественниками людей, «родившихся в одном государстве, проживающих либо проживавших в нем и обладающих признаками общности языка, истории, культурного наследия, традиций и обычаев, а также потомков указанных лиц по прямой нисходящей линии» (Федеральный закон «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» от 24.05.1999 г. № 99-ФЗ). Несмотря на то, что законодательство фиксирует еще несколько групп людей, подпадающих под статус соотечественников, в результате чего границы дефиниции неопределенно расширяются, все равно можно говорить о наличии методологии формирования конкретной категории.

Значительно сложнее обстоит дело со второй когортой. Не вполне понятно, как определять наличие интереса к русской культуре, где тот уровень проявленности интереса, который позволяет отнести человека к Русскому миру? Фактически в этом случае следует говорить о трансляторах русской культуры, к числу которых можно отнести и тех, к примеру, для кого руссистика и связанные с ней научные области являются предметом изучения, исследования или преподавания. Получается, что люди, для которых русский язык и русская культура не являются родными, также работают на их популяризацию и продвижение.

С учетом последних тезисов вернемся к проблеме пространственно-географических характеристик Русского мира. Знаменитая фраза В.В. Путина о том, что у Русского мира нет границ, что он глобален – это справедливо, кстати, и в отношении других цивилизаций – означает, что Русский мир не ограничивается пределами Российской Федерации, поскольку его представители находятся в любом уголке земного шара: в Азии, Африке, Европе… Здесь Русский мир выступает интеграционным механизмом для всех, кто чувствует «духовную связь» с Россией и ее культурой. Тогда получается, что «говорить о Русском мире нужно, не привязывая его ни к Российскому государству, ни к русской нации. В фокусе внимания… «путешествующий», трансграничный Русский мир и сам процесс разлития, рассеяния нашей культуры, языка, науки в глобальном мире» ^{[11, с. 270-271]}.

Анализ пространственно-темпорального и онтологического принципов, очерчивающих контуры культурно-цивилизационного организма, еще острее ставит вопрос об основаниях идентификации с Русским миром и, собственно, о роли русского языка в процессе идентификации. В этом отношении за последнюю четверть века в российской исследовательской повестке обозначились три основополагающих подхода, по-разному решающих этот вопрос. В свете первого, условно можно назвать его мировоззренческим, подхода, определяющее значение в процессе установления принадлежности к Русскому миру занимает мировоззрение, т.е. осознание единства исторической судьбы, общности духовно-нравственных ценностей, иными словами, культура и традиция, базирующиеся на фундаменте православия. Наиболее авторитетное мнение здесь выражает Святейший Патриарх Кирилл. Согласно его позиции, владение русским языком – это важный параметр, но в качестве общего знаменателя Русского мира рассматриваться не может, поскольку эмигранты второго и третьего поколения, с трудом говорящие по-русски, тем не менее могут считать себя истинно русскими людьми. В докладе на Всемирном русском народном соборе 2023 г. Патриарх высказал еще один аргумент в защиту собственной позиции: «не всякий говорящий и пишущий по-русски как на родном языке тем самым заявляет о своей принадлежности к русскому народу. Даже более того, некоторые открыто отрекаются от своих национальных корней, свидетельствуя о неприятии русского культурного кода» (http://www.patriarchia.ru/db/text/6080946.html). Итак, в свете данного подхода, русский язык не является самостоятельным инструментом идентификации Русского мира, а только маркером периферийного уровня.

Второй подход, условно назовем его социокультурным, рассматривает язык в качестве важнейшего элемента Русского мира, т.е. маркером ядерного, первого уровня, однако в ряду других значимых факторов. Например, В.А. Никонов считает, что язык как фактор самоидентификации следует выделять наряду с русской культурой и Русской православной церковью ^[10]. Академик РАН В.А. Тишков, описывая механизмы формирования Русского мира, утверждает: «русский язык и русскоязычная российская или советская культура вместе с исторической памятью объединяют и конструируют этот мир». Более того, исследователь полагает, что эмигранты из России образуют русскую диаспору, а не «тривиальную миграцию» именно на основе русского языка, утрата которого фактически означает потерю принадлежности к Русскому миру ^[8]. Как видим, согласно второму подходу, для представителей Русского мира, находящихся за пределами России, русский язык расценивается в качестве единственного канала связи с ядром цивилизации.

И последний подход, лингво-семиотический, провозглашает основным фактором идентификации собственно русский язык. Многие исследователи отмечают, что концептуальное оформление идеи «русского мира» было положено на рубеже ХХ–ХХI вв. непосредственно в рамках данного подхода благодаря деятельности Московского методологического кружка. Основоположником концепции принято считать П.Г. Щедровицкого, который в конце 1990-х гг. предложил стратегию «собирания» разобщенных и разрозненных в результате распада СССР русскоговорящих соотечественников. В этой логике «Русский мир — сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке» (https://shchedrovitskiy.com/russkiy-mir/). В основании концепции Щедровицким была заложена идея аккумулирования капитала как «совокупности культурных, интеллектуальных, человеческих и организационных потенциалов, выражаемых в языковом мышлении и коммуникационных (гуманитарных) ресурсах русского языка». Он полагал, что посредством организации взаимодействия «славянского треугольника» (России, Белоруссии, Украины) и диаспор по всему миру возможно создать сетевую структуру, которая смогла бы транслировать интеллектуальные и промышленные технологии из России вовне и обратно. Технологические метафоры и экономизм концепции в отечественном интеллектуальном пространстве не прижились, и очень скоро геополитический ракурс был заменен на геокультурный. Но интенция лингво-семиотического подхода, согласно которой язык является определяющим фактором идентичности Русского мира, была развита в дальнейшем: «Бесспорно, что скрепляющим раствором Русского мира, основным носителем его исторических кодов и смыслов, базой его культуры является русский язык». (Громыко А. Русский мир: понятие, принципы, ценности, структура https://russkiymir.ru/analytics/tables/news/119902/ )

Языковой фактор и цивилизационная идентичность Русского мира

Оценка релевантности подходов, как и всего, что касается методологии анализа феномена «русский мир», относится к проблемным зонам. Идея о ведущей роли языка в формировании идентичности Русского мира, отстаиваемая представителями лингво-семиотического подхода, явно экстраполирована с модели «язык - нация». Действительно, любая нация – это, в первую очередь, языковая общность, причем роль языкового фактора в процессе становления и развития нации со временем только усиливается, поскольку национальный литературный язык ничто иное как условие существования национальной культуры ^[12]. В этой связи национальные государства озабочены созданием стандартизированных языков посредствам системы всеобщего образования ^[13]. Однако Русский мир – это транснациональная и трансгосударственная общность, поэтому ждать от русского языка, что он в полной мере «отработает» функции консолидации и идентификации в пространстве глобальной культуры, не приходится. Данные теоретические выкладки подтверждаются эмпирическими исследованиями. Так, проведенное еще в 2014 году ВЦИОМ исследование, посвященное тому, как россияне понимают феномен «Русский мир», показало: 56% россиян уверены, что граждане, «не владеющие русским языком, могут быть частью «Русского мира» («Русский мир» и как его понимать? https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/russkij-mir-i-kak-ego-ponimat). Таким образом, более половины россиян русский язык в качестве индикатора принадлежности к Русскому миру не рассматривают. Казалось бы, здесь следует увидеть проявление всечеловечности русской души, постулирующей установление мира и гармонии между людьми вне зависимости от языковых различий. Но, с другой точки зрения, результат исследования не может не настораживать, поскольку свидетельствует о снижении ценности русского языка в общественном сознании.

Несомненно, статус русского языка и его функционал в пространстве Русского мира существенно изменились с момента зарождения самой культурно-цивилизационной общности. В первом тексте, где встречается упоминание Русского мира, – «Слово на обновление Десятинной церкви» (ХI в.), выражение «въ Роустемъ мирѣ» ^[14] имеет семантику, близкую к значению «культурно-цивилизационное образование, созданное русским народом». Но в этом случае слово «русский» стоит рассматривать в качестве этнонима, означающего человека, легко говорящего по-русски, в противовес «немцу» – любому иностранцу, буквально «немому», т.е. не владеющему языком должным образом, говорящему по-русски невнятно. Кстати, в таком значении слово «немец» (без отнесенности к собственно германцам) просуществовало в русском языке вплоть до ХVII столетия ^{[15, с.3; 16, с. 98]}. Это обстоятельство демонстрирует, что язык, кроме функции идентификации, имеет также функцию дифференциации, отграничивая носителей языка от представителей иных этно-культурных общностей. Вероятнее всего, данная функция наравне с функцией идентификации современными языками также в полной мере не реализуется.

Возвращаясь к феномену «русский мир», стоит отметить, что определенные подвижки в изменении статуса русского языка в пространстве Русского мира начинают проявляться уже с ХIII века. Следующее упоминание «русского мира», встречающееся в «Послании смиренного епископа Симона Владимирского и Суздальского к Поликарпу, черноризцу Печерскому» ^[17], оказывается уже соотнесенным не с русским языком непосредственно, а с аксиологией русской культуры. «Гражданином Русского мира» здесь назван епископ Леонтий (Ростовский), грек по происхождению, который в ходе своего служения на Русской земле проявил духовно-нравственные качества, приличествующие представителям цивилизации Русского мира: истинную христианскую веру, жертвенность, терпение, смирение и т.д. Можно сделать вывод, что с ХIII века русский язык как фактор идентификации Русского мира начинает постепенно терять свое определяющее значение и встает вряд с такими факторами, как культурные ценности и религиозная вера (православное христианство так или иначе становится предметом авторских размышлений во всех отечественных средневековых текстах, где возникает концепт «русский мир»).

Рассматривая тему русского языка в пространстве Русского мира, следует учитывать два контура – внутренний и внешний. Когда речь идет о внутреннем контуре, затрагиваются процессы, касающиеся бытия языка в ядре Русского мира – на территории Российского государства, т.е. бытия русского языка в статусе национального литературного языка. Этот вопрос касается как объективной стороны дела, так и субъективной оценки происходящего со стороны носитетй языка. Интересными в этой связи оказываются результаты социологического исследования «Русский язык: развитие, обогащение, распространение», проведенного ВЦИОМ в апреле 2021 г. Более половины опрошенных (67%) полагают, что иностранные слова никоим образом не обогащают русский язык, а почти 27% респондентов заявляют даже о чувстве раздражения, которое они испытывают, если становятся свидетелями факта использования иностранных слов в речи. Наиболее критично относятся к неоправданному заимствованию люди старше 60 лет. А 50 % опрошенных заявили, что иностранных слов в своей речи не используют вовсе (https://wciom.ru/analytical-reviews/analiticheskii-obzor/russkii-jazyk-razvitie-obogashchenie-rasprostranenie-1).

Данные опроса свидетельствуют о том, что чистота русского языка для носителей является предметом интереса и беспокойства. Видим, что гражданам РФ небезразлично происходящее с родным языком внутри страны, более того, большая часть респондентов негативно оценивает ситуацию с некритическим заимствованием иностранных слов. Однако поскольку выражнение «русский мир» стало базовым концептом в выстраивании внешнеполитической доктрины, нельзя обойти стороной и внешний контур. Здесь приходится учитывать, во-первых, тот факт, что за пределами России в данный момент проживают более 20 миллионов соотечественников (Интервью Е. Примакова http://russkiymir/news/293552/). И, во-вторых, рассматривать специфику сложившейся глобальной языковой ситуации: 1) «мы больше не живем в культуре чтения и письма»; 2) «живем неизбежно в многоязычном мире»; 3) живем в эпоху, характеризующуюся появлением первого глобального языка транснациональной коммуникации - «определенной разновидности английского языка» ^{[12, с.39]}. В этих условиях происходящее с русским языком в целом маркирует позиции русской культуры на мировой арене, и по этой причине становится предметом заботы Российского государства в сфере защиты соотечественников за рубежом и отстаивании своих интересов в системе международных отношений.

В последние годы Российским государством были запущены два масштабных проекта, нацеленных на комплексное исследование данной проблемы и разработку путей ее решения. Первый проект, реализуемый Международной ассоциацией преподавателей русского языка и литературы в сотрудничестве с Высшей школой экономики, носит название «Положение русского языка в системе образования зарубежных стран» (https://ropryal.ru/wp-content/uploads/2024/03/Исследование-положения-русского-языка-в-системах-образования.pdf). Проект нацелен на выявление факторов, влияющих на снижения интереса к изучению ру-сского языка при росте критических публикаций в прессе о русском языке и русской культуре в целом. Второй проект называется «Индекс положения русского языка в мире», проект реализуется Государственным институтом русского языка им. А.С. Пушкина. Основной его задачей является «мониторинг состояния русского языка», т.е. определение индекса устойчивости русского языка в странах постсоветского пространства ^[18]. Сам мониторинг при этом включается в глобальный контур, что предполагает описание основных трендов развития ситуации на фоне конкуренции русского языка с языками международного общения.

Первый проект работает на понимание особенностей гуманитарной политики государства в деле поддержки русского языка. Результаты исследования показывают, что ситуация в разных регионах мира относительно русского языка неоднородная, преимущественно зависит от политико-экономических факторов: устойчивый интерес к языку сохраняется там, где налаживаются и укрепляются связи с Россией. Однако сложность языка и отсутствие перспектив использования в профессиональной сфере влияют на интерес к изучению русского языка не в меньшей мере, чем негативный образ России, создаваемый западными СМИ.

Последнее (2023 год по состоянию на 2022 год) исследование Института русского языка определяет «ГК-Индекс» в целом на уровне прошлого года, где русский язык занимает уверенное 5-е место по числу научных публикаций (на платформах Scopus и Web of Science), сохраняя прошлогодние позиции и опережая при этом английский, китайский, испанский и французский языки; 4-е место по статусу в международных организациях при использовании в наднациональном общении (русский язык является официальным языком пятнадцати крупнейших международных организаций); и 2-е место по Интернет-контенту, т.е. количеству сайтов на русском языке. В целом, показатели оцениваются как неплохие, однако результаты исследований демонстрируют факт, что общее число говорящих на русском за год снизилось до 255 миллионов, в результате чего русский язык сдал позиции и с 8-го места в рейтинге спустился на 9-е ^[19].

Ситуация, характеризующая снижением численности говорящих на русском языке, не в последнюю очередь связана с естественными процессами, в частности, убылью населения ядра Русского мира. Однако негативные тенденции имеют место и во внутреннем поясе цивилизации - в странах СНГ. После распада СССР страны Центральной Азии по-разному определили логику отношений с Российской Федерацией, а следовательно, и принципы языковой политики. Вне зависимости от характера связей с Россией все республики этого региона взяли курс, во-первых, на многоязычие, во-вторых, на деруссификацию. Реализация принципа многоязычия означала для большинства стран СНГ запуск проектов по изучению английского языка, что еще более ослабило позиции русского языка. Деруссификация же означала для стран СНГ движение к национальной независимости и демонстрацию дипломатической свободы. Самой закрытой страной из этого региона, последовательно проводящей программу деруссификации, является Туркменистан. Языковая политика этой страны в отношении нейтрализации русского языка оказалась самой тщательной и последовательной ^{[20, с.269]}. В офисах правительства и в повседневных практиках Туркменистана русский язык не используется. В стране на сегодняшний день функционирует только одна русская школа, а в немногочисленных русскоязычных классах часть предметов преподается на туркменском языке, хотя запрос со стороны населения на овладение русским языком есть. В ситуации серьезного кадрового дефицита специалистов, владеющих русским языком, Министерство Просвещения Российской Федерации в 2022 г. запустило в республике проект бесплатного изучения русского.

Казахстан и Кыргызстан - страны, имеющие тесные торгово-экономические контакты с Россией и весомую долю русского населения, придали русскому языку официальный статус. Условно можно сказать, что эти страны в своей языковой политике по отношению к русскому языку в целом придерживаются модели принятия. Конституция Казахстана еще в 1995 г. провозгласила русский языком официального общения наряду с казахским, а программа по реализации языковой политики в Республике Казахстан на 2020-2025 гг. закрепила за русским языком общекультурные функции. Однако широкое циркулирование русского языка в официальных документах и СМИ породило недовольство представителей иных этно-языковых сообществ Казахстана. Непростая этно-культурная ситуация привела к сокращению русского населения в республике. Схожие процессы имеют место и в Кыргызстане. Конституция этой страны фиксирует русский в качестве официального языка, который в функциональном отношении имеет даже более широкое использование, нежели кыргызский язык. Государственный язык в Кыргызстане имеет преимущественно символический характер, а русский - практический. Широкое использование русского языка характеризует жизнь Бишкека и других крупных городов республики, но в глубинке зона распространения русского минимальна. В последние годы количество русскоязычных школ в Кыргызстане было значительно сокращено, как и объемы часов, выделяемых на изучение русского языка.

Иной стратегический подход в отношении русского языка реализуется Таджикистаном. Сам подход можно было бы назвать подходом непоследовательного сопротивления. На данный момент официальные документы признают русский языком межнационального общения. Однако статус русского языка в новейшей истории республики несколько раз менялся. Так, например, закон Таджикистана 2009 г. предписывал общение с органами власти исключительно на государственном языке и фактически лишал русский статуса языка межнационального общения. В 2011 г. русскому языку вернули его прежние позиции, он снова стал использоваться при публикации нормативно-правовых актов. Российская сторона прикладывает серьезные усилия для укрепления позиций русского языка в этой стране. Только на период с 2020 по 2022 гг. Россия открыла 5 новых русскоязычных школ (объем вложений составил более 150 миллионов долларов), в 2023 году было реализовано несколько гуманитарных проектов, направленных на популяризацию русской культуры, также серьезно увеличено количество квотных мест для обучения в российских вузах студентов из Таджикистана.

Близкой к озвученной выше оказывается и языковая ситуация в Узбекистане. Действующая редакция закона о государственном языке республики Узбекистан (2016 г.) лишает русский язык статуса языка межнационального общения, при этом около трети сообщений в СМИ республики публикуется на русском языке. Кроме того, русский разрешено использовать при оформлении документации в записи актов гражданского состояния. Таким образом, в Узбекистане складывается двойственная ситуация: с одной стороны, правительство республики всеми силами стремится поддерживать государственный язык, с другой - сохраняет русский язык в научно-технической области и сфере обыденного общения в крупных городах.

Обобщая сказанное выше, можно сделать вывод, что ядро Русского мира и его внутренний пояс переживают сокращение численности владеющих русским языком. Означенные тенденции являются очень тревожными, по этой причине Российское государство стоит перед необходимостью разработки комплексных мер по укреплению позиций русского языка. Здесь следует говорить о расширении культурного влияния России за рубежом, в первую очередь, в зоне внутреннего пояса Русского мира. И, конечно, о государственной языковой политике, защищающей национальный язык как инструмент формирования национальной государственности. К сожалению, приходится признать, что внутренняя политика нашего государства еще находится в стадии становления. В этой связи законодательная база, регулирующая языковую ситуацию, страдает нечеткостью и противоречивостью (например, существование двух законов, которые регулируют сходные правоотношения), отсутствием ясности в определении обязательных языковых норм, а также отсутствием прозрачных механизмов контроля за их соблюдением ^{[21, с.49-57]}.

Заключение

Можно было бы сказать, что эмпирические исследования проявляют излишнее внимание к количественным показателям и что далеко не все можно калькулировать. Отчасти это так. Однако цифры упорно свидетельствуют об уменьшении количества пользователей русского языка и о снижении интереса к нему. Если бы эти проблемы были связаны исключительно с политическими и экономическими причинами, можно было бы спрогнозировать, что по мере укрепления политического авторитета Российской Федерации на международной арене и роста ее экономики, автоматически будет расти и интерес к русскому языку. Но неопределенности прогнозам явно добавляет такой культурный фактор, как сформировавшаяся глобальная языковая повестка, где русский язык, конкурируя с другими языками, находится отнюдь не в выгодной позиции по сравнению с более простыми инструментами международной коммуникации: «определенным вариантом английского» или, к примеру, испанским. С другой стороны, нельзя сбрасывать со щитов и тенденцию к снижению значимости русского языка в процессе идентификации с Русским миром. На сегодняшний день «гражданство» Русского мира можно «получить» не столько по уровню владения русским языком, сколько по уровню освоения русского речевого этикета, нормы которого тоже становятся все более расплывчатыми. Русский язык как живой организм сейчас находится в непростой ситуации, испытывая негативное давление как извне, так и в пространстве цивилизации Русского мира. Все явственнее очерчиваются риски и для русского языка, и для Русского мира, поскольку угроза утраты языка, ограничение его использования и пр. зачастую расцениваются как «чувствительно воспринимаемая форма дискриминации» ^{[22, с.7]}. Обобщая сказанное, приходится признать, что социокультурный подход к определению статуса русского языка на сегодняшний день оказывается наиболее адекватно отражающим реалии современной жизни: с одной стороны, есть целая группа факторов, определяющих идентификацию с Русским миром и кроме языкового, с другой – за пределами ядра цивилизации именно русский язык зачастую выступает определяющим индикатором принадлежности к русской культурно-цивилизационной общности.

В этой связи необходимо признать, что далеко не все процессы, характеризующие бытие языка, стоит рассматривать как естественные и неотвратимые, – определенными вещами возможно управлять, поэтому и назрела необходимость комплексного подхода к заботе о русском языке, о его жизни не только во внешнем контуре, но и во внутреннем. Позиции русского языка за пределами России регулируются непосредственно государственной программой, носящей название «Поддержка и продвижение русского языка за рубежом». Программа нацелена и на реализацию диаспоральной политики, и на «увеличение объемов» экспорта российского образования, и на расширение линейки информационных ресурсов на русском языке. Языковая ситуация на территории Российской Федерации также является предметом государственной заботы, о чем свидетельствует принятие в феврале 2023 г. соответствующего закона (ФЗ №52-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "О государственном языке Российской Федерации"»), направленного на укрепление норм национального языка, расширение сфер обязательного использования государственного языка РФ, и защиту от неоправданных иностранных заимствований. Закон регламентирует также проведение обязательной лингвистической экспертизы проектов нормативно-правовых актов с января 2025 года.

К сожалению, размытость описания сфер неукоснительного применения государственного языка, отсутствие системности принципов языковой политики, в том числе, в артикуляции обязательных языковых норм, непрозрачность профессиональных стандартов в разделе требований владения национальным языком - все эти вопросы еще только ожидают своего решения ^{[21, с. 60]}. Но будем надеяться, что государственная языковая политика будет неулонно совершенствоваться, и что принятые в скором будущем меры позволят укрепить нормы национального литературного языка, повысить его статус в глазах российской общественности, а также помогут сделать русский язык более привлекательным для изучения за пределами нашей страны.